Это самая распространенная версия)

Нашел интересную гипотезу (автор В.Г. Карелин): каменные чаши служили своеобразными маркерами, указателями для облегчения древнему уральцу ориентировки в пространстве при перемещении вдоль Уральского хребта по его восточным склонам. Человек находил природный камень вытянутой формы, продольная ось которого фиксировала последующее нужное направление движения, определяемое относительно положения солнца на небосводе. Такой нужный камень помечался рукотворной каменной чашей. Проходя по заданному направлению уралец находил следующий аналогичный камень и также помечал его чашей. В итоге получалась «дорога», помеченная серией каменных чаш, играющих роль путеуказателей.

В районе археологического памятника Вершина I на Каменных Палатках, находящихся на левом берегу реки Исети, в районе озера Мелкое, лежит большой валун длиной 4,3 м и шириной 2,3–2,9 м. На его верхней плоской поверхности имеется две чаши. Сбоку одной из чаш выбита канавка шириной 30–50 мм и длиной 0,7 м. Направление этой канавки совпадает с продольной осью валуна и составляет 212 градусов (с учетом магнитного отклонения). Отправляясь по этому азимуту, переправясь через реку Исеть и преодолев небольшой болотистый участок, выходим на каменные гряды Елового мыса. Таких гряд там пять. Но вот удивительное совпадение! Азимут 212 градусов приводит к той гряде, на которой имеются каменные чаши. А на других, соседних грядах каменные чаши отсутствуют. Отсюда невольно возникает мысль о том, что камни с чашами задавали направление передвижения от одного такого камня с чашей к другому! На соседней скале имеется каменная чаша, которая задает направление около 180 градусов. Оно приводит к Палкинским каменным палаткам, скальный гребень которых имеет направление запад-восток и на котором каменные чаши отсутствуют. Но имеется знак в виде креста. Его можно трактовать как рекомендацию направления последующего движения – перпендикулярно к гребню Палкинских Палаток. Ситуация прояснилась, когда удалось обнаружить рядом с Палкинскими палатками два огромных продолговатых камня длиной 12 и 16 м, на которых имеются чаши. Продольные оси этих камней задают юго-восточное направление. Пройдя по этому направлению около 4 км, попадаем в район стрелки сближающихся друг с другом Старого и Нового Московских трактов. Здесь находятся холм и гора, на которых расположены камни с чашами. Ориентировка гребней холма и горы – запад-восток. Но на них все камни с чашами имеют продольные оси примерно на юго-восток (117–135 градусов). Двигаясь по такому направлению, через 26 км попадаем в район станции Седельниково на окружной железной дороге. По сторонам станции расположены две горы, на которых имеются каменные чаши. На южной горе, Высокой, камни с чашами задают направление примерно север-юг. В таком южном направлении на участке от горы Высокой до Аракульского Шихана я еще не проводил поиски каменных чаш. Но имеется информация о том, что каменная чаша имеется на горе Марков Камень. А вот на Аракульском Шихане находится большое количество каменных чаш как на Большом, так и на Малом Шихане. На последнем несколько каменных чаш располагаются по одной продольной оси с азимутом около 15 градусов, т. е. примерно в северном направлении в сторону каменных чаш, расположенных в окрестностях Екатеринбурга, упомянутых выше. В итоге с большой вероятностью можно предположить, что камни с чашами задавали направление целесообразного передвижения по лесам и горам, от одного такого природного объекта с каменной чашей к другому. Таким образом природные камни с чашами древнему уральцу заменяли современную географическую карту. Вероятно, так, двигаясь от одной каменной чаши к другой, уралец каменного века использовал информацию об удобных путях перемещения по местности, оставленную на валунах и скальных останцах предыдущими поколениями людей.

Чем-то напоминает Мулдашева такое "исследование". Думаю, не было смысла долбить гранит вручную и правильной формы только для этих целей, тем более в горной местности всегда найдутся ориентиры заметнее. К тому же, не взяты в расчет другие такие образования, видимо не проходили по азимуту.

Шимаковская К.В. в заключении указывает: рекогносцировочные работы (полевые археологические работы) в районе расположения чаш показали их эпизодическое использование, по всей вероятности, в культовых целях. Полное отсутствие шлаков и других предметов металлургического производства также не подтверждает предположение об использование чаш в качестве оснований горнов. Тем не менее, полученные материалы показывают, что чаще всего чаши использовались в раннем железном веке. Эпизодическое использование чаш отмечено и в бронзовом веке.

А почему резко отметена гипотеза естественного происхождения чаш. Как потом доработать и использовать человек смекнул, но изначально не факт, что они образовались в результате природных, а не антропогенных процессов. Реже и более неправильной формы чаши есть и на плоскостях, направленных наоборот, к земле. Также там, где эти чаши, видно работу воды и ветра в виде сквозных проходов поперёк скального выхода. И не у основания, где антропогенный проход былл бы уместен, а на верхушке, где его уместность под большим сомнением, различные формы выдувания в виде причудливых форм. А то получается, что чашу, которая вогнута вниз человек точно выдолбил, а вогнутая вверх тогда нафига выдалбливалась? Или это другое?

Выше приведены гипотезы их использования. Про вопросы образования завтра напишу.

Поскольку при пешей ходьбе человек всегда немного смещается влево или вправо (так обычно ходят по кругу когда заблудятся), то гипотеза о перемещении "по чашам", маловероятна.
Может в них просто воду собирали?
Или выпаривали на солнце что нибудь... Канавки же...
Температурного воздействия нет.

Из аннотации к работе "Природные и рукотворные мегалитические изваяния" старшего научного сотрудника отдела археологии и этнографии Института истории и археологии УрО РАН Викторовой В.Д.: "Ветер, вода, мороз, поработав над древними выходами скал, образовали кружевную вязь на вертикальных плоскостях , многочисленные чаши на горизонтальных плитах , своеобразные «троны» , «лепестки» гигантского полураскрытого цветка, фигуры, напоминающие животных, профильные изображения антропоморфных лиц. Тектонические катаклизмы раздвинули скаты в некоторых случаях на ширину до 1-1,2 м, и появились коридоры. Ряд из них, перекрыты естественными или искусственными плитами, образуют тоннели длиной от 3 до 10 м".

Получается, изначально природного происхождения, но в дальнейшем использовались по полной человеком. А уж для чего, тут надо думать.

Да не особо и надо думать. Верования и обряды древних жителей лесного Зауралья, судя по данным исследований, не особо изменились до наших дней у манси, хантов например.

Хорошая книга по неолиту. https://disk.yandex.ru/i/tLGg23Pl2O_FHA
Ссылка будет примерно неделю действовать.

Благодарю. Почитаю на досуге.

Выдержка из статьи Я. М. Чаиркиной в Уральском историческом вестнике, 1997.

ЗАУРАЛЬСКО-СЕВЕРОКАЗАХСТАНСКАЯ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ОБЛАСТЬ ЭПОХИ ЭНЕОЛИТА (проблемы энеолита Среднего Зауралья)

В эпоху неолита на территории Среднего Зауралья известны памятники кошкинско-боборыкинского и козловско-полуденковского типов (соответствующих линий развития). Генезис комплексов в этом районе определялся периодами их относительной интеграции на стадии раннего неолита (кошкинско-козловские комплексы) или относительной дезинтеграции (полуденско-боборыкинские).
В рамках козловско-полуденских комплексов сосуществование гребенчатой и отступающе-прочерченной традиций декора посуды на протяжении всей эпохи носило динамичный характер. В позднем неолите наблюдается существование комплексов с преобладанием техники шагающей гребенки в декоре посуды и некоторое обособление накольчато-отступающе-прочерченной традиции. Происходит, вероятно, своеобразное соединение отступающе-прочерченного, выработанного в автохтонной козловско-полуденковской среде, и накольчато-прочерченного декора кошкинско-боборыкинских комплексов, генезис которых проходил под влиянием ареала степных и лесостепных культур. В итоге формируются памятники (культура) липчинского типа. Основой выступил отступающе-прочерченный компонент, что проявилось в сохранении основных морфологических признаков посуды — формы и технологии ее изготовления, отчасти — приема орнаментации и композиционного построения орнамента. Компонентом явилась кошкинско-боборыкинская традиция, привнесшая специфичный декор, отдельные элементы формы — уплощенное дно. В результате вырабатывается синкретичная накольчато- прокатанно-отступающая техника, усложненная своеобразной геометрической зональностью. Предложенная версия предполагает формирование липчинских комплексов на рубеже эпох неолита и энеолита в местной среде на основе автохтонных, но культурно разнородных компонентов.
Возможно, своеобразным катализатором интеграции накольчатых традиций Зауралья явилось проникновение из лесной зоны Восточной Европы, Приуралья группы населения (или комплекса идей?) с крупнозубой гребенчатой, рамчатой, “гусеничной” орнаментикой посуды.
Впервые керамика этого типа на территории Среднего Зауралья исследована Е. М. Берс в составе двух жилищ, нескольких хозяйственных построек Аятского поселения. Посуда представлена сосудами баночной формы с округлыми, реже уплощенными, единично-плоскими днищами. Своеобразна форма — крупнозубый овальный, «гусеничный», рамчатый, пунктирный гребенчатый штамп, а также манера его постановки — штампование, прокатка (?), отступание. Присутствуют движущиеся и штампованные оттиски средних размеров. Характерны линейные композиции узора. Е. М. Берс назвала этот тип керамики андреевским, вероятно, по элементам формального сходства с материалами андреевской культуры Тюменского Притоболья. Исследования последних лет показали, что обозначение его андреевским или аятским (по первому исследованному памятнику) не совсем верно, так как под ними понимаются несколько отличные от анализируемого типы керамики. Вероятно, корректно обозначение рассматриваемого типа «шувакишским», но названию поселения Шувакиш I, где он был заново открыт. На пос. Шувакиш Х1-Д он стратифицирован, залегал ниже слоя с отступающе-прокатанной и гребенчатой керамикой.
Форма штампа, манера его нанесения не типичны для зауральской гребенчатой керамики полуденковско-сосновоостровской группы памятников и не может, на наш взгляд, рассматриваться как производная, трансформированная форма поздненеолитической керамики.
Памятники шувакишского типа Зауралья по ряду признаков сопоставимы с шапкульскими, вычлененными В. Ф. Старковым для районов Нижнего Притоболья и Прииртышья, раннеэнеолитическими новоильинскими и борскими комплексами Приуралья. Близки морфологические показатели керамики: форма, манера постановки гребенчатого штампа (нехарактерность техники шагающей гребенки), композиции орнамента. Близок характер каменной индустрии: своеобразное сочетание пластинчатой и отщеповой техник при некоторой доминанте первой в зауральских шувакишских и шапкульских, прикамских борских памятниках. Отмечаются общие формы и типы каменного инвентаря: наконечники стрел (кельтеминарские в шувакишских, шапкульских, борских комплексах), грузила, подвески каплевидной формы.
Вопрос о конкретных путях формирования шувакишских комплексов Среднего Зауралья чрезвычайно сложен. Решение его вплетено в канву обширной проблемы взаимодействия лесных культур эпох неолита-энеолита Восточной Европы и Зауралья. В контексте предлагаемого исследования наметим лишь частные аспекты проблемы.
Если рассматривать шувакишские и шапкульские (протошапкульские?) комплексы своеобразной восточной периферией волосовско-гаринской историко- культурной общности, вернее ее раннего пласта (новоильинско-красномостовского), то теоретически можно допустить сложение зауральских образований аналогично восточноевропейско-приуральским на местной неолитической основе (полуденковско-сосновоостровские, близкие хуторским) при участии культур ямочногребенчатого круга. В Тюменском Притоболье в роли последней, возможно, выступала андреевская культура, если допустить ее достаточно ранний — поздненеолитический или раннеэнеолитический — возраст. Однако в этом случае объясняется лишь механизм формирования шапкульских (протошапкульских?) комплексов. В Среднем Зауралье культуры ямочно-гребенчатого круга не фиксируются.
На территории Среднего Зауралья шувакишские комплексы датируются по крайней мере второй четвертью — серединой III тыс. до н. э. Субстратная основа их в автохтонной неолитической среде отсутствует. В горно-лесную часть Зауралья произошла, вероятно, инфильтрация группы западного населения. Проникновение осуществлялось, возможно, через р. Чусовую, в устье которой концентрируется основная масса 6opcKvix памятников. Это могла быть какая-то группа новоильинского или раннеборского населения. Не исключена возможность продвижения по северной кромке лесостепных районов населения раннетурганикского типа.
Ареал распространения памятников шувакишского типа достаточно велик, он охватывает весь исследуемый район. Впрочем, было ли это прямое расселение группы западных мигрантов, либо на периферии района из Свердловско-Тагильского округа была трансформирована идея декоративных новаций, сказать пока сложно.
Во второй-третьей четверти III тыс. до н. э. на территории Среднего Зауралья проходило взаимодействие различных групп населения — липчинского и шувакишского. В середине Ш тыс. до н. э. в условиях изменившейся климатической ситуации и складывающихся трудностей природопользования наблюдается активизация этих процессов. Происходит своеобразный синкретизм отступающе-прокатанной и гребенчатой техник орнаментации. Уменьшается доля накольчатых приемов, увеличивается вариабельность форм гребенчатого штампа, появляются оттиски средних размеров, близкие аятским. Фиксируется керамика типа гребенчатой липчинки, переходного облика, присутствие на одном сосуде гребенчатого штампа и геометрического липчинского узора, имитация гребенкой отступающе- прокатанной техники. В итоге формируется гребенчатый комплекс аятского типа.
в каменной индустрии наблюдается постепенный переход от сочетания пластинчатой и отщеповой к отщеповой технике.
Таким образом, формирование аятской культуры на территории Зауралья происходило автохтонно на базе липчинских и шувакишских комплексов в середине — третьей четверти III тыс. до н. э., чему не противоречит радиоуглеродная дата, полученная по углю из аятского жилища пос. Макуша III.

Типичная научная статья, когда воды налито по самые края, а сути чуть.
И нет ответа на вопросы по чашам и прочему..