Слюдян
Хитник
Зарегистрирован: 03 июн 2011, 16:22 Сообщения: 1034 Откуда: Иркутская область
|
Re: о незаконной добычи нефрита в Республике Бурятия
В октябре 2012 г. широкий общественный резонанс получила ситуация, сложившаяся вокруг эвенкийской семейно-родовой общины «Дылача», занимающейся, в числе прочих традиционных видов деятельности, добычей нефрита в Бурятии. События подробно описаны и описываются в СМИ, поэтому в настоящей статье мы не будем пересказывать опубликованное, а рассмотрим вопрос о том, стоит ли представителям коренных малочисленных народов Сибири и Дальнего Востока (далее – к.м.н.с.) осваивать не традиционные, для себя, виды деятельности?
Этот острый вопрос возник в связи со, сложившимся общественным стереотипом о том, что представители коренных малочисленных народов Сибири и Дальнего Востока и в XXI веке должны заниматься исключительно традиционными видами хозяйствования. Действительно, ненцы, эвенки, нанайцы, чукчи и другие малочисленные народы, в своем подавляющем большинстве, и рады бы жить на своей земле, занимаясь охотой, оленеводством, рыбным промыслом, но что делать, когда, из-за колоссального промышленного воздействия, угодья традиционного природопользования катастрофически сокращаются? Тайга и тундра уже не могут, в полной мере, обеспечить какое бы то ни было благополучное существование этим народам. В некоторых районах проживания к.м.н.с. само понятие «этническая культура» аборигенов тайги и тундры поставлено под угрозу исчезновения. Что делать? Пытаться сохранить традиционный уклад в природной среде, необратимо меняющейся из-за растущих потребностей выраженной «сырьевой» экономики? Пополнить городское население и раствориться, утеряв уникальные культурные признаки?
При отсутствии перспектив кардинальных экономических реформ, возможно, одним из оправданных вариантов сохранения и развития аборигенных сибирских этносов, является освоение новых видов деятельности? Примеров, к сожалению не так много, а если быть точным – буквально один. Пример работы эвенкийской семейно-родовой общины «Дылача» в Бурятии демонстрирует, что, казалось бы, не совместимые виды деятельности могут благополучно сосуществовать в пределах интересов хозяйствующего субъекта коренных малочисленных народов. Освоение новой хозяйственной сферы не только существенно повысило экономическую эффективность предприятия, но и позволило создать успешную социально-ориентированную модель хозяйственно-экономической деятельности. Существенная часть доходов общины «Дылача» направляется ее руководством на реализацию важных социальных и культурных проектов. Подобный социально-ориентированный характер деятельности во многом объясняется тем, что люди живут и трудятся на своей земле, доставшейся им от предков, за которую они несут определенную ответственность, продиктованную этическими нормами этнической морали.
Продолжая тему этнической ментальности, не можем не уделить внимание дефициту морали в современном бизнес-сообществе. В первых числах октября этого года в центральных СМИ появились публикации с кричащими заголовками: «Эвенков подозревают в похищении нефрита…», «Эвенков в Бурятии подозревают в хищении 20 тонн нефрита..» и пр. Считаем подобное недопустимым явлением для общества, называемого толерантным. Огорчает, прежде всего, сама возможность сопровождения решения корпоративных задач столь непорядочными методами. Чтобы ни говорили некоторые журналисты о якобы нарочитом возмущении эвенкийского народа по этому поводу, с полной ответственностью могу сказать, что обвинение в воровстве для эвенков всегда было чем-то из ряда вон выходящим и неприемлемым так же как и сам этот грех. Исторически, воровство в среде эвенков считалось (и считается в настоящее время) недопустимым порочным явлением, что отмечали многие исследователи Сибири на протяжении длительного времени. Исследователь Амурской области Г.Е. Грум-Гржимайло восхищался «рыцарскими» особенностями характера эвенков, подчеркивал дух взаимной помощи и презрение к воровству и грабежу. И.Г. Георги отзывался о тунгусах так: «У них всегда на языке и на деле то, что на сердце. Лгать кажется им дурно: и сие самое предохраняет их от подозрения и клятв. Воровство и обман почитается у них столь позорным делом, что они по таковым попреканиям размениваются часто стрелами»[1]. Эти этнические особенности менталитета отражены в народном фольклоре и таких непреложных нормах морали как «Одё» - запреты и «Иты» - заповеди. «Никогда не бери то, что не положено тобой!», - гласит один из запретов эвенков. К сожалению, в современном обществе нередко преобладают иные ценности, когда в интересах кого-либо через СМИ неприглядный ярлык может быть необоснованно приклеен как к отдельному человеку, так и на целый народ.
Весьма актуальна на сегодняшний день проблема взаимоотношений хозяйствующих субъектов добывающей отрасли с общинами коренных малочисленных народов. На сегодняшний день в России практически ни одна добывающая компания, осуществляющая деятельность на территории к.м.н.с., не заинтересована в компенсации за нанесенный ущерб экосистеме и угодьям традиционного природопользования к.м.н.с. Существующие законодательные акты федерального и регионального значения пока не способны урегулировать, должным образом, отношения добывающих компаний и коренного населения. До настоящего времени не разработана система экологической и этнологической экспертизы, не решены многие другие актуальные вопросы данной проблемы.
На наш взгляд, опыт общины «Дылача» должен быть детально проанализирован и использован в планах развития хозяйствующих субъектов к.м.н.с. Отметим, что при этом чрезвычайно важно осознавать и учитывать предполагаемый уровень техногенного воздействия на сложный организм экосистемы, обеспечивающей ресурсы для традиционных видов деятельности к.м.н.с. – охоты, оленеводства и рыболовства.
Вернемся к вопросу о соотношении традиций и инноваций, рассматривая его с позиций истории, чтобы продемонстрировать, что определенное моральное право на нефрит, как на историческую составляющую собственных культурных традиций, у эвенков имеется.
Большинство исследователей связывает этногенез тунгусов с районами Прибайкалья-Забайкалья. Более полно и последовательно эта точка зрения разработана известным тунгусоведом Г.М. Василевич, по мнению которой ранние этапы развития прототунгусов происходили в пределах Прибайкалья, откуда позднее произошло перемещение прототунгусов на восток, а также на северо-запад[2]. Основанием для возникновения гипотезы являлись антропологическое сходство неолитических племен Прибайкалья и современных эвенков, а также многочисленные культурные параллели, собранные и проанализированные А.П. Окладниковым[3]. Дальнейшие антропологические исследования позволили подкрепить данный тезис, так как они показали приуроченность байкальского типа именно к тунгусо-маньчжурским народам Сибири[4]. По мнению Ю.Г. Рычкова охотничье-оленеводческий уклад тунгусского таежного номадизма имеет возраст не менее 2 тыс. лет, а в части охоты, которая в основном и сформировала баланс системы «человек – тайга», может иметь возраст 9 тыс. лет и более»[5]. Согласно представленной А.П. Окладниковым хронологии памятников неолита Прибайкалья, выделяются следующие этапы: Исаковский, Серовский, Китойский и Глазковский. Начиная с исаковского периода прибайкальского неолита получила стремительное развитие новая охотничья культура мобильных таежных охотников, вооруженных луками. На наш взгляд, истоки тунгусского культурного комплекса следует искать именно в развитии неолитической культуры «мобильных таежных охотников на лося»[6]. Наиболее полное соответствие эвенкийского культурного комплекса прослеживается с «глазковской» культурой Прибайкалья[7]. Это касается как особенностей мировоззрения[8], так и предметов материальной культуры[9], в том числе, характерного типа одежды[10] .
В культурном комплексе глазковцев нефрит занимал важное место. Глазковцы, как и их предшественники, широко использовали нефрит в качестве орудий труда. Например, среди прочих рыболовных орудий глазковцев, археологами были обнаружены нефритовые блесны[11]. Многие орудия труда глазковцев из нефрита демонстрируют существовавшие уже в то время взаимосвязи неолитических обитателей Байкала с Китаем, о чем «наглядно свидетельствуют поразительное сходство формы нефритовых топоров из глазковских погребений с формой древнекитайских топоров неолитического времени и такая же неожиданная близость белонефритовых кружков и колец Глазковского Прибайкалья к древним китайским нефритовым изделиям типов би, юан и хуан неолитического, иньского и раннечжоусского времени»[12]. Отметим также, что именно по расположению мелких нефритовых колец и крупных кружков А.П. Окладникову удалось реконструировать одежду глазковцев, которая оказалась наиболее близкой по покрою и способу украшения к распашной одежде эвенков[13]. Как видим, прямые предки современных эвенков более 3 тыс. лет назад использовали нефрит не только в качестве орудий труда и украшений, но и как средство товарного обмена с отдаленными территориями, в т.ч. племенами, населявшими территорию современного Китая.
Таким образом, в результате нашего небольшого обзорного исследования социально-исторического характера, поставленный вопрос о перспективах освоения коренными малочисленными народами новых видов деятельности остается открытым. Ответ на него предстоит получить в будущем, когда опыт, подобный опыту эвенкийской общины «Дылача» будет не единичным.
|