НЕ ТОЛЬКО ПРО КАМНИ

В январе 2011 года, закончил я писать рассказ «Другой» и запихал его на форум в раздел «Байки». Честно признаюсь: один из эпизодов происходит там на придуманном автором месторождении изумрудов в районе озера Белое.
Однако после публикации стало понятно, что автор, сам того не зная, «попал в точку» - не один и не два из числа коллег (и не только) интересовались – откуда же я про это месторождение прознал? Вроде бы, не так широко оно и известно?
Я многозначительно помалкивал. А что ещё оставалось?
А тут ещё вскоре попалась в руки документальная книжка «Жила меж лесов деревенька», которую написали местные краеведы Владимир Зырянов и Виталий Горбунов. Она – о судьбе деревни (уже давно бывшей, к сожалению) с названием Крутая, что стояла на полпути от нашего городишки к Белому озеру. Вышла книжка в 2013 году тиражом 50 экземпляров. В интернете, кстати, можно её найти.
Так вот, есть там упоминание о деде Осипе, который проживал когда-то в Крутой, занимался многими делами, а также … «Находил он под выворотками деревьев камни: аметисты и даже изумруды…» и так далее по тексту.
Ну, ни фига себе…
И вот, тех пор мы постепенно осваиваем этот действительно малоизвестный большинству любителей камня район. Первоначально «группа товарищей» переправилась на лодке на противоположный берег Белого озера и попыталась что-либо найти из дедовских копей по смутной привязке «Каменный брод». И что-то, вроде бы нашли, но времени для детального копания не было: «мореплавание» туда и обратно отняло много времени. Я тогда в том десанте не участвовал; накануне «удачно» уронил бревно и его торцом оттяпал кусочек пальца на руке.
А потом мы с напарником Анатолием копались вокруг ещё одного Каменного брода, что на границе Артёмовского и Режевского районов. Копей там предостаточно, но, как правило, все они – на известняк. (Отчёт был на форуме ).
А потом я уже в одиночку выбирался в эти покинутые людьми, заболоченные, заросшие и заваленные буреломом места. Особых успехов пока нет, зато набирается большой краеведческий материал, часть которого публиковалась в местной газете, часть уходила на один из краеведческих сайтов.
Но я так подумал, - а, может, эти материалы ещё и кому-нибудь из коллег пригодятся, если этого «кого-нибудь» занесёт в наши края, и это не только район Белого озера, а вообще – территория Артёмовского района.Может, есть смысл размещать результаты похождений на нашем форуме? Да и коллеги смогли бы подкидывать сюда информацию (особенно - в минералогическом смысле), если таковой обладают…
Вот, пожалуй, с Крутой и начнём.
НА СНИМКЕ – дорога на Крутую.

Ого...но серьезно - раньше не знали,что там правда есть месторождение? Если нет, то правда - хитническая чуйка очень сильная!
Прям обожаю такие истории и открытия если все правда!

КРУТАЯ

Это один из 72-х населенных пунктов, когда-то существовавших на территории Артёмовского района, но прекративших свое существование. Остались там лишь следы пребывания людей на том месте, где раньше кипела жизнь.
Мистика какая-то: я лет пять собирался побывать в Крутой, но каждый раз что-то случалось, и поездка в очередной раз откладывалась. Кто только ни обещал показать туда дорогу - и бывшие жители той деревни, и охотники, и лесники, но в последний момент у всех находились всякого рода причины сообщить об отмене «экскурсии».
Наконец мой коллега Василий сказал: «А поехали сами!»
Он охотник, в тех местах бывал и заверил, что не заблудимся. На неделе и выехали. Вернее, пошли. Потому что путь к Крутой от Белого озера - это семь с половиной километров бывшей лесной дороги, на сегодня превращенной лесовозами в трассу для экстремалов. Впрочем, на «Урале» или «Беларуси» по ней, видимо, пробраться можно - судя по следам протекторов, прорывших колеи полуметровой глубины.
С нами была собака Белка, которую Василий взял с собой на прогулку. А еще он взял ружье: свежие медвежьи следы были замечены в тех местах буквально две недели назад. Медвежьих следов мы не увидели, зато следы копыт лосей и кабанов постоянно попадались и на обочине дороги, и прямо на ней. А буквально через километр от начала пути Белка вспугнула огромную лосиху, которая моментально перемахнула через дорогу и скрылась в чаще леса.
Лес был какой-то мрачный и заболоченный, дорога тоже оставляла желать лучшего, хотя еще не так давно она была проезжей, как говорят, и не только для танков. Когда в Покровском начали асфальтировать улицы, то асфальт в село возили из Асбеста через Крутую - и спокойно ездили по этой «трассе».
Ближе к месту, где была Крутая, стало посуше, болот - поменьше, и вскоре мы вышли на бывшие поля деревни, где когда-то сеяли хлеб. Теперь они зарастают соснячком, и лишь местами остались поляны, которые артемовские охотники засеяли овсом для подкормки кабанов и прочего зверья.
А потом мы вышли на высокое место, где раньше и была Крутая.
Артемовский краеведческий словарь сообщает: «Крутая - выселок в 16 км от села Покровского. Образован в 1892 году. В 1926 году - 17 хозяйств, 70 жителей. Прекратил существование, как неперспективный».
Сегодня из всех строений сохранился лишь полуразрушенный сарай (кладовая одной из усадеб), сложенный из плитняка-фельзита. Судя по всему, привезен плитняк из карьера, что возле Покровского. Вряд ли его залежи имелись поблизости - не та здесь почва. Хотя, кто его знает.
Больше никаких домов или иных построек обнаружить не удалось. Лишь редкие обгоревшие столбы обозначают места, где когда-то стояли дома. Да неистребимый хрен разросся на бывших огородах, выползая даже на дорогу.
В начале 90-х годов здесь была сделана попытка организовать отделение Покровского совхоза по выращиванию телят. Тогда же для этих целей построили корпус длиной в 50 метров. Дело вроде бы сначала пошло, но потом заглохло. Для откорма телят мало одной травы или сена. А завозить туда из совхоза комбикорма оказалось делом накладным. Корпус тоже сгорел. Последним сгоревшим строением на месте Крутой оказался домик егеря, тот исчез с лица земли года три тому назад.
Зато пруд сохранился. Несколько лет назад плотину прорвало, но теперь она отремонтирована. Василий внимательно осмотрел плотину и сделал вывод: ремонтом занимались бобры, которые натаскали стволы деревьев, веток, травы - и аккуратно заштопали промоину.
Обследовать местность мешала высоченная, почти в человеческий рост, трава, выросшая на месте усадеб. Высохшая, она горит как порох. Потому и пожары здесь часто бывают. А в траве, как ловушки, скрывались ямы бывших погребов, колодцев и каких-то более поздних (видимо, 90-х годов) подземных сооружений.
Наткнулись на большой котлован, метров 12 в длину, судя по остаткам бревен и досок, здесь когда-то располагался то ли склад, то ли землянка какая, то ли еще что-то. Здесь был обнаружен старинный умывальник. Хотя в Крутой или ее окрестностях можно, кажется, найти не только вещи домашнего обихода.
По словам нашего краеведа В. И. Воробьева, в 1919-м году, когда белые отступали из Покровского, через Крутую проходил их интернациональный отряд. С собой они везли артиллерийские орудия. Пушки сдерживали темпы передвижения и, по некоторым данным, белые закопали их именно в районе Крутой - с надеждой вернуться и откопать. Вернуться не довелось. И где именно запрятаны реликвии Гражданской войны, теперь никто уже не скажет - скоро сто лет исполнится с тех пор, как здесь гремели бои. Можно, конечно, пройтись по здешним местам с металлодетектором и попробовать найти тот «клад». Да только, скорее всего, на нем давно лес вырос. А если и нет, то по высоченной траве с этим прибором много не походишь, и без него-то как сквозь джунгли пробираешься.
А вот здешнее кладбище не заросло. Мы его нашли. Тоже - мистика. Понятно, что кладбища располагаются не вплотную к деревням, и что находятся они не в низине. Но в какой стороне от домов?
- Я думаю, что это там, - сказал Василий и показал рукой.
- Это почему? - спросил я.
- Я так почему-то думаю, - ответил Василий.
Мы пошли в ту сторону и минут через двадцать... вышли на кладбище.
От большинства могилок остались лишь холмики, на некоторых из них сохранились остатки памятников и деревянных крестов. Но три или четыре захоронения до сих пор посещаемы родственниками усопших: и кресты в порядке, и таблички на них обновлены. Последний из умерших в Крутой похоронен здесь в январе 1967 года, судя по данным на табличке надгробья.
Мы вновь вернулись в Крутую, откуда в разные стороны вели зарастающие ныне дороги - в Покровское, в Малое Трифоново, в Большое, на нынешнюю «высоковольтку»... Была когда-то посещаема эта деревня (или выселок, уж не знаю, как правильно). Уходить отсюда не хотелось: по сравнению с заболоченными лесами вокруг место здесь, можно сказать, веселое, и стояли когда-то здесь дома на красивом, высоком месте. Не зря же деревня звалась Крутой.
(Октябрь 2011 года)

Не знал. А вот теперь и ищем, знать бы ещё, в которой стороне от Крутой искать-то надо.
Ежели найдём, то и рассказ тот вполне документальным станет.

Сергей, написано классно!
Этот форум всегда был и остаётся отчасти краеведческий, информации подобного толка здесь спрятано довольно много и большая часть появилась благодаря тебе. Спасибо! Очень познавательно, будоражит воображения и зовёт в дорогу.
Продолжай, пожалуйста!
Деревня, судя по фотографиям, очень напоминает подобную исчезнувшую в районе Каменных ключей - Белоусики. Хотя, наверное, все они, стёртые с лица земли, похожи друг на друга. И с каждой связана какая-то тайна. В том числе, а иногда только - минералогическая.
Спасибо ещё раз!

ЛЕСНАЯ ПЕЧКА

Бродя по здешним лесам, натыкаешься порой на следы деятельности наших дедов и прадедов. Попадаются старинные копи на золото и самоцветы, сохранились ямы, в которых выжигали древесный уголь, а также остатки печей для производства извести. Всё заросло, конечно, но ещё вполне можно распознать былое назначение того или иного объекта. Хорошо, например, распознаваемы остатки известковых печей, которые иногда просто поражают своими размерами.
Особенно часто выходишь на руины таких печей в окрестностях Покровского, к югу и к западу от него. А недалеко от села находится урочище, которое вообще так и называется – «Известковые печи». Туда я и отправился на днях, чтобы глянуть на бывшую печь, одну из самых больших в нашем районе.
Проводниками согласились стать супруги Надежда и Александр, жители Покровского, неоднократно бывавшие в этих местах.
-Мы в детстве здесь часто на лыжах катались, - сказала Надежда Александровна, - а летом ребятишками в карьере купались.
Александр Артемьевич тоже бывал здесь неоднократно, но тоже – давно. А теперь всё вокруг заросло сосёнками да берёзками, и потому объект исследования нашли не сразу.

«Объект», как и ожидалось, тоже пророс деревцами, но и сквозь них проглядывались огромные размеры ямы, борта которой выложены подтёсанными большущими камнями.
Это были остатки так называемой «напольной» печи, простейшей по технологии обжига известняка для получения негашёной извести. Строительство таких печей не требовало капитальных затрат и применения дефицитных в то время материалов, в частности – железа. Правда, труд рабочих, обслуживающих печь, был нелёгким, да и топлива требовалось много. Впрочем, дров хватало, а работы деды-прадеды не чурались.
Эта печь, так называемая «печь-яма» относится к наиболее распространённой в наших краях разновидности печей, врезанных в борт каменного карьера или холма – при этом такие печи имели три прочных неосыпающихся стенки, что давало возможность использовать их длительное время. Иногда стенки усиливали дополнительной кладкой из природного камня, что было сделано и в данном случае.

Камень для кладки «нашей» печи, видимо, брался из карьера, что находится совсем рядом, а вот известняк нужного состава привозили со стороны бывшего выселка Суханово.
Продолжительность обжига известняка составляла 8-10 дней, из которых лишь половина этого времени уходила на непосредственно обжиг. Остальное время – это загрузка печи, её остывание и разгрузка.
По словам Надежды Александровны, готовой известью покровчане торговали издавна, отправляя её даже за пределы своей волости. А когда в 1913 году верховой пожар, пришедший с Рефтов, полностью уничтожил деревню Соснята, то многие крестьяне стали строить новые дома из кирпича. Кирпич обжигали тоже в печах, и находились они чуть ниже нынешнего инкубатора. При строительстве использовалась кладка на известковом растворе, поэтому извести требовалось много. Вот тогда же и была построена эта большая печь
После войны с Японией здесь был лагерь для пленных японцев с высоким забором и вышками для часовых. К началу пятидесятых годов «на печках» расположилось подразделение Военстроя, здесь возводятся бараки для жилья, контора, открывается магазин, была даже автозаправка. Продолжались добыча известняка и его обжиг в печах. А потом всё как-то разом закончилось.
Так вот,диаметр ямы, обложенной камнем, составляет порядка 15 – 20 метров (точно не скажу, рулетку с собой не прихватил). Но известняка, который укладывали вдоль стенок, требовалось явно не одна подвода и не две. Дрова, судя по описанию технологии производства извести в таких печах, располагались в центре. Купол, которым, согласно описанию конструкции подобных печей, должен был заканчивать печь сверху, не сохранился, но вот место, где находилось поддувало для подачи в печь воздуха, проглядывается ещё явно.

- Там была дверца железная, - сообщил мне потом краевед Валентин Иванович Воробьёв, - я её видел, подумал ещё, что нужно бы в музей её сдать. Но – опоздал. Когда приехал туда через несколько лет, то увидел, что дверки уже нет.
- На металлолом кто-то сдал?
- Видимо, так. Другие теперь ценности в ходу.
- А вот сверху печь должна была быть закрыта, тем же камнем, я понимаю, что этот купол мог и рухнуть со временем, так внизу, на дне никаких завалов камней не видно. Правда, заросло там всё…
- Ну, так разобрали, наверное, да и использовали эти камни при каком-нибудь строительстве где-нибудь…

Мои проводники задержались у карьера, где брали камень для печи. Он давно был заполнен чистой водой, невесть откуда поступающей в эту выработку.
- А воды-то поубавилось с тех пор, как мы тут купались, - заметил Александр Артемьевич, - Вон с того камня мы, помню, ныряли, там сразу глубоко было. А теперь камень вон где торчит.

А я бродил по остаткам этого монументального дедовского строения и размышлял о том, что это же вот - готовый экспонат для музея под открытым небом. Дверку железную, правда, с него уволокли, да и остатки сооружения тоже не в лучшем состоянии. Но всё же производят впечатление и такие вот руины!
А может быть, одна из таких печек где-нибудь поблизости и лучше сохранилась, их же тут много было построено?
Кстати, и природа здешняя такая замечательная, прямо-таки вот местная Швейцария или ещё что-то подобное. В эти места можно было бы и экскурсии устраивать.
Ну да, размечтался, однако…
Октябрь 2016 г.

Любопытен факт, что по реке Ближний Буланаш в шлихах тяжелой фракции выявлены: корунд, силлиманит, турмалин, андалузит, цоизит.

Замечательно. Всё под боком. А то мы шляемся невесть куда - то в Алабашку, то - под Южаково, то - на Адуй. Да, а ещё в районе городского пруда имеется киноварь. Где-то имеется, заросло там всё давно. Хотя когда - то "иностранные специалисты" изрядно потрудились по выемке грунта на берегах. А, вот, кстати:

НЕМЦЫ В ГОРОДЕ
А еще японцы. И все оставили свой след на нашей земле

Пребывание немцев, японцев и прочих военнопленных на нашей земле
- это тема достаточно обширная. От бывших врагов остались в Артемовском «на память» выстроенные ими шлакоблочные жилые дома и многие другие строения.
Кроме того, и ландшафт в городе они изменили. Взять, например, наш Нижний пруд.
«Паршинские горки» - место по-своему известное и популярное у артемовцев, особенно зимой, и особенно у ребятишек. Они давно облюбовали крутые склоны бывших карьеров, откуда лихо скатываются на санках и ледянках.
Но мало кто знает, что это за карьеры и когда они появились. А появились они сразу после войны.
Геннадию Николаевичу Елькину в 1946-м году было 10 лет. Он вспоминает:
- Бегали мы как-то зимой с соседским Витькой по улице. И вдруг раздались на том берегу сильные взрывы (а война - только что закончилась). Смотрим, спускаются сверху, с горки, немцы. Ну, мы, пацаны, испугались: война, стрелять будут. Потом смотрим - с ними солдаты наши идут, охрана.
- А немцы-то в своей форме были?
- В своей форме. Они все время здесь в своей форме ходили.
Ну, мы - туда бежать. Прибежали, и тут я получил от немца по спине лопатой. Не сильно, конечно. Там тюки такие лежали, а я через один прыгнул. Я же не знал, что там взрывчатка была.
И вот, стали они там взрывать и камни оттуда вывозить, дамбу строить.

Если бы не рассказ Геннадия Николаевича, я бы никогда и не заинтересовался, наверное, дамбой, что тянется вдоль ближнего берега пруда. Здесь построен своего рода канал, образованный берегом пруда и дамбой. Он начинается у ЕГРЭС и заканчивается почти у железнодорожного моста. Туда сливался горячий конденсат с ЕГРЭС. Утекая по каналу, вода охлаждалась, тем не менее, оставаясь теплой. Этот канал существовал и до войны, но был он не такой длинный и прочный.
Вот немцам и «поручили» обновить водосброс.
Для того, чтобы перевозить камни, на берегу возле карьера был построен дебаркадер (пристань). А весной спустили на воду две большие баржи. Одна называлась «Нормандия», другая - «Боян».
- И вот на этих баржах, как на галерах, сидели с веслами немцы, - говорит Геннадий Николаевич, - а баржи такие здоровые были, в рост человека, широкие и длинные.
Потом убрали этих вёсельников, поставили туда движок с ЗИСа. И он две баржи стал толкать. А вскоре, в том же году, сделали катер железный, «Черный ворон» назывался. Ох, как он бегал, баржи толкал!
Когда дамба была построена, баржи стали не нужны. Одна простояла у дебаркадера до 50-х годов, да так там и затонула. Напротив карьеров у берега мелко
- там была насыпь.
- А вот где насыпь кончается, то сразу будет глубина, - предупреждает Геннадий Николаевич.
- Там и лежит эта баржа. А вот которая - «Боян» или «Нормандия» - я не знаю.
- А вторая баржа где?
- А вторую изрезали на металл. Она же ЕГРЭСовская была...
После того, как в Артемовском было запущено централизованное отопление, горячую воду перестали сливать в канал. Она стала обогревать квартиры горожан. Канал, где раньше в теплой воде купались ребятишки, стал не нужен. Он постепенно зарастает кустарником и деревьями. А дамба так и осталась там, где ее построили.
Ещё один «памятник» оставили нам японцы. Находится он на левом берегу Верхнего пруда, рядом с плотиной. Глубокие рукотворные каньоны изрезали высокий берег пруда - здесь японцы разрабатывали целый ряд карьеров. Камень увозился на строящуюся дорогу до Буланаша.

- Они мимо нашего дома с карьера как шли строем, все песни пели, - вспоминает Геннадий Николаевич.
- А правда, что они тут все повымирали от повышенной радиации?
- Какая глупость! Их тут всего шесть человек погибло, и все -не своей смертью умерли. Один упал со строительных лесов, головой прямо на батарею - это когда они здание городской бани ремонтировали. Одного свои же зарезали, работники кухни - он бежать собирался. Еще одного застрелил солдат с вышки. Тот японец колол дрова, у него одно полено улетело за зону, он за ним полез. Ну, а солдатик с вышки его и застрелил, решил выпендриться. Его, конечно, наказали, посадили даже.
А один японец сбежал с карьера в Паршино. Спрятался он на будке стрелочника на Бу-ланаше. Стрелочница слышит - кто-то на будке шевелится, позвонила в железнодорожную милицию, за ним и приехали. Вызвали этих, из лагеря. А приехал тот охранник, от которого этот японец сбежал. И дорогой между Буланашем и Паршинкой он его застрелил. Может, тот японец и вправду побежал, а может, охранник так ему отомстил.
Про остальных - не помню. Но только тоже не своей смертью умерли. Это мне отец рассказывал.
- И куда все японцы потом делись?
- Их всех увезли обратно, в Сухой Лог. Их оттуда сюда на время привозили.
По словам Геннадия Николаевича, здешний лагерь для японских военнопленных находился там, где сейчас пустырь
- за улицей Куйбышева, ближе к Бобровке, японцев там было порядка 800 человек. Рядом со второй территорией АМЗ располагался лагерь для немцев. Их было тоже несколько сотен.
И если немцы так и ходили в своих старых шинелях, в которых они пришли воевать на нашу землю, то японцы находились в более выгодном положении.
- Одевали их - теплые шубы форменные, рукавицы меховые, шапки меховые, - продолжает Геннадий Николаевич. -По договору, это я потом узнал, Япония была обязана кормить и одевать своих пленных. С немцами этого не было, а с ними было. [i][i](Действительно, судя по имеющейся информации, к японцам отношение было более мягким - они не воевали на нашей территории, в отличие от немецких захватчиков)[/i]. Мы одно знали - что японцы еще хлеб меняли на махорку. Им потом даже хлебную норму срезали: хлеб не едят, а на махорку меняют.[/i]
Вообще, нормы питания, утвержденные для немецких и японских военнопленных, вызывают удивление.
По воспоминаниям Валентина Ивановича Воробьева, в том же 1947 году в нашем районе наблюдались случаи гибели местного населения от дистрофии. Люди голодали.
А вот нормы суточного довольствия военнопленных постоянно увеличивались, и за соблюдением этих норм был строгий контроль.
Согласно приказу НКВД от 19 мая 1945 года рядовой и унтер-офицерский состав бывшей немецкой армии, содержащийся в лагерях и приемных пунктах НКВД, получал по 600 г ржаного хлеба, мяса (30 г), рыбы (100 г) и т. д. В норму входило 18 наименований продуктов. Для японцев предусматривались и более привычные для них продукты. Приказом НКВД от 28 сентября 1945 г. помимо 300 г хлеба им полагалось 300 г риса полуочищенного, 30 г мисо (приправа к кушаньям из бобов) - и прочие, уже более привычные на слух продукты.
- Как раз, где сейчас поликлиника, к переезду выходить, тут назывался участок «Ветка», - говорит Г. Н. Елькин. - Там дрова сгружали. Идешь мимо, там японцы в своих шубах сидят, чурки пилят. Не стоят, как наши, а сидят. И вот - куда пила, туда и они.
Скажешь: «Ой!» - все японцы поворачиваются, это обращение к японцам у нас здесь было такое. А так - все они в основном по-русски хорошо говорили...

В 1956 ГОДУ СССР и Япония договорились о взаимном отказе от любых претензий. После этого бывшие пленные японцы стали требовать от своего правительства компенсации, ссылаясь на то, что попали в сибирские и уральские лагеря не по своей воле. Судебные разбирательства затянулись на десятилетия.
В результате в прошлом году в Японии был принят закон, по которому 80 тысяч еще живых бывших военнопленных получат единовременно от 2,7 до 16,5 тыс. долларов из действующего в Японии Фонда мира и утешения. Сумма выплаты зависит от времени, проведенного в лагерях.
Деньги смогут получить и наследники бывшего пленного, если он умрет уже после вступления в силу этого закона.
Вот тебе и «Ой!».
Февраль, 2011 г.

У меня, Сергей, прадед в японскую воевал. Вернулся даже, моряк Тихоокеанского флота.
Чудно перекликается.

Есть в наших краях местечки с названиями "Рудные ямы". Несколько штук их, как я понимаю. А подальше, к Белому озеру, вообще есть "Рудное болото", это я на какой-то карте видел. Скорее всего, болотное железо там, лимонит, наверное. А вот что касается Рудных ям - так там может быть и не только железная руда. Всё хотел проверить, да как-то не получалось. А тут случилось так, что собрался я посетить одно "историческое" место, а там и до одних Рудных ям, как оказалось, недалеко.
Вот что из этого получилось...

УБИЁННОЕ БОЛОТО

Я раньше и не слыхал про это загадочное место - до тех пор, пока заведующая Большетрифоновской библиотекой Наталья Редькина не спросила:
-А вы про Убиённое болото можете что-нибудь рассказать?
- А где это такое? – озадачился я.
Оказалось, что такое болото существует, да и находится оно не так уж далеко. А рассказали про него жители села, у которых Наталья Алексеевна собирала сведения о названиях здешних ручейков, горок, болот и прочих местечек. Сведения записывались.
С разрешения Натальи Алексеевны я заглянул в её записи - да уж, прямо-таки готовый сценарий для фильма ужасов.
Картина вырисовывается следующая. Когда-то давно через село Большое Трифоново и деревню Крутую проходила по дремучим лесам дорога, по которой из Екатеринбурга ездили на ярмарку в Ирбит. Проезжали по ней и богатенькие купцы. Так вот, в районе того самого болота проезжих подстерегали разбойники. Купцов грабили, а потом топили их в трясине. Вместе с повозками.
Люди старались этих мест избегать: здесь не раз тонули даже кони. На болоте были так называемые «корчаги» - провалы, затянутые зеленью, а на гладкой поверхности болота хорошо видны были ровные круги зелёного цвета диаметром до 30 метров. Казалось, что само болото предупреждает людей: - «Здесь смертельно опасно!» Но, тем не менее, народ вокруг болота бывал – больно уж хорошая трава росла на покосах в районе болота.
На сегодняшний день подъезда к Убиённому болоту нет, дороги разбиты лесовозами. Вековой лес вырублен, покосы заброшены, болото осталось отдельными «рукавами», зарастает бурьяном и кустарником. Найти его теперь трудно.
А вот старый охотник, знаток здешних мест Юрий Ильич Пономарёв схемку набросал, где какое здешнее болото находится и как называется. Я на эту схему посмотрел, подивился - ни на одной официальной карте эти болота не обозначены – Скакуха, Лягушачье, Убиённое опять же. Сходить бы надо туда, посмотреть своими глазами, где там разбойники с купцами расправлялись, которые на ярмарку ехали…
И я напросился в гости к Юрию Ильичу.
- Приезжай, конечно, - обрадовался он мне, - я тебе про любую сосёнку в наших лесах расскажу, – где какая росла, да когда её спилили!
Мы попили чайку, и Юрий Ильич детально разъяснил, откуда проще всего добраться до Убиённого болота. Оно не такое уж и большое, с одной стороны ограничено упомянутой дорогой, а с другой – речкой Черемшанкой в её верхнем течении.
- А вот здесь Рудные Ямы находятся, про которые ты как-то спрашивал, - Юрий Ильич ткнул пальцем в карту, - совсем недалеко от Убиённого болота, по покосам пройдёшь – и увидишь ямы, мимо не пройдёшь.
Я вроде бы всё понял, однако чуть позже воспользовался случаем заглянуть в Интернет и посмотреть на здешние края с высоты спутника. Через какое-то время, похоже, наткнулся на это самое болото. И на всякий случай «забил» его координаты в навигатор. А вот Рудные ямы со спутника не просматривались.
На следующее утро я отправился к Убиённому болоту.

От Малого Трифоново до «высоковольтки» дорога была наезжена прилично, а вот потом фактически исчезла – лесовозными колеями она постоянно раздваивалась, растраивалась и расчетверялась. Приходилось постоянно следить, чтобы не сбиться с уже бывшей дороги, обходя затопленные участки и заросли кустов с мелколесьем.
Наконец местность в очередной раз стала понижаться, сквозь высокую траву блеснула вода, а тут и навигатор мявкнул – пришли, дескать, на место.

Ну да, это было когда-то обширное болото. Было – потому что края его уже заросли кустарником, уже и осинки с берёзками вовсю осваивали его берега и продвигались всё дальше. Но кое-где ещё виднелись те самые «корчаги», только были они уже не тех размеров, и тоже зарастали по краям травой и кустарником. Я прошёлся вдоль топкого берега, вглядываясь в дальние просветы, где виднелись участки открытого болота.
В само болото не полез. Утопленные купцы покоились глубоко на дне, и составлять им компанию что-то не хотелось. (- И правильно, что дальше не пошёл – одобрил потом Юрий Ильич, - там такая глубина! Хотел как-то померять, так до дна не достал!)
А потом стал искать Рудные ямы. Несколько часов пробирался сквозь кусты и валежник, описывая круги. Может быть, и были когда-то здесь покосы, только сейчас тут дебри образовались.
Дело шло к вечеру. Обратно решил выбираться напрямик, по навигатору. Уже выходил к Кислянке, когда Юрий Ильич мне на сотовый позвонил:
- Ну что, нашёл Убиённое болото?
- Нашёл, уже обратно иду.
- А Рудные ямы нашёл?
- Нет. Там фиг чего найдёшь, заросло всё.
- Я тебе забыл сказать, в том месте медведь обитал!
- И давно он там обитал?
-Ну, когда я ещё охотился там…
-Так это когда было!
-Ну да, может убили его уже давно.
- Ага. А может и сам помер. От старости.
Мы посмеялись - медведей ещё тут не хватало!
Однако в истории с убиенными купцами было непонятно – на какую ярмарку они ездили. На Ирбитскую? Но эта дорога, вроде бы, не в ту сторону идёт. К тому же Ирбитская ярмарка проводилась всегда зимой – в январе и феврале. А это значит, что для «утопления» купцов, да ещё и с их повозками, прорубь рубить надо было. Как-то не вписывается это всё в реальную историю про купцов и разбойников.
Но, может быть, та дорога-то была вовсе не на Ирбитскую ярмарку - ведь не только же в Ирбите подобные мероприятия проводились? И скорее всего, ездили по той дороге на так называемую Крестовско-Ивановскую ярмарку, которая ежегодно проводилась в селе Ивановском, что в 27 верстах от города Шадринска. Это была ярмарка достаточно серьёзная – по масштабам своим она занимала третье место в России – после Нижегородской и Ирбитской.

(На снимке- Крестовско-Ивановская ярмарка, 1884 год)
Сюда в 1900 году было привезено товаров (меха, чай, мануфактура и так далее.) на 3 712 000 рублей, а продано на 3 209 000 рублей. Во время ярмарки в селе Ивановском открывались отделения Государственного банка и почтово-телеграфная контора. Проходила ярмарка с июля по сентябрь, то есть в тёплое время года. И дорога, проходящая мимо Убиённого болота как раз в ту сторону, идёт.
С этой версией согласен известный рефтинский краевед Юрий Сухарев:
- Если на ярмарку, то верней всего ехали они от Крутой по Покровско-Пышминской дороге, двигались к Пышме, а там во всех селах были ярмарки в разное время. Как вариант - на грандиозную Крестовскую ярмарку под Шадринск. Но точно - не на Ирбитскую.
Вот теперь, кажется, всё и сошлось.
Октябрь 2016

КАЛИТКА В ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Про Воробьёву яму, что недалеко от Покровского, слышали многие, однако увидеть «вживую» эту нашу природную достопримечательность могут далеко не все. Что, впрочем, вполне объяснимо: тротуаров туда не проложено.

Машину пришлось оставить на полдороге и дальше идти пешком. «Жигулёнок» нашего известного краеведа Валентина Ивановича Воробьёва с трудом прополз по раскисшей полевой дороге пару километров, и его дальнейшее продвижение грозило полным увязанием в грязи.
- Далеко ещё? - поинтересовался я.
- Да метров пятьсот будет, - успокоил Валентин Иванович.
И мы пошли по обочине дороги, стараясь не вляпаться в прикрытые травой лужи. До цели нашей «экспедиции» пришлось, как выяснилось, прыгать ещё больше километра. А целью являлась Воробьёва яма, где я до сих пор не был, хотя достаточно наслышан про этот самый большой карстовый провал на территории Артёмовского района.
Подобные провалы - не редкость, если под растительным слоем располагаются породы, состоящие из известняка или мрамора. Под действием дождевых и паводковых вод, содержащих слабые органические кислоты, идёт процесс растворения этих пород. Он очень медленный, ну так природе и торопиться особо-то некуда. Так вот и получаются вертикальные отверстия в земле, на глубине образующие и пещеры, и горизонтальные ходы, самые большие из которых успешно осваивают спелеологи.
Пока мы добирались до Воробьёвой ямы, Валентин Иванович успел прочесть мне целую лекцию об истории названия этой достопримечательности. Его прапрадед Иван Губин по прозвищу «Воробей» получил в начале XVIII века покосы, в районе которых и находился огромный провал. Покосы выделялись в бессрочное пользование, вот и прикрепилось к «яме» имя Воробьёва, которое со временем из прозвища превратилось в фамилию.

В заросшем кустарником лесочке нас радостно встретили голодные комары, сразу же накинувшиеся на «исследователей». Отмахиваясь от них и перебираясь через упавшие стволы старых деревьев, мы начали поиск самого провала. Дело в том, что Воробьёва яма - это, собственно, не аккуратное отверстие в земле, а целый природный комплекс. На взгляд дилетанта, это похоже на овраг, длина которого составляет порядка 400 метров, ширина - до 100 метров, а глубина - до 10 метров. Дно покрыто густой травой, кустарником и теми же рухнувшими деревьями, через которые пришлось перебираться.
- Заросло всё! - ворчал Валентин Иванович. - Ещё и найдёшь не сразу.
А искали мы в зарослях саму «калитку» в подземелье - отверстие в земле, диаметром до метра, куда стекали и продолжают стекать дождевые и паводковые воды с окрестных полей. Нашли, но с трудом - действительно, всё тут заросло и захламилось. В эту дыру уходят бесчисленные кубометры поверхностной воды. И куда пропадают?

По мнению Валентина Ивановича, все осадки, в конце концов, стекают в подземную карстовую полость, заполненную водой Покровско-Липинского месторождения. Там находятся запасы питьевой воды, которую с 1955 года употребляют жители Артёмовского. На начальной стадии эксплуатации месторождения вода была реликтовой, то есть состояла из талой воды ледника, растаявшего около 15 тысяч лет назад. По мере отбора воды из скважин (глубиной около 100 метров) идёт замещение реликтовой воды на ту, что поступает с поверхности и содержит загрязнители.

(Тут у меня сдох фотоаппарат, на самом интересном месте - это когда мы в яму полезли. Батарейки скисли, а запасных не было. Тоже мне, исследователь...)
Воробьёва яма находится на расстоянии менее километра от водозаборной скважины, питающей город Артёмовский. Подсчёты показывают, что если каждый житель города потребляет ежедневно около 200 литров воды (с учётом утечек), то в сутки Артёмовский выбирает около 10 тысяч кубометров. За год - около 4 миллионов кубометров. Поверхностные воды, просачивающиеся в полость и частично фильтрующиеся, проходя через известняк, не в состоянии компенсировать такие потери. В результате под землёй всё больше разрастается пустота, грозящая поверхностным обрушением. В итоге даже рельеф местности здесь может измениться.
Что же касается качества питьевой воды, которую потребляют жители города, то гарантия гидрогеологов, которую они давали при сдаче месторождения в эксплуатацию, давно иссякла. Не исключено, что в дальнейшем качество воды будет ухудшаться, и городу придётся воду очищать и доводить её до состояния питьевой.
А теперь- о самой Воробьёвой яме. В литературе зачастую упоминается о ней, как о памятнике природы, хотя официально таковой она не является. Однако этим летом там побывала начальник отдела эксплуатации ЖКХ и экологии АГО Альбина Скутина. Неужели всё-таки в будущем провал получит звание «памятник природы»?
- Нет, речи об этом пока не идёт, - сказала Альбина Камильевна, - просто я тоже ни разу не была на этом природном объекте. Посмотрела, что он из себя представляет.
- Есть ли смысл включать его осмотр в состав туристических маршрутов, или не стоит, чтобы и там не образовалась помойка?
- Воробьёва яма расположена на территории земель сельхозназначения, и вряд ли есть смысл менять назначение земель возле провала. Да и осматривать там пока нечего, всё в таком состоянии находится...
Возвращались мы с Валентином Ивановичем тем же путём - по обочине раскисшей дороги. Может, это и к лучшему - труднодоступность местной достопримечательности. По крайней мере, есть надежда, что тут не появится очередная свалка, которыми так славится наш район.

Наконец-то добрался почитать.
Сергей, очень занимательно!
Ладно, я понимаю, батарейки сдохли в неподходящее время, но просто расскажи хотя бы - что там, внизу? В яме, куда лазили?
Ты, кстати, дал начало новой ветке на форуме. Во как

Яма - это воронка в овраге, на тот момент заваленная ветками, корнями, почвой и т. д. В саму воронку не полезли, т.к. была вероятность ухнуть сквозь этот мусор куда поглубже.
Думаю, что весной, после паводка, воронка "промывается" от посторонних предметов, и тогда картинка становится более наглядной и фотогеничной.

Как-то это несколько неожиданно. А другие районы, надеюсь, тоже будут?

Кстати. Воробьёва яма - это самый большой карстовый провал в окрестностях Покровского, но провалов поменьше - более, чем достаточно. Имеются они, в том числе, и на территории старого кладбища Покровского, где давно никого не хоронят.
Так вот, несколько лет назад областные СМИ развеселили местное население.
Исходные данные:
1. Жители решили как-то провести субботник вокруг пруда;
2. Воду из пруда никто не использует для питья, для этого есть родники, колодцы и колонки, не говоря о скважинах;
3. Пруд отстоит от старого кладбища на расстоянии не менее 1,5 км, а само село - не менее километра от того кладбища.
Уж не знаю, каким образом всё это СМИ утолкали "в один флакон", но результат получился впечатляющий (цитирую одно из тех сообщений):

В СЕЛЕ ПОКРОВСКОЕ АРТЕМОВСКОГО РАЙОНА НАЧАТА ОЧИСТКА ВОДОХРАНИЛИЩА
09.07.99 09:57
Это водохранилище снабжает питьевой водой весь район. Однако состояние водохранилища оставляет желать лучшего. Так, например, на берегу водоема находится кладбище, которое начало «сползать» в воду из-за разрушения прибрежных почв.
Жителей села Покровское этот факт настораживает, так как на кладбище захоронены умершие от холеры люди.
https://newdaynews.ru/ekb/13_1557.html? ... e=urfo.org

Так рождаются сенсации.

Про речку Буланаш-Дальний тоже разное слыхал. Минувшей осенью собирался пройтись по её бережкам, начиная от впадения речки в Ирбитку. Предварительно собирал информацию по тому району. И вот что "откопал".

ПО СЛЕДАМ БАБАЯ

Есть у нас в верховьях реки Ирбитки, на самой границе с Ирбитским районом, урочище с названием Бабай. Ну, урочище – значит, стояли здесь когда-то дома, люди жили. А почему, кстати, название такое – «Бабай»? Татары и башкиры уважительно называют этим словом пожилого человека, старика. Однако здесь, как выяснилось, происхождение названия имеет совсем другие корни. Когда я стал собирать информацию по урочищу Бабай, то внезапно прикоснулся к истории, которая вполне могла бы стать основой для триллера или детектива - уж больно запутанными оказались некоторые моменты этой истории. А история вырисовывается следующая…

В 1913 году началось строительство Северо-Восточной уральской железной дороги, в том числе – и Егоршинского железнодорожного узла. Главным подрядчиком по строительству депо и деповских устройств был назначен инженер Николай Николаевич Ипатьев из Екатеринбурга. Тот самый, кстати, в доме которого в 1918 году был расстрелян Николай II, вместе с семьёй и прислугой.
Вторым подрядчиком был Иван Осипович Бабаян или Бабай, как его обычно называли все строители. Он отвечал за поставки строительных материалов, в частности – камня для здания депо и прочих сооружений.
Благодаря некоему безвестному писарю, фамилия Ивана Осиповича в ряде документов превратилась в фамилию другую, правда созвучную – Бабаджанян. Да так и фигурирует теперь в некоторых описаниях строительства нашего железнодорожного узла.
Подробностей о том периоде жизни Бабая сохранилось крайне мало. Но их удалось отыскать, благодаря воспоминаниям местных жителей.

Николай Доможиров: - Мне бабушка Марина рассказывала, что Бабай нанимал мужиков камень возить, подрядчиком он был. Мужики были, в основном, из Мостовой и Налимовой. Между посевной и сенокосом время у них было, вот и нанимались. А Бабай интересно так командовал – привезёт мужик возок с камнем, смотрит – а Бабая нет нигде. Ну, не везти же камень обратно! Вывалит возок, а Бабай – тут как тут, денежку отсчитывает, расплачивается. Говорит: «- Хочешь, ещё вези, а хочешь – в кабак иди». Ну, мужик обрадуется, ещё везёт, деньгу зарабатывает.
А дом у Бабая был там, где потом склады Райпотребсоюза были, это – на станции, по проулку Короленко, с выходом на улицу Свободы. Там всё теперь пятиэтажками застроено.
- А ещё что-нибудь бабушка рассказывала про него?
- Да нет, говорила только, что сам он был некрасивый, лицо оспой изъедено, а вот жена у него была - молодая и красавица.

Что было с Бабаем дальше, после окончания строительства – неизвестно, и следующее упоминание о нём относится уже к 1918 году. В июле отряд красногвардейцев под командованием некоего Павловского прибыл из Егоршино в Покровское, чтобы арестовать и расстрелять местного священника Платона Горных. Арестовали, но расстрелять его тогда запретило более высокое начальство. Священника отпустили. Далее – цитата, кочующая в Интернете по разным сайтам:

«Так и было сделано — отца Платона отпустили. Иван Осипович Бабай, армянин из села Егоршинского, до революции служивший подрядчиком, хотел отвезти батюшку в Покровское на подводе, но ему не удалось этого сделать: озлобленный Павловский не мог допустить, чтобы кто-то помог отцу Платону.
Проезжая мимо дома Бабая, Павловский увидел, что тот приготовил повозку, и тут же приказал ее отобрать, так как его отряд выехал на подавление восстания в селе Мостовском без повозки. Бабай просил оставить телегу, чтобы отвезти отца Платона, но Павловский набросился на него с такими грязными ругательствами и угрозами, что Иван Осипович вынужден был отступить. Измученному отцу Платону пришлось возвращаться домой пешком.»

Дальше – опять никаких документальных сведений о Бабае. Но, по рассказам местных старожилов, был он раскулачен и выслан из Егоршино. Вот тогда-то и обосновал Иван Осипович свой выселок на правом берегу Ирбитки, подальше от властей. Там же, неподалёку, свой выселок обустроил ещё один раскулаченный, по фамилии Фёдоров. Теперь там – урочище Фёдоровка.
Дальше – опять пробел в информации. Попытка найти имя Бабая в списках раскулаченных и репрессированных успехом не увенчались. Лишь однажды, при просмотре очередного такого перечня расстрелянных ёкнуло что-то: увидел знакомое «Иван Осипович». Пригляделся – да нет вроде, не Бабаян, фамилия другая - Бабаев. Хотя сочетание имени и отчества довольно редкое. Он или не он?
Вот так и не удалось пока прояснить дальнейшую судьбу одного из строителей станции Егоршино, да и узнать, когда именно были покинуты выселки Бабай тоже пока не у кого. По словам нашего краеведа Валентина Ивановича Воробьёва, в 1951 году он побывал в тех местах. Уже тогда на месте выселка Бабай не было никаких строений, и лишь на Фёдоровке сохранилась одна избёнка.
Кстати, урочище Бабай - это на сегодня единственная «точка», до которой я так и не смог добраться – проводника не нашлось. Известно, что располагается это урочище на правом берегу Ирбитки, недалеко от впадения в неё речки Малый (Дальний) Буланаш. Но больно уж смутная «привязка» для одиночного поиска.
К тому же знакомые буланашские рыбаки, узнав о моих планах, эти планы дружно обхохотали – оказывается, мостик через Ирбитку давно сгорел, а тропа, по которой когда-то ездили на велосипедах в те места рыбачить, напрочь исчезла под зарослями кустарника.

А тут ещё неожиданно рано нагрянула зима, и намеченная "экспедиция" вообще сорвалась.
Однако один из наших коллег - Валентин Иванович Воробьёв (он же Скит) в тех местах уже побывал. Правда, давно побывал, и минералогических изысканий тогда не проводил.
(На снимке: Лето 1951 года. Участник школьного похода восьмиклассник Валя Воробьёв у последнего из сохранившихся домов выселка Фёдоровка. На выселке Бабай к этому времени никаких строений уже не было.)