105-й квартал

Mudrock

Agat1204 {L_WROTE}:

NOD 32 тоже блочит!

Обманем и NOD 32, и Avast, и др. дурных антивирусников:

Неотступные разведчики забытого прошлого

Сегодня по многим высказываниям особенно остро чувствуется потаенное желание людей собрать любые малые крупицы нашей непростой драматичной русской истории, чтобы каждый смог осознать свою неотделимость от общей жизни. Это как в песне поется: «Поле, русское поле, я твой тонкий колосок…»
Как много еще на нашей земле безымянных братских могил и имен, намеренно забытых! Но неизбежно все возвращается. И страницы прошлого открываются, оживают во многом благодаря людям неравнодушным, неугомонным в поиске.
Одним из таких активных поисковиков можно назвать Александра Леонидовича Копырина из Асбеста. Работает он на комбинате «Ураласбест» в должности заместителя главного маркшейдера. А душой он давно прикипел к азартному краеведческому поиску. Рассказывая о себе, признается, что «много двигается», питает большую страсть к пешеходным маршрутам по окрестностям в поисках артефактов, имеющих отношение к «истории города, района и сопредельных территорий», а все свои наблюдения всегда берет на карандаш и на фотопленку. Он даже написал книгу о своем городе.
Александр Леонидович постоянно организовывает экспедиции по своему краю, охотно выезжает с группами школьников и взрослых на автобусах в качестве экскурсовода.
Вот выдержки из его скромного, но обстоятельного письма в редакцию:
«Проживаю в городе Асбесте, родился в 1956 году в городе Свердловске. Дальше стандартная биография советского человека: школа, студент, военная служба матросом на Тихоокеанском флоте, производство, жена, дети… и уже пенсионер.
Пытаюсь писать рассказы на различные темы. Публиковался в местных, региональных и московских изданиях. Образование техническое. Литературного, исторического или журналистского нет.
Увлекаюсь любительской охотой, имеется охотничья собака (все родственники по мужской линии охотники).
Увлечений и дел много (на все не хватает времени) — от садоводства и строительства гаражей до консультаций и оказания посильной помощи жителям нашего города и прилегающих поселков в написании краеведческих книг и статей. От некоторых предложений, к сожалению, приходится отказываться.
Кроме того, много своих тем и заготовок — как для рассказов, так и для больших материалов, которые можно выпустить в формате отдельной книги. Но это пока только перспектива.
Являюсь членом краеведческого общества города Асбеста, членом краеведческого родословного общества поселка Рефтинский, Уральского историко-родословного общества.
Вот, кажется, и все, разболтался не по теме, извините».

Проталина

Следа от них нет на современных картах и планах, многие из них не обозначены и на старых бумагах, дошедших до наших дней. Но места эти и жизнь их обитателей остались в памяти старожилов, в легендах и рассказах.
Можно сказать, случайно мне и троим моим товарищам, краеведам из уральского города Асбеста, довелось прикоснуться к преданьям старины глубокой и попытаться найти одну из крупинок еще не такой далекой по времени, но уже подзабытой истории нашего Абестовского района. Здесь с начала освоения Баженовского месторождения, оказывается, было много населенных мест.
Хочется рассказать о двух таких некогда существовавших и исчезнувших поселках. Один назывался Рефты. Второй получил название по номеру лесного квартала, в котором он находился, — поселок 105 квартала.
Итак, поселок Рефты. Впервые о его существовании где-то на границе Асбестовского и Режевского районов Свердловской области мы узнали случайно, на одной из конференций в городе Реже. Сначала к этой информации отнеслись настороженно, почти скептически. Не раз бывало на подобных конференциях — приехавшие из разных городов пытались выяснить судьбу родственников, когда-то, еще в ХIХ веке, живших в Асбесте. Они, мол, имели тут мельницу или фабрику, или какое-либо хозяйство. Или просили поискать документы, человека по такой-то фамилии, увезенного в детский дом во время войны. При разъяснении этих вопросов оказывалось, что детский дом был совершенно в другом городе. Сбивали с толку одноименные поселки. Одних поселков Куделька в соседних районах «объявилось» сразу три. Так что к любой новой информации отношение у нас сформировалось очень осторожное.
Помню, на том же собрании в Реже подошла женщина, член общества краеведов этого города. Ее бабушка, проживавшая в Реже, была польского происхождения и попала на уральскую землю еще в начале войны. Молодость ее прошла в Рефтах. Вот об этом-то, нынче никому не известном поселке она и просила что-нибудь узнать.
Так с простого разговора и начался наш поиск. Никаких данных об этом поселке у нас не было. Единственный ориентир — удалось узнать, что он располагался на правом берегу реки Малый Рефт. Во время обсуждения возникло мнение, что он мог бы находиться по реке ниже современного поселка Рефтинский и, возможно, ниже поселка Золото.
Работа началась в двух направлениях. Первое, надо было провести опрос местных жителей и, второе, предстояла работа с архивами.
Старожилы вспомнили, что, действительно, было такое название — Рефты, и даже сказали, в каком примерно месте. Но тут возникла проблема. В указанной точке располагался поселок лесозаготовителей 105 квартала, который был известен многим местным жителям с довоенной поры. Было высказано мнение, что это тот же самый поселок Рефты, только он в разное время назывался по-разному.
Было еще предположение, что поселок 105 квартала, как он числился официально, на слуху назывался поселком Рефты, потому что находился на берегу реки Рефт.
Смущало то, что Рефты, по слухам, будто бы располагались на правом берегу Рефта, а поселок 105 квартала (это прекрасно помнят многие и указано на картах) — на левом.
Только через полгода наших поисков нам встретился человек, который рассказал более конкретно о местоположении поселка. И затем уже на планах и старых картах было найдено место, обозначенное как «Урочище Рефты».
Общаясь со старожилами, мы узнали, что поселки были крупными, так как имели даже свои кладбища. Со слов егеря, проживавшего на лесном кордоне Травянский (Травяной), уже после перестройки на местное кладбище почти ежегодно приезжал житель одной из стран бывшего соцлагеря. Здесь у него был похоронен родственник.
Все, что удалось узнать из рассказов и архивов, было нами объединено, систематизировано и осмыслено. Опираясь на полученные данные, мы решили продолжить поиски уже в этих местах.
Дорог в современном понятии туда не было. В военную пору в поселки ходили пешком от местечка Шамейка по лесу или по второй дороге от современного поселка Малышева. Со стороны города Режа также была дорога, она вела через лес на современные водозаборные сооружения города Асбеста.
С нашей стороны эта дорога называлась Режевской тракт, а отдельный участок до Малого Рефта обозначен как Граневая дорога. Со стороны Режа эта дорога называлась Рефтинской, так как вела на Ильинский кордон, расположенный на реке Большой Рефт. На планах 1806 года эта дорога уже обозначена как действующая.
В поселок 105 квартала в середине ХХ века попадали еще со стороны поселка Монетный. Там была действующая узкоколейная железная дорога для вывозки древесины. Кроме того, там было несколько конно-пешеходных дорог, но все они вели на север в сторону Режа и поселка Монетный.
И вот наша поисковая группа энтузиастов запланировала начать экспедицию в апреле 2014 года. Целью был труднодоступный участок леса на границе Асбестовского и Режевского районов. Найти, определить и зафиксировать местоположение лесных поселков 105 квартала и поселка Рефты было главной задачей группы.
Но вмешалась наша непредсказуемая уральская погода, выпал снег. Через сутки началась метель, и именно в назначенную для выхода субботу снегу намело выше колена, а то и по грудь.
Выход пришлось отложить. Но, что самое интересное — на вечернем совещании по телефону по вопросу переноса сроков экспедиции ни один из нашей группы даже не пожелал отступить от намеченного, если надо — пойдем в метель! Но благоразумие победило, и мероприятие все-таки пришлось перенести на начало мая.
Наконец дождались мая. Путь предстоял долгий. Самая ближайшая точка — это головные водозаборные сооружения на реке Малый Рефт. А оттуда еще шесть километров ходу — но это по карте, а сколько идти на самом деле и каково состояние дороги, было неизвестно.
Наполнили рюкзаки, взяли компасы, кино- и фотоаппаратуру, припасли болотные сапоги и, конечно, не забыли о самом главном — о картографическом материале. А еще вооружились современным прибором — навигатором.
Мы были готовы к любым неожиданностям, самая ужасная из которых — это клещи. Да еще, по слухам, где-то в этом районе бродит проснувшийся медведь.
Все члены экспедиции люди не робкого десятка, в лесных походах опытные. Юрий Михайлович Сухарев основательно занимается темой поселков Рефты и 105 квартала. Вся архивная и аналитическая подготовка экспедиции легла на его плечи. Он имеет большую практику походов по тайге, хорошо разбирается в планах и отлично ориентируется на местности. Олег Михайлович Кожевников — бывший стройотрядовец, турист (раньше было такое понятие), любитель природы. Он настоящий специалист по работе с фотоаппаратурой, мастер на все руки и, самое главное, человек неравнодушный, увлеченный, готовый поддержать любую здравую идею. Владимир Николаевич Рубцов — известный асбестовский краевед, заведующий музеем завода асбестовых технических изделий (АТИ), с его участием выпущена целая серия историко-краеведческих фильмов о городе и его окрестностях на местном телевидении. В экспедиции он стал нашим проводником. В этом районе он бывал неоднократно, места знал отлично (правда, по ним он ходил только по своему охотничьему промыслу, а это совсем другое дело). Преимуществом его было то, что в картах он разбирается прекрасно, что, впрочем, неудивительно, профессия обязывает — вот уже лет тридцать на своем рабочем месте Владимир Николаевич занимается составлением карт, планов и схем.
Мы с Рубцовым — заядлые охотники, болота, непроходимые дебри для нас — дом родной!
Ранним утром наша команда выдвинулась в северном направлении. Дорога отвратительная, лужи, грязь, бегущие через дорогу ручьи. Но все эти неудобства перекрывали другие весенние впечатления. Еще не проснувшийся лес, большие острова снега в темнохвойной тайге. Но впереди глинистая колея, заполненная грязной жижей. Слева и справа то и дело мелькают болотца, березовые колки, и темной стеной высится могучий сосновый бор.
До намеченной переправы добирались около двух часов, но здесь нас подстерегала неожиданность. После стаявшего снега и осадков некогда двухметровая речка Малый Рефт превратилась в широкую, местами метров на сто, реку с сильным течением посредине.
Место переправы было скрыто под метровым слоем воды. И не просто воды, а сильного течения с ревом, водоворотами и бурунами. От мысли о форсировании реки в этом месте пришлось отказаться, нас запросто могло смыть.
Двинулись в другое место, где когда-то был мост. Рубцов вспомнил, что неоднократно ездил по этому мосту много лет назад. И вот после получасового преодоления темного мохового болота мы вышли на большую поляну, раскинувшуюся на северо-восточном склоне холма у реки.
Сверившись с планами и навигатором, мы пришли к единому мнению, что находимся на месте поселка. Внимательно приглядевшись, обнаружили признаки прошлой жизни, ныне почти полностью заросшие усадьбы. Где-то полуобвалившаяся яма — когда-то это были погреба. Где-то широкие возвышенности, покрытые травой, — это фундаменты печей. И повсюду тут растет малина.
По всем этим признакам возможно восстановить планировку поселка и сосчитать количество давних строений. Отчетливо видно, где были дома, а где бараки… Все это мы зафиксировали, сняли на пленку и занесли в навигатор. Теперь предстояло другое — нужны убедительные артефакты, предстояли раскопки. В одной из усадеб нашли три прекрасно сохранившихся кирпича, наверное, от печи. А еще обнаружили полузаброшенный колодец. Он находился в отдалении от поселка, на склоне холма. Было высказано предположение, что раньше здесь бил ключ. Добротная деревянная обвязка (сруб), несмотря на более чем полувековой возраст, сохранилась хорошо. Мы не могли устоять и смерили глубину колодца — полтора метра.
Дальше наш путь лежал к мосту, но тут, как всегда, нас только и ждали… Мост оказался разрушенным, мало того, от подъема уровня воды часть бревен унесло течением, а сам мост находился почти на метровой глубине под водой.
До конца нашего маршрута осталась пара километров — а на пути этот полуразрушенный мост! Нас это не остановило, сначала пошли прямо, пытаясь перейти по остаткам бревен. Для этого нарубили в лесу почти трехметровые слеги (шесты) и с промерами медленно двинулись вперед.
Акробатическая балансировка на скользком бревне, при сильном течении, едва не кончилась плачевно. Один из группы сорвался и полетел в воду, только чудом ему удалось ухватиться за шест, он, слегка черпанув воды, выровнял равновесие. Тут же все кинулись на помощь.
Переправа не состоялась, пришлось отступить. Прошли вверх по течению в надежде найти упавшее дерево или перейти реку по перекату. Но течение оказалось настолько сильное, и воды было так много, что все упавшие деревья развернуло вдоль русла.
Вновь вернулись к мосту и попытались найти способ перейти на ту сторону, но тщетно. Все промеры показали бесперспективность наших планов. Даже если принести из леса бревно и бросить для перехода, его все равно унесет течением.
Жаль, что мы так и не смогли попасть на другой берег!
Расположились на обед, развели костер, вскипятили котелок чаю, плотно перекусили и обсудили ситуацию. Никаких вариантов для форсирования реки придумать не смогли. Оставалось одно: выбрать время и прийти сюда еще раз.
На обратном пути обсудили увиденное и наметили планы на будущее. Хотя задачу мы выполнили только наполовину, настроение у нас не испортилось. Двигаясь к дому, мы успели разглядеть камни необычной расцветки, полураспустившиеся подснежники, следы жизни лесных обитателей. Сфотографировали ящерок и змей, гревшихся на камнях, посмотрели вслед сорвавшемуся табунку уток, одетых в красивые весенние наряды. Ну а как не заметить глухарок, которые пролетают над твоей головой с сердитым квохтаньем! А как радужно, в оранжево-белые цвета раскрашены у них хвосты! И, конечно, порадовал заяц, который выскочил перед нами и дал стрекоча по дороге, далеко впереди мелькая белым задом.
Одно слово — весна!
Работа наша по закреплению фактологического материала была выполнена всего лишь наполовину. Форсирование реки Малый Рефт в мае закончилось неудачно — на территорию поселка 105 квартала мы выйти не смогли. Так что теперь оставалось спланировать новую поисковую экспедицию в те же места.
В начале октября наша группа в прежнем составе отправилась на новые поиски теперь уже лесозаготовительного участка, который был образован в далекие 1930-е годы.
Перед выходом наметили план с учетом нашей весенней попытки. Не зная теперешнего состояния моста, уровня и количества воды в реке, мы решили не рисковать и сразу же направиться сначала на левый берег, а там уже двигаться в соответствии с состоянием дороги.
До места добирались долго на машине. Дорога оказалась разбита еще сильнее, чем весной — бесконечные ямы, лужи, грязь. Миновав реку Малый Рефт, свернули налево. Но так как в этом районе мы не бывали уже давно, а ситуация меняется почти каждый год, мы промахнулись и, проехав по лесной дороге, уткнулись в болото.
Дальше продолжили путь пешком. Погода в этот день была отличная, с утра — небольшая прохлада, периодически выглядывало солнце.
Двигаясь по дороге, наблюдали удивительные лесные картины. Удивиться было чему. Под ногами ярко-зеленая осенняя трава — отава. Коричневый папоротник, темно-зеленая хвоя елей, лиственницы, наполовину ярко-желтые, и золотая листва берез. Кругом возвышались деревья, огромные лесные великаны. Возраст их мы, конечно, определить не могли, но таких деревьев в наших лесах встречать давно не приходилось. Ели толщиной более метра, со свисающим с пушистых лап мхом. Лиственницы, стволы которых обхватить и втроем невозможно.
Два часа хода с короткими остановками на фотозарисовки, и мы почти на месте. Людям, часто бывающим в лесу, любой незнакомый участок кажется интересным. Особенно охотникам!
Шагая по дороге без оружия, поглядывали по сторонам и успевали разглядеть следы лосей. По хрусту и треску ветвей можно было определить слетевшего с дерева глухаря, а их здесь, на лиственницах, много! И как не заметить вальдшнепа с длинным вытянутым клювом, который с треском взлетает в метре от ваших ног! А вон там, за кустами, с характерным шумом вспорхнула пара рябчиков…
На подходе к реке, преодолев большое болото, вышли на обширную поляну на западном берегу Малого Рефта. Еще несколько усилий — и вот мы у моста, который не смогли преодолеть в мае.
Мост полуразрушен. В середине сняты поперечные бревна и продольный настил из плах, который подкладывается под колеса автомобиля.
Конечно, печально, на дворе ХХI век, люди должны быть умнее, практичнее или рациональнее. А здесь высокообразованные охотинспекторы, вместо того, чтобы восстановить мост, построенный еще в советское время, разобрали его на части. Это якобы для того, чтобы охотники из соседнего района не могли попасть на другую сторону реки.
Осмотрев нарушенную конструкцию, заметили, что мост-то был построен основательно и, несмотря на все погодные катаклизмы и человеческие издевательства, вполне может быть отремонтирован и годен прослужить не один десяток лет.
Прямо у моста на берегу сделали небольшую остановку. Еще раз посмотрели схемы и планы, наскоро перекусили и сфотографировались. В это время — очередной сюрприз нашей уральской погоды. Небо затянуло серыми тучами, и посыпалась снежная крупа.
На верху поляны увидели небольшой железный вагончик. Это оказался пассажирский вагон узкоколейной железной дороги. Правда, без окон, но зато с нарами из жердей — на два спальных места.
Дальше наш путь пролег по старой дороге, и мы вышли к площадке поселка 105 квартала. Затем небольшой перелесок и дальше — большая поляна, на которой когда-то располагался концлагерь.
Место для поселений выбрано, конечно, удивительное. Ровная площадка с плавным уклоном к реке в южном направлении, а вверху крупный сосновый лес.
Все заросло буйной травой. И опять во многих местах видны обвалившиеся погреба и остатки фундаментов. И подумалось, что вполне можно восстановить планировку поселка — где стояли дома, где бараки, а где клуб и даже магазин. Тем более, что в руках у нас были схемы, предполагающие такие расположения.
Поселок по тем временам считался крупным. Работало лесозаготовительное производство, и была подведена ветка узкоколейной железной дороги. В послевоенный период, в конце сороковых годов, в поселке проживало около тысячи человек.
Сверившись с компасом, мы двигались по схемам, нарисованным бывшими жителями поселка Николаем Григорьевичем Колесниковым и Вячеславом Васильевичем Сохоревым. С ними подробно побеседовал наш товарищ по поискам — Юрий Михайлович Сухарев. По его словам, оба жителя, несмотря на свои преклонные года, а им уже под восемьдесят, сохранили прекрасную память и сумели правильно определить направление поиска.
Как ориентир старожилы указали нам огромную лиственницу и предупредили, что дерево могли спилить, но все равно должен остаться большой пень. Так оно и вышло. Лиственницы на месте уже не было, а пень гигантских размеров возвышался недалеко от дороги.
Пройдя по территории бывшего поселения, наткнулись на замаскированный раритет — старую металлическую кровать. Подобные кровати сейчас показывают в передачах, посвященных войне 1914 года.
Схемы, которые предоставили Сухареву старожилы, оказались очень точными. На листах бумаги крестиками, квадратиками и точками были обозначены практически все постройки, которые существовали на местности. На некоторых участках определены даже расстояния.
Но время идет, ситуация меняется. Сами площадки от поселений остались практически нетронутыми. Но рядом с дорогой пролегла трасса газопровода.
Еще раз выверив схемы, мы прошли немного на юг и под прямым углом свернули в лес. Буквально в ста метрах наткнулись на осевшие могильные холмики. Они были плохо различимы и уже поросли мелким лесом и кустарником. У нас были еще сомнения. Но пройдя еще немного в глубь леса, мы обнаружили старые памятники.
Кладбище можно считать интернациональным. Здесь похоронены поляки, немцы и наши русские — жители ближайших деревень, которые приехали сюда по вербовке, а также бывшие заключенные, которых отправили сюда на поселение.
По рассказам старожилов, в послевоенный период на кладбище стоял большой деревянный католический крест. По всей вероятности, его установили поляки в память о своих земляках.
Видимо, вот на это кладбище, к могиле своего родственника, и ездил житель одной из бывших стран соцлагеря. Однако явных следов недавнего посещения людей здесь не обнаруживалось. Единственный относительно новый памятник из нержавеющей стали, со звездочкой, был, очевидно, поставлен в 1980-х годах. В тот период как раз массово устанавливали памятники из такого металла.
Вот это, наверно, и есть конечная точка нашего поискового маршрута. Мы еще покружились в лесу, пытаясь найти какие-то признаки ушедшего времени, но тщетно. Холмиков много, но классифицировать их затруднительно. Где-то видны были небольшие раскопки, где-то геологоразведочные канавы примерно двадцатилетней давности. По определению специалистов, здесь работала геологоразведочная партия объединения «Уралкварцсамоцветы». Потом, уже двигаясь к дому, мы наткнулись на брошенные геологоразведочные керны из белого мрамора.
На территории самого кладбища мы заметили необычные березы, по два-три ствола росшие из одного корня. Некоторые уже на высоте двух метров еще расщепились на несколько стволов. Тут таких было много.
Неизвестно, насколько достоверно, но в свое время бытовала такая легенда. На кладбищах, где в братских могилах похоронено много людей, растут именно вот такие многоствольные березы.
Обратный путь занял немного больше времени, чем мы рассчитывали. Дело в том, что мы отклонились от маршрута и зашли в сторону большого болота. Здесь много лет назад Владимир Николаевич Рубцов находил старые колеса от узкоколейки и ржавые рельсы. Но это было давно, а теперь их обнаружить не удалось. Или они опустились в болото и заросли мхом, или мы ошиблись с местом.
Домой мы возвращались с чувством выполненного долга. Первоначальная разрозненная информация, попавшая в наши руки, была наконец систематизирована и исследована. В результате можно привести следующие данные.
Поселок Рефты начал свое существование с 1940 года. В этот период из западных областей Украины и Белоруссии в Свердловскую область привезли польских граждан — спецпереселенцев, которых называли осадниками. Осадники — это прототип наших казаков, их селили на неспокойных границах с сопредельными государствами. Часть из них расселили по Режевскому району. В Рефты попало 160 человек.
Поселок располагался на правом берегу реки Малый Рефт, соответственно и название получил по названию реки.
Кроме поляков, жили там и местные, пришедшие на заработки из ближних деревень. Были и украинцы, и евреи.
После формирования Войска Польского в Рефтах осталось 89 человек, скорее всего, только женщины, дети и старики. После освобождения западных областей Украины и Белоруссии в 1944 году всех поляков отправили на родину.
Бараки и все пригодные для эксплуатации постройки были перевезены к озеру Травяному, и на западном его берегу возник новый поселок Рефты. И просуществовал он там до 1960-х годов.
Лесозаготовительный участок 105 квартала был образован в 1930-е годы. Поселок располагался на левом, высоком берегу реки Малый Рефт, название получил по номеру лесного квартала, где и находился. Такова была распространенная практика наименований того периода.
Тогда же рядом с поселком работали геологи. На местности была построена шахта, в лесных массивах пробиты шурфы и проведены разводочные канавы.
Поселок 105 квартала был известен как лесозаготовительный участок. В военный период рядом с поселком был построен лагерь, куда привезли пленных немцев, они работали на лесозаготовках. Численный состав около 200 человек. Находились они там до 1948 года, затем были отправлены в Асбест. На освободившуюся территорию привезли заключенных, и они также работали на лесозаготовках. В начале 1950-х годов проживало там около тысячи человек. Надо заметить, в поселке лесозаготовителей были клуб, больница, магазин, столовая, школа…
Поселок прекратил свое существование, по официальным документам, в 1949 году, хотя, по воспоминаниям старожилов, он дожил до середины 1960-х. Наиболее поздний из сохранившихся памятников относится к 1955 году.
Итак, программу экспедиции мы выполнили. Найдены два поселка, о которых почти все забыли. Судьба их была переменчивой и многотрудной, как, по существу, судьба всей нашей страны.

105-й квартал

Кто сейчас на конференции