Текущее время: 29 мар 2024, 01:51




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 19 ]  На страницу 1, 2  След.
 История Урала от Навроцкого Юрия 
Автор Сообщение
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение История Урала от Навроцкого Юрия
САМСКИЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ РУДНИК. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПОСЕЛКА СТАРАЯ САМА.
Самский железный рудник был открыт в 1912 году (по другим сведениям, при главноуправляющем Богословским горным округом Николае Михайловиче Бухтееве в летний сезон 1908 года производилась первая горная выемка по реке Сама (вскрышные работы)) для нужд Надеждинского сталерельсового завода, построенного в 1896 году на реке Какве. Открытия месторождений железных руд в Самском руднике и деревне Маслово относится к периоду геологоразведочных работ, проводимых в 1895-1898 годах на севере Богословского округа под руководством горного инженера В.В. Никитина, сменившего академика Е.С. Федорова на должности заведующего геологическими изысканиями БГЗО. Эта датировка подтверждаются данными Горной Энциклопедии Российской Федерации под редакцией Е. А. Козловского, согласно которым разработка Марсятского месторождения марганцевых руд производилась в период времени с 1896 по 1908 года. Кроме того, Е.Д. Стратанович в отчетах геологических изысканий Федоровского геологического музея за 1900 год указывает, что разработка Марсятского месторождения велась под руководством горного инженера БГЗО А.М. Мурзина, состоящего на тот момент в должности начальника Нижне-Масловского золотого прииска. Вероятнее всего, именно горным инженерам А.М. Мурзину и В.В. Никитину принадлежит право открытия месторождений железных руд севернее села Маслово, в районе рек Сама и Талая, пиролюзита (диоксида марганца) по увалам западного берега реки Сосьва ниже деревни Марсяты до деревни Красный Яр (южном окончании Марсятского месторождения). Открытие этих месторождений следует относить не позднее открытия Марсятского рудника, так как в 1901 году в Санкт-Петербурге в типографии М. Стасюлевича вышла в свет книга "Богословский горный округ: Описание в отношении его топографии, минералогии, геологии и рудных месторождений" сочинения Е.С. Федорова и В.В. Никитина, содержащая геологические карты рудничных планов и разрезов Округа, в том числе Самского и Масловского железорудных месторождений. В книге Барбота де Марни Н. П. "Урал и его богатства", изданной в типографии газеты "Уральская Жизнь" в 1910 году, Самское и Масловское месторождения бурых железняков не упоминаются вовсе, однако подробное геологическое описание железорудных месторождений на территории Богословского округа, по-видимому, в задачу автора не входило, так как, кроме Самского и Масловского месторождений, в книге не упомянуты даже такие значительные месторождения желязняков как Воронцовское и Северо-Песчанское. Отсутствует Самский рудник и на карте Верхотурского уезда, составленной в 1914 году для Верхотурского Уездного земства служащим чертежной Уральского Горного Управления Николаем Ивановичем Гаевым. Но на этой же карте отсутствуют 1-й Северный (на Лозьве), Ауэрбахский, Васильевский, Воронцовский, Баяновский и другие рудники, Богословские угольные копи, село Покровск-Уральское. Не обозначена строящяяся железная дорога Надеждинск-Самский рудник. Зато на месте Стрелебского прииска указана деревня Стрелецкая, а на левом берегу Сосьвы южнее деревни Денежкино обозначено место расположение деревни под названием Березовая гора, через которую указана дорога к селу Лача на реке Лозьва. Разработка Марсятского месторождения марганцевых карбонатов возобновилась в 1921 году, а в дальнейшем, уже в послевоенное время, маломощные рудные линзы марганцевых руд были выявлены в районе Вишеров, Глухарного и Екатерининки, которые, однако, никогда не разрабатывались.
В виду отдаленности и трудностей доставки руды в Надеждинск, поселок Старая Сама возник как временное рудничное поселение. Об этом свидетельствует то, что в поселке до 1917 года не было заложено ни одной церкви или часовни, а также ни каких капитальных каменных строений. Большую часть контингента, занятого на руднике, составляли «привозные рабочие, главным образом, зыряне и татары», срок работы которых, как правило, не превышал года (Материалы по районированию Урала. Т.III, Свердловск, 1923). Однако с началом Империалистической войны и последующим значительным оборонным заказом, размещенных на заводах БГЗО, работы по разведке новых кустовых залежей рудных тел и добыче железной руды возрасли в разы, что повлекло за собой привлечение на рудник новой рабочей силы, переоснащения промывочной фабрики паровой машиной, строительство казенного конного двора, лесопилки и узкоколейной железной дороги от рудника до фабрики. После отмены ограничений на ввоз рабочей силы из-за границы, в 1915-1916 годах на Самском руднике появились китайские рабочие, в связи с чем, место, где располагались бараки китайских рабочих (ул. Заречная), получило название "Шанхай", а первый затопленный карьер рудника - "Шанхайским озером". К осени 1916 года в Богословском округе из 33 тысяч рабочих (включая 17 тысяч военнопленных) было 4 тысячи китайцев (Промышленность и торговля. 1916 № 44), а на 1 сентября 1917 года - 4323 граждан Китая (Организация Распределения Рабочей Силы. М., 1920). Китайские рабочие на Самском руднике использовались на вспомогательных и неквалифицированных работах (земляные работы, лесозаготовке, торфозаготовка). В энциклопедии "Металлургические заводы урала в XVII–XX вв.", изданной в 2001 году под редакцией В.В. Алексеева, указывается, что в 1915-1918 годах на Самском руднике добывалось около 1 млн. пудов руды в год. Рудное сырье Самского месторождения представляло собой бурый железняк (Лимонит) в виде бобовин с грецкий орех или с куриное яйцо, а иногда - в виде ноздреватых рудных масс весом больше пуда, с содержанием железа 43%, чистых по содержанию серы и фосфора. Простирание полосы рудных тел были разведаны на север от поселка Старая Сама до села Лангур (Самское, Талинское и Александровское месторождения) шириной от 500 до 1000 метров. Так как железная руда залегала пластообразно в глинах, после выемки из карьера, ее промывали в специальных ваннах со шнековым перемешиванием. Отработанная вода сливалась в отстойник. Место расположение карьеров Самского рудника известно из архивов Серовского (Надеждинского) металлургического завода. Один карьер находился на месте расположения сохранившегося до сегоднешнего времени "Шанхайского" озера - на его отвале, позже был построен тракторный парк Марсятского РУ, электроподстанция, лесопилка и гараж на две еденицы техники. Более перспективный железорудный карьер разрабатывался севернее улицы Школьной, а на его отвале была позже построена пожарная вышка, с верхней площадки которой можно было увидеть Петропавловскую вышку, стоящую на скалистом берегу реки Вагран. В 70-е годы от этого затопленного карьера осталось озерцо под названием "Месяц" и ряд других небольших водоемов искусственного происхождения. Также добыча железной руды велась севернее поселка, за нынешней улицей 40 лет Победы, где сохранились кустовые горные выработки как первого периода существования Самского рудника, так и более позднего времени, относящегося к периоду хозяйственной деятельности "Марсятского РУ". Именно талинское направление было самым перспективным. Руду с Самы возили на одноосных грабарках по специально проложенному тракту от села Марсяты до поселка Старая Сама, который проходил в районе села Маслово на расстоянии 2-2,5 км от правого берега Сосьвы. До революции руду от забоя до промывочной фабрики возили на узкоколейных паровозах длиной 3 метра с шириной колеи 750 мм. Эта узкоколейная железная дорога была построена Богословским горнозаводским обществом, в которое входил Надеждинский завод. Как утверждает Юрий Логинов, долгое время работавший в маркшейдерском отделе Марсятского Рудоуправления, последний паровоз был найден в карьере в 1952 году при восстановлении работ по добыче руды. Для нужд Самского Рудника разрабатывался карьер красных глин для изготовления кирпича. Карьер находился в районе реки Сосьва недалеко от паромной переправы на Северную Саму. До настоящего времени от Самского тупика до затопленного кирпичного карьера имеется насыпь железнодорожного полотна, предположительно узкоколейного. Кирпичный карьер эксплуатировался в дальнейшем Самским ОЛПом № 1 «Ивдельлага» НКВД СССР. Кирпич изготавливался в районе глиняного карьера, т. е. имелись печи для обжига кирпича.
Кроме железной руды, в районе Самского рудника в низовьях ручья Рассольный добывался торф с использованием паровой элеваторной машины. К торфяным разработкам от Самского рудника было проложена конная дорога. Ныне на месте торфяных разработок расположена новая дамба (отстойник) известнякового комбината Марсятского рудоуправления. Широкое распространение торфоразработок в Богословского горном округе следует датировать периодом работы на Надеждинском металлургическом заводе выпускника 1894 года Петербургского горного института Вавилова Петра Михайловича, который 10 февраля 1920 года был утвержден в должности главного инженера-консультанта Богословского горного округа. П.М. Вавилов, являясь до переезда в Надеждинск техническим директором Приокского горного округа, располагал данными о выплавке чугуна на домне Выксунского завода Нижегородской губернии, входящего в Приокский округ, на каменноугольном коксе, на древесном угле, на дровах, на торфяном коксе и на одном сыром торфе - то есть на любом топливе, которое рабочие могли найти в окрестностях завода. В то время на Надеждинском заводе из семи доменных печей действовала только одна (всего в РСФСР на этот период кроме Надеждинской в рабочем состоянии оставались всего две доменные печи - на Выксунском и Енакиевском заводах). Вавилов П.М. предложил добавляя в печь дрова, на том же количестве имеющегося кокса пустить и вторую домну. Опытная плавка на смеси дров и угля удалась (ГАПК, Оп.509464, Д.2864). После этого П.М. Вавилов производил опыты с частичным введением в шихту богословского бурого угля и намеревался произвести плавку с добавлением торфяных брикетов, для чего в Богословском округе и начинаются осваиваться торфянники. Начало добычи торфа на Самском руднике можно датировать окончанием строительства железной дороги Надеждинск-Самский рудник, либо более ранним периодом, когда торф мог вывозиться в Надеждинск гужом (что мало вероятно). Наиболее вероятно, что брикетированный торф использовался для нужд Самского рудника как топливо для паровозов узкоколейной ж.д. и паро-силовой машины на промывочной фабрике, также как на Турьинских медных, Ауэрбахском и Воронцовских железных рудниках Богословского округа (где использовался брикетированный уголь Богословских копей).
С началом Империалистической войны и до 1917 года, когда Надеждинский завод исполнял государственный оборонный заказ, добыча железной руды на Самском руднике возросла в 2-2,5 раз, причем руду приходилось попрежнему вывозить конным способом от рудника до станции Марсяты. С середины октября 1915 года на работах в Самском руднике стал применяться труд военнопленных из числа граждан Австро-Венгерской Империи. В декабре 1915 года на руднике содержалось 185 военнопленных, не считая тех, что были заняты на лесозаготовках в Самском участке Петропавлоского лестничества. В январе 1917 года число военнопленных, занятых на работах в Самском руднике возрасло до 508 человек, а кроме того, 109 военнопленных работало в деревне Маслово на земляной выемке разведанного месторождения железных руд (освоение Масловского железорудного месторождения было прекращено после Октябрьской Революции)(ГАСО Ф.45 Оп.1. Д.997,1098). Охрана военнопленных и конвоирование их к местам исполнения работ осуществляла караульная воинская команда, состоящая из выписанных из военных госпиталей солдат или нижних чинов русской армии, бежавших из вражеского плена (ГАСО. Ф.45. Оп.1 Д.221, ГАСО. Ф.24 Оп.20 Д.2825). Кроме того, на Самском руднике имелась команда заводской частной стражи, состоящей из ингушей. Личный состав солдатской команды не подчинялся управляющему рудника, что отражалось на состоянии воинской дисциплины подразделения. Так 24 августа 1917 года солдаты Степан Старков и Иван Томилов отказались охранять пленных и савольно покинули Самский рудник (ГАСО Ф.45. Оп.1. Д.293). К этому же времени относится расформирования в БГЗО команд ингушских стражников и высылка их на Кавказ. Умерших от болезней военнопленных хоронили предположительно в братских могилах на снесенном ныне старом Самском кладбище за Шанхайским озером. Широко применялся труд военнопленных и на строительстве железной дороги Надеждинский завод-Самский рудник. По воспоминаниям студента инженерного отделения Будапештского высшего технического училища Юлиуса Михельштедтера - работая в плену на постройке железнодорожных подъездных путей Богословского горного округа, он приобрел серьезные профессиональные навыки и превратился в настоящего специалиста в этой области (ГАСО Ф.45. Оп.1. Д.1101).
В статье ведущего научного сотрудника ИИиА УрО РАН Н.В. Суржиковой "Повседневность уральского плена: взгляд изнутри" приводится обращение в Правление Союза Чехословацких Обществ в России военнопленного чеха Фиала Франтишека, содержащегося в Самском руднике Богословского горного округа, датируемое мартом 1917 года: "Уже полтора года тому назад, как мною подано заявление о желании моем вступить добровольцем в Чешскую дружину, но так как охранявший нас конвоир был пьяница, я думаю, что упомянутое заявление им отослано не было. Позже я обращался к Гимнастическому Обществу «Сокол» в Киеве, к разным лицам, в редакцию журнала «Чехословак» и несколько раз к Правлению Союза, но безрезультатно; ниоткуда ответа я не получил.Как мне удалось узнать, в «Надеждинских заводах» существует какая-то частная заводская «цензура», которая проверяет все наши письма, и заведует этим делом какой-то фельдфебель, патриот, конечно, который письма такого характера, как упомянутое заявление, просто уничтожает. Подобного рода процедура происходит с почтовой корреспонденцией, получаемой на имя чехов из дому, каковая нарочно отсылается в места, где нет последних. В Турьинском руднике, например, лежит вот уже довольно продолжительное время несколько тысяч чешских писем, и нет человека, который постарался бы таковые отправить по назначению. В самом же Турьинском руднике работает только один чех и тот не выдается за последнего, дабы иметь возможность ужиться с окружающими его немцами. Не получая ниоткуда известий, я обратился к управляющему местным рудником, прося его отослать мое заявление о желании вступить в дружину прямо в Киев, а также держать мой поступок в секрете, что он мне приобещал. Однако, сейчас на следующий день, правая рука управляющего фельдфебель Вейсман, польский еврей, знал уже обо всем; о случившемся дал знать по всем баракам, стал подстрекать немцев и мадьяр против меня, так что последние стали относиться ко мне недружелюбно. Из-за всего этого у меня произошла крупная ссора с Вейсманом. Однако даже на заявление, долженствующее быть отосланным нашим управляющим, я жду ответа по сей день; зато с 1 июля по сие время я выставлен террору немцев и мадьяр, к коим присоединились и поляки. Желая во что бы то ни стало вступить в дружину, я, вместе с несколькими товарищами, обратился к местному уряднику с просьбой написать нам заявление о нашем намерении. Последний заявление действительно написал и обещалтотчас же отослать. Опять проходит два месяца и опять никакой результат. Ввиду этого я просил урядника сообщить мне, в каком положении дело, на что тот ответил, что наши ходатайства удовлетворены, и результат, де, находится в канцелярии воинского начальника; одновременно советовал нам написать прошения на имя Воинского Начальника каждому из товарищей отдельно и тут же составил образец этой просьбы. С тех прошло опять больше двух месяцев, но результат тот же, что и прежде.На днях вновь несколько добрых чехов, желающих записаться в Дружину, являлось к уряднику по тому же делу; постигнет ли их ходатайство та же участь, что и наше. Нас, чехов, во всем здесь сокращают и буквально обдирают; лучше всех живется немцам и мадьярам. Всякого чеха можно узнать с первого взгляда по рваной одежде. Так убого, как здесь, одеты чехи во всем округе, потому что в случае получения Красным Крестом посылок для пленных все вещи делят между собою евреи, немцы и мадьяры. Вообще весь округ кишмя кишит евреями; они всюду: в канцелярии, складах, магазинах и т.п. Горсточка нас, добрых чехов, в течение своего пребывания здесь должна была проглотить немало горьких пилюль. У нас многое на сердце еще, но всего нельзя описать. Когда же, наконец, будет положен предел тому бесправию, на нас чинимому. Просим Правление Союза принять решительные меры, дабы мы могли достигнуть намеченной цели...". Данное письмо было заверено подпоручиком Ястребовым, предположительно являвшимся управляющим или урядником Самского рудника. По фактам, указанным в обращении Фиала Франтишека, проводилось расследование окружным инженером Северо-Верхотурского округа, который 6 августа 1917 года докладывал: «...пленные чехи действительно не отпускались в ряды войск потому, что управление Богословским округом, считая их хорошими рабочими, умышленно ставило им в этом всякие препятствия. [...] При посещении окружным инженером почты для военнопленных там пришлось наблюдать много недоставленных открытых писем, причем заведующие этим отделом военнопленные заявили, что почта многим не доставлена за невозможностью разыскать местопребывание адресатов, которые все время перемещаются с одного места на другое. [...] Что касается обращения немцев к чехам, то оно очень неприязненно, а отделить их друг от друга зачастую трудно уже потому, что они скрывают иногда свое происхождение. Вообще же положение военнопленных на лесных работах очень тяжелое. Развитие болезней происходит от затруднений общего характера, из-за создавшихся тяжелых условий получения продуктов. Борьба с болезнями ведется упорная [...]».
В своей статье "Военнопленные в Богословском горном округе: статистика и экономика" та же Н.В. Суржикова делает вывод, что в деле "приспособления" к своим нуждам вражеских военнопленных БГЗО, занимавший по всем показателям первое место среди уральских горнозаводских предприятий, также оказался пионером. Первые военнопленные в БГЗО появились весной 1915 года, в августе того же года их число уже достигло 3,2 тыс. человек, а к середине октября - 6927 (ГАСО, Ф.24, Оп.19, Д.1605, Там же Ф.50, Оп.2, Д.2892). Используя военнопленных на лесозаготовках и вспомогательных рудничных работах, руководство Богословского округа решала проблему нехватки рабочей силы, возникшей как в результате мобилизации рабочих в действующую армию, так и в результате сезонного оттока крестья-отходников на сельхозработы в родные деревни. К осени 1916 года в Богословском округе из 34 404 рабочих, около 50% от их числа состовляли военнопленные (16,8 тыс. человек) (ГАСО, Ф.123, Оп.1, Д.3) В первых числах марта 1917 года в Надеждинск прибыли солтаты рабочего батальона, направленные для заводских работ и 1785 военнопленных (ГАСО, Ф.45, Оп.1, Д.1044). По сведениям главной бухгалтерии БГО на 1 февраля 1917 года в Надеждинском заводе из 12530 рабочих, из которых только 7933 были русскими, включая зырян, татар и башкир, а 3329 рабочих было из числа военнопленных немцев, австрийцев, венгров, турок, хорват, чехов и словаков, 1266 китайцев и корейцев. Причем, 57% всех рабочих были заняты на вспомогательных и неквалифицированных работах. Одним из первых решений Надеждинского Комитета Общественной Безопасности, сформированного 7 марта 1917 года из уполномоченных рабочих и солдатских комитетов, представителей общественных организаций, служащих завода и граждан Надеждинокого поселка, было ликвидация заводской частной стражи БГО, состоящей из ингушей и высылки их на Кавказ. Значительная часть военнопленных из числа подданых Германии и Австро-Венгерской империи, покинули территории Богословского горного округа весной 1918 года, за исключением мадьяр, восторженно принявших Октябрьскую Революцию. К середине июля 1918 года на в Богословской каменоломне, Покровском и Ауэрбахском рудниках продолжали трудиться 464 военнопленных и некоторое колличество из числа бывших военнопленных осело в Сосьвинском поселке, поселке Турьинские рудники, селе Петропавловском и на Самском Руднике (многие жители поселка Старая Сама помнят или слышали о бывшем военнослужащем Автро-Венгерской армии Франце Францевиче Виплере - знаменитом колбаснике Самского ОЛПа). На самом деле Ф.Ф. Виплер, родившийся в 1888 году в селе Опетнице городского округа Верхляби (Врхляби) Судетской области Чехословакии, после окончания Гражданской войны проживал в селе Карасуль Ишимского района Тюменской области, где он работал мастером колбасного производства Ишимской яично-птичной базы Облпотребсоюза. 25 марта 1938 года Ф.Ф. Виплер был арестован Ишимским райотделом НКВД по обвинению «в распространении среди населения эмиграционных настроений, восхвалении фашистского строя, проведении контрреволюционной агитации и распространении провакационных слухов о гибели Советской власти…». Постановлением ОСО при НКВД СССР от 21 сентября 1940 года он был осужден по ст. 58-10 ч.1 УК РСФСР к 5 годам ИТЛ и в октябре тогоже года был этапирован в 1-й ОЛП ИвдельЛага.
Надо отметить, что крупнейший на Урале промышленный центр, каким стал Богословский горнозаводской округ к 1917 году, не был индустриальным раем для заводских и рудничных рабочих или обрусевших вогулов (надеявшихся сохранить свой традиционный промысловый быт). Развитие промышленного производства Округа, его техническое перевооружение и экономическое планирование имели целью извлечение максимальной прибыли для акционеров - то есть чисто коммерческим проэктом, осуществляемым на малонаселенной, но богатой природными ресурсами территории Северного Урала. Правление БГЗО принципиально препятствовало исполнению государственного Уложения для посессионных заводов от 1893 года о выдаче «уставных грамот» на передачу в собственность земельных участков, охотничьих угодий и покосов жителям поселений по реке Сосьве, владевшими ими по праву традиции. В связи с этими «обидами», часть обрусевших вогулов выселялась из Округа (так род вогулов Тренькиных переселился в Самаровский уезд Тобольской губернии, а вогулы Денежкины - в Кошайскую волость Верхотурского уезда), а оставшиеся вынуждено включались в производственную систему БГЗО, где они охотнее нанимались в лесообьезчики или добывали себе хлеб гужевым и ямским извозом, заготовками сена для заводов. В селе Петрово перестали сеять рожь и пшеницу (уникальный случай хлебопашества в Богословском округе, известный с 1833 года). Состояние транспортной инфраструктуры и сохранение древесно-угольной металлургии в качестве базового топлива в принципе затрудняло завершение промышленного переворота в БГЗО, а, кроме того, главная масса горных и вспомогательных работ велось «довольно примитивно, главным образом за счет мускульной силы рабочего» (Шефтель А. Тепловое и силовое оборудование Урала. Горный журнал №7, 1925 г.). Хотя в 1910 году Надеждинский завод превзошел рубеж энергетических мощностей в 5 тыс. л. с., большая часть рудничных работ на железных рудниках велась вручную, сами рудничные работы были слабомеханизированы и оснащены крайне маломощными паросиловыми машинами. Напомню, что завоз оборудования, рабочей силы и продовольствия на Самский рудник, а также вывоз добытой руды производился исключительно гужом. Лесозаготовки являли собой господство ручного труда и лишь на трелевке леса использовалась лошадь. Развернутое накануне Империалистической войны железнодорожное строительство, с началом войны, затормозилось, а новые дороги были построены плохо, имели низкую пропускную способность и не смогли сколько-нибудь облегчить решение транспортной проблемы (Мусихин В.Е. Транспортный кризис и его влияние на состояние топливно-сырьевой базы уральской горнозаводской промышленности в 1914-1917 гг.). Железная дорога широкой колеи на Самский рудник не имела подьездных путей к лесным делянам и была оборудована единственной водокачкой и дровяным складом, построеных в Марсятах. Даже если бы железную дорогу успели до Октябрьского переворота довести до Самского рудника, вывозимую руду пришлось бы доставлять на Надеждинский завод с перегрузкой на узкую колею (скорее всего вручную). Причем Богословский округ на тот момент времени имел всего два паровоза широкой колеи и располагал парком исключительно узкоколейных грузовых вагонов. Многократно усилившиеся в годы Первой мировой войны противоречия между промышленой и социальной политикой руководства БГЗО, делавшего ставку на низкоквалифицированный труд военнопленных, трудовых мигрантов из Китая и сезонных рабочих из числа крестьян-отходников, а также концентрация финансового капитала в Петербурге на счетах главных акционеров Округа, объективно порождали классовую ненависть со строны местного рабочего населения, которое, кроме заводского зароботка, не имела иных средств к существования (с весны 1917 года хлеб населению выдавался по карточкам, а земельные участки для ведения приусадебного хозяйства в заводских поселках и рудничных поселениях руководство БГЗО начало неохотно и не всем выделять лишь с осени 1914 года). Снабжение БГЗО продовольствием с началом Империалистической войны приобрело характер чрезвычайных мер с привлечением государственного административного ресурса, так как коммерческие агенты БГЗО взвинчивали цены на хлеб и другие провольственные товары, действуя по принципу "кому война - горе, а кому мать родная". Так, в конце 1916 года Особым совещанием было принято решение об экстренной доставке в Богословский горный округ из Западной Сибири 80 вагонов с рожью, пшеницей и другим продовольствием. Ответственным за погрузку был назначен уполномоченный министерства земледелия Митаревский. Он получил право «высшей очередности», по сравнению с районными уполномоченными (РГВИА. Ф.369, Оп.13, Д.6). Кроме того, в условиях военного времени, на заводах и рудниках Округа были введены дисциплинарные взыскания для рабочих, были снижены расценки, установлены дополнительные денежные штрафы и взыскания, увеличена продолжительность рабочего дня. Порядок в Округе поддерживался не только полицейскими служащими, но и заводской частной стражей. После Февральской революции руководство БГЗО долгое время препятствовало исполнению распоряжения Временного правительства о введении в состав военно-промышленного комитета представителей рабочих союзов с правом совещательного голоса, несмотря на преобладание в правлении Округа представителей кадетов и меньшивиков (то есть у конституционалистов и поборников социал-демократии жажда наживы превалировала над здравым смыслом, когда следовало в корне менять промышленную политику в соответствии с назревшими тенденциями классового партнерства).
После Октябрьской революции Советское правительство начало реализацию Ленинской программы "преобразования всей капиталистической собственности в общественную". Так, на VII Всероссийской (апрельской) конференции РСДРП, проходившей с 24-29 апреля 1917 года, В.И. Ленин призывал «не ограничиваться демократическими фразами, а разъяснять положение массам и указывать им на ряд практических мер: взять в свои руки синдикаты - контролировать их через Советы рабочих и солдатских депутатов. 6 ноября 1917года в газете «Правда» было опубликовано ленинское воззвание «К населению», которое призывало: «Товарищи рабочие, солдаты, крестьяне и все трудящиеся! Берите всю власть в руки своих Советов. Берегите, храните, как зеницу ока, землю, хлеб, фабрики, орудия, продукты, транспорт - всё это отныне будет всецело вашим, общенародным достоянием...», а уже 7 нояря был издан Декрет Совета Народных Комиссаров о конфискации имущества акционерного общества "Богословского горного округа", национализации принадлежащих БГЗО Надеждинских металлургического и лесопильного, Сосьвинского чугуннолитейного и Богословских медеплавильного, железоделательного и химического заводов, рудников, золотых и платиновых приисков, угольных копей, Богословско-Сосьвенской, Богословской (Кушва-Верхотурье-Надеждинск) и Северной (Надеждинск-Самский Рудник) железных дорог, а также Богословского пароходства (насчитывавшего в своем составе на 1916 год пристани (Филькинскую, Бачалинскую, Кривощаковскую, Петропавловскую, Тюменскую и Новониколаевскую на Оби), 8 пароходов и 50 барж), ввиду «отказа заводоуправления подчиниться декрету о введении рабочего контроля над производством». Кроме того, декрет обязывал весь персонал данного предприятия «оставаться на местах и исполнять свои обязанности» и предупреждал о неизбежных санкциях за нарушение данного предписания: «За самовольное оставление занимаемой должности или саботаж виновные будут преданы Революционному суду». Поводом для принятия данного закона считается обращение Надеждинского Совета рабочих и солдатских депутатов с жалобой на действия руководства БГО, направленные на банкротство акционерного общества и свертывания производства на заводах и рудниках. Управление БГЗО отказалось исполнять «Положение о рабочем контроле», принятое ВЦИК 14 (27) ноября 1917 года, согласно которому рабочий контроль вводился как обязательная мера во всех отраслях хозяйства, на предприятиях, имевших наёмных рабочих. В начале декабря 1917 года в Петроград прибыли делегаты Надеждинского Совета Михаил Ананьевич Андреев и Алексей Васильевич Курлынин, которых принял в Смольном В.И. Ленин 5 декабря 1917 года. По получении известия о национализации Богословского горного округа, местные меньшевики, а также представители технической интеллигенции БГЗО создали стачечный комитет, отказавшись вступать «в деловые отношения с большевиками». Стачечный комитет возглавлял горный инженер меньшевик Е.Д. Стратанович, долгие годы заведовавший федоровским геологическим музеем и возглавлявший попечительский совет горного училилища в Турьинских рудниках (осенью 1920 года этот выдающийся геолог, вернувшись из полевых исследований в Западной Сибири, заразился тифом и умер в возрасте 42-х лет). Не поддержали идею национализации и делегаты областной конференции профсоюза технических организаций Урала. В принятой резолюции отмечалось, что проводимая большевиками экономическая политика «в момент острой промышленной разрухи, является симптомом дальнейшего развала промышленности, и поэтому ни один техник или инженер не должен работать на национализированных предприятиях». Кроме того, обстановка в Богословском округе осложнилась после прибытия в Надеждинск представителя ЦК РКП(б) Клавдии Ивановны Кирсановой, которая, как член военной коллегии ЦК, имела неограниченные полномочия в Богословском горном округе, права ликвидировать неработоспособные учреждения, учреждать новые, "организовывать отряды по борьбе с контрреволюцией, вооружать их и вести самую беспощадную борьбу с контрреволюционерами". В молодости К.И. Кирсанова являлась связной Пермского комитета РСДРП с боевой дружиной Александра Лбова, известного под кличками "Длинный" и "Семен Лещ". В 1907 году дружина А.М. Лбова перебралась с Мотовилихского завода в Богословский округ и почти год терроризировала местных чиновников и полицейских, производя убийства, налеты на винные лавки, коммерческие и заводские учреждения (ГАРФ. Ф.102. ДП ОО.1907. Оп.237. Д.9.). Жена Емельяна Ярославского (Минея Губельмана) и безусловная сторонница красного террора, Кирсанова К.И. была явно не той фигурой, которая могла бы вести конструктивный диалог с членами правления БГЗО на основе взимных уступок и компромиссов. Первый Уральский съезд представителей национализированных предприятий Кыштымского, Богословского, Невьянского, Серьгинско-Уфалейского горных округов, состоявшийся 4-10 января 1918 года в Екатеринбурге, принял решнение, что наиболее приемлемой системой организации рабочего контроля на национализированных заводах будут так называемые Деловые Советы. Новые органы управления заводами должны были состоять на 2\3 из числа выборных рабочих и на 1/3 из числа служащихи ИТР. Первым комиссаром по управлению делами Богословского горного округа стал В.А. Земляной, исполнявший свои обязанности до февраля 1918 года. В виду прогрессирующей экономической разрухи в стране, и прямого саботажа высшего руководящего звена БГЗО, наметился резкий спад производства чугуна и стали, добычи медных и железных руд. Из Надеждинска уехали многие инженерно-технические сотрудники Управления БГО, в том числе главноуправляющий округа С.С. Постников. Вскоре остановлены были Воронцовский, Самский, Покровский и Баяновский железные рудники, а также большинство медных рудников. Практически стоял Богословский медеплавильный и химический заводы. На Надеждинском заводе прератились работы в снарядных мастерских, а из семи доменных печей работала только одна (Свердловский обл. партархив, С-Ф.41, Д.50 «Белая армия»). Завоз прдовольствия в БГЗО, не имеющего собственного призводства продуктов животноводства и сельского хозяйства, практически был преращен. В округе царил голод и люди выживали как могли с помощью урожаев на личных приусадебных хозяйствах и сбором таежных дикоросов.
В ноябре-декабре 1918 года Самский рудник был разрушен и затоплен. Большинство специалистов, изучающих историю гражданской войны на Урале, указывают на причастность к разрушению Самского рудника комендантских подразделений БГО Постникова и Романовского. Вопреки распространенному мнению, приписывающие все карательные акции в Богословском горном округе командиру Северной колонны войск Сибирской армии капитану Н.Н. Казагранди, многие мероприятия по демонтажу и эвакуации в Сибирь горного оборудования, а также разрушение рудников БГО производилось комендантом Верхотурского уезда ротмистром Есиповым, вступившим в должность 20 марта 1919 года (ОДААНТ. Ф.195. Оп.1. Д.2). К тому времени, сводный отряд Н.Н. Казагранди, включая кавалерийский дивизион ротмистра М.М. Манжетного, уже отметился при освобождении Перми и вел тяжелые бои под Вяткой. Штаб Верхотурской уездной комендатуры до конца весны 1919 года дислоцировался в Надеждинском заводе в виду его промышленного значения для колчаковской администрации. Из открытых источников известно, что адьютантом ротмистра Есипова в штабе комендатуры служил прапорщик Кларк, а в распоряжении Верхотурского коменданта находился батальон 13-го Омского Сибирского полка, расквартированный в Нижне-Тагильском и Кушвинском заводах. В поселке Турьинские рудники распологался батальон 18-го Тобольского Сибирского полка численностью до 100 штыков. Еще ротмистр Есипов запомнился жителям Северного Урала массовым изьятием у населения охотничьего оружия, лишая голодающих горнорабочих и приисковиков возможности добычи пропитания охотой. Своим распоряжением от 21 апреля 1919 года о разрешении весенней охоты, верхотурский комендант требовал от отделов милиции и комендатур на местах выдавать разрешения на охоту только членам охотобщества в отношении которых не имелось сомнений в их политической благонадежности. Остальное население Богословского и Никито-Ивдельского горных округов Есипов обязал сообщать об оружии,находящемся на руках, грозя в противном случае самыми тщательными обысками и, в случае обнаружения оружия, предупреждал о возможном прекращении привоза хлеба и продуктов в округа. Большая часть рабочих Самского рудника, после его разрушения, вынуждено перебралась в Надеждинск, образовав компактное поселение, получившее название Самского поселка, ныне расположенного между микрорайонами Советский и Сортировка (ранее - станция Кола Уральская), ограниченным улицами: пр. Серова-ул. Металлистов-ул. Степная-ул. Пржевальского.
Возобновились работы на Самском руднике в 1925-1927 годах. Эта датировка подтверждается проведением геологических изысканий и составление картографического материала запасов железной руды (Лимонита) Самского рудника в 1926 году (Росгеолфонд №25926 - в документе представлены геологические профили и геологоразведочные планы по Самскому железному руднику, построенные по материалам эксплуатационной разведки. На планах нанесены разведочные и эксплуатационные выработки, граница разведанных руд, граница отвода). Кроме того, в энциклопедии "Металлургические заводы Урала в XVII–XX вв." сообщается, что "Восстановление рудников началось осенью 1919 года, сначала добыча велась только на Ауэрбаховском руднике, позже пущены Воронцовский и Самский рудники. Рудники механизировались и электрифицировались. На них стали поступать перфораторы, компрессоры, экскаваторы, паровозыи электровозы... На Воронцовском и Самском рудниках построены промывочные фабрики, на Ауэрбаховском руднике, где имелись двегидравлические промывки, развернулось строит. дробильно-сортировочной ф-ки. Самский рудник с Надеждинским заводом соединял ширококолейный железнодорожный путь... В годы первых пятилеток рудники были реконструированы. В 1929 году Богословское рудоуправление выделеноиз состава Надеждинского металлургического комбината, что способствовало развитию и техническому перевооружениюрудников. В начале 1930-х гг. действовали уже 5 рудников (Ауэрбаховский, Воронцовский, Троицкий, Покровский и Самский), на одном из рудников (Баяновском) велись подготовительные работы, два рудника (Талинский и Лангурский) проектировались для разработки. Навсех рудниках были развернуты масштабные вскрышные работы. В 1931 году добыча руды достигла 265 тыс. т, на рудниках было занято 902 чел. рабочих." В первом издании путеводителя "По Советскому Уралу", подготовленному к печати в 1928 году, о Самском железном руднике указаны следующие сведения: "В 85 км. от Надеждинска расположен самый северный из известных крупных месторождений бурого железняка. Разведанный запас этого рудника 2115 тыс. т. бурого железняка с высоким содержанием железа (до 56 %). На руднике построена фабрика для промывки глинистых руд. Рудник соединен с Надеждинским заводом ширококолейным ж. д. путем". Также на Самском руднике в эти годы производилась геологическая разведка Талинского и Александровского месторождений. На Первой Всесоюзной геофизической конференции, проходившей в марте 1932 года в Свердловске, представитель Уральского геолого-разведочного треста Баженов Г.А. в своем докладе "Обзор Уральских магнитометрических работ" сообщил об утвержденных планах проведения в следущей пятилетке геофизических исследований Самского участка Надеждинского района на предмет обнаружения магнитного желязняка в обьемах, приемливых для его промышленной добычи. С 1931 года к работам на Самском руднике привлекались спецпереселенцы, организованные в неуставную артель. В дальнейшем, с 1936 года, в связи с высокой себестоимостью добычи руды и ее промывки, работы на Самском руднике были законсервированны до 1953 года.
После окончания Гражданской войны, хозяйственная деятельность в поселках Лангур, Сама, Денежкино, Маслово и Марсяты была связана почти исключительно с лесозаготовками, молевым сплавом леса и золотыми приисками на притоках Сосьвы - ручьях Стрелебном и Рудничном, речкам Южный Лангур, Александровка, Нижняя Масловка и Черная - бывшей собственности "Московского лесопромышленного общества", основанного еврейской семьей Поляковых. Население поселков работало на лесоучастках Петропавловского лесничества, в артелях торгового синдиката «УралЗолото» и в Лялинском известняковом карьере, открытие которого стало возможно после строительства железной дороги до поселка Старая Сама. Дело в том, что еще в 1912 году у главноуправляющего Богословского горного округа Савицкого Б.Н. возникла идея прокладки железной дороги широкой колеи до Северного рудника на берегу реки Тыньи (Малая Лозьва), расположенного в 6-ти верстах от впадения Тыньи в реку Лозьву у зимовья Веселого (на территории Лялинской казенной лесной дачи Верхотурского уезда) силами акционерного общества «Богословский горный округ». Северный рудник разрабатывался с 1881 года, имел значительные разведанные запасы магнитных железняков, а хозяин рудника Х.Я. Таль планировал построить чугуноплавильный и железоделательный заводы на Лозьве. Проэкт Х.Я. Таля по не известным причинам не был осуществлен и руда с Северного рудника по воде на барках доставлялась на Сосьвнский чугунолитейный завод. Планировалось, что работа пройдет в два этапа: сначала будут проложены рельсы от Надеждинска до Самского рудника (75 верст), а затем - до Первого Северного (или Веселого) рудника (ещё 95 верст). Финансировались работы по строительству железной дороги Азовско-Донским банком (владельцами которого являлась та же семья Поляковых), который в 1912 году скупил все долги «Богословского горного округа» и приобрел большую часть акций акционерного общества. Железная дорога проходила вдоль левого берега реки Сосьва, связывая Надеждинский завод с селами Андрияновское и Марсяты-Петрово - богатые дровянным и строевым лесом, кедровниками, через которые также вывозилось сено с покосов по более низменному правобережью реки Сосьвы. Первая мировая война сорвала осуществление этого проекта, а железная дорога была доведена лишь до села Марсяты. По окончанию гражданской войны, Советское правительство считало приоритетной задачей восстановление работы Надеждинского металлургического завода на Урале и расширение его сырьевой базы. Было принято решение о завершении строительства железной дороги от Надеждинска до Самского и 1-го Северного железных рудников. В Российском Государственном Архиве Экономике хранится фонд «Переписка с Управлением по постройке железнодорожной линии Надеждинский завод - Северный рудник о снабжении рабочих и служащих продовольствием и промышленными товарами», датируемый 23 марта - 20 октября 1920 года (РГАЭ Ф.2267, Оп.2, Д.225), а также «Краткая инструкция для рабочего паровозного движения по рельсовой времянке Управления по постройке железнодорожных линий Надеждинский завод - Богословские копи - Северный рудник», датируемая 17 сентября 1920 года (РГАЭ Ф.2267, Оп.2, Д.224). В статье №348 Постановления Совета Труда и Обороны "О программе государственного строительства на 1921 год", подписанной В. Ульяновым (Лениным) 13 мая 1921 года, завершение строительства железнодорожного пути широкой колеи на участке Надеждинский завод-Самский рудник (оставшиеся 18 верст из 75) были отнесены к первоочередным обьектам работ, подлежащим полному удовлетворению рабочей силой, продовольствием и материалами. И только в 1923 году строительство первой очереди было завершено, что позволило начать добычу известняка для Ново-Лялинского целлюлозо-бумажного комбината в карьере, расположенном на правом берегу речки Старая Сама в месте где заканчивается скальный массив речной поймы. Лялинская бумажная фабрика, основанная в 1912 году в поселке Новая Ляля Верхотурского уезда, остро нуждалась в товарном известняке для отбеливания производимой бумаги. В 1922 году при фабрике был построен новый целлюлозный завод, обьедененный в 1926 году с бумажной фабрикой в Ново-Лялинский ЦБК. Контора лялинского бумкомбината в поселке именоваклась "заводоуправлением", так как находилась в здании управления Самского Рудника. Когда на Север Свердловской области в 1930 году привезли спецпереселенцев, взрослая работоспособная их часть была принудительно трудоустроена на лесоучастках Петропавловского леспромхоза. В январе 1931 года Петропавловское лесничество было преобразовано в лесопромышленное предприятие - Петропавловский леспромхоз с подчинением тресту Уралсевлес Упрлеспрома Наркомлеса СССР. В 1935 году было организовано новое предприятие Петропавловский химлесхоз, который занимался сбором живицы (серы) для химической промышленности. В путеводителе "По Советскому Уралу", подготовленному к изданию в Свердловске в 1928 году указано: "В настоящий момент в Надеждинске заканчиваются работы по оборудованию канифольно-скипидарного завода Урламета. Годовая производственная программа завода расчитана на переработку 500 тонн сосновой смолы, что даст приблизительно 375 тонн канифоли и до 60 тонн скипидара. Все оборудование для канифольно-скипидарного завода изготовлено Надеждинским заводом. Размещена фабрика в здании бывш. ж. д. депо, что дало возможность значительно снизить общую стоимость постройки завода. До конца текущего года завод перерабатывает 354 тонны сосновой смолы. Из этого количества будет получено 75 проц. канифоли и 12 проц, скипидара". Эти сведения предполагают, что промышленные заготовки живицы в Богословском округе производились в широком масштабе уже в тот период времени. Петропавловские леспромхоз и химлесхоз имели лесоучастки в Петропавловском, Волчанском и Ивдельском районах, в том числе в поселке Старая Сама, деревнях Денежкино и Марсяты. В поселке Старая Сама отделение Петропавлоского лесничества и химлесхоза находилось между старой известняковой фабрикой и Самской средней школы на высоком правом берегу реки Сама. Кроме того, из материалов районной газеты "Пролетарий" города Кабаковска (Надеждинска) за 1935 год известно, что в деревне Денежкино (на месте, где позже был находился пионерский лагерь "Уралец") действовал санаторий рабочей молодежи "Денежкино". Время постройки Самской семилетней школы № 2 не известно, но в архивах есть сведения, что во время Великой Отечественной войны в школе последовательно располагались два эвакогоспиталя: «ЭГ №3855, станция Сама Ивдельского района, школа №2 заводоуправления. Период размещения: 10.07.41г. - …12.41г. Общехирургический на 300 коек. Главврач Гликман. Влит в ЭГ №2050.»«ЭГ №2050. Станция Сама, школа заводоуправления. 2.11.41г. – 05.03.42г. Общехирургический, ранения верхних и нижних конечностей, на 400 коек. Главный врач – Гликман». После организации в 1937 году ИвдельЛага, на территории Самского отдельного лагерного подразделения (ОЛПа) были созданы психиатрическая лечебница, кожно-венерологический диспансер и роддом для женщин-заключенных. В.Н. Кузнецов в статье «Заключенные ГУЛАГ на строительстве атомных объектов Урала» пишет, что больных заключенных с обьктов секретного строительства Красногорского ИТЛ (образованного на базе Нижне-Туринского лагерного отделения № 4 УИТЛК и до 31 мая 1953 года находившегося в составе строительного управления № 1418 (514) - ныне ЗАТО «Лесной») и Свердловск-44 (ИТЛ-100 – ныне ЗАТО «Новоуральск»), направлялись на лечение в Нижне-Тагильскую областную больницу ИТК № 12, туберкулезную больницу Севураллага и психбольницу Ивдельского ИТЛ (расположенную в 1-м ОЛПе поселка Сама Ивдельского района). Конвоировались заболевшие заключенные по железной дороге в сопровождении медицинских работников и конвоя из числа военнослужащих ВСО (военно-санитарного отдела) УИТЛК Свердловской области. Железнодорожная станция была построена на левом берегу речки Сама, на расстоянии около 500 м. от поселка. Кроме деревянного здания станции, имелись складские строения, грузовая площадка и деревянная водокачка. Баластировка железнодорожного полотна от станции Кола Уральская (Серов-Сортировочный) до Самского железного рудника производилась, по-видимому, дробленым шлаком отвалов Богословского медного завода и Туринских медных рудников, так как еще в 70-х годах прошлого века мы увлеченно собирали среди путевого щебня баластного слоя Самского железнодорожного тупика кристалы пирита, кусочки малахита и другие образцы минералов, сопутсвующих месторождениям медных руд.
Осенью 1937 только что организованный Ивдельлаг НКВД приступил к прокладке трассы дальше на север, но не к Первому Северному руднику как предусматривалось в проэкте 1912 года, а в сторону города Ивделя. Одновременно строился временный мост через реку Сосьву и осуществлялся перенос станционных объектов с Самского рудника к деревне Денежкино (при сохранении старого названия станции). В Денежкино были построены кирпичные здания паравозного депо, котельной и водокачки. В самом поселке была открыта начальная железнодорожная школа. До 1937 года от станции Старая Сама до Лялинского известнякового карьера действовала узколейнаяжелезная дорога, замененная в более поздний период железнодорожным тупиком нормальной колеи. Вероятнее всего, узкоколейка Лялинского карьера монтировалась рельсами, снятыми с УЖД Самского рудника, т.к. в фондах Серовского филиала ГАСО находятся на хранении 24 дела Р-83 "Управление Самской узкоколейной железной дороги, 1921-1923 гг.". Из восспоминаний заключенного 1-го Самского ОЛПа Ивана Николаевича Бажанова известно, что летом 1938 года силами спецконтингента 1-го ОЛПа была сооружена узкоколейная железная дорога длиной 2 км., по которой из делян вывозился лес на 10 вагонетках по 15 кубометров 6-8 метровой древесины каждой вагонеткой. Рельсы для лесовозной УЖД и вагонетки, со слов И.Н. Бажанова, были взяты в заброшенном Самском железном руднике (Архив общества «Мемориал». Ф.2-Мемуары о политических репрессиях в СССР, Оп.1, Д.7). Для обеспечения строительства полотна железной дороги Ивдельской дистанции, в поселке Самский рудник не позднее лета 1937 года был открыт Самский баластный карьер 18-й дистанции пути железной дороги им. Л.М. Кагановича. Существование данного предприятия известно благодаря сведениям из уголовных дел в отношении Занина Павла Прокопьевича 1909 г.р. уроженца деревни Скоморохово Краснополянского района Свердловской области, продавца торгового ларька Самского баластного карьера (арестованного 7 октября 1937 года и осужденного 22 июня 1938 года на 10 лет ИТЛ) и в отношении Кошелевой Федосьи Дмитриевны 1915 года рождения, уроженки деревни Чуркино Омутинского района Омской области, работавшей сторожем конторы Самского баластного карьера (арестованной 5 декабря 1937 года и осужденной 1 апреля 1938 года на 10 лет ИТЛ).


03 сен 2018, 21:53
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение ИЗ ИСТОРИи ПОСЕЛКА МАСЛОВО СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ
Самые ранние сведения об открытии месторождения золота в районе деревни Маслово и начале его добычи. В Биографическом справочнике Бессонова М.С. «История Северного Урала в лицах (1589-1917) имеется упоминание о произведенном в 1831 году за открытие богатого золотосодержащего прииска в берггешворены Версилове Павле Андреевиче, происходившем из дворян Даньенского уезда Новгородской губернии. В 1832 году П.А. Версилов был смотрителем верховых работ поторжного цеха, конюшни и салотопки при Турьинских рудниках, а в августе 1833 года - смотрителем Масловского золотого промысла и Верхнекаменской фабрики Богословского округа (ГАСО. Ф.435, Оп.2, Д.3). В данном случае речь может идти только о месторождении золото-кварцевых руд на территории Масловского золоторудного узла в пределах Сосьвинско-Волчанской площади Северного Урала. В то время разработка Масловского прииска развития не получила, ввиду нехватки рабочих рук, удаленности месторождения от поселка Турьинские рудники и неудачно выбранным местом для золотодобычи, требующего значительных расходов на строительство шахт и восстановления фабрики для протолочки золотоносных руд на Богословском медеплавильном заводе, которая после закрытия Воскресенского рудника в 1816 году была переделана в слесарную мастерскую (Юрий Сысуев, Василий Ищенко «Исчезнувшие поселения Свердловской области. Деревня Воскресенка»).
Добыча россыпного золота в районе деревни Маслово на участке Сосьва-1 вверх по реке от устья притока Сосьвы речки Масловка была возобновлена в 1935 году силами Южно-Заозерского приискового управления, выделенного Приказом № 190150 от 5 декабря 1933 года по тресту Уралзолото из состава Северо-Заозерского приискового управления. После отработки русловой части россыпи, на левой террасе реки Сосьвы была построена и работала гидравлическая установка, с искусственным напором воды, на базе газогенераторных тракторов (данные с официального сайта артели «Южно-Заозерский Прииск»), а позднее (до 1955 года) на золотоносном участке добыча велась с использованием малолитражной драги типа «Гном». Приблизительное время пуска в строй гидравлической установки на Масловском месторождении можно определить по данным Книги памяти жертв политических репрессий Свердловской области на Рогальского (Рагальского) Петра Никитовича (Никитьевича) 1911 г.р., уроженца и жителя села Иртышкино Старобардинского уезда Томской губернии (Новосибирской области), русского, члена колхоза им. Сталина. 14 апреля 1933 года П.Н. Рогальский был арестован и 21 апреля 1933 года осужден постановлением особой тройки при ПП ОГПУ по Запсибкраю по ст. 58-2-7-11 УК РСФСР на 5 лет заключения в концлагере. По отбытии срока заключения, П.Н. Рогальский был сослан на спецпоселение в поселок Маслово Надеждинского (с сентября 1939 года – Ивдельского) района Свердловской области, где он работал машинистом локомобиля гидравлической установки Масловского золотого прииска Южно-Заозерского приискового управления. 12 декабря 1942 года П.Н. Рогальский был повторно арестован и 16 августа 1943 года осужден на 8 лет ИТЛ.
По воспоминаниям старожила поселка Маслова Юрия Логинова, кроме драги на реке Сосьве работали золотарские плоты, число которых в 30-е годы достигало десятка, на каждом из которых работала своя артель старателей. Добыча золота старательским способом в СССР была восстановлена Постановлением ЦИК и СНК СССР от 25 мая 1934 года, согласно которого старатели-золотодобытчики были приравнены к промышленным рабочим. Согласно данного постановления, каждый трудящийся СССР, независимо от места его работы, а также члены его семьи в одиночку или организованно (артелями), могли получить золотоносный участок для разработки старательско-золотничным способом. Старатели подлежали полному социальному Страхованию в порядке, устанавливаемом ВЦСПС, а заработок старателей освобождался от обложения какими бы то ни было общегосударственными и местными налогами и сборами. Хозяйства старателей освобождались от сельскохозяйственного налога и от всякого рода трудгужповинности. Старатели и состоящие на их иждивении и проживающие вместе с ними члены их семей должны были обслуживаться медико-санитарными, профилактическими и социально-бытовыми учреждениями наравне с рабочими. Жилая площадь в городах, занимаемая старателями и членами их семей, состоящими на их иждивении, а также коммунальные услуги оплачивались по ставкам, установленным для лиц, работающих по найму. За старателями - городскими жителями сохранялась жилая площадь, занимаемая ими на все время старательской работы. В случае, если семья старателя выезжала вместе с ним, жилая площадь, занимаемая как старателем, так и его семьей, сохранялась за ним в течение года. Этим же постановлением были установлены обязанности золотоплатиновых предприятий, которые были должны предоставлять старателям необходимые указания для безопасного и технически правильного ведения работ, снабжать их за особую плату инвентарем, оборудованием, инструментами, лесными материалами, прозодеждой и оказывать им производственные услуги и техническую помощь. За особую же плату золотоплатиновые тресты должны были предоставлять старателям и их семьям, находящимся на месте работ, жилища и коммунальные услуги. Разрешение на право добычи золота и платины, а также все справки по старательско-золотничным работам на территории Уральской (Свердловской) области выдавались приисковыми управлениями треста «Уралзолото». На первом году разработки русловой россыпи (на Масловском золотом прииске), ниже деревни Маслово было повторно открыто месторождение рудного золота (вероятно, были обнаружены шурфы 1833-1834 годов), после чего ЮЗП начала его разработку шахтным способом, основав Масловский золотой рудник. С 1936 года по 1947 год золоторудные кварцевые жилы разрабатывались хозспособом и старателями из шахт. Согласно данным Государственной геологической карте Российской Федерации (Лист Р-41 - Ивдель), разработка золоторудной кварцевой формации Масловского месторождения производилась в 1936-1949 годах (подразумевается шахта «Кировская» и шахта № 9).
Штат рабочих и старателей Масловского участка ЮЗПУ состоял в основном из числа административно-ссыльных, проживавших в спецпоселениях на территории Надеждинского и Ивдельских районов, а также местных жителей и лиц, завербованных на прииски и рудники из Ижевской и Молотовской областей, Татарстана и Башкирии. Спецпоселенцы, как правило, составляли 70-75% всех рабочих и технических специалистов приисков и рудников Южно-Заозерского приискового управления до конца 40-х годов, когда на работу в ЮЗПУ стали массово направлять немцев, демобилизованных из трудармии и лиц, освобожденных из ИвдельЛага по отбытию наказания, имевших ограничения в виде поражения в правах, предусмотренных пунктами «А, Б, В» ст. 31 УК РФСР. К сожалению, фонд Р- 638 Отдела труда и спецпоселений был передан из ГАСО в 1-й спецотдел УВД Свердловской области и доступ к документам этого фонда крайне ограничен. Из доступных источников о старателях и рабочих Масловского участка ЮЗПУ имеются мартиролог «Книга Памяти жертв политических репрессий Свердловской области» и анкеты архива Ивдельского отделения общества «Мемориал», содержащих сведения о месте работы репрессированных граждан на момент их ареста:
- Ясаков Иван Иванович 1889 г.р. уроженец деревни Каркалай Барашниковского района Ижевской области, русский, слесарь Масловского прииска Южноозерского приискового управления Ивдельского района Свердловской области. Арестован 31 июля 1942 года и 17 октября 1942 года осужден на 8 лет ИТЛ.
- Буйный Бергард Валентинович 1909 г.р. города Торунь-Подгуш Львовской губернии, поляк, старатель Масловского участка Южно-Заозерского приискового управления. Проживал на спецпоселении в пределах Самской поселковой комендатуры Надеждинского района. Арестован 27 августа 1937 года. Осужден 26 октября 1937 года к ВМН. Расстрелян 13 ноября 1937 года.
- Рябухин Василий Иванович 1892 г.р. уроженец села Брехово Суксунского района Свердловской области, русский, кочегар шахты №4-5 Масловского золотого рудника Южно-Заозерского приискового управления Надеждинского района Свердловской области. Арестован 12 марта 1938 года. Осужден 13 мая 1938 года к ВМН. Расстрелян 16 мая 1938 года.
- Лунегов Агафон Михайлович 1904 г.р. уроженец деревни Гари Кишертского района Пермской области, русский, старатель Масловского золотого рудника Надеждинского района. Арестован 27 июля 1938 года. Осужден 31 августа 1938 года на 2 года ИТЛ.
- Гурышев Алексей Николаевич 1907 г.р. уроженец села Соболеково Нижнекамского уезда Казанской губернии, русский, административно-ссыльный, пилоправ Южно-Заозерского приискового управления в поселке Маслово Ивдельского района Свердловской области. Арестован 15 декабря 1942 года. Осужден 16 августа 1943 года на 5 лет ИТЛ.
Кроме того, Юрий Логинов в своей публикации «История поселка Маслово» упоминает репрессированного в 1943 году спецпереселенца по фамилии Островский, работавшего трактористом Масловского золотого рудника.
С самого начала эксплуатации Масловского золоторудного месторождения, в районе деревни Маслово производились регулярные геологоразведочные изыскания. В Государственном архиве Свердловской области хранится геологический отчет «Исследование золотосодержащих руд Масловского рудника Южно-Заозерского Приискового Управления Треста Уралзолото за 1937 год» (ГАСО Ф. Р-17, Оп.1Н, Д.32). В биографическом справочнике Комарского В.Я. «Геологоразведчики Урала в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» содержатся сведения о том, что в 1938-1941 годах геоморфологическую и геологическую съемку Масловского месторождения в пределах ЮЗПУ на Северном Урале проводила начальник геоморфологической партии геологоразведочного отдела треста «Уралзолото» Павлова Нина Владимировна (составила четыре геологических отчета). Кроме того, известны геологические отчеты по разведке промышленных запасов минерального сырья (золота) Масловского месторождения, составленные в 1939-1940 годах горными инженерами-геологами А. Грабдоником и П.Г. Алендорфом (ФБУ ТФГИ по УрФО Инв. №19336, 19551). Большую часть рабочих кадров геолого-разведочных партий Южно-Заозерского Приискового Управления также были укомплектованы спецпоселенцами, направляемыми на работу в трест «Уралзолото» по разнарядке ОСП (Отделов Спецпоселений) территориальных отделов НКВД.
В годы Великой Отечественной войны, в деревне Маслово был открыт новый железный рудник, работы на котором производились силами спецпереселенцев и рабочих, мобилизованных в трудармию на территории Татарстана и Башкирии. Масловское месторождение высококачественных железных руд скарново-магнетитового типа было открыто предположительно одновременно с Самским железорудным месторождением геологами Богословского горно-заводского округа. Известно, что в январе 1917 года на подготовительных работах (земляной выемке) нового железного рудника в деревне Маслово было занято 109 военнопленных Австро-Венгерской армии (ГАСО Ф.45 Оп.1. Д.997,1098). Однако, после Октябрьской революции и национализации имущества БГЗО, все работы в деревне Маслово были прекращены. Повторная разведка с подсчетом промышленных запасов железной руды была произведена в 1939-1941 годах инженером-геологом Уральского геологического управления Михаилом Иосифовичем Алешиным, возглавлявшим на тот момент времени Масловскую железорудную геологическую партию (запасы были утверждены ВКЗ 24 декабря 1941 года). Работы по разведке и передаче промышленности Масловского железорудного месторождения, а также Марсятского и Полуночного месторождений марганцевых руд с 1938 года осуществлялись под руководством старшего инженера по редкометальным рудам и рудам черных металлов Уральского геологического управления Владимира Алексеевича Ершова, который с мая 1943 года являлся руководителем Территориальной комиссии по запасам полезных ископаемых и по совместительству - начальником тематической партии по обобщению геологических материалов по железным рудам Урала. В обьяснительной записке к листу Р-41- Ивдель Уральской серии Геологической Карты Российской Федерации 2007 года издания говорится, что «Месторождения Масловское (VI 1 45), Новомасловское (VI 1 43) и Сосьвинское (VI 1 48) локализуются в пределах Масловского золоторудно железорудного узла и связаны со средне позднедевонскими интрузиями ауэрбаховского комплекса, скарнирующими образования раннедевонской краснотурьинской свиты. Для месторождений характерен существенно магнетитовый состав руд, иногда отмечаются медистые магнетиты. Мощность рудных тел колеблется от 2 до 15 м…». Осенью 1941 года месторасположение нового Масловского рудника посетили члены Комиссии по мобилизации ресурсов Урала на нужды обороны под руководством академика И.П. Бардина и заместителя наркома внутренних дел старшего майора государственной безопасности А.П. Завенягина, курировавшего в то время Государственный научно-исследовательский и проэктный институт редкометаллической промышленности («Гидромет»). Задачами упомянутой выше комиссии являлось выяснение промышленных запасов железной руды и марганца на Севере Свердловской области и их скорейшее промышленное освоение. Юрий Логинов, являвшийся очевидцем открытия Масловского железного рудника, в своих воспоминаниях указывал, что «в первый военный год осенью привезли на поезде бригаду эстонцев. Были они бесконвойными и жили у людей на квартирах, но комендант уже был. Ходил он с пистолетом, ведь в то время даже начальник карьера имел пистолет. Эстонцы занимались изготовлением конструкций и опор для будущего моста через Сосьву. После привезли роту трудармейцев (мужчин, не пригодных к службе). Во время войны работали по 12 часов. Зимой 1941-1942 годов они сооружали котлованы для опор моста: промораживали дно и вручную долбили лед и грунт. Одновременно было начато вскрытие рудного тела Масловского железорудного месторождения и прокладка железной дороги колеи 750 мм от карьера до погрузки (более 2 км). На разгрузку вагонетки затаскивали лебедками. Рудник был подчинен Марсятскому рудоуправлению треста «Уралруда». В то же время завозили оборудование: 3 шахтных семитонных электровоза бывших в употреблении на Украине, шахтные кубовые вагонетки ВО-1. У этих вагонеток не было амортизаторов и они постоянно «бурились» на стыках и перекосах путей. К 7 ноября 1942 года мост был построен. К весне по нему проложили ж/д пути и «руда пошла». Это была окисленная руда верхних горизонтов, которую грузили лопатами трудармейцы». Вышесказанное подтвержается сведениями Книги Памяти жертв политических репрессий Свердловской области, согласно которым в период с 1942 по 1947 года были подвергнуты политическим репрессиям следующие работники Масловского железного рудника:
- Пюметс Гуйдо Мартынович 1908 г.р. уроженец города Ревеля (Таллина) Ревельской губернии, эстонец, осужденный к высылке в спецпоселение НКВД Свердловской области, чернорабочий Масловского железного рудника Серовского района. Арестован 9 марта 1942 года. Осужден 13 сентября 1942 года на 8 лет ИТЛ.
- Стаховский Антон Витальевич 1900 г.р. уроженец села Себерка Барановского района Житомирской области, поляк, осужденный к высылке в спецпоселение НКВД Свердловской области, машинист локомобиля Масловского железного рудника. Арестован 26 апреля 1947 года. Осужден 26 июня 1947 года на 10 лет ИТЛ.
- Аверин Николай Федорович 1914 г.р. уроженец села Новый Свет Алышаевского района Башкирской АССР, русский, административно-ссыльный, токарь Масловского железного рудника поселка Маслово Ивдельского района. Арестован 12 декабря 1942 года. Осужден 16 августа 1943 года на 5 лет ИТЛ.
Согласно Уральской серии Геологической Карты Российской Федерации все скарновые месторождения железных руд в районе поселка Маслово к настоящему времени выработаны. Однако, в Постановлении Правительства Свердловской области от 18 июля 1997 N 607-п «О программе развития рудно-сырьевой базы металлургической промышленности Свердловской области "Руда Урала" до 2005 года» высказано предложение о расширении добычи скарново-магнетитовых руд для нужд черной металлургии за счет вовлечения в эксплуатацию Масловского и 3-го Северного месторождений в Свердловской области, что дает надежду на возрождение горно-добывающего производства в поселке Маслово.


04 сен 2018, 10:10
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПЕРВЫХ ПОСЕЛЕНИЙ НА РЕКЕ СОСЬВА.
В грамоте царя и великого князя всея Руси Михаила Федоровича от 20 апреля 1616 года «в Пермь Великую о сборе ясака с Вишерских, Вагранских и Сайкиновских Вогуличей» на имя Льва Ильича Волкова и дьяка Степана Пустошкина указано, что в Нижегородскую четь с челобитной обратились «Салтанко Саучев и со всех Вишерских и Вагранских и Сайкиновских осмнадцати человек», которые ранее проживали по реке Вишера, но в 1612 году, после пресечения «воровства» Пелымских вогулов и розыском пермскими властями заподозренных в сговоре с пелымскими «ворами» вишерских вогуличей во главе с их князцем Борондучком Авиным, «блюдясь их воровства… с тех старых своих мест сошли в Верхотурской уезд». Из списка грамоты явствует, что вышеуказанные вогулы в конце-концов вернулись на свои прежние места проживания, однако, какая-то часть их осталась в Верхотурском уезде, кочуя по рекам Вагран и Сосьва. Вполне возможно, что среди осевших в зауралье вогулов был Денга Ондрюшкин, построивший свои зимовья и юрты по берегам рек Вограна и Сосьвы. Пермские корни «сосьвинских» вогулов подтверждаются топонимикой названий притоков Ваграна и Вишеры - Лямпы и Сурьи, поселений Вижай на реках Березовой и Лозьве, острова Шипичный на реке Вишера и одноименного поселка в Ивдельском районе, деревни Паршакова на реке Язьва и ивдельских вогулов Паршаковых, а также в названии левого притока Сосьвы - Вишеры ниже современного поселка Денежкино.
Первым упоминанием о вогулах Денежкиных является ясашная книга Верхотурского уезда 1625/26 годов где говорится, что ясак был взят с 24 вогуличей юрта Сантинов «на реке на Сосьве» (сосьвинские вогулы). Таким образом, деревня являлась самым старым населенным пунктом на территории севере Свердловской области после Лозьвинского городка. Согласно ясашной книге, местное податное население было поделено на сотни, включавшие две Лялинские сотни, Лозьвинскую, Косьвенскую и Сосьвинскую сотню, юрты которой находились на реках Сосьве, Турье, Вагране, Лангуре и Моче - всего 124 человек ясачного населения обоего пола (РГАДА. Ф.214, Оп.1, Д.10). В дальнейшем были созданы специальные ясачные волости: две Лялинские, Косьвинская, Сосьвинская и Лозьвинская. Вогулы, проживающие на территории уезда, не были закреплены за определенной волостью и могли переходить из одной волости в другую или даже выселяться за пределы его. Так 8 июня 1686 года бывший сотник ясачных вогул Сосьвинской волости Яков Палкин по закладной кабале уступил верхотурскому посадскому Игнатию Титову сыну Попову земли, сенные покосы, поскотины и рыбные ловли по реке Сосьве перебравшись на Лозьву (деревня Палкино в 3-х верстах выше по реке юрта Першина). Сами вогулы Першины имели зимовье по реке Турье, на месте, где по мнению выдающегося исследователя истории Верхотурского уезда и Богословского горного округа М.С. Бессонова, после 1761 года возник один из Турьинских медных рудников - Суходойский (Першинский). В «Крестоприводной книге Верхотурского уезда 1682 года» у ясачного населения отмечается появление фамилий, которые, позднее, в 1800-1801 годах фиксируются в исповедных росписях. Это Денешкины, Моросковы, Анисимковы, Антипкины, Есаулковы. Всего по исповедным росписям этих лет выявлены 25 фамилий ясачных вогулов (ГАСО. Ф.6, Оп.3, Д.1,3).
Считается, что заселения среднего течения реки Южной Сосьвы производилось вагранскими вогулами. В путевом журнале старшего пробователя Екатеринбургской лаборатории, унтер-шихтмейстера Леонтия Яковлева, направленного по указу Канцелярии Главного заводов Правления осмотреть рудники на реке Колонге, заявленные верхотурским купцом М.М. Походяшиным, и возможные места под его будущий железоделательный завод, говорится, 12 сентября 1757 года он, мастер водяных и мельничных колёс с Екатеринбургского завода Иван Савастьянов и верхотурские посадские Степан Богомолов, Яков Пинягин и Данило Титов отправились из Верхотурья на реку Сосьву, куда прибыли 15 сентября в полдень к юртам новокрещенных ясашных вогулов Петра и Ивана Кочкиных. От них путешественникам стало известно, что земли те государственные и «порожние», которыми никто не владеет и что «до тех мест им дела нет». Также братья Кочкины пояснили, что кроме живущих по Ваграну Данилы Алтипкова, Степана Мунтина, Петра Тихонкова и Федора Маслова «других каких русских так и ясашных жительств не имеется». 18 сентября в полдень посланцы горной канцелярии прибыли на приток Ваграна - Колонгу, где на другой же день они встретились с вагранскими вогулами: «1757 года, сентября 19 дня призваны были живущие воблизости упоминаемых на речке Колонге рудников с Ваграну-реки жители Данило Петров сын Алтипков, Степан Яковлев сын Мунтин, Пётр Тихонов сын Тихонков, Фёдор Алексеев сын Маслов, которые подтвердили слова Кочкиных и Масловых, что ежели на Колонге Походяшиным завод построится, то они от того никакого себе помешательства и утеснения не признавают» (ГАСО, Ф.24, Оп.12, Д.3125). Однако, после окончания строительства Петропавловского завода, рубки леса на топливо его плавильных печей, открытия золотых промыслов, железных и медных рудников - в связи с сокращением охотничьих и рыболовных угодий происходит выселение вагранских и верхнесосьвинских вогулов - иногда самовольное, а иногда по соглашению с владельцами Богословского округа. Кроме того, Н. К. Чупин в "Географическом и статистическом словаре Пермской губернии" упоминал, что в 1760-х годах барон (впоследствии граф) Александр Строганов также сбирался строить железный и медный завод на реке Вагран в 29 ½ верстах от Петропавловского завода на запад в сторону Чердыни, но почему-то не построил; выстроены были только контора, три жилых дома, да несколько амбаров (Баронское зимовье). На всех зимовьях, расположенных на Чердынской дороге «основатель и владелец Богословских заводов Максим Походяшин построил по избе и в каждой поселил по крестьянину, на жалованье от себя, чтоб доставить теплый приют приписным к его заводам крестьянам Чердынского уезда, шедшим в заводы на работу, либо возвращавшимся домой. После поступления Богословских заводов в 1791 году во владение казны, зимовья эти еще довольно долгое время поддерживались, и зимовщики получали от казны жалованье, за которое обязаны были принимать проезжих, для отдыха и обогрева, иметь в запасе для продажи им харчевые припасы и корм для лошадей, и кроме того летом очищать дорогу от буреломника, а зимой протаптывать ее своими лошадьми». На основании имеющихся немногочисленных источниках того периода времени можно предположить, что семейство Федора Маслова выселилось с Ваграна ранее родов Денежкиных и Крылышкиных, основав Верхне-Масловское и Нижне Масловское зимовья (ныне поселки Денежкино и Маслово), деревню Масловка у зимовья Танковичи в 14 верстах выше позднее построенного Надеждинского завода, а также деревню Старое Маслово, расположенную ныне между поселками Сотрино и Романово.
Также принято считать, что Денга Ондрюшкин являлся предком вогульских родов Денежкиных и Андрюшкиных. Денежкинский юрт первоначально находился на месте современной деревни Тренькино восточнее Петропавловского тракта и в 2-х верстах от Тренькинского камня на Сосьве. Кроме этого, Денежкины имели зимовье на левом (северном) берегу Сосьвы, чуть ниже впадения в нее речки Пуи, в районе, где позже возникла деревня Воскресенская и одноименный рудник. При размежевании земель между Богословскими заводами и потомками князей Всеволожских, деревня Воскресенская с рудником и золотыми промыслами на левом берегу Сосьвы остались за Походяшиными, а вогулам Денежкиным для поселения были выделены земли по реке Сосьве, так называемая дача Денежкиных. Н. К. Чупин в "Географическом и статистическом словаре Пермской губернии" уточняет, что деревня Денежкино ранее называлось Верхне-Масловским зимовьем: «Зимовье Масловское или Верхне-Масловское, на северовостоке округа, на дороге из Петропавловского завода к месторождению белой огненопостоянной глины за Сосвой и к заводским сенным покосам на р. Лозве». Тот же Н.К. Чупин говорит, что "Масловское или Нижне-Масловское зимовье, представляла собой малую деревушку в северо-восточной части Богословского округа, расположеную на правом берегу реки Сосьвы, 16 верстами ниже Денежкина зимовья, и выше вогульской деревни Марсяты. В 1862 году в зимовьях Масловском и Денежкином вместе было 5 дворов, а жителей 42; сколько в отдельности в каждом из этих двух селений, мне неизвестно". Академик Гельмерсен, проводя геологические изыскания в Богословском округе в 1833 году писал, что «Берега верхней части р. Сосвы гористы; но у Денежкина зимовья находится уже последняя береговая скала - Камень Говорун; ниже берега делаются плоскими, река шире и обрамлена лесом и прекрасными лугами. Но близь Масловского зимовья русло реки загромождено большими глыбами темноцветного порфира, между которыми она весьма быстро и с большим шумом протекает. Этот, так называемый Масловский, перебор тянется более чем на версту. Вероятно, кроме Денежкиных, новые земли по Сосьве были отведены и вогулам юрт Крылышка, проживавшим в 15 верстах на юго-запад от Петропавловского завода вблизи Вагранского (ныне Крылышково) озера. Это предположение основано на том, что на левобережье Сосьвы за поселком Маслово имеется болото, именуемое Крылышкиным. Юрт Крылышка впервые достоверно упомянут в межевом журнале отвода лесов Петропавловскому заводу Походяшина в 1759 году. Тот же верхотурский купец М.М. Походяшин, основатель Богословского завода и Турьинских рудников, при строительстве доменных и медеплавильных печей на Петропавловском заводе, заложенном в 1764 году, эксплуатировал залежи белых огнеупорных глин, которые доставлялись на завод лошадями с зимовья Денежкино, или Верхне-Масловское, за рекой Сосьвой. Житель поселка Маслово Юрий Логинов в своей статье "История поселка Маслово" указывает, что месторождение огнеупорных глин распологалось севернее Масловского отработанного ныне железорудного карьера в 100–120 метрах от северного борта, ошибочно предполагая что зимовья Нижне-Масловское и Верхне-Масловское являлись двумя концами одного поселения. Данные Н.К. Чупина подтверждаются сведениями, приведенными в обьяснительной записке к Уральской серии "Листа Р-41-Ивдель" Государственной геологической карты Российской Федерации: "в 1,5 км к юго востоку от пос. Вишера известно малое Денежкинское месторождение (VI 1 39) огнеупорных глин, приуроченное к юрским каолиновым отложениям лангурской свиты Восточно-Уральской железорудной угленосной минерагенической зоны. Месторождение эксплуатировалось в 1893–1913 гг. Практически выработано. Глины месторождения пригодны для изготовления шамотных огнеупорных изделий класса «А»". Историк российского предпринимательства в начале XX века Барышников М.Н., в историко-биографическом справочнике "Деловой мир России" приводит данные о номенклатуре имущества Богословского горнозаводского общества на 1 января 1900 года, в число которого были включены наряду с заводами, медными, марганцевыми, железными и хромистого железняка рудниками, золотыми и платиновыми приисками, угольными копями и копи белой огнеупорной глины (ссылка на работы "Акционерно-паевые предприятия в России" издания 1914 года, Отчёт Акционерного Богословского горнозаводского общества за... 1896-1904 гг.).
Кроме того, хотелось бы остановиться на спорной датировке крещения сосьвенских и вагранских ясашных вогулов, которую многие уральские краеведы относят к 1714 году. Так Александр Меркер считает, что основатель Марсятских юрт вагул Прокопий Марсин был крещен самим Феодором Лещинским. Подобное предполажение основаны на данных, приведенных Новицким Г.И. в своей книге «Краткое описание о народе остяцком», изданной в 1715 году, о том, что в начале 1714 года схимонах Тюменского Троицкого монастыря Феодор Лещинский (происходивший из польского дворянского рода Лещинских, окончивший Киевскую духовную академию и до 1709 года бывший митрополитом Сибирским и Тобольским) совершил очередную поездку в Березовский уезд, где в городке Березове «властию томошних комендантов» было собрано более полутора тысяч хантов и манси, включая остяцких князцов Никифора Еурова из Подгородной, Дмитрия Юзорина из Казымской, Игоря Данилова из Куноватской, Матвея Шекшина из Ляпинской, Петра из Сосьвинской и Алексея Тайшина из Обдорской волостей. Миссионеры окрестили всех князцов и их людей в реке Сосьве. При крещении князцы получили богатые подарки. Кроме того, эта датировка якобы потверждается сведениям, указанными Петром Буцинским в его книге "Крещение остяков и вогулов при Петре I", изданной в 1893 году: "Едва только началась зима 1714 года, как он (Феодор Лещинский) уже отправился в Пелымский уезд, чтобы посетить новокрещеных вогулов и построить для них церкви. Из Пелыма он перебрался в Верхотурский уезд и там многих вогулов, живших по Type и другим рекам, обратил в христианство". Хотелось бы привести свои возражения о том, что именно в феврале или в начале зимы 1714 года Феодором Лещинским были крещены вогулы, прживавшие по Южной Сосьве и Ваграну. Во-первых, и Г.И. Новицкий, и протоиерей А. Сулоцкий в книге "Жизнь Святителя Филофея, митрополита Сибирского и тобольского, просветителя сибирских инородцев", среди крещеных в Березове сосьвинских остяков и мансей, однозначно имеют в виду инородцев Сосьвинской волости Березовского уезда - т.е. проживающих по Сосьве Северной. Во-вторых, многие современные краеведы, представляя себе маршрут мессионерской поездки Феодора, путают современный поселок Пелым в Ивдельском районе с древним одноименным селом Пелым, расположенном при впадении реки Пелым в Тавду, а протоиерей А. Солуцкий, описывая миссионерску поездку Феодора Лещинского в ноябре-декабре 1714 года, основываясь на достоверных данных, определенно указывает на крещение вогулов, проживающих по реке Туре и ее притоках (а Южная Сосьва же никаким образом не является притоком Туры). По-моему мнению, наиболее вероятной датой крещения сосьвенских и вагранских вогулов может быть 1728 год, когда во исполнение императорского указа, направленного Святейшим Правительствующим Синодом в 1727 году, митрополит Сибирский и Тобольский Антоний в январе 1728 года "для надзирания над ними, новокрещенными, и исправления, и утверждения их в вере православия" определил в пределы Тюменского, Туринского, Верхотурья и Пелымского городов архимандрита Сильвестра (РГИА. Ф.796, Оп.11, Д.428).
Общераспространенное мнение, поддерживаемое краснотурьинским краеведом А.Ф. Меркером, о основании деревни Марсята вогулом Прокопием Марсиным основано на публикации Н.К. Чупина извлечения из записей путевого журнала школьного подмастерья Канцелярии Главного заводов Правления Петра Солонинина: "Отдохнув в новостроящемся Петропавловском заводе и захватив «харчевые» припасы, (7 июня 1759 года - Ю.Н.) Солонинин продолжил отвод лесов для заводской дачи М.М. Походяшина. Перейдя на левую сторону реки Волчанки и пройдя 12 верст вниз по течению, он повернул в направлении Сосьвы, к которой вышел через 7 верст. Отсюда Петр уже пошел вверх по течению Сосьвы до дороги, шедшей из Петропавловского завода до юрт вогула Прокопия Марсина. Перейдя дорогу, затем речку Атюс, он дошел до грани, поставленной Леонтием Яковлевым летом 1758 года при отводе леса к Петропавловскому заводу ("Петропавловская Грань" или просто "Грань" - старая дорога на Петропавловский завод, начинавшийся в 1,5 верстах на юг от деревни Маслово). Теперь путь лежал на запад, вдоль линии, отведенной Яковлевым. Так он дошел до юрт вогула Крылышка на речке Вагран. От вогульских юрт вверх по течению Ваграна, мимо озера Вагранского Солонинин дошел до дороги, шедшей с озера Княсьпинского на речку Вагран. 25 июня он возвратился на Петропавловский завод". Сам Н. К. Чупин в книге "Географический и статистический словарь Пермской губернии", изданной в 1873 году, пишет, что Марсята или Марсяткины юрты, иначе Петрова, деревня обруселых Вогул в Верхотурском уезде на левом берегу Сосвы, которой она отделяется от земель Богословских заводов. Летом 1833 году академик Гельмерсен, исследуя берега Сосвы в геогностическом отношении, посетил эту деревню, прибыв в нее водою из Петропавловского завода, отметив, что одежда, образ жизни, постройка домов у местных вогулов были совершенно русские; все они были христиане. «Не многие Вогулы, - пишет Гельмерсен в своих заметках - которых я видел в деревне, имели близкое к монгольскому очертание лица узкие, карие глаза, широкие скуловые кости, плоский нос, черные, прямые волосы, редкую бороду и смуглую кожу. Выражение лиц было разумное и добродушное. Они суть ясачники, то есть платят в казну ясак (подать звериными шкурами) и занимаются охотой, рыболовством и, что нельзя бы было ожидать на дальнем востоке в столь высокой широте, даже земледелием. Мы видели ячмень и яровую рожь на полях и слышали, что бывают годы, когда они совершенно дозревают и урожай бывает достаточный для собственного продовольствия жителей. Это весьма важно для бедных людей, потому что избавляет их от необходимости покупать муку, которой цена здесь уже гораздо выше, чем в Златоусте и Екатеринбурге. Сколько знаю, на Урале это самый северный пункт, где производится хлебопашество, конечно с весьма неверным успехом». Однако сведения, указанные в книге "Приходы и церкви Екатеринбургской епархии", изданной в 1902 году, совсем иначе освещает факт основания Марсятского юрта: «Ивановское село (Адриановичи тоже) (5 благочиние) Верхотурского уезда находится в 370 верстах от Екатеринбурга и в 174 верстах от Верхотурья в северном направлении и расположено по берегам реки Сосьвы, впадающей в Тавду. Местность лесистая и болотистая, почва глинистая и для земледелия неудобная. За то покосныя места по реке Сосьве и ея притокам очень хороши; сена хватает не только для местнаго потребления, но и для продажи. Первыми обитателями Ивановскаго села были ясачные вогулы, родоначальником которых был кочующий вогул Адриан Есаулков, имевший двух сыновей Ивана и Петра; от имени перваго получило свое название село Ивановское, называющееся также по имени его отца Адриановичами; от имени второго (Петра) получила свое название деревня Петрова, находящаяся от села Ивановскаго в 20 верстах. В состав прихода, кроме села, входят еще деревни Петрова, Маслова в 26 верстах, Марсятский кордон в 17 верстах, Мызникова в 12 верстах, Шутова в 15 верстах и Канатка в 20 верстах. Пути сообщения в приходе в высшей степени неудобные: летом возможна одна только верховая езда. Ивановские прихожане – ясачные вогулы – все православные и о расколе понятия не имеют. Занимаются земледелием, заготовкой сена, звероловством, рыболовством и работами на заводах Богословскаго округа. Данные противоречия легко устранимы, если признать что селения Марсяты и Петрово, разделенные рекой Сосьвой и 3 верстами пути, имеют самостоятельных эпонимов и заселены были двумя отличными друг от друга вогульскими семьями. Тем более, что в извлечениях из журнала Солонина от 1758 года упоминается только юрт Марсина, а в 1833 году академик Гельмермен посещает селение "Марсята или Марсяткины юрты иначе Петрова". В изданном в 1910 году И.Я. Кривощековым «Словаре Верхотурского уезда» отмечено, что Андриановичи или Ивановское село на реке Сосьва упоминается впервые при ревизии народонаселения в России 1816 года как деревня Есаулкова с 10 дворами и с 74 жителями обоего пола, что не противоречит датировке переселения части семьи Андриана Есаукова на левобережье Сосьвы недалеко от Марсяткиных юрт, где их фиксирует Гельмерсен в 1833 году.
История возникновения приискового поселка Лангур и села Екатерининка, территориально относящихся к Южно-Заозерской даче князей Вселоволжских, также не отделима от истории становления Богословского округа. В декабре 1823 года В.А. Всеволожский отдал распоряжение о возобновлении поисков в Заозерском округе россыпного золота, проводившихся ранее его людьми неудачно. Для «поиска и испытания золотоносных песков» из Екатеринбурга в марте 1823 года был направлен штейгер Леонтий Пивоваров, «знающий по сей части производство». В ходе разведки по левым притокам реки Сосьвы, он на практике обучал рабочих изыскательской партии, «каким точно образом должны производиться промывка и отделение золота». Первое месторождение золота во владениях Всеволожского было обнаружено в 1824 году в старых копях медного рудника, разрабатывавшегося сыновьями М.М. Походяшина 40 годами ранее, по речке Стрелебной, на границе с Богословским горным округом. Этот медный прииск был открыт в 1778 году приказчиком Петропавловского завода Григорием Постниковым и его компаньоном - верхотурским купцом 2-й гильдии Петром Ентальцевым, но разрабатывался недолго по причине «бедности руд». Обнаруженная в медных копях россыпь содержала от 3 до 4 граммов золота (примерно один золотник) на сто пудов песков. (А. Губин. Первые открытия и первые заявки на прииски. «Северная звезда», №80 1991 г.). В апреле 1825 года поверенный В.А. Всеволожского по Пожевскому правлению В.П. Воеводин направил в Пермское горное правление прошение о разрешении разрабатывать золотоносные пески. Однако решение вопроса затянулось, так как на эту россыпь претендовал казенный Богословский горный округ. Основаниями долгого судебного разбирательства по поводу прав на освоение золотых приисков на левобережье Сосьвы было нахождение их в границах владений князя Всеволожского, что оспаривалось в суде поверенными горного начальника Богословских заводов М.А. Фереферова, ссылающихся на права открытия и законного пользования медных промыслов на спорной местности. После воцарения императора Николая I, Указом Сената от 17 марта 1827 года В.А. Всеволожскому было разрешено «добывание золота на праве собственности» по речке Стрелебной и первый же сезон было намыто 3 фунта 8 золотников (1,3 кг) золота. В 1828 году добыли один пуд золота, в следующие годы добыча постепенно возрастала, и с 1831 года добывалось уже 12 пудов золота за сезон. В этоже время были открыты Екатерининское и Лангурско-Александровское месторождения золота. Екатерининский прииск начал разрабатываться в 1830 году и получил чуть позднее свое название в честь дочери А.В. Всеволожского Екатерины, родившейся в 1833 году. На приисковых работах первоначально использовалась часть переселенных в Заозерский округ крестьян и дворовых из Пожевского и Майкорского заводов, а также Сивинского имения Всеволожских в Оханском уезде. После смерти В.А. Всеволожского в 1836 году его сыновья Александр и Никита привлекли к работе на золотых промыслах государственных крестьян-коми Вологодской губернии. Так летом 1837 года для работ на приисках было завербовано 406 зырян из Усть-Сысольского уезда. В статье старшего научного сотрудника Краснотурьинского краеведческого музея Ю. Гунтера «Золотое Заозерье» приводятся сведения, что в январе 1838 года 200 крестьян-коми прекратили работу и, разгромив приисковую контору, отправились домой. В 1840 году был заключен контракт с подрядчиками о найме на полтора года 204 человек государственных крестьян Езерицкого староства Городецкого уезда Витебской губернии «для производства земляных работ» на Всеволодоблагодатских промыслах. Однако, тяжелые условия работы, суровый климат и цинга привели к высокой смертности среди белорусов. В 1849 году Заозерская дача была поделена между Александром Всеволодовичем и Никитой Всеволодовичем Всеволожскими: Северо-Заозерскую с центром в Никито-Ивделе и Южно-Заозерскую – с центром в селе Всеволодо-Благодатском. В 1858-1859 годах Южно-Заозерские прииски находились в аренде у екатеринбургского купца Юхнева. Затем они попали в руки купца Ислентьева, который в 1873 году добычу золота прекратил. Оживление началось при новом арендаторе - верхотурском купце Прокопии Шадрине. Он построил в Екатериновском селении часовню, открыл лавки. В 1878 году часовня была обращена в церковь, и временное поселение перешло в разряд основных селений волости. К концу XIX века значение села Всеволодоблагодатского упало, а роль административно-хозяйственного центра стали выполнять село Екатерининка и близлежащие прииски (Лангур и Стрелебный). По сведениям Верхотурской земской управы, в 1908 года Екатерининкое насчитывало 138 дворов и 622 жителя, уступая величиной населения и колличеством жилых домов только Никито-Ивделю, административному центру Северо-Заозерской дачи. В селе имелись три торговые лавки и земское начальное училище. Перед первой мировой войной жители села всем «миром» построили для него здание, в котором до сих пор располагается сельская школа (Андреев Е.В. Заозерское золото. «Уральский следопыт», №6, 2006 г.). В 1903 году Южно-Заозерскую дачу приобрело Зауральское горнопромышленное общество, наиболее крупными держателями акций которого были инженеры-техники братья Полежаевы, К. П. Троицкий, а также финансисты Д. С. Поляков и Л. А. Варшавский. Во время Империалистической войны для работ на золотых приисках Лангурской дистанции использовался труд военнопленных. На 9 сентября 1917 года на приисках Зауральского ГПО числилось 200 рабочих-военнопленных (ГАСО. Ф.50, Оп.2, Д. 3184). После национализации в декабре 1917 года всех приисков Севе-Заозерской и Южно-Заозерской дач, был создан единый Заозерский золото-платиновый округ площадью 19 тысяч квадратных верст, который подчинялся объединению «Уралплатина» (административно подчиненный колчаковской администрацией к Богословскому округу в период времени с конца октября 1918 по 12 июля 1919 гг.). Правление округа находилось до 1924 года на прииске Лангур, а позже было перенесено в село Никито-Ивдель.


04 сен 2018, 10:16
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И БЫТ В СОСЬВЕНСКИХ ПОСЕЛЕНИЯХ.
В феврале 1861 года император Александр II издал манифест об освобождении крестьян от крепостной зависимости. В пореформенный период времени уральские горные округа столкнулись с дороговизной продовольствия и с падением спрса на металлы. Цены на хлеб с 1857 по 1860 год возросли втрое: с 28 копеек до 1 рубля 5 копеек, а на золотых промыслах с 32 копеек до 1 рубля 10 копеек за пуд. С ликвидацией крепостного состояния приписных казенных и частных рабочих, положение на рудниках и заводах ещё более усугубилось. Чрезвычайно возросла плата за труд. На Богословском заводе и в Турьинских рудниках у высших мастеровых она возросла вдвое, у рабочих низших разрядов - в семь раз. Стоимость Богословского золота с 1 рубля 16 копеек за золотник в 1857 году она поднялась до 3 рублей 75 копеек в 1866-ом. Казенные золотые промыслы останавливались, а на частных промыслах старатели работали почти даром. На Богословском заводе скопилось до восьми тысяч пудов меди, не находившей никакого спроса даже со стороны военного ведомства, - отмечал находившийся в то время в БГО действительный член Императорской Академии наук В.П. Безобразов в своей книге "Уральское горное хозяйство и вопрос о продаже казённых горных заводов", изданной в 1869 году. После освобождения горнозаводского населения от принудительного труда при недостатке средств на продолжение производства и постоянном его сокращении Богословский округ опустел, его население устремилось в места, где родится хлеб: в Шадринский, Ирбитский уезды, или на свою родину. Из 10 тысяч населения округ покинули до 3 тысяч мужчин - три четверти самых работоспособных. Не уходили только те, кто не имел сил и средств уйти. В 1861-1863 годах дома и огороды продавали почти даром или просто бросали. Бедность стала всеобщей. Толпы дряхлых женщин с детьми, не имевших средств для переселения, приходили к В.Безобразову с просьбами о подаянии и милостыни. В октябре 1863 года Главной конторой Богословских заводов была введена в действие Уставная грамота. Она закрепляла права жителей на усадебные, покосные и пахотные земли, определяла условия их эксплуатации и повинности перед государством за их пользование. По реформенному положению от 18 января 1862 года в округе были созданы два сельских общества: Турьинское и Петропавловское. В состав Петропавловского вошли деревня Денежкина, зимовья Марсятское и Масловское. Деревня Екатериниская, прииски Лангур и Стрелебный были приписаны к Всеволод-Благодатскому сельскому обществу, а деревня Петрова - к позднее созданному Ивановскому (Андиановскому). Все селения вошли в девятую нечерноземную полосу Российской империи и подчинялись общим для нечерноземной полосы условиям наделения землёй и оброчным обложениям. Землю получали только мужчины старше 25 лет. При этом учитывали оседлость (срок проживания), православное вероисповедание, сословная принадлежность. Прав на получение пахотных, усадебных и покосных землей были лишены вдовы, дети, воспитывающиеся без отцов, иудеи, староверы (кержаки) и прочие раскольники, лютеране и кальвинисты, сезонные крестьяне-отходники из числа приписанных к сельским обществам за пределами Верхотурское уезда, заводские и рудничные служащие и рабочие контрактованные по временному найму, а также вогулы, пожелавшие оставаться в ясачном сословном состоянии (то есть большая часть населения Богословского округа и Южно-Заозерской дачи). Всем обывателям было дано право заготовки дров до пяти кубических сажен на одну усадьбу. Работающим лес на дрова отпускался бесплатно, а остальным за плату, как и сверх положенного. Строевой лес всем горнозаводским сословиям отпускался из заводской дачи за попённую плату, а погорельцам и потерявшим дома от природных стихий - бесплатно. За пользование земельными наделами по Положениям от 8 марта 1861 года и 17 декабря 1862 года для государственных крестьян Пермской губернии, где надел на душу составлял до трёх десятин, была установлена оброчная плата в размере 20 копеек с десятины. Плата за сверхнормативный надел составляла 5 копеек за десятину. Оброчную плату надо было вносить два раза в год - в апреле и ноябре, начиная с 8 марта 1864 года. За исправное внесение платы сельское общество отвечало круговой порукой. Реки и озера оставались во владении Богословского горного округа и пользование ими для рыбной ловли разрешалось за определённую оброчную плату с соблюдением тогдашних законов и правил. Ясашные вогулы продолжали жить охотничьими и рыбными промыслами на своих угодьях, границы которых учреждены были традицией или договорами с правлением БГО. Для примера можно привести данные по селу Никито-Ивдель, где в на апрель 1862 года проживало 368 мастеровых и 24 дворовых человека. Вместе с семьями они получили всего 29 десятин земли. Владелец Северо-Заозерской дачи Никита Всеволожский оставил за собой лес, все выгоны и покосы, за которые нужно было платить. Однако положения Уставной грамоты Богословского горного округа начали действовать не сразу. После её официального представления уполномоченные сельских обществ отказались её подписывать, настаивая на исключении из состава общественных земель усадеб и покосов, расчищенных собственным трудом, а также высказались против установленной оброчной платы. Начались судебные разбирательства. 31 октября 1863 года между Богословским горным округом и сельскими обществами был заключён договор, который стал приложением к Уставной грамоте. По договору заводским служителям и мастеровым, уволенным со службы до 8 марта 1861 года, строевой лес отпускался по попённой плате, а дрова до 5 кубических сажен - бесплатно. Обывателям горнозаводских селений, которые "участвуют в горнозаводских товариществах" (заводы и рудники), дрова (до 5 кубических сажен) и строевой лес тоже отпускались бесплатно. Для отпуска леса выдавались под именную роспись гербовые билеты с указанием пошлины, но не более чем на 50 потребителей поселения. "По приговору" общества крестьянин должен был платить налог за лес, отпускаемый за плату. Налоги раскладывались по числу душ или по дворам. В ноябре 1870 года Турьинское волостное управление получило от мирового посредника третьего участка Верхотурского уезда постановление, по которому покосные земли, определённые Уставной грамотой, передавались мастеровым заводов в собственность по одной десятине на душу, и с 8 марта 1870 года сельские общества должны были начать выплаты оброка за пахотные и покосные земли в связи с окончанием льготного срока. На этом спор между населением сельских обществ и Главной конторой Богословского горного округа был окончательно завершён, хотя с появлением новых рудничных поселений и Надеждинского заводского поселка проблемы с наделением их жителей приусадебными участками и покосами периодически возникали, создавая условия для возникновения недовольства и брожения в рабочей среде, особенно в периоды промышленных кризисов.
Некоторые интересные сведения о религиозной жизни местного населения до начала Империалистической войны, можно почерпнуть из дневников диакона Петропавловского прихода Богословского округа (с 18 января 1910 года по 3 декабря 1912 года исполнявший должность священника инородческой походной церкви Верхотурского уезда, а в дальнейшем - священника Никито-Ивдельской церкви во имя преподобного Никиты Исповедника) Аркадия Гаряева и из его отчетов епархиальному комитету православного миссионерского общества, изданных в Екатеринбургских Епархиальных Ведомостях №33 за 1909 год, ЕЕВ за 1911 год. 23 апреля 1908 года Аркадий Гаряев со своим псаломщиком Сергеем Ежовым (Филициным) отправился «с Пасхой» в деревню Денежкину, отстоящую от приходской церкви за 33 версты зимою и 47 вёрст весною, так как, после вскрытия рек, приходилось ехать окружным путем: "Страстная седмица и 4 первых дня святой пасхи проведены мною в селе Петропавловском, а с 22 апреля по 25 служил я в походном храме в деревне Денежкиной, куда не без некоторых затруднений, вследствие весеннего разлива рек, я постарался проникнуть верхом, а частию и пешком (вдоль левого берега реки Вагран и правой стороны Сосьвы - Ю.Н.)..." По дороге в Денежкино, путники останавливались в заброшенной охотничьей избушке и в жилой казарме зырян-лесорубов, перед которой были устроены «козлы», на некоторых из которых "дымятся паром дымные, походные котелки с горячим варевом. Владельцы их сидят под навесом у костра в ожидании когда поспеет кушание..." Двигаясь далее, путники достигли домика перевозчика-зырянина, который на своей лодке переправил священников и их лошадей через реку (Вагран), которая "ревет и стонет ипенится, как бы радуясь свободе своей от оков зимы – льда, остатки которого несет она в диких волнах.." За версту перед деревней Денежкиной священослужителей остановила речка, "которая от сильного дождя поднялась и разбросала мост..." А.Н. Гаряев писал, что Денежкино, вогульские деревни Лача и Митяево на Лозьве и деревня зырян на Пониле числились за ним в этом приходе за отсутствием местного священника,"и таким образом все поездки мои, носящие миссионерский характер, тесно связаны с обслуживанием религиозных нужд и этого, самого обширного по пространству, северного прихода Екатеринбургской епархии..." Второй пастырьский визит отца Гаряева в Денежкино относится к 1910 году: "23 января я выехал в дер. Петропавловского прихода Денежкину с Походною церковью, где при моем участии 25 января в день праздника в честь находящейся в этой часовне чтимой иконы Богоматери «Утоли моя Печали» приходским священником К. Минервиным была отслужена Литургия, а 26 числа утреня и Литургия были отслужены походным причтом специально для причащения младенцев в виду тесноты часовни, (в поездке я, походный священник, чествовал и день своего ангела преподобного Аркадия). Из деревни этой я проехал в село Ивановское, где у местного священника Максимова заручился разрешением совершить бдение и Литургию 30 января в часовне деревни его прихода – Петровой, что и исполнил. За Литургией было очень много молящихся, особенно женщин, принесших к причащению своих детей, и ученики церковно–приходской школы с учительницей. 2-го Февраля (1-го бдение) яслужил Литургию в часовне деревни Волчанка (прииск) прихода Турьинских Рудников, так же причастил младенцев, а после Литургии при сборке церкви по просьбе учительницы преподавалученикам старшего отделения Волчанского земского училища наглядные разъяснения о храме, степенях священства, Таинстве Св. Евхаристии, священнических облачениях, утвари, внутреннем различении различных моментов церковного богослужения, особенно Литургии и Св. Антиминсе и Престоле". К этому времени, согласно государственного Положения об инородцах от 1892 года, «все вообще оседлые инородцы» уравнивались с «россиянами» в правах и обязанностях по сословиям, в которые они вступали, иуправлялись «на основании общих узаконений и учреждений» (по «порядку волостному или городскому»). Лишь кочевые вогулы оставались «особенным со­словием», приравненным к крестьянскому, «но отличным от него в образе управления», которое делилось на частное (родовое) и общее - в форме организаций инородных управ. И Аркадий Гаряев и служивший ранее него походным священником Петр Маминов (брат писателя Д.Н. Мамина-Сибиряка) порицали местных жителей за беспробудное пьянство и их невежественный фанатизм, обращая внимание в мессионерских проповедях и беседах на то, что многие из вогул лишь по имени своему православные, поклоняясь в заблуждении своем лесным и речным духам, а также духам промысловых животных. Эти пережитки анимистических и промысловых верований сохранились и в нынешних поколениях, населяющих поселки бывшего Богословского округа и Северо-Заозерной дачи. Неоднократно, бывая в тайге от Марсят до Ушмы на охоте, рыбалке, сборе ягод или кедрового ореха, я отмечал среди своих знакомых, имеющих вогульские или зырянские корни, обращение к речным или лесным духам с пожеланием хорошего улова или доброй добычи, а некоторые и вовсе на лесных или покосных станах, употребляя пищу у костра - бросали в огонь щепоть соли, краюху хлеба или плескали в огонь немного водки. 6 августа 1913 года к престолу походной Николаевской церкви согласно собственноручного прошения был определён выходец из священнического рода, известного в Пермской губернии, священник церкви села Краснослободского Ирбитского уезда Василий Рафаилович Варушкин. В ноябре того же года Варушкин выехал из Турьинских рудников, посетив села Иваново (Андрияновичи), Петрово, Денежкино и селенья Лозьвенских вагулов от Лачи и Митяево, до юртов Бурмантовых и Бахтияровых. В отчете Екатеринбургскому Комитету православного миссионерского общества (ЕВВ, 1914 №35) Варушкин отмечал, что местные вогулы "вообщем религиозны и соблюдают религиозные обряды", однако иконы порой воспринимают как аналоги божеств-покровителей и часто хранят их вместе с этими божествами на «торум норма» - священной полке в своих домах. Благодарные хозяева подносили иконам угощение в случаеудачного промысла: рыбу, жир и лучшие куски мяса добытого животного, могли одаритьтакже табаком, алкоголем и сладостями. Однако в случае неудачи на охоте, в адрес духов следовали упреки, наказания, которыхне удавалось избежать и иконам. Их могли оставить «без угощения», «побить» и даже выкинуть из дома. С 1914 года притч походной Николаевской церкви был перевезен в Лобву, а в 1916 году отправился с 3-й пехотной бригадой русского экспедиционного корпуса во Францию и его дальнейшая судьба была связана с белой эмиграцией.
Основными видами промыслов жителей Богословского округа до Октябрьской революции составли заводские и рудничные работы, заготовка сена, рубка дров и изготовление древесного угля, гужевой извоз сена, руд и угля на заводы, отчасти работы на частных золотых приисках. Земледелие на территории округа не имело распространения по недостатку удобной земли. Также развитию домашнего скотоводства препятствовал недостаток лугов. Хорошие сенокосные места находились на большом удалении от Богословского завода и Турьинских рудников, образуя неширокие полосы по берегам реки Сосвы. За пределами округа, имелись обширные луга по реке Лозве, принадлежащие тем же заводам, но они находились верстах в 60-80 от границы заводской дачи. Все тот же Н.К. Чупин отмечал, "Охотою в лесах из жителей Богословского завода и селения Турьинских рудников почти никто не занимался, по непривычке. Но, живущее в Петропавловском упраздненном заводе и в деревнях селяне из числа обрусевших вагулов, были гораздо более склонны к охотническому промыслу, который, вместе с рыболовством, сбором ореха и ягод доставлял им значительные выгоды". Товарные заготовки местными жителями кедрового ореха документально зафиксированы с середины XVIII вв. Естественно, что такая форма хозяйствования требовала наличия специального снаряжения и посуды. Поэтому в традиционном укладе горнозаводских поселков и вогульских сел прочно заняли свое место кустарные промыслы, связанные с изготовлением берестяной утвари. Заводское и рудничное население быстро усвоило от местных вогулов навыки изготовления из бересты посуды, домашней и кухонной утвари, предметов охотничьего и промыслового снаряжения (берестяные наборы рукоятей ножей, пайвы, крошни, короба и туеса. Береста в округе была в изобилии, так как для металлургического производства в больших объёмах требовался древесный уголь, который вырабатывался путём пережигания в том числе берёзовых стволов. Кроме того, кустари добывали деготь и разводили смолокурни. Часть смолы и дегтя через перекупщиков и комиссионеров реализовывалась для хозяйственных нужд Надеждинского и Богословского заводов. Смолокуренные промыслы приносили не плохую прибыль в виду широкого применения в то время смолы и дегтя. Смолили суда, лодки, бочки, веревки, канаты. Дегтем смазывали телеги, упряжь, обувь, лечили людей и животных. О развитии дегтярных промыслов вплоть до начала Великой Отечественной войны свидетельствует анкета Ивдельского "Мемориала" на жителя поселка Марсяты Бутакова Федота Феоктистовича 1890 г.р. уроженца деревни Нижний Катарач Челябинской области, дегтевара Марсятской дачи Надеждинского Химлеспромхоза. Бутаков Ф.Ф. был арестован 6 февраля 1938 года, осужден 26 февраля 1938 года к ВМН (высшей мере наказания) и расстрелян 16 марта 1938 года. Процветали и иные кустарные промыслы. Один из жителей поселка Старая Сама рассказывал мне, что он он и его родители работали в артели Краевого Кустпрома, занимаясь изготовлением еловой дранки, которой крыли крыши домов и казарм, а позднее, он стал шорником в отделении Петропавловского дымлесхоза, подробатывая при этом валянием войлока и изготовлением валенок. Подобные промыслы возникали вокруг крупных рудничных и заводских поселений, а, позднее, стали достоянием кустарей и контрактованных неуставных артелей из спецпереселенцев. Почти при всех заводах и рудниках имелись «конные дворы» с кузней, мастерскими шорников и столяров. Автовокзал в городе Серов расположен на месте именно такого конного двора Надеждинского Сталерельсового Завода. Транспортное сообщение (до строительства железной дороги до станции Марсяты в 1914 году) осуществлялось, в основном, водным путем по реке Сосьве: Маслово-Петрово-Андриановичи-Морозково. Молевой сплав леса для Надеждинского завода осуществляли тем же путем по реке Сосьва до пристани в деревне Филькино, конечного пункта Богословско-Сосьвинской узкоколейной железной дороги, построенной в 1886 году. К 1936 году вся линия Богословсео-Сосьвинской железной дороги была переоборудована на железнеодорожное полотно широкой колеи от станции Старый Вагран (Бокситы) до деревни Филькино Надеждинского района. В зимнее время года лес рубили и доставляли по зимникам на лесобиржи по притокам Сосьвы - рекам Канда, Шегультан, Вагран и Лангур, расположенные в удобных и глубоких заводях. В заводях лесобирж стояли специальные плоты с домиками для сплавщиков-плотогонов (так называемые «харчевые», появление которых зафиксировано с 1907 года). По большой воде лес сбивался в караваны, провожать которые высыпало с песнями и музыкой все население поселков. Чтобы сократить потери леса, сплавщики на крутых поворотах реки и мелководьях вдоль берега ставили стенки из толстых брёвен - так называемые «отбойники», которые в большую воду предохраняли сплавляемую древесину от заноса в лес. Поток этой древесины бурным весенним течением ударялся в отбойники и затем направлялся в основной поток реки или скользил вдоль стенки-отбойника. Так как ширина и глубина реки Сосьва разная, то в мелких местах «отбойниками» русло сужали и «отшивали» протоки и старицы, отчего уровень воды в реке поднимался, и поток древесины проходил мелкие места и перекаты. В 1941 году сплавщиков, доставившие древесину только до поселка Маслово, где плотогоны обычно стояли целую неделю зачищая реку от отбившегося от плотов леса, прямо с плотов забрали на фронт, не дав им попрощаться с родными. Потом всю войну на их местах трудились женщины. После войны на плотах появились лебедки, с помощью которых растаскивали заторы - «косы», отдельные мужские и женские домики, столовые, бани и даже радиорубки. Если золотодобытчики поселка Маслово возили дрова для паровых машин на специальных тележках из лесу, то железный рудник этого поселка брал на дрова для рудника и паровозов, а также строевую древесину сплавной лес из реки до 1945 года, когда стали подвозить каменный уголь с Богословских и Волчанских угольных разрезов. Со временем на уголь перешел и золотой рудник. Для строительства домов в деревнях Маслово и Марсяты лес возили на лошадях от зимовья Половинное, что располагалось в верховьях реки Большой Атюс (будущее спецпоселение для семей раскулаченных крестьян «Северный Атюс». Именно через Половинное проходила дорога из Богословского завода в село Петропавловское (так называемый «Рудный Тракт»), минуя прежде верховий Атюса деревню Староволчанскую). Старики обьясняли это тем, что дома рубить нужно из кондового леса, хотя вокруг было полно всякого. Как показало время, дома из кондового леса стоят и по сей день с замшелыми, но не пропускающими воду крышами. А дома, построенные в 30-50-е годы прошлого века из местного леса, почти все уже сгнили. В селах Денежкино, Иваново (Андрияновичи), Петрово, Марсяты нередко срубы хозяйственных построек рубились из осины, древесина которой после высыхания становится столь плотной, что нельзя забить в нее гвоздь. До настоящего времени, как пишет местный краевед Александр Меркер, на центральной улице деревни Денежкино сохранилось здание амбара, построенного в 1876 году известной в те времена фирмой «Саламандра», где хранилось зерно, завозимое по реке Сосьва для нужд Стрелебного прииска. Еще Турьинские Рудники и Богословский завод соединялись через Никито-Ивдель, Бурмантовские и Бахтияровские юрты старинным земским трактом с Ляпинскими пристянями на реке Северная Сосьва. Известно, что зимой 1885 года на Богословский завод прибыл первый олений караван из Ляпино (Саранпауля) доставил на уральские заводы груз сибирской рыбы. И этой же зимой из Ляпина в Никито-Ивдель приехал по торговым делам известный купец и золотопромышленник Александр Михайлович Сибиряков, приценивавшийся к золотым приискам князей Всеволожских, чье финансовое положение было близко к банкротству. Есть основания полагать, что новый владелец Северо-Заозерской дачи Никита Никитович Всеволожский - третий сын Никиты І Всеволодовича, штаб-ротмистр лейб-гвардии конного полка, женатый на артистке М.Г. Савиной в 1885 году находился в селе Никито-Ивдель и, возможно, даже некоторое время жил там.


04 сен 2018, 10:21
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение СПЕЦПОСЕЛЕНИЯ НА ТЕРРИТОРИИ САМСКОГО СЕЛЬСКОГО СОВЕТА
В настоящее время от спецпоселений (так называемых Трудпоселков), распологавшихся на территории Самского сельского совета не осталось и следов. Лишь старожилы поселков Старая Сама и Денежкино помнят где они находились, кто-то из их родителей проживал в этих спецпоселениях до 1968 года, хотя большинство трудпоселков было расселено еще в 1957 году. Спецпоселение Белая Речка находилась в 16 км. севернее поселка Старая Сама на берегу одноименной речушки - правого притока Сосьвы, между правоборежной скалой «Кабачок» и левобережного «Стрелебского Камня». Население трудпоселка, численность которого на 1-й квартал 1941 года составляло 732 человека, в основном было занято на работах в Петропавловском леспромхозе. Другое крупное спецпоселение – Северная Сама, располагалось на одноименном левом притоке реки Сосьвы в 11 км. от поселка Денежкино ниже по течению. Численность проживающем в поселке населения на тот же период времени составляла 400 человек. Почти все спецпоселенцы являлись членами колхоза им. Чапаева. На левом же берегу Сосьвы, недалеко от Северной Самы находился небольшой трудпоселок Овсянное Поле. Спецпоселение Вишера было расположено в 3 км. от поселка Денежкино за рекой Сосьвой, и его жители так же были заняты сельским хозяйством в колхозе им. Молотова. К колхозу им. Чапаева относился небольшое поселение Веселый, расположенное на полдороге между поселками Маслово и Старая Сама. Сам поселок Старая Сама не являлся спецпоселением, хотя на егшо территории проживало значительное колличество административно-ссыльных, работавших на Самском железном руднике, известняковом карьере Лялинского ЦБК, самском лесоучастке Петропавловского леспромхоза и Надеждинского химлесхоза. Еще один трудпоселок – Северный Атюс, был расположен на одноименном притоке Северного Атюса. На 1-й квартал 1941 года в данном поселке проживало 380 человек, почти поголовно занятых на лесозаготовках. Спецпоселенцы Северного Атюса, как и трудпоселка Верхний Атюс, были трудоустроены в Марсятском леспромхозе. Северный Атюс соеденялся с поселком Маслово узкоколейной лесовозной дорогой, а с поселком Старая Сама – лежневой дорогой через ручей Рассольный. К Северному Атюсу относился лесозаготовительный участок 25-й квартал. Кроме трудпоселков Самского сельсовета, спецпереселенцы проживали в поселках Маслово и Лангур. Большая часть которых были заняты на работах в золотых приисках Южно-Заозерского приискового управления. На начало 1941 года в поселке Лангур находилось 197 спецпоселенцев. Приблизительно такое же колличество административно-ссыльных проживало и поселке Маслово. Начиная с 1930 года, численность спецконтингента в трудпоселках менялась, но, до 1957 года (кроме поселков Вишера и Северный Атюс, ликвидированных ранее остальных) не опускалось ниже данных по 1-му кварталу 1941 года. Несмотря на высокую смертность среди спецпоселенцев в 1931-1933 годах, к 1936 году численность население трудпоселков значительно выросла за счет приезда семей ссыльных, высокой рождаемости и в условиях стабилизации продовольственного обеспечения, приспособления к новой «родине» и налаживания быта. Приток новых контингентов спецпереселенцев в 1939-1941 годах из Западных областей Белоруссии и Украины, Бессарабии, Ленинградской области, Карелии и Прибалтики незначительно повысил численность населения трудпоселков, в связи с выездом молодежи на учебу и работу, призывом в РККА (с 1939 года был разрешен призыв кулацкой молодежи, востановленной в гражданских правах). Ну и, конечно, массовые репрессии периода «Большого Террора» не обошло строной вышеупомянутые спецпоселения. Вот неполный список лиц из числа жителей и административно-ссыльных, подвергнутых репрессиям на территории Самского и Масловского сельских советов:
- Завгородний Иван Иович 1890 г. р. уроженец станицы Старо-Мышастовской Екатеринадарского уезда Кубанской области, русский. Статист Петропавловского леспромхоза. Спецпоселенец трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района. Арестован 4 января 1938 года. Осужден 11 июля 1938 года к ВМН. Расстрелян 25 июля 1938 года.
- Завгородний Павел Иович 1893 г. р. уроженец станицы Старо-Мышастовской Екатеринадарского уезда Кубанской области, русский. Шорник Петропавловского леспромхоза. Спецпоселенец трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 1 августа 1938 года к ВМН. Расстрелян 10 октября 1938 года.
- Анисимов Борис Тимофеевич 1906 г. р. уроженец села Верхнее Макеевское Кашарского района Донской области, русский, спецпоселенец трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района, коновозчик Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 13 ноября 1938 года на 8 лет ИТЛ.
- Антоненко Иван Иванович 1910 г. р. уроженец села Решетилово Мариупольского района Донецкая области, украинец, спецпоселенец трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района, младший мастер Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938года. Осужден 13 ноября 1938 года на 8 лет ИТЛ.
- Бабкин Михаил Антонович 1888 г. р. уроженец станицы Мешковская Миллеровского района Северо-Кавказского Края, русский, спецпоселенец трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района, кузнец Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 13 ноября 1938 года на 10 лет ИТЛ.
- Белоус Захар (Захарий) Самойлович 1893 г. р. уроженец станицы Старокорсунская Краснодарского района Кубанская области, русский, спецпоселенец трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района, конюх артели «1 января». Арестован 3 января 1938 года. Осужден 13 ноября 1938 года на 10 лет ИТЛ.
- Бойко Андрей Григорьевич 1900 г. р. уроженец станицы Пашковская Краснодарского района Кубанской области, русский, спецпереселенец трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района, коновозчик Петропавловского леспромхоза «Уралсевлестяж». Арестован 3 января 1938 года. Осужден 13 ноября 1938 года на 8 лет ИТЛ.
- Лустин Василий Семенович 1914 г. р. уроженец станицы Егупская Дабинского района Кубанской области, русский, спецпереселенец трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района, коновозчик Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 13 ноября 1938 года на 5 лет ИТЛ.
- Графеев Иван Кузьмич 1908 г. р. уроженец дер. Чистая Ермутлинского района Омской области, русский. Спецпоселенец трудпоселка Вишера Самского сельского совета Надеждинского района. Арестован 17 января 1938 года. Осужден 3 марта 1938 года к ВМН. Расстрелян 21 марта 1938 года.
- Графеев Кузьма Данилович 1889 г. р. уроженец дер. Чистая Ермутлинского района Омской области, русский, спецпоселенец трудпоселка Вишера Самского сельского совета Надеждинского района. Арестован 17 января 1938 года. Осужден 3 марта 1938 года к ВМН. Расстрелян 21 марта 1938 года.
- Гепперло Карл Фридрихович 1909 г. р. уроженец хутора Лукьяновка Раздельнянского района Одесской области, немец. Тракторист Уралсевметтяжа. Спецпоселенец трудпоселка Северная Сама Самского сельского совета Надеждинского района. Арестован 28 декабря 1937 года. Осужден 21 января 1938 года к ВМН. Расстрелян 17 февраля 1938 года.
- Геперло (Гоперло) Котфрид Фридрихович 1913 г. р. уроженец хутора Лукьяновка Раздельнянского района Одесской области, спецпоселенец трудпоселка Северная Сама Надеждинского района, лесоруб Марсятского леспромхоза. Арестован 18 февраля 1938 года. Осужден 23 июля 1938 года на 10 лет ИТЛ.
- Емельянов Николай Григорьевич 1892 г. р. уроженец местечка Гостинополье Волховского района Ленинградской области, русский. Неработающий. Спецпоселенец трудпоселка Северная Сама Самского сельского совета Надеждинского района. Арестован 29 декабря 1937 года. Осужден 21 января 1938 года к ВМН. Расстрелян 17 февраля 1938 года.
- Сихт Антон Антонович 1892 г. р. уроженец села Нисковцы Ленинградской обл. Дежурный по станции Елизаветино Волосовского района. Административно выслан по Постановлению тройки ПП ОГПУ в ЛВО от 18 июня 1935 года в Надеждинский район Свердловской области. Десятник промкомбината в поселке Старая Сама (Лялинский бумкомбинат). Арестован 15 декабря 1937 года. Осужден 15 января 1938 года Постановлением ОСО при УНКВД Свердловской области к ВМН. Расстрелян 10 января 1938 года в Свердловске.
- Недорезов Иосиф Ермолаевич 1897 г. р. уроженец поселка Новоорск Орского района Оренбургской области, русский, административно-ссыльный трудпоселка Вишера Самского сельского совета Надеждинского райна, бондарь Самского участка Надеждинского химлеспромхоза. Арестован 6 февраля 1938 года. Осужден 26 февраля 1938 года к ВМН. Расстрелян 16 марта 1938 года.
- Баранов Алексей Иванович 1904 г. р. уроженец села Виндрей Торбеевского района Мордовской АССР, русский, административно-ссыльный, чернорабочий Самского лесоучастка Самского сельского совета Ивдельского района. Арестован 10 июля 1942 года. Осужден 4 сентября 1942 года на 10 лет ИТЛ.
- Мушихин Александр Павлович 1915 г. р. уроженец хутора Ситракова Кашарского района Донской области, русский, административно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района, помощник мастера лесозаготовок Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 13 ноября 1938 года на 5 лет ИТЛ.
- Титов Тарас Никитович 1876 г. р. уроженец хутора Скельный Мигулинского района Ростовской области, русский, административно-ссыльный, фельдшер трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района. Арестован 4 января 1938 года. Осужден 11 июля 1938 года к ВМН. Расстрелян 25 июля 1938 года.
- Трегубов Андрей Емельянович 1896 г. р. уроженец станицы Ново-Малороссийская Тихорецкого района Краснодарского Края, русский, административно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района, лесоруб Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осуждение 15 ноября 1938 года на 8 лет ИТЛ.
- Тютюнникова Мария Николаевна 1920 г. р. уроженка станицы Титаровка Ново-Титаровского района Краснодарского Края, русская, административно-ссыльная трудпоселка Северная Сама Ивдельского района, разнорабочая колхоза им. Чапаева. Арестована 6 ноября 1945 года. Осуждена 11 сентября 1946 года на 3 года ИТЛ.
- Царевский Арсентий Ильич 1895 г. р. уроженец хутора Цыпкин Каширского района Ростовской области, русский, административно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района, завхоз Усть-Шегультанского лесоучастка. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 15 ноября 1938 года на 5 лет ИТЛ.
- Шаля Петр Михайлович 1896 г. р. уроженец хутора Попов Старобельского уезда Харьковской губернии, русский, администротивно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района, возчик леса Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 11 июля 1938 года к ВМН. Расстрелян 25 июля 1938 года.
- Занин Павел Прокопьевич 1909 г. р. уроженец деревни Скоморохово Краснополянского района Свердловской области, русский, продавец торгового ларька Самского баластного карьера 18-й дистанции пути ж. д. им. Кагановича в поселке Самский Рудник (Старая Сама) Надеждинского района. Арестован 7 октября 1937 года. Осужден 22 июня 1938 года на 10 лет ИТЛ.
- Кошелева Федосья Дмитриевна 1915 г. р. уроженка деревни Чуркина Омутинского района Омской области, русская, сторож конторы Самского балластного карьера 18-й дистанции пути ж. д. им. Кагановича. Арестована 5 декабря 1937 года. Осуждена 1 апреля 1938 года на 10 лет ИТЛ.
- Ивлев Михаил Романович 1888 г. р. уроженец станицы Ново-Донецкая Гражданского района Краснодарского Края, русский, административно-ссыльный трудпоселка Северная Сама Самского сельского совета Надеждинского района, лесоруб Самского лесоучастка Марсятского ЛПХ. Арестован 6 июля 1946 года. Осужден 28 сентября 1946 года на 8 лет ИТЛ.
- Курдюков (Кордюков) Яков Власович 1869 г. р. уроженец села Махнево Верхотурского уезда Пермской губернии, русский, десятник известнякового карьера Лялинского ЦБК в поселке Сама Надеждинского района. Арестован 27 апреля 1938 года. Осужден 24 октября 1939 года на 6 лет ИТЛ.
- Куфтырева Мария Ивановна 1911 г. р. уроженка поселка Надеждинский завод (город Серов) Пермской губернии, русская, таксировщица товарной конторы станции Сама Ивдельского района Ж. Д. им. Кагановича. Арестована 27 октября 1941 года. Осуждена 7 августа 1942 года на 10 лет ИТЛ.
- Балобанов (Балабанов) Данил Яковлевич 1876 г. р. уроженец деревни Удельная Возжанка Елабужского района Кировского Края, русский, крестьянин-единоличник деревни Маслово Надеждинского (Кабаковского) района Свердловской области. Арестован 27 июля 1935 года. Осужден 12 февраля 1936 года на 5 лет ИТЛ.
- Окунев Иван Моисеевич 1878 г. р. уроженец деревни Денисовка Лебяжьевской волости Вятской губернии (Кировской области), русский, сторож станции Сама. Проживал в поселке Веселый Самского сельского совета Надеждинского района Уральской (Свердловской) области. Арестован 23 апреля 1931 года. Осужден 23 июля 1931 года на 2 года ИТЛ.
- Параскевич Федор Фомич 1891 г. р. уроженец города Гродно Гродненской губернии, поляк, неработающий, проживал в поселке Самский железный рудник Надеждинского района Уральской (Свердловской области). Арестован 2 декабря 1937 года. Осужден 31 января 1938 года на 10 лет ИТЛ.
- Кокорин Павел Иванович 1893 г. р. уроженец села Борки Тюменского района Уральской области, русский, чернорабочий Самского железного рудника Надеждинского района. Арестован 18 декабря 1930 года. Осужден 17 февраля 1931 года на 3 года заключения в концлагере.
- Береснев Емельян Иванович 1897 г. р. уроженец деревни Большие Береснята Котельнического района Кировской области, русский, проживал в поселке Старая Сама Ивдельского района, сопровождающий 9-го отделения военнизированной охраны ВостуралЛага НКВД СССР (звание не известно). Арестован 16 января 1941 года. Осужден 7 июля 1941 года на 8 лет ИТЛ.
- Передерищенко Антон Фомич 1900 г. р. уроженец села Пашковское Пашковского района Краснодарского Края, русский, административно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района Свердловской области, коновозчик Усть-Шегультанского лесопункта Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 13 ноября 1938 года на 5 лет ИТЛ.
- Петухов Сергей Иванович 1911 г. р. уроженец деревни Течкино Макарьевского района Иваново-Вознесенской области, русский, счетовод Северосамского лесоучастка Марсятского леспромхоза, проживал в трудпоселке Северная Сама Надеждинского района Свердловской области. Арестован 1 ноября 1938 года. Осужден 25 февраля 1939 года на 6 лет ИТЛ.
- Политов Александр Захарович 1886 г. р. уроженец деревни Веселово Черновского района Кировской области, русский, сторож Самского баластного карьера 18-й дистанции службы пути Ж. Д. им. Кагановича в поселке Самский Рудник Надеждинского района Свердловской области. Арестован 21 февраля 1938 года. Осужден 14 марта 1938 года к ВМН. Расстрелян 14 апреля 1938 года.
- Политов Василий Александрович 1915 г. р. уроженец станции Юшала Тугулымского района Челябинской области, русский, начальник Самского баластного карьера 18-й дистанции службы пути Ж. Д. им. Кагановича в поселке Самский Рудник Надеждинского района Свердловской области (трудпоселок 24-й км Самской ж. д. ветки). Арестован 19 января 1938 года. Осужден 3 марта 1938 года к ВМН. Расстрелян 8 апреля 1938 года.
- Пономарев Алексей Егорович 1902 г. р. уроженец хутора Четвертинского Верхне-Донского района Ростовской области, русский, административно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельского совета Надеждинского района Свердловской области, мастер Усть-Шегультанского левоучастка Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 15 ноября 1938 года на 5 лет ИТЛ.
- Попов Никита Максимович 1899 г. р. уроженец станицы Ново-Донецкая Гражданского района Краснодарского Края, административно-ссыльный трудпоселка Северная Сама Самского сельского совета Ивдельского района Свердловской области, кузнец колхоза им. Чапаева. Арестован 16 ноября 1946 года. Осужден 23 января 1947 года на 8 лет ИТЛ.
- Редько Петр Андреевич 1900 г. р. уроженец города Екатеринодара Кубанской области, русский, административно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельслвета Надеждинского района Свердловской области, коновозчик Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 15 ноября 1938 года на 5 лет ИТЛ.
- Реннер Рейнгольд Иванович 1916 г. р. уроженец деревни Рыжова Барвенковского района Харьковской области, немец, административно-ссыльный трудпоселка Северная Сама Самского сельсовета Надеждинского района Свердловской области, тракторист Лангурской тракторной базы. Арестован 28 декабря 1937 года. Осужден 7 февраля 1938 года к ВМН. Расстрелян 16 марта 1938 года.
- Рыбников Николай Иванович 1912 г. р. уроженец хутора Веженский Кошарского района Ростовской области, украинец, административно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельсовета Надеждинского района Свердловской области, заведующий избы-читальни при трудпоселке. Арестован 4 января 1938 года. Осужден 15 ноября 1938 года на 5 лет ИТЛ.
- Самофалов (Самохвалов) Кузьма Нифонтович 1901 г. р. уроженец станицы Мигулинская Вежинского сельсовета Ростовской области, русский, административно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельсовета Надеждинского района Свердловской области, коновозчик Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 10 ноября 1938 года на 5 лет ИТЛ.
- Самофалов (Самохвалов) Михаил Нифонтович 1906 г. р. уроженец станицы Вежинская Кошарского района Ростовской области, русский, административно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельсовета Надеждинского района Свердловской области, коновозчик Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 15 ноября 1938 года на 5 лет ИТЛ.
- Самсонов Дмитрий Иванович 1903 г. р. уроженец деревни Нины Воронцово-Александровского района Ставропольского Края, русский, административно-ссыльный в поселок Турьинские Рудники Надеждинского района, табельщик-счетовод Самского баластного карьера 18-й дистанции пути ж. д. им. Л. М. Кагановича. Арестован 11 августа 1937 года. Осужден 22 октября 1937 года на 10 лет ИТЛ.
- Шустов Петр Дмитриевич 1895 г. р. уроженец села Нижнее Стародубского района Орловской области, русский, административно-ссыльный трудпоселка Северная Сама Самского сельсовета Ивдельского района Свердловской области, пекарь-продавец Марсятского отдела рабочего снабжения. Арестован 31 августа 1944 года. Осужден 17 марта 1945 года на 5 лет ИТЛ.
- Шумахер Антон Антонович 1874 г. р. уроженец села Страсбург Зельского района Одесской области, немец, административно-ссыльный трудпоселка Атюс Надеждинского района Свердловской области, пастух Марсятского лесоучастока. Арестован 31 июля 1938 года. Осужден 12 октября 1938 года на 7 лет ИТЛ.
- Анпилов Петр Григорьевич 1908 г. р. уроженец хутора Михайловский Кашарского района Донской области, русский, административно-ссыльный трудпоселка Белая Речка Самского сельсовета Надеждинского района Свердловской области, коновозчик Петропавловского леспромхоза. Арестован 3 января 1938 года. Осужден 13 ноября 1938 года на 5 лет ИТЛ.
- Тарасов Иван Кириллович 1914 г. р. уроженец села Томузловское Прикумский района Терской области. В 1931 году арестован в селе Покойное Буденновского района Орджоникидзевский Края и осужден к ссылке в спецпоселение. Проживал в трудпоселке Атюс Надеждинского района Уральской области. Сослан на спецпоселение вместе с отцом - Тарасовым Кириллом Андреевичем 1891 г. р., сестрой - Тарасовой Марией Кирилловной 1920 г. р. и сестрой - Тарасовой Александрой Кирилловной 1930 г. р.
Что бы у читателя не создалось впечатления, что репрессии 1937-1938 годов в спецпоселениях Ивдельского и Надеждинского (Серовского) районов носили исключительный и поголовный характер, необходимо заметить, что об арестах административно-ссыльных в трудпоселках Атюс, 25-й квартал, Овсянное Поле, Нижний и Красный Лангур, Ваткуль и Вишера сведений не имеется вообще или аресты производились в единичных случаях. Вероятно, на размах репрессий в отношении спецпереселенцев влияли как личность поселкового коменданта, так и удаленность трудпоселков от районных центров, позиция хозяйственных органов, использующих труд ссыльных кулаков и множество других факторов, в том числе взаимоотношения отдела спецпоселений с руководством местных органов НКВД, выполнения планов по арестам спецконтингента или из-за занятости большинства населения трудпоселков на сезонных работах (на дальних покосах, лесосплаве и т. п.), в связи с чем организация массовых арестов была малоперспективна в условиях ограниченных сроков операций. В качестве примера, хотелось бы привести сведения о судьбе семьи административно-ссыльного Алексея Павловича Попова, происходившего из зажиточной крестьянской семьи Поповых, владевшей 325 десятинами пашенной земли на территории Павловской волости Оренбургского уезда (Сакмарского района Оренбургской области). В годы НЭПа Поповы-Старшинины имели трактор «Фордзон», по 27-30 десятин земли на семью, владели большим количеством лошадей и коров, используя в хозяйстве наемный труд на регулярной и сезонной основе. 6 июня 1931 года, на основании постановления СНК и ЦИК СССР от 1-го февраля 1930 года, кандидатская группа ВКП(б) Сакмарского райисполкома, члены правления Среднекаргальского сельсовета и группа бедноты приняли постановление о раскулачивании Попова Павла Петровича и его детей Егора, Григория, Лаврентия и Алексея. Все они подлежали высылке в отдаленные местности Союза ССР вместе с семьями. Алексей Павлович Попов с женой и двумя малолетними сыновьями был отправлен в трудпоселок Вишера Самского сельсовета Надеждинского района Уральской области. Спецпереселенцы, размещенных в поселке Вишера были определены на работу в Марсятский леспромхоз. Позднее, А. П. Попов был переведен на должность лодочника речной переправы. Его жена - Анастасия Акимовна являлась домохозяйкой, воспитывая детей - Павла 1927 г. р. и Владимира 1930 г. р., которые, окончив школу, поступили в фельдшерско-акушерскую школу № 13 в городе Серове Свердловской области. Первым фельдшерско-акушерскую школу окончил Павел, и в 1947 году был назначен заведующим фельдшерским пунктом в поселок Бурмантово Ивдельского района. Весной 1949 года в мансийском поселении Суеватпауль вспыхнула эпидемия тифа, о чем сообщил прибывший в Бурмантово охотник. Павел Попов добрался до стойбища на оленях и в одиночку стал бороться с эпидемией. После ликвидации угрозы распространения инфекции и выздоровления выживших больных, в карантинной комнате остался один П. А. Попов, заразившийся тифом. 22 мая 1949 года его вывезли в Бурмантово, а в конце мая он скончался в возрасте 22 лет. Другой сын - Владимир Алексеевич Попов, после окончания медицинского училища, получил направление в ФАБ (фельдшерско-акушерский пункт) поселка Денежкино Ивдельского района. Фельдшер В. А. Попов обслуживал участки поселков Сама, Северная Сама, Вишера, Белая речка и Овсяное поле. Неоднократно избирался в члены участковой избирательной комиссии, награждался почетными грамотами районного отдела здравоохранения и Облздрава Свердловского облисполкома. После ликвидации спецпоселка Вишера, В. А. Попов переехал в поселок Старая Сама, где его жена работала воспитателем и заместителем заведующей детского сада (воспитанником которого был и я). Вообще у Алексея Павловича и Анастасии Акимовны Поповых было три дочери и четыре сына. После раскулачивания некоторые из их детей остались на родине. Дочь Мария впоследствии вышла замуж за комбайнера Ивана Рыбина и жила в совхозе «Красная житница». Егор Алексеевич Попов погиб во время Великой Отечественной войны. Воевал на полях ВОВ и Попов Михаил Алексеевич, 1915 года рождения. В 1931 году он вступил в колхоз имени Чапаева и работал механизатором Нацменовской МТС. На полях колхоза имени Чапаева он первым освоил комбайн «Сталинец». После ранения вернулся домой без левой ноги, однако, не удовлетворившись правом на получение пенсии по инвалидности, освоил управление трактором и со временем стал передовиком Егорьевской МТС. Районная газета неоднократно рассказывала о трудовом энтузиазме М. А. Попова: «Несмотря на то, что М. А. Попов происходит из зажиточной семьи, он все свои силы отдает укреплению колхоза». За достижения в труде, М. А. Попов в 1957 году был награжден орденом «Знак Почета», награжден медалью «За освоение целинных земель», двумя медалями ВДНХ и многочисленными почетными грамотами. Избирался депутатом райсовета по Среднекаргальскому избирательному округу № 19. ( Использованы материалы публикации Попов Ю. Г. Фельдшер Павлик Попов. Сакмарские вести Оренбургской области, 24 ноября 2004 г.).
Надо отметить, что репрессии коснулись и сотрудников Надеждинской районной комендатуры, в ведении которой находились трудпоселки и спецпоселения. Так 14 марта 1938 года был арестован инспектор ОТЛ-ОМЗ Надеждинского РО УНКВД Репин Михаил Осипович (Иосифович). Родился он в 1904 году в деревне Воронино Пижанского района Кировской области, член ВКП(б) с 1924 года. М. И. Репин служил в комендатуре Андрияновского и Марсятского сельских советов, на территории которых было расположено около десятка спецпоселений (Ларьковка, Канатка, Ликино, Межевая, Красный Яр, Верхний и Красный Лангур, Ваткуль, Марсятский Кордон, Северный и Верхний Атюс). Некоторое время он исполнял должность начальника комендатуры Самского сельского совета, включавшего в себя трудпоселки Вишера, Северная Сама, Старая Сама, Белая Речка и Масловское отделение Южно-Заозерского прискового управления. 20 февраля 1939 года Репин М. О. был осужден Приговором Военного Трибунала ВВ УрВО на 5 лет ИТЛ с поражением в правах на 2 года.


04 сен 2018, 11:07
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение ЕВРЕИ В ЦЕНТРАЛЬНОМ АППАРАТЕ ИВДЕЛЬЛАГА НКВД СССР.
ЦИКЛИС Савелий Михайлович Родился в 1888 года в городе Белая Церковь Киевской губернии в семье служащего из крещеных евреев и матери-украинки. Учился в Киевском и Варшавском политехникумах, дважды арестовывался за участие в студенческих волнениях. В 1914 году добровольцем записался в Русскую императорскую армию. Принимал участие в военных действиях в звании младшего унтер-офицера, прапорщика, подпоручика саперной роты. Награжден орденами св. Анны 4-й и 3-й степени, св. Станислава 3-й степени за личную отвагу и умелое командование вверенными ему нижними чинами. В 1917 году избирался в председатели полкового и дивизионного комитетов частей Румынского фронта. После демобилизации в том же году, Циклис вступил в Курский городской отряд Красной гвардии, а в ноябре 1917 года, в ходе установления Советской власти в Курской губернии, получил ранение и контузию. После излечения в Саратовском госпитале, в 1918 году Циклис вступил в РКП(б) и получил назначение на работу в ЧК Саратовской губернии. Принимал участие в подавлении майского мятежа солдат Саратовского гарнизона, поддержаного личным составом артиллерийской батареи, бывших юнкеров и офицеров. После падения Царицына и возникшей угрозы захвата Саратовской губернии частями Донской и Кавказской армиями белых, в июне 1919 года начинается эвакуация Советских учреждений из Саратова. Циклис был откомандирован на должность заместителя председателя Харьковской губернской ЧК. На момент приезда Циклиса, в Харькове сложилась тяжелая обстановка, в связи с приближением к городу частей Добровольческой армии под командованием генерала В. З. Май-Маевского. В самом городе происходила активизация деятельности белогвардейского подполья. В то же время, командующий советским Украинским фронтом, назначенный позднее наркомом военных дел УССР В.А. Антонов-Овсеенко отрицательно относился к работе органов ЧК, называя, в частности, Харьковскую ЧК не «чрезвычайкой», а - «чересчуркой». В штабах Обороны и 2-й Советской Украинской армии, пользуясь полным доверием Антонова-Овсеенко, граничащим с преступной халатностью, действовали агенты белогвардейского подполья Александр Долгополов и полковник Захаров (Алексей Двигубский). При подходе к городу Добровольческой армии 23 июня 1919 года под руководством Двигубского и Харьковского подпольного центра было поднято белое восстание с целью освобождения города от советских войск, имевшее половинный успех вследствие малочисленности участвовавших. Харьковские чекисты и части советского гарнизона смогли оттеснить мятежников из города в Сокольники, а затем - в Большую Даниловку, где последние дождались вступления в город основных частей Добровольческой армии, с которыми они соединились 25 июня 1919 года. В дни вступления белых в Харьков Александру Долгополову удалось убедить солдат советского Южного Стрелкового полка, державшего оборону в городе на улице Сумской, перейти на сторону добровольцев. После оставления Харькова, С.М. Циклис был мобилизован в РККА, проходя службу на должностях начальника штаба бригады, политработника. В 1920 году Циклис был демобилизован и вернулся на службу в органах ВЧК, исполняя обязанности начальника особого отдела, члена коллегии Харьковской губернской ЧК, помощника начальника ЭКУ ВУЧК, а в 1922-1923 годах - начальника Черниговского губернского отдела ГПУ. С 1923 года он являлся начальником ДТО Юго-Западной железной дороги, а с 1929 года - начальником Житомирского окружного отдела ГПУ. С 1932 года Циклис был переведен в центральный аппарат ГПУ-НКВД Украинской ССР (в 1932-1933 годах - являясь начальником отдела кадров, в 1933-1934 годах - начальником Транспортного отдела, а в 1934-1937 годах - начальником Административно-хозяйственного управления). Награжден 2 знаками «Почетный работник ВЧК-ГПУ». Переход в центральный аппарат ОГПУ Украины и быстрый карьерный рост С.М. Циклиса были напрямую связаны с назначением на должность особоуполномоченного ОГПУ по Украинской ССР Всеволода Балицкого, с которым Циклис был знаком с декабря 1920 года, в бытность руковдства Блицким ВЧК в Правобережной Украине. В условиях неурожая и массового голода среди населения Украины, перед Балицким была поставлена задача «безусловного выполнения плана хлебозаготовок». 10 марта 1933 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление: «Предоставить право рассмотрения дел по повстанчеству и контрреволюции на Украине с применением высшей меры социальной защиты тройке в составе тт. Балицкого, Карлсона, Леплевского». Как отмечает историк Юрий Шаповал, вместе с Постышевым Балицкий объехал голодающие районы Украины и предпринимал на местах решительные и жёсткие меры - это позволило ему впоследствии говорить в узком кругу, что его вместе с Постышевым послали спасать Украину, которую в его отсутствие довели до гибели. С 1934 года на Циклиса возлагаются обязанности укрепления и развития вспомогательных хозяйств и совхозов ОГПУ УССР, материальной базы областных отделов ОГПУ и местных органов милиции, внутренних войск, отделов мест заключения и погранвойск. В 1935 году С.М. Циклису было присвоено специальное звание майора государственной безопасности. После возвращения Балицкого на Украину и назначения его на должность наркома внутренних дел республики в ноябре1932 года, он начал сколачивать вокруг себя определенную группу лиц, лично ему известных и способных беспрекословно выполнять его любые указания и распоряжения. В эту группу лиц входили Бачинский, Карлсон, Письменный, Рубинштейн, Сороцкий, Циклис, Евгеньев, Кацнельсон, Семенов и Элькин. Со слов арестованного в 1937 году бывшего начальника Финотдела УНКВД Украинской ССР Л.Г. Словинского, «Эта группа людей всячески сохранялась Балицким, выдвигалась на ответственные руководящие посты в ГПУ-НКВД. Для сохранения этого кадра людей, Балицкий использовал свое партийное и советское положение, всячески защищая их проступки, в том числе и антипартийные…».
Сначалом периода «Большого Террора» положение С.М. Циклиса, как и многих его коллег по центральному аппарату НКВД Украинской ССР, становится угрожающим. В мае 1937 года почти все лица, группировавшиеся вокруг Балицкого, начали готовиться к отъезду вместе с ним в Дальневосточный Край. К откомандированию в ДВК Балицким были в первую очередь намечены Письменный, Рубинштейн, Евгеньев, Элькин, Циклис, Берман. На допросе 20 июля 1937 года Л.Г. Словинский утверждал, что «Все эти лица были в той или иной мере скомпрометированы и оставаться на Украине без Балицкого не могли, т.к. многим из них пришлось бы очутиться за бортом партии и органов НКВД…Циклис был сильно скомпрометирован в партийных кругах, и только вмешательство Балицкого временно сохранило Циклиса в партии… Начавшиеся аресты создали панику и попытки представиться перед новым Наркомом в ином свете. За несколько дней перед моим арестом я зашел в кабинет к Циклису, который был в крайне возбужденном состоянии и сказал: «у меня жуткое состояние, жду каждую минуту ареста». Присутствовавший при этом зам. нач. УПВО Семенов, который пришел к Циклису, видимо, проинформироваться о делах в Наркомате, ободряя Циклиса сказал: «Ну, что ты, разве это дворцовый переворот»». Кроме того, бывший сослуживец С.М. Циклиса - А. И. Броневой подал заявление о том, что Циклис, будучи царским офицером, избивал солдат-евреев. Проведенная проверка докладной записки А.И. Броневого это обвинение не подтвердила, но нервы Циклису подпортила. Как пишет Станислав Скотников в статье «Еху «сдают» властелина», на общем собрании парторганизации административно-хозяйственного управления и отделов НКВД УССР 27 июня 1937 года «Циклиса разделали под орех. По-большевистски прямо и честно (увы, задним числом) указали на его темное прошлое, начиная с момента рождения. Наиболее бдительные поведали о пребывании в партии меньшевиков (с 1911 по 1917 годы), а принципиальные до корня ногтей клеймили за благоволение к явным и скрытым врагам, преследование честных коммунистов. Естественно, отщепенца единодушно исключили из партии». Кроме толго, существовали и реальные основания для ареста Циклиса и других заместителей бывшего наркома НКВД Украины по факту хищений государственных денежных средств. О этом свидетельствуют показания того же Л.Г. Словинского, допрошенного 7 июня 1937 года: «Наибольшим источником для преступлений являлся так называемый «особый фонд». В этот фонд, находившийся в распоряжении Циклиса, Финансовый отдел переводил средства по требованию Циклиса. Списывались суммы без всяких оправдательных документов, по актам, составленным Циклисом, Рубенштейном и Евгеньевым, с утверждением Балицким. В 1936 году в особый фонд было перечислено Финотделом свыше одного миллиона рублей. Эти средства шли в основном на содержание Балицкого, его заместителя Кацнельсона и приближенных к Балицкому лиц. Я точно не знаю статей расхода этого фонда, т.к. не видел документов. Из слов Циклиса знаю, что содержание особняка Балицкого в месяц примерно обходилось в 35 000; содержание увеселительного судна «Днепр» официально обошлось около 250 000. Из них 200 000 дало «Динамо». Из этого же фонда оплачивались расходы по поездкам Балицкого и т.д… В 1935 году Балицкий в присутствии Циклиса и Кацнельсона дал мне распоряжение передавать средства в его ведение по 260 000 в год. Он сказал, что так делает Ягода и что ему, Балицкому, этих денег лично не нужно, т.к. о нем заботится Политбюро… В ноябре 1936 года под предлогом увеличения особых расходов и составление запаса на январь 1937 года по требованию Циклиса, утвержденному Балицким, было выдано Циклису 200 000 рублей. За эти деньги Циклис отчитался в декабре фиктивными рапортами, утвержденными Балицким. Я знал, что эти отчеты фиктивные. От Циклиса я узнал, что из этих денег уплачено 46 000 рублей долгов Евгеньева, 35 000 израсходовано на оборудование детской комнаты у Балицкого, который взял на воспитание ребенка. На эти же деньги Балицкий купил лошадь для подарка кому-то из московских руководящих работников, кажется Лурье... Суммы особого фонда, выделенного в распоряжение Наркома, в 1935 года передавались непосредственно секретарю Евгеньеву, который сразу же украл несколько тысяч. Поэтому суммы с 1936 года начали выдавать лично Балицкому поквартально - 65 000 рублей. Остальные суммы «Особого фонда» выделялись в распоряжение АХУ, и ими ведал непосредственно Циклис… Использовались средства Оперотда для оплаты ужинов в гостинице, номеров… Мне и Циклису были куплены радиоприемники «СВД», уплочено 3.000 рублей за оба из 10% отчисления… (Мебельная) мастерская была создана специально для обслуживания Балицкого и приближенных. Там совершенно отсутствовал всякий учет расходов и процветала система хищений. Мастерская делала мебель Балицкому, Кацнельсону, Евгеньеву, Циклису, мне и др. Мебель делалась дорогая, красного дерева. Мастера там высокой квалификации. Денег за мебель никто не платил… Огромные средства были затрачены на судно «Днепр». На встречу нового, 1936 года истрачено на банкет (со штабом УВО), по словам Циклиса, около 50 000 рублей На Октябрьские праздники - 120 000 рублей... Киевский период отличался кутежами, пьянками, развратными оргиями Балицкого и его приближенных лиц…». Арестованный позднее, Циклис заявлял, что в пьяных оргиях Балицкого принимали участие не только сотрудники центрального аппарата НКВД УССР, но и 1-й секретарь Киевского обкома ВКП(б) и 2-й секретарь ЦК ВКП(б)У Павел Петрович Постышев.
Не впример многим своим коллегам, С.М. Циклис не был арестован, но в июле 1937 года был отстранен от должности и направлен в числе значительной части украинских чекистов в систему ГУЛАГа НКВД, где с сентября того же года он был назначен начальником административного отдела Ивдельского ИТЛ. Его деятельность в ИвдельЛаге не была связана с режимной или оперативной работой и на судьбы лагерных сидельцев сказывалась довольно опосредованно. С другой стороны, обоснованно продолжая опасаться ареста, все свои помыслы и силы С.М. Циклис несомненно должен был направлять на исполнение планов строительства грандиозного обьекта ГУЛАГа в глухой и малолюдной тайге Северного Урала, за каждый пункт которых заключенные расплачивались своим здоровьем и своими жизнями.
О том, что вместе С.М. Циклисом в Ивдель прибыла часть сотрудников АХУ НКВД Украинской ССР, свидетельствует назначение на должность старшего инспектора отдела сбыта ИвдельЛага НКВД Тиммена (Тимена, Тимина) Макса Григорьевича 1906 г.р. уроженца города Киева. О «трудовых» достижениях этого хозяйственного специалиста можно судить по его аресту 20 июля 1941 года и приговору трибунала УрВО от 6 декабря 1941 года, по которому Тиммен был осужден на 7 лет ИТЛ. На должность заместителя ИвдельЛага НКВД по политической части был назначен еще один ссыльный украинский чекист Иткин Израиль Пейсахович 1902 г.р. член ВКП(б) с 1920 года и кавалер ордена Красного Знамени. На 29 августа 1936 года Иткин И.П. занимал должность заместителя начальника политотдела УПВО (управления погранвойск) НКВД УССР в звании полкового комиссара (Приказ НКВД СССР № 169 от 19 марта 1936 года о награждении нагрудным знаком «Почетный работник ВЧК-ОГПУ (XV)»). В дальнейшем, с 1 августа 1942 года по 11 октября 1948 года, он являлся заместителем начальника управления Сольлага МВД (Перм. ГАСПИ Ф.105, Оп.137, Д.135 - Иткин Израиль Пейсахович). В этой должности подполковник государственной безопасности Иткин И.П. был награжден орденом Красной Звезды (Указ Президиума ВС СССР от 29 декабря 1944 года) и орденом Ленина (Указ Президиума ВС СССР от 10 декабря 1945 года). В ИвдельЛаге Иткин И.П. с 15 ноября 1940 года по 28 мая 1941 года исполнял обязанности начальника Ивдельского ИТЛ в связи с отьездом начальника ИвдельЛага С.А. Тарасюка в Туринские Рудники для создания БогословЛага и площадки для строительства Богословского аллюминиевого завода. После прибытия из ВятЛага нового начальника Ивдельского ИТЛ Ивана Ивановича Долгих, Иткин И.П. занимался исключительно поддержанием партийной и служебной дисциплины среди сотрудников ИвдельЛага, а также курировал культурно-воспитательную работу лагеря. Кроме М.Г. Тиммена, 3 октября 1937 года года в распоряжение начальника Ивдельского лагеря НКВД был направлен сотрудник особых поручений 3-го отделения 2-го отдела УГБ НКВД Украинской ССР младший лейтенант государственной безопасности Люмберг Юзеф Альтерович, служивший на момент присвоения ему специального звания 22 марта 1936 года (Приказ НКВД СССР №177) в аппарате НКВД Молдавской ССР. Какую должность в Ивдельском ИТЛ занимал Ю.А. Люмберг еще предстоит выяснить, но, как и у Тиммена, карьера его не задалась: Приказом НКВД СССР от 4 апреля 1938 года №793 он был уволен вовсе с исключением с учета согласно ст.38 п.«В» (в связи с невозможностью использования на работе в Главном управлении государственной безопасности). Не исключено, что Ю.А. Люмберг был отозван в Москву вместе с С.М. Циклисом и, вместе с ним же, арестован по прибытию в столицу.
Что касается дальнейшей судьбы Савелия Михайловича Циклиса, известно, что в апреле 1938 года его вызвали в Москву и арестовали по прибытию прямо в комендатуре НКВД. Полгода Циклис содержался в Бутырской тюрьме, после чего его дело было рассмотрено на закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного Суда СССР под председательством армвоенюриста Ульриха. Хотя в заключительном слове обвиняемый Циклис начисто отрицал свое участие в военном заговоре и заявил, что эти признания у него вырваны силой на предварительном следствии, он был признан виновным по всем пунктам обвинения и расстрелян 28 августа 1938 года. Опять же, в отличии от многих своих киевских коллег, С.М. Циклис был посмертно реабилитирован в 1956 году, но назвать его «жертвой политических репрессий» язык не поворачивается, да и правовые основания для этого не соответствуют принципам морали или справедливости. Соглашаясь с мнением Станислава Скотникова о том, что С.М. Циклис, не являлся трусом или малограмотном выскочкой, необходимо признать, что он ответсвенен за нарушение законности в период проведения коллективизации и массовой высылки кулаков на территории Житомирской области в 1929-1932 годах, а также по фактам злоупотребления должностными полномочиями и расхищения социалистической собственности в период своей службы в должности начальника АХО НКВД Украинской ССР.
Продолжая тему еврейского элемента в руководстве ИвдельЛага, нельзя не упомянуть о Борисове-Лендермане, который несколько месяцев в 1938 году являлся заместителем начальника Ивдельского ИТЛ НКВД СССР. Борисов-Лендерман Соломон Исаевич родился в 1899 году в городе Киеве в семье кустаря-портного мещанского сословия (проведённая в ходе следствия спецпроверка в отношении Борисова-Лендермана установила, что у Борисова были родственники в США и ее анкетные данные во многом недостоверны, а именно не был подтвержден факт пролетарского происхождения (имелись сведения, что его близкие родственники являлись торговцами, использующих наемный труд), а также не подтвердилось членство Борисова-Лендермана в РКП(б) в 1919-1921 годах). Имел низшее образование. Член КП с 1928 года. С 1919 года на службе в РККА, с 1921 года на службе в органах ОГПУ-НКВД. В 1928 году Борисов-Лендерман ступил в члены ВКП(б). В период времени с 1925 по 1929 год исполнял обязанности помощника уполномоченного, уполномоченного и старшего уполномоченного учетно-осведомительного отдела (УЧОСО) Зиновьевского окружного отдела ГПУ, а затем старшего уполномоченного УЧОСО Могилёв-Подольского окружного отдела ГПУ. В 1930 году Борисов-Лендерман был назначен начальником УЧОСО Херсонского окружного отдела ГПУ, а в дальнейшем, переведен на должность оперуполномоченного ИНФО-СПО Житомирского оперсектора ПП ОГПУ. С 1932 года он исполнял обязанности помощника и заместителя начальника особого отдела ОГПУ 3-й кавалерийской дивизии, штаб которой был расквартирован в городе Бердичев, а в 1933 году - назначен заместителем начальника особого отдела ОГПУ-ГУГБ НКВД 58-й стрелковой дивизии в городе Черкассы. В сентябре 1934 - мае 1935 годов Борисов-Лендерман являлся начальником особого отдела ГУГБ НКВД 46-й стрелковой дивизии и по совместительству начальником Коростенского РО НКВД Киевской области. С июня 1935 года он был назначен временно исполняющим должность (врид) начальника Коростенского окружного отдела НКВД, продолжая исполнять обязанности начальника особого отдела 46-й стрелковой дивизии и начальника Управления работ НКВД № 51. Приказом НКВД СССР № 81 от 9 февраля 1936 года ему было присвоено специальное звание капитана государственной безопасности. 5 ноября 1936 года Приказом НКВД СССР № 1075 Борисов-Лендерман был назначен на должность начальника Уманского РО НКВД Киевской области и по совместительству - начальника особого отдела ГУГБ НКВД 99-й стрелковой дивизии. Одновременно, в 1937–1938 годах он являлся начальником Уманской межрайонной оперативно-следственной группы. Деятельность Борисова-Лендермана в годы «Большого террора» подробно освещена в статье профессора кафедры истории Канадского университета Торонто Линн Энн Виолы «Дело Уманского отдела НКВД», которая, по моему глубокому убеждению, имеет откровенно заказной характер, преследующий, при этом, несколько целей, одной из которых является научно-историческую экспертизу отсутствия в действиях Борисова-Лендермана обьективной формы вины в массовых репрессиях на территории Уманского района Киевской области. Вероятно, эта работа заказана родственниками Борисова-Лендермана, проживающими в США, с целью подготовки судебного процесса по его реабилитации. Однако, основной целью Л. Виолы, «подрабатывающей» в должности ведущего научного сотрудника международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий НИУ ВШЭ РФ и одним из главных научных консультантов наших либералов-отщепенцев, и других авторов сборника статей «Чекисты на скамье подсудимых» является создание международной и «обьективной» научной экспертной базы для воплощения в жизнь идеи создания Международного уголовного Трибунала по факту массовых политических репрессий и преступлений против человечности периода сталинизма, ответственность за которые будет нести Россия в качестве правоприемника СССР, с обязательными процедурами люстрации (очищения) под надзором комиссий «правды и примирения».
26 марта 1938 года Борисов-Лендерман Приказом НКВД СССР № 725 назначен на должность заместителя начальника ИвдельЛага НКВД Свердловской области. К новому месту службы - далекое село Ивдель - Борисов-Лендерман прибыл в начале апреля 1938 года вместе с женой Борисовой-Лендерман Розалией Борисовной 1904 г.р. и сыном-подростком. Розалия Борисовна отметилась за короткий промежуток своего пребывания в Ивделе тем, что не справилась с работой инспектора планового отдела Управления ИвдельЛага по причине отсутствия специальных знаний (читай - тупости) и была назначена делопроизводителем архива УСРЗ. Еще известно ее обращение к начальнику Ивдельского ИТЛ С.А. Тарасюку по поводу улучшения жилищных условий и просьбы выделить ее семье «проверенной» домработницы из числа осужденных женщин, дровокола и водовоза из числа спецпоселенцев.Более того, Ивдельские старожилы рассказывали о распространенных в селе слухах, что приезжие с Украины евреи-чекисты тайно праздновали в мае 1938 года Шавоут (еврейскую пасху), а когда летом того же года в Ивделе пропал мальчик из семьи спецпереселенцев, высланной из Кубанской области (как оказалось позднее - он заблудился в тайге) - в селе поползли слухи о ритуальном убийстве евреями младенца, и именно полковой комиссар Иткин и Борисов-Лендерман попытались обвинить в убийстве ребенка местных представителей народа манси (именно с этого времени бытуют и активно пропагандируются сплетни о причастности мансей ко всем нераскрытым на Севере Урала преступлениям вплоть до убийства членов группы Игоря Дятлова в 1959 году).
19 августа 1938 года Приказом НКВД СССР № 0159 назначен на должность начальника Ново-Тамбовского ИТЛ Дальневосточного Края и по совместительству (до октября 1939 г.) - начальника Комсомольского-на-Амуре отделения Управления Дальневосточного ИТЛ НКВД. 4 октября 1939 года Борисов-Лендерман был арестован в городе Комсомольск-на-Амуре, а 16 марта 1940 года Приказом НКВД СССР № 349 уволен с должности начальника Ново-Тамбовского ИТЛ согласно ст. 38 п. «б» Положения. После ареста, он был этапирован в город Киев для проведения следствия по «делу Уманского районного отдела НКВД». Нет смысла останавливаться на судебных процессах в отношении Борисова-Лендермана и других сотрудниках Уманского РО НКВД, подробно описанных Л. Виолой. Хочу лишь привести выдержку последнего слова Борисова-Лендермана на втором судебном процессе: «Я - старый оперативный работник, полжизни я отдал делу революции, анализируя настоящее дело и читая обвинительное заключение, я сам себя не узнаю. Обвинительное заключение не соответствует материалам дела». «Я сам - рабочий-швейник, - продолжал он, - отец мой тоже портной. С 1914 до 1919 г. я работал по найму и в 1919 г. я бежал от мобилизации гетмана, поступил в Красную гвардию, затем был в Красной Армии, впоследствии перешёл в органы ЧК и работал по день ареста. Я за всё время своей работы ликвидировал очень много различных контрреволюционных группировок и банд. Я нахожусь под стражей уже 8 месяцев и осознал уже все. Прошу трибунал разобраться и возвратить меня в партию и семью трудящихся» (результаты спецпроверки в его отношении были оглашены в ходе третьего судебного процесса по этому делу). 6 февраля 1941 года Приговором Военного Трибунала Киевского Военного Округа Борисов-Лендерман был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 206-17а УК УССР (193-17а УК РСФСР) и приговорен к 8 годам лишения свободы. Решением Президиума Верховного Совета СССР от 21 января 1943 года исполнение данного приговора было отсрочено до окончания военных действий и он был отправлен в действующую армию. На фронте Борисов-Лендерман проходил службу в штате особых отделов воинских частей и, подозреваю, с чистой «оперчекистской» совестью, подвел под расстрел немало невинных солдат и офицеров.
Еще я хотел бы кратко остановиться на личности заместителя начальника Ивдельского ИТЛ Борисова (Когана) Бориса Израилевича. Б.И. Борисов родился в 1904 году в еврейском местечке Паричи Бобруйского уезда Минской губернии. Его отец был подрядчиком на заготовке и переработке леса. Борис Израилевич в 1919 году окончил 4 класса частной гимназии и 2 курса Киевского политехнического института в 1924 году. Членом ВКП(б) являлся с 1931 года. Трудовую деятельность начал в июне 1918 года, работая учеником в пекарне Рочинского в городе Екатеринославе, с ноября 1919 года являлся сотрудником Екатеринославской губернской комиссии по топливу. В апреле 1920 - январе 1921 годов служил в должности бойца-санитара 13 военно-санитарного отряда Южного фронта, а после разгрома Врангеля и освобождения Крыма - работал на ряде заводов в Екатеринославе и Киеве. В 1924 году принят на работу электромонтером учебно-механического завода, в дальнейшем электромонтер на заводе «Большевик» и ножевик на фанерном заводе «Комборбеза» в Киеве. В органах ГПУ-НКВД состоял с марта 1926 года, секретный сотрудник и помощник оперуполномоченного Киевского окружного отдела ГПУ. С 1928 года являлся уполномоченным и оперуполномоченным СО-СПО Киевского окружного отдела-оперсектора-областного отдела ГПУ. В июле 1934 - феврале 1938 гг. оперуполномоченный 3 отделения СПО, старший оперуполномоченный, начальник 5 отделения 4 отдела (СПО) и врид. начальника 1 отделения 4 отдела УГБ НКВД УССР, в дальнейшем состоял в распоряжении НКВД СССР.
По данным Вадима Золотарёва (сборник статей «Чекисты на скамье подсудимых») в ходе «большого террора» 1937 года Б.И. Борисов-Коган принимал активное участие в допросах и пытках «врагов народа», в частности личного порученца председателя совнаркома УССР Панаса Петровича Любченко - оперуполномоченного 1-го отдела (охраны) УГБ НКВД УССР Дмитрия Васильевича Коновалова, а также бывшего первого секретаря Винницкого обкома КП(б)У Владимира Ильича Чернявского. 19 декабря 1937 года «за образцовое и самоотверженное выполнение правительственных заданий» Б.И. Борисов-Коган был награжден орденом Красной Звезды. Через день все республиканские газеты сообщат своим читателям: «Вчера, 20 декабря, секретарь ЦК КП(б)У тов. С.В. Косиор и народный комиссар внутренних дел УССР тов. И.М. Леплевский приняли группу сотрудников НКВД УССР, награжденных орденами Союза. В кабинете народного комиссара внутренних дел УССР тов. И.М. Леплевского собрались работники наркомата тг. Блюман, Самойлов, Долгушев, Перцов, Лифарь, Джирин, Коркунов, Борисов, Прыгов, Боряченко, награжденные правительством орденами Союза за образцовое и самоотверженное выполнение самых важных заданий. Тепло встреченный тов. С.В. Косиор дружески поздравил каждого с высокой наградой и радостным праздником всех трудящихся - XX годовщиной славных органов ВЧК-ОГПУ-НКВД. Тов. Косиор пожелал дальнейших успехов в самоотверженной работе на пользу социалистической родины, в борьбе против всех мерзких врагов советского народа - троцкистско-бухаринских, буржуазно-националистических - японско-немецких и других шпионов, диверсантов и убийц. Присутствующие чекисты-орденоносцы сердечно приветствовали верного соратника великого Сталина, руководителя украинского народа тов. С.В. Косиора и обещали ему и народному комиссару тов. И.М. Леплевскому с честью оправдать высокую награду большевистской партии и советского правительства» (Комуніст. Київ. 1937. 21 грудня). Сам Б.И. Борисов-Коган, в дальнейшем, свою причастность к «нарушениям социалистической законности» категорически отрицал, никогда не забывал на партийных собраниях и конфиренциях в Средне-Азиатском, Вятском и Ивдельском ИТЛ клеймить "подлых шпионов и убийц" Павла Постышева, Станислава Косиора, Генриха Ягоду и Николая Ежова. Будучи допрошенным в качестве свидетеля в 1956 году, Борисов заявил, что «за отказ от применения незаконных методов следствия был […] Успенским снят с оперативной работы и откомандирован в систему ГУЛАГ» (Протокол допиту Бориса Ізраїльовича Борисова (Когана). 1956. II. 2–3 // Наше минуле. № 1. К.: Видавництво М. Коця,1993). Этот крутой поворот в жизни и служебной карьере Б.И. Борисова-Когана наступил в начале 1938 года. Приступивший 27 января 1938 года к выполнению обязанностей наркома внутренних дел УССР комиссар ГБ 3-го ранга Александр Иванович Успенский (назначенный на эту должность приказом НКВД СССР № 138 двумя днями ранее с должности начальника УНКВД по Оренбургской области) определил новым направлением работы секретно-политических отделов НКВД борьбу с «антисоветским сионистским подпольем» и начал очередную чистку НКВД УССР, следуя прямым указаниям наркома Ежова. Новый начальник отдела кадров НКВД УССР старший лейтенант ГБ Г.М. Кобызев, прибывший в Киев вместе с А.И. Успенским, позднее вспоминал: «17 февраля я подал Ежову материалы, характеризующие кадры: персональный список всех сотрудников оперативных отделов, на которых были компрометирующие материалы (человек 600-800) […]. Ежов сказал: «Ох кадры, кадры, у них здесь не Украина, а целый Биробиджан». Рассматривая дальше материал, он наложил резолюции чуть ли не по каждому сотруднику - кого нужно арестовать, кого уволить, кого перевести на неоперативную работу в ГУЛАГ». Согласно приказам НКВД УССР по личному составу, в феврале-марте 1938 года из Украины было откомандировано 188 чекистов. Большинство их, как утратившие «политическое доверие», направлялись на работу в систему ГУЛАГ НКВД СССР. Только с 17 марта по 4 апреля 1938 года приказами заместителя наркома внутренних дел СССР старшего майора ГБ С.Б. Жуковского такое назначение получили 94 бывших сотрудника НКВД УССР, в том числе среди откомандированных оказался капитан ГБ Б.И. Борисов-Коган.
Уже в мае 1938 года Б.И. Борисов был назначен на должность заместителя начальника Управления Средне-Азиатского ИТЛ (СазЛага НКВД УзбССР), а с мая 1939 года - переведен на должность заместителя начальника Управления Вятского ИТЛ НКВД, начальником которого являлся Иван Иванович Долгих. В октябре 1941 - ноябре 1945 годах Б.И. Борисов являлся заместителем начальника Управления Ивдельского ИТЛ НКВД Свердловской области, (работая большую часть этого времени под руководством И.И. Долгих), затем был назначен заместителем начальника Управления Юго-Западного горно-промышленого управления Дальстроя НКВД-МВД. В июле 1947 года был уволен из МВД «…за использование служебного положения в корыстных целях». В дальнейшем Б.И. Борисов проживал в городе Киеве, где работал инспектором треста «Югостроймеханизация». В 1936 году Борисову было присвоено звание старшего лейтенанта ГБ (Приказ НКВД №15 от 8 Января 1936 года), в 1937 году - капитана ГБ, в 1943 году - подполковника ГБ. Был награжден двумя орденами Красной Звезды (1937 г., 1945 г.), орденом Красного Знамени, нагрудным знаком «Почетный работник ВЧК-ГПУ» (1934 г.). Являясь заместителем начальника СазЛага, Б.И. Борисов зарекомендовал себя принципиальным борцом с бесхозяйственностью в сеянии и сборе хлопка и при проведении мелиоративных работ. Являясь заместителем начальника Вятлага по режиму, он беспощадно накладывает дисциплинарные взыскания на осужденных, которые "систематически, организованно не выходили на работу, при выводе организовали вооруженные сопротивления с нанесением побоев лагобслуге и даже лагадминистрации, занимались грабежем лагнаселения, картежной игрой, чем терроризировали лагнаселение и дезорганизовали производство" (Виктор бердинский. История одного лагеря. Приказ по Управлению Вятского Исправительно-Трудового Лагеря НКВД СССР № 918 от 13-го декабря 1939 г.), клеймит на партсобрании ВятЛага 5 мая 1940 года бесхозяйственность сотрудников ИТЛ: "…Качество работ везде неудовлетворительное. Перерасход по строительству очень большой. Имеет место большое очковтирательство, а коммунисты молчат. На Дымном болоте заготовили 150 тонн сена, вывезли 50 тонн - остальное погибло. С продовольствием у нас очень плохо, а у нас сгноено 4.080 тонн картошки…" (Там же).
Бывшие заключенные Ивдельлага в своих воспоминаниях отмечали, что Борисов, в отличии от С.А. Тарасюка и И.И. Долгих, покровительствовал иудеям и как мог освобождал их от работ на лесозаготовках, переводя на облегченные условия содержания. Благодаря Б.И. Борисову, большинство заключенных-евреев были переведены на хозяйственные работы и КВЧ (культурно-воспитательные части). Заведующий больницей лагпункта «Пристань» Николай Николаевич Торопов, освобожденный досрочно на 2 года из Ивдельлага постановлением ОСО при НКВД от 16.07.1945 года, писал мне, что он несколько раз всречал в Киеве Б.И. Борисова. По словам Н.Н. Торопова, проживавшем в то время в пансионате ветеранов труда по ул. Маршала Жукова, Борисов "был не дурак выпить" и с трудом ходил после перенесенного инсульта. После выхода на пенсию, Б.И. Борисова видели в компании бывшего начальника лагпункта «Пристань» М.Н. Захарова, «сгоревшего» от водки. Став начальником Ивдельского ИТЛ в конце июля 1944 года, Борисов произвел ряд новых назначений в Управлении лагеря. Так на должность начальника ООС (отдел особого снабжения) был назначен Яков Соломонович, а его жена была назначена на офицерскую должность в культурно-воспитательную часть. Кстати, Яков Владимирович Соломонович в 1937 году являлся секретарем тройки УНКВД по Донецкой (Сталинской) области. 15 ноября 1938 года он был арестован, а 25 мая 1939 года осужден приговором Военного трибунала войск НКВД ХВО к 3 годам лишения свободы без поражения в правах за развал работы 1-го спецотдела УНКВД и халатное отношение к исполнению обязанностей. Из офицеров-евреев Ивдельлага, получивших назначения на руководящие должности при Б.И. Борисове можно также упомянуть заместителя начальника 4-го лагпункта 2-го ОЛПа (Лосинный) Шенкера. На должность начальника 1-го Самского ОЛПа был назначен Джуравский (Джуровский) Казимир Казимирович, родившийся в Москве 1892 году в еврейской семье, проходивший службу в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД с 1918 года. В середине 30-х годов 20-го века он являлся начальником Шемахинского райотдела НКВД ЗСФСР (с 6 декабря 1936 года - Азербайджанской ССР). 13 января 1936 года К.К. Джуравскому было присвоено специальное звание старшего лейтенанта государственной безопасности (Приказ НКВД СССР № 31), а 2 марта 1936года – он был награжден нагрудным знаком «Почетный работник ВЧК-ОГПУ (XV)». 10 марта 1937 года К.К. Джуравский был откамандирован в распоряжение УНКВД по Омской области, где с 3 мая 1937 года он был назначен на должность начальника Горьковского (до июля 1936 года - Иконниковского) райотдела НКВД Омской области.
Фельдшер Сабянинского лаготделения 12-го (с 1945 года 15-го) ОЛПа Владимир Федорович Гельшерт, проживавший после освобождения из Ивдельлага в Новосибирске, в переданных мне лагерных мемуарах описывал, что на Б.И. Борисова была возложена обязанность организации профилактических мер по борьбе с повышенной смертностью в подразделениях ИТЛ, возникшей в результате снижения продовольственного снабжения заключенных и распространения в первый период Великой Отечественной войны «Пеллагры-Т» среди спецконтингента. По распоряжениям Б.И. Борисова в Ивдельлаге появляется «инвалидный» лагпункт в поселке Глухарный, возобновляется практика назначения «противопеллагрозных» пайков, перевод «доходяг» на облегченные работы, в пищевой рацион заключенных были включены овсянные кисели.


05 сен 2018, 09:06
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение ОБРАЗОВАНИЕ ИВДЕЛЬЛАГА НКВД СССР.
Начиная главу о образовании ИвдельЛАГа, я считаю необходимым краткое рассмотрение темы, что же представлял собой Ивдельский ЛПХ, на базе которого в августе 1937 года был создан один из самых крупных лагерей лесной промышленности ГУЛАГа НКВД СССР. Еще в 1925 году в Ивдельском районе был открыт участок Пермского «Камуралбумтреста» (КамУралЛеса), задачей которого было направленно на эксплуатацию лесных ресурсов Северного Урала. Трест закупил с торгов в Ивдельском лесничестве 10 тысяч десятин леса. Чтобы развернуть лесозаготовки, вывозку и сплав древесины, нужны были людские ресурсы, гужевой транспорт и лошади. Трестом проводилась вербовка людей на лесоповал и лесосплав, возчиков с лошадьми на трелевку леса в Петрокаменском, Махневском, Гаринском, Верхотурском и других районах Уральской области. Прибывали в Ивдель люди с лошадями и без лошадей, по вербовке и самотеком. В 1929 году Ивдельским лесоучастком было заготовлено и вывезено более 140 тысячи кубометров древесины, а на лесозаготовках было занято 704 человека. В 1929 году лесоучасток был превращен в Ивдельский ЛПХ, а в его составе образованы пять лесозаготовительных участков, удаленных от районного центра и конторы на большие расстояния. От села Никито-Ивделя Юртищенский участок располагался за 20 верст, Кедровский - за 30, Черноярский и Талицкий - 60 верст. Дальше всех находился Бурмантовский участок, расстояние до которого составляло 80 верст. Какая-либо механизация на лесоучастках отсутствовала, основными орудиями был топор и поперечная пила, а тягловой силой на трелевке - лошадь. Заготавливаемый в Ивдельском районе лес сплавлялся весной и летом по рекам Ивделю и Лозьве в реку Тавду. Рабочая сила, навербованная в других районах, а также продовольствие и фураж с перевалочной базы в Надеждинске поступали либо по Богословско-Сосьвинской железной дороге до станции Вагран (ныне пригородный поселок города Североуральска), либо до станции Старая Сама (40 верст от села Никито-Ивдель). От этих станций грузы и люди следовали до места назначения гужевым транспортом. К ноябрю 1929 года в Ивдельском леспромхозе сложилась критическая ситуация - план лесозаготовок по итогам весенне-летнего сплава был сорван по причине того, что многие из завербованных к месту работы не прибыли, а хлеб и фураж доставлялся крайне нерегулярно. На пристанционных складах Ваграна и Старой Самы скопилось 67 тысяч пудов грузов, 45 тысяч пудов из которых предназначалось леспромхозу. Чтобы вывезти эти грузы требовалось 600 лошадей, а в наличии было только 150 коней и 100 саней. Созданная районными властями и представителями треста «УралЛес» чрезвычайная комиссия в ходе обследования конного двора леспромхоза установила, что лошади содержатся под открытым небом, уход за ними неудовлетворительный, кормов нет, трудовая дисциплина среди конюхов, и в целом в леспромхозе, низкая. 60 процентов рабочих не имели пил. На лесоучастках своего фуража не было совсем, конское поголовье держалось за счет привозного. Овес доставляли с железнодорожных станций, а сено везли с деревень Лача и Митяево, расположенных по реке Лозьва в 40-60 верстах от Ивделя. Пока сено довозили до отдаленных участков, вместо возов оставались почти голые сани. Из-за бескормицы возник значительный падеж лошадей. После рассмотрения выводов чрезвычайной комиссии в Уралобкоме и облисполкоме, было принято решение о привлечении к работе на лесозаготовках в Ивдельском ЛПХ лагерного контингента. Так в поселке Самский Рудник, территориально относящемся к Надеждинскому району, в 1929 году возник пункт трудколонии «Ураллага», имевшего лагерные отделения на Воронцовском руднике, деревнях Коптяки, Таньша, Ивонино, Даньша и 80 кв. Петропавловского РЛПХ (НТФ ГАСО, Ф.21, Оп.1, Ед. хр.1221). Заключенные лагерного отделения в Самском руднике, просуществовавшее предположительно до 1934 года, были заняты транспортировкой гужевым транспортом грузов, преднозначенных для Ивдельского ЛПХ по Петропавловскому тракту, на содержании конного двора при ж.д. станции, а, кроме того, Самский рудник являлся пересыльным пунктом для осужденных, направляемых на лесозаготовки в Ивдельском районе (Екатерининка, Лангур, Белая речка). Кроме лагерного контингента, на лесоучастки Ивдельского ЛПХ направлялись спецпереселенцы из числа кулацкой ссылки. Значительное колличество раскулаченных было размещено в деревнях по реке Лозьва: от Першино до Понила, где они занимались заготовкой сена, посевами овса и сбором дикоросов. До середины 30-х годов объемы лесозаготовок не превышали 200 тысяч кубометров за сезон. Даже внедрение лучковой пилы (так называемой «стахановки») и ледяных дорог не давали значительного роста производительности труда. На балансе Ивдельского ЛПХ числился небольшой двухрамный лесозавод в лесоотделении Палкино, оборудование которого к лету 1937 года было сильно изношено, лесопилка работала сезонно с крайне низкой производительностью. Вывоз пиловочника с Палкинской пилорамы производился гужом в зимнее время. Известно, что директор Ивдельского ЛПХ Борисенко Андрей Игнатьевич 1885 г.р., уроженец деревни Коптелово Алапаевского уезда, 27 июня 1936 года был снят со своей должности и арестован органами НКВД, а 29 октября 1936 года - осужден на 5 лет ИТЛ и дальнейшая его судьба не известна. По мнению Ивдельских краеведов А.Г. Борисенко (Борисихин) являлся участником штурма Зимнего дворца в октябре 1917 года, что, однако, не нашло до настоящего времени документального подтверждения.
О том, что первые заключенные на территории Ивдельского района появились до августа 1937 года сведетельствует анкеты Ивдельского "Мемориала" на гражданина Серебренникова Ивана Ефимовича 1908 г.р. уроженца деревни Усть-Торгаш Красноуфимского уезда, заключенного Ивдельского ИТЛ который был арестован 3 августа 1937 года, а также на гражданку Бабину Любовь Львовну 1883 г. р. уроженку села Елизаветинское Тагильского уезда Пермской губернии, русскую, неграмотную, беспартийную, имевшую мужа Бабина Ивана Петровича 1873 г.р., заключенную Ивдельского ИТЛ. Арестованную 10 июля (по другим сведениям - 27 июля 1937 года) и осужденную 10 октября 1937 года на 10 лет ИТЛ. Можно полагать, что осужденные, прибывающие в Ивдельский район в июле-августе 1937 года, временно размещались в спецпоселениях и трудпоселках. Кроме того, на момент прибытия в село Ивдель бригады сотрудников НКВД СССР для организации Ивдельского ИТЛ, в Ивдельском районе и спецпоселениях Белая Речка, Северная Сама, территориально относящихся к Надеждинскому (Кабаковскому району), были произведены аресты среди местных жителей и административно-ссыльных. По сведениям, которым располагал Ивдельский "Мемориал", эти аресты носили массовый и организованный характер. ИвдельЛаг НКВД СССР был ровесником «Большого Террора» 1937 года и являлся его порождением. 31 июля 1937 года решением Политбюро ЦК ВКП(б) был утвержден представленный НКВД проект оперативного приказа № 00447 от 30 июля 1937 года о репрессировании бывших кулаков, уголовников и антисоветских элементов. Подлежащие репрессиям лица, отнесенные ко второй категории («менее активные, но все же враждебные элементы») подлежали аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет. Для организации новых лесозаготовительных лагерей Политбюро ЦК ВКП(б) требовало от Наркомлеса немедленно передать ГУЛАГУ НКВД необходимые для промышленного освоения лесные массивы, в том числе организуемому Ивдельскому ИТЛ - в Свердловской области. Кроме того, Наркомлес обязали выделить в распоряжение ГУЛАГа 10 крупных специалистов по лесному хозяйству и передать ГУЛАГу 50 выпускников Ленинградской Лесотехнической Академии. От Госплана СССР, ГУЛАГа НКВД и Наркомлеса потребовали разработать и представить на утверждение в СНК СССР в 20-ти дневный срок планы организации лесозаготовительных работ, потребной для этой цели рабочей силы, необходимых материальных ресурсов, денежных средств и кадров специалистов; определить программу лесозаготовительных работ этих лагерей на 1938 год. ГУЛАГу НКВД из резервного фонда СНК СССР решено было выделить авансом 10 миллионов рублей на организацию лагерей и на проведение подготовительных работ, с учетом использования осужденных в 3 и 4 кварталах 1937 года для производства подготовительных работ к освоению программы лесозаготовок на 1938 год. Обкомам и крайкомам ВКП(б) и ВЛКСМ тех областей, где организуются лагеря, было предложено выделить в распоряжение НКВД необходимое количество коммунистов и комсомольцев для укомплектования административного аппарата и охраны лагерей (по заявкам НКВД). Наркомат Обороны обязывался призвать из запаса РККА 240 командиров и политработников для укомплектования кадров начсостава военизированной охраны вновь формируемых лагерей, а Наркомздрав - выделить в распоряжение ГУЛАГа НКВД для вновь организуемых лагерей 150 врачей и 400 фельдшеров. В соответствии с решением Политбюро ЦК ВКП(б) и во исполнение постановления Совета Народных Комиссаров Союза ССР № 1244-286сс от 1 августа 1937 года об организации в системе НКВД лесозаготавительных лагерей, Приказом НКВД СССР № 078 от 16 августа 1937 года был утвержден список из 7 новых исправительно-трудовых лагерей реорганизованного Лесного отдела ГУЛАГа НКВД, в том числе и ИвдельЛага. Начальником Ивдельского ИТЛ данным приказом был назначен З. А. Алмазов. Начальнику ГУЛАГа предписывалось организовать подготовительные работы с расчетом приема к 1 октября не менее 5 000 человек заключенных в каждом лагере, обеспечив их жилищем (палатками), банями, кухнями. Работы 4-го квартала 1937 года требовалось организовать с учетом приема к 1 января 1938 года не менее 15 000 заключенных в каждом лагере с тем, чтобы с начала 1938 года лагеря приступили к основным лесозаготовительным работам. Начальнику ГУЛАГа НКВД предписывалось командировать бригады во главе с вновь назначенными начальниками лагерей, направив в пункты их организации палатки, инструмент, стройматериалы, обмундирование, продовольствие и предметы хозобихода. На начальника ГУЛАГа и начальников лагерей возлагалась обязанность организации режима и охраны организованных вновь лагерей так, чтобы с первого дня существования лагеря был обеспечен установленный режим и была бы исключена возможность побега из лагерей. Для укомплектования административного аппарата создаваемых лагерей Отдел Кадров НКВД по заявкам ГУЛАГа должен был командировать 120 сотрудников, а, кроме того, начальнику ГУПВО было приказано выделить 80 человек из числа среднего и старшего начальствующего состава для укомплектования охраны этих лагерей. Укомплектование административного и технического состава вновь образуемых ИТЛ возлагалось на начальников УНКВД краев и областей за счет кадров Крайкомов и Обкомов ВКП(б), а также территориальных организаций ВЛКСМ. На заместителя начальника ГУЛАГа дивинтенданта Плинера возлагалась задача создания курсов по подготовке низового техперсонала для новых лесозаготовительных лагерей. Ответственность за организацию лагерей, их охрану, создания должного режима в них, создание производственной обстановки, гарантирующей выполнение заданных им планов и подбор личного состава возлагалось на начальника ГУЛАГа НКВД и начальников НКВД краев и областей на территории которых создавались лагеря. Начальнику ГУЛАГа предлагалось к 1 октября составить планы работ каждого лагеря на оставшийся период 1937 года и на следующий 1938 год. (ГАРФ. Ф. Р-9401, Оп.1, Д.490, Л.219).
Первым начальником ИвдельЛАГа стал Алмазов (Алмазян) Завен Арменакович, который родился в 1898 году в армянском селе Аштарак. Происходивший из крестьянской семьи, Алмазян вступил в члены ВКП(б) в 1919 году. Имел неоконченное высшее образование, в органах ОГПУ-НКВД проходил службу с 1929 года. В начале 1929 года Алмазов (Алмазян) был назначен на должность заместителя начальника строительства треста «ВИШХИМЗ» (Вишерские химические заводы), осуществлявшие возведение Красновишерского целюлозо-бумажного комбината и Березняковского Химкомбината силами ВИШЛОНа ОГПУ (Вишерского лагеря особого назначения), начальником которого с июня 1929 года по октябрь 1932 года был И.Г. Филиппов, а главную дирекцию ВИШХИМЗа в Москве возглавлял старый чекист Э.П. Берзин. Считается, что именно Алмазов выдвинул предложение о наименовании поселка строителей, расположенного в нескольких километрах от заводского поселка Вижаиха, Красновишерским. ЦБК был запущен в строй 31 октября 1931 года с большим опережением запланированных сроков. После образования треста «Дальстрой» («Колымзолото») и назначения Э.П. Берзина его директором, З.А. Алмазов работал в московском представительстве треста в должности помощника директора, а с конца 1932 года являлся по совместительству помощником начальника ГУИТЛ. С конца октября 1934 года назначен на должность помощника начальника Дальстроя в Магадане (бухта Нагаево). 16 декабря 1933 года приказом ОГПУ № 457 он был назначен помощником начальника ГУЛАГа «по совместительству с занимаемой должностью по тресту Дальстрой». С ноября 1934 года по июль 1935 года на время отпуска Э. П. Берзина Алмазов исполнял обязанности директора Дальстроя. За высокие достижения по добыче колымского золота был награжден Орденом Ленина (Указ Президиума ВС СССР от 22 марта 1935 года). С 4 декабря 1935 года приказом НКВД № 806 назначен начальником Беломоро-Балтийского комбината «с оставлением помощником начальника ГУЛАГа», а с 7 июля 1937 года старший лейтенант государственной безопасности Алмазов З.А. возглавил и Беломоро-Балтийский ИТЛ (Приказ № 937 НКВД СССР). Однако через неделю он был направлен на Север Свердловской области (Приказ № 1158 НКВД СССР от 13 июля 1937 года) для организации Ивдельского ИТЛ на базе одноименного леспромхоза (дела принял 16 августа 1937 года). В Ивделе Алмазов находился менее месяца и уже 4 сентября передал дела новому начальнику Ивдельского ИТЛ В.С. Белякову. Складывается впечатление, что в задачу Алмазова входила приемка на баланс НКВД СССР имущества Ивдельского ЛПХ и организация организационно-штатных мероприятий вновь образуемого ИТЛ. Главными задачами, поставленными перед новым учреждением ГУЛАГа, являлись размещение в Ивдельском районе 15-20 тысяч человек лагерного контингента, увеличение обьемов лесозаготовок и вывоза леса в 8-10 раз, а также строительство железной дороги широкой колеи Старая Сама-Ивдель. Структурно Ивдельлаг первоначально образовывался в составе четырех отделений на базе лесоучастков ликвидируемого леспромхоза, отдельного лагерного пункта «Палкино» и конвойного ОЛПа в Ивделе. Первое лаготделение называлось Юртищенским и включало в себя четыре лагерных пункта: Тальтия, Каменка, Горцуновка и Плотина. Отделение №2 именовалось Собянинским и состояло из шести лагпунктов: Талица, Шипичное, Пристань, Першино, Собянино и Толокнянка. Третье, Лангурское, отделение должно было объединить четыре лагерных пункта, а Самское отделение формировалось как пересыльный пункт и ОЛП подсобного хозяйства. В состав лагеря, по-видимому, были включены лесозаготовительные трудпоселки и населявший их спецконтингент. В ведение ИвдельЛАГа был передан лесной фонд площадью 1 млн. 301 тыс. гектар. Производственная база лагеря составляла 10 млн. 9 тыс. 700 кубометров леса. Под создание подсобных хозяйство лагеря выделялись посев­ные площади в 650 гектар в Ивдельском и Надеждинском районах Свердловской области, а также юго-западной части Березовского района Тюменской области. ИвдельЛАГу было выделено несколько автомашин «ЗИС-5», «ЗИС-13» и тракторов «ЧТЗ-60». Сотрудники ГУЛАГа, прибывающие в Ивдель, снимали частные квартиры у местного населения, используя под жилье бани и хозяйственные постройки. Штаб лагеря ютился в трех арендованных домиках по улице Данилова. Единственная общественная баня располагалась в пяти километрах от районного центра на прииске Красный Октябрь. Вместе с Алмазовым в Ивдель прибыли В.С. Беляков и С.М. Циклис, биографические данные которых будут приведены ниже. В конце августа 1937 года первые этапы заключенных начали прибывать в Ивдель через Петропавловск (Североуральск) и в поселок Старая Сама. Силами заключенных, размещенных в Самском ОЛПе, в сентябре 1937 года была начата прорубка трассы новой железной дороги вдоль реки Сосьва в обход поселка Старая Сама через деревню Денежкино в направлении приискового поселка Лангур. Все дальнейшие мероприятия по формированию ИвдельЛАГа, лагерных подразделений и строительству на Севере Урала стратегически-важных промышленных предприятий относятся к деятельности его «легендарных» руководителей С.А. Тарасюка и И.И. Долгих.
В дальнейшем (с 5 февраля 1938 года) Алмазов являлся начальником Усольского ИТЛ (Приказ № 020 НКВ СССР), совмещая эту должность с 28 августа 1938 года с должностью начальника Усть-Боровского ИТЛ, силами которого осуществлялось строительство целюлозо-бумажного комбината (Приказ № 1952 НКВД СССР). В материалах акта приема-сдачи дел нового наркома внутренних дел Берия Л.П., подготовленных 19 декабря 1938 г., указаны имена начальников ИТЛ и строительств, которые вызывали у нового руководства НКВД сомнения. В списке подлежащих замене значился и Алмазов З.А., который был арестован 4 апреля 1939 года. Он был уволен из органов по ст. 38 "Б" 5 октября 1939 года в связи с арестом (Приказ № 1866 НКВД СССР) и Приговором ВК ВС СССР 3 декабря того же года осужден к высшей мере наказания. Расстрелян Алмазов З.А. 28 октября 1940 года в городе Москва. Вместе с Алмазовым в ту же ночь были расстреляны: основатель и руководитель Российской мусульманской коммунистической партии Мирсаид Хайдаргалиевич Султан-Галиев 1892 г.р., старший руководитель кафедры оперативного искусства Военной академии Генштаба РККА комбриг Виктор Николаевич Батенин 1892 г.р., помощник начальника отдела печати НКИД СССР Георгий Николаевич Шмидт 1904 г.р., бывший сотрудник 4-го (Особого) отдела ГУГБ НКВД капитан госбезопасности Григорьев Михаил Васильевич 1896 г.р., бывший начальник УНКВД Оренбургской области капитан госбезопасности Зайцев Николай Семенович 1903 г.р., бывший заместитель начальника УГБ УНКВД Читинской области капитан госбезопасности Крылов Николай Дмитриевич 1899 г.р., бывший начальник УГБ УНКВД Воронежской области капитан госбезопасности Денисов Константин Емельянович 1900 г.р., бывший сотрудник 6-го (Транспортного) отдела 3-го Управления ГТУ НКВД капитан госбезопасности Чернов-Зильберлейб Александр Ефимович 1897 г.р., бывший начальник УГБ УНКВД Горьковской области майор госбезопасности Лаврушин Александр Яковлевич 1900 г.р., бывший заместитель начальника ГУПО (ГУПВО НКВД) и войск ОГПУ корпусной комиссар Рошаль Лев Борисович 1896 г.р. Место захоронения всех расстрелянных - Донской крематорий, "могила невостребованных прахов №1". Реабилитирован З.А. Алмазов был 18 апреля 1957 года. Кто стоял за реабилитацией З.А. Алмазова-Алмазяна широкой публике не известно, хотя он является одной из одиозных фигур руководителей ГУЛАГа и, несомненно, имел непосредственное отношение к несудебным арестам по политическим мотивам заключенных Дальстроя, ВишЛага, БелБалтЛага, ИвдельЛага и УсольЛага, к смерти большого количества заключенных от недоедания, отвратительной организации лагерного быта и непосильных физических нагрузок. Прискорбно, что палачи и их жертвы соседствуют на одних мемориальных обьектах, мартирологах и «книгах памяти». Что представлял из себя З.А. Алмазов как личность – информации тоже ничтожно мало. Известно только, что 11 июня 1937 года, находясь в Москве, в беседе с заместителем наркома лесной промышленности Л.И. Коганом, в открытую «сливал» компромат на своего прежнего начальника и благодетеля Э.П. Берзина, рассказывая «что, называясь членом партии, БЕРЗИН до 1929 г. не имел партбилета. Когда на Вишере пошел слух, что он беспартийный, БЕРЗИН, будто бы выехал в Москву и привез партбилет, в котором он значился членом партии с 1918 г» (Заявление заместителя наркома лесной промышленности Л.И. Когана на имя заместителя наркома внутренних дел В.М. Курского о «подозрительной деятельности» Э.П. Берзина - ЦА ФСБ. Ф.3, Оп.4, Д.97).


05 сен 2018, 09:23
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение НАЧАЛЬНИК ИВДЕЛЬЛАГА МАЙОР ТАРАСЮК.
Тарасюк Сергей Артемьевич родился в г. Санкт-Петербурге в семье железнодорожного кондуктора, отставного унтер-офицера лейб-гвардии Литовского полка. Весной 1916 года окончил 8 классов гимназии в городе Новый Петергоф, а в августе того же года поступил на юридический факультет Петроградского университета (первый курс не окончил, «…как не внесший плату за весну 1917 года»). Трудовую деятельность начал, работая с мая 1916 года по апрель 1919 года делопроизводителем части технического контроля в Петрограде, делопроизводителем и заведующим делопроизводством в Управлении строительства Волхово-Рыбинской и Южно-Сибирской железной дороги, помощником заведующего хозяйственного отдела СНХ Смольнинского района Петрограда. В октябре 1918 года вступил в члены РКП(б). В мае - октябре 1919 года проходил службу в РККА в должности комиссара железнодорожной и этапнотранспортной части Управления военных сообщений 13-й армии Южный фронта, а в дальнейшем - начальника этапно-транспортной части Управления военных сообщений 14-й армии Южного фронта. В марте 1920 года С.А. Тарасюк назначен на должность комиссара хлебофуражной заготовительной экспедиции Чрезвычайного уполномоченного по топливу Петрограда.С сентября 1920 по май 1921 года являлся помощником уполномоченного Петроградской ЧК, начальником Отдела военной комендатуры города Петрограда. С мая по октябрь 1921 года находился на должности начальника 10-го Островского пограничного отделения ВЧК, а с октября 1921 по ноябрь 1922 года - начальника 2-го пограничного отделения ВЧК-ГПУ. В ноябре 1922 г. был назначен заместителем начальника Карельского областного отдела ГПУ.С декабря 1922 г. по март 1923 г. начальник Череповецкого губернского отдела ГПУ. С апреля 1923 г. по октябрь 1924 г. начальник 7-го Кингисеппского пограничного отряда ГПУ.С ноября 1924 г. по март 1925 г. начальник 31-го Керченского пограничного отряда ГПУ.С марта по май 1925 г. помощник начальника Экономического отдела Полномочного представительства ОГПУ по Северо-Кавказскому краю.С мая 1925 г. по сентябрь 1926 г. начальник 34-го Туапсинского пограничного отряда ГПУ.С января по сентябрь 1926 г. начальник 32-го Новороссийского пограничного отряда ГПУ.С 16 ноября 1926 г. по 23 марта 1929 г. начальник Сальского окружного отдела ГПУ.С мая по декабрь 1929 г. помощник начальника Владикавказского окружного отдела ГПУ.С 11 декабря 1929 г. по 30 ноября 1930 г. начальник Шахтинско-Донецкого окружного отдела - оперативного сектора ГПУ.С ноября 1930 г. по декабрь 1931 г. заместитель начальника Дагестанского областного отдела ГПУ.С 29 декабря 1931 г. по 3 января 1934 г. начальник Дагестанского областного отдела ГПУ.С 8 февраля по 10 июля 1934 г. исполнял обязанности председателя ГПУ при СНК Таджикской ССР, а с 15 июля 1934 г. по 28 сентября 1937 г. - народного комиссара внутренних дел Таджикской ССР. 29 ноября 1935 года С.А. Тарасюку было присвоено специальное звание майор государственной безопасности. С 29 сентября 1937 года состоял в распоряжении ОК НКВД СССР.
8 декабря 1937 года в соответствии с Приказом НКВД СССР № 2376 Сергей Артемьевич Тарасюк был назначен начальником Управления Ивдельского ИТЛ. Именно под его руководством зимой 1937-38 годов отделения ИвдельЛАГа № 1, 2, 3 и Палкинский ОЛП приступили к заготовке древесины силами поступающего в лагерь спецконтингента. Параллельно с лесозаготовками велась подготовительная работа по проведению в навигацию 1938 года молевого сплава древесины по рекам Большая Тальтия, Ивдель, Талица и Лозьва. Часть леса предполагалось оставить на строящемся Першинском лесопильном заводе. Кстати, земли под новый лесозавод в 1938 году изьяты у Першинского колхоза, который при этом был ликвидирован, а члены колхоза большей частью были трудоустроены в ИвдельЛАГе. В целях увеличения объемов переработки заготавливаемой древесины было принято решение переоборудовать маломощную лесопилку Палкинского ОЛПа в двухрамный лесопильный завод. Данная задача была возложена на начальника ОЛПа Н.А. Новоселова. На трелевке древесины появились первые тракторы, на строительстве дорог - экскаваторы, а также первые автолесовозы, хотя конная тяга и гужевой транспорт несли основную часть нагрузки как на трелевке леса, так и на стройобьектах и перевозке грузов. На лесоповале повсеместно внедрена лучковая пила («стахановка»), что позволило уменьшить число вальщиков и поднять производительность лесозаготовок. Попавший в ИвдельЛаг в начале 1938 года Исакиди Михаил Кузьмич впоследствии вспоминал: "на реке Чусовой (имеется ввиду река Лозьва), есть посёлок Першино. Возле него мы работали на лесоповале и сплаве. Работа опасная. Если кто-то замешкался, и на него падало дерево, то хоронить был нечего. Разносило на куски. На этих работах уголовников не было. Только трудяги. Многие были заброшены сюда с КВЖД: специалисты, ремонтники, линейщики, паровозники и др. В 1937 году всех их пересажали и направили в разные лагеря. Они занимались подвозом леса к берегам. Каждому давали лошадь, которая тащила бревно. Бригада состояла из 5-6 человек и один конвоир – на лошади. Но и так никто не пытался никуда бежать, бесполезное дело…Уральские реки имеют большие уклоны. По ним шёл сплав леса. Дорог ни автомобильных, ни железных не было. Но, кроме больших уклонов, реки имеют много препятствий. Например, скалы. У них возникает затор. В таких местах мы перебрасывали лес, разбирали заторы. На берегу накопилось миллионы кубометров леса. Его подвозили на лошадях. Всё это надо было сплавить". Кроме неотложных задач по строительству железнодорожных веток Сама-Лангур-Ивдель и Першино-Палкино, было начато строительство автолежневых дорог Юртище-Ивдель и Пристань-Каменка-Ивдель, аэродрома и первого здания Управления ИТЛ на берегу реки Ивдель у РМЗ. Руководить бригадой занимавшейся изысканием площадки под строительство военного аэродрома был назначен Иванов Михаил Васильевич 1903 г.р., уроженец села Мытно Крестецкого уезда Новгородской губернии (ныне Новгородского района Ленинградской области). В 1926 году он закончил Военно-техническую школу ВВС РККА в Ленинграде, а в 1934 году - курс младших инженеров, получив звание воентехника первого ранга и назначение на должность преподавателя теории полета 1-й Качинской военной школы пилотов (воинское звание капитан ВВС РККА). М.В. Иванов был арестован 10 июля 1937 года сотрудниками особого отдела Севастопольского НКВД республики Крым и осужден 21 октября 1937 года приговором Военного трибунала Харьковского военного округа по ст. 58-10 УК РСФСР (контрреволюционная троцкистская агитация против руководителей партии) к 4 годам заключения в лагерях НКВД. Для отбытия наказания направлен в ИвдельЛаг НКВД СССР. Сохранилось его письмо к жене, где М.В. Иванов пишет, что руководил строительством военного аэродрома по заданию начальника Ивдельлага майора Тарасюка и что ему за своевременное окончание строительства была вынесена благодарность и денежная премия в размере 50 рублей. Затем М.В. Иванов был переведен в комендантский 9-й ОЛП, где работал в авиаконструкторском научно-исследовательском бюро под руководством бывшего инженера-авиаконструктора ЦАГИ Георгия Леймера в помещении Центральных ремонтно-механических мастерских. В мае 1941 года М.В. Иванов был освобожден по отбытию срока наказания. В связи с запретом на проживание в городе Ленинграде где проживала его жена и сын, он устроился на работу учителем географии в городе Гороховец Ивановской области. В 1942 году он был призван Гороховецким районным военкоматом в РККА в звании рядового и пропал без вести 11 августа 1942 года. 22 февраля 1938 года С.А. Тарасюк издает приказ об объектах первоочередного строительства по всем подразделениям ИвдельЛАГа. Перед 1-м отделением ставилась задача возвести 40 объектов, в том числе завершить строительство двух казарм, трех жилых домов, больницы, двух конюшен, вновь построить шесть бараков, две бани и две прачечные на Талице и Юртище, гараж на пять машин и другие здания. Ещё напряженней была определена программа неотложного строительства по 2-му и 3-му отделениям. Зимой 1937-1938 года бригады строителей железнодорожной ветки Сама-Лангур-Ивдель прошли болотистый участок перегона у разъезда Глухарный, расположенном на левобережном притоке реки Сосьвы - ручье Крапивный 12 километрами южнее поселка Лангур, закончено строительство временного моста через реку Сосьва, а в марте 1938 года к станции Лангур подошёл первый поезд. По этому поводу был проведен митинг. Рельсы кончались у арки, но в сторону Ивделя была уже прорублена трасса и отсыпана насыпь железнодорожного полотна. К осени 1938 года трасса была доведена до разъезда «39 километр», после чего началась эксплуатация ее первой очереди. В связи началом отгрузки заготовленной древесины, в августе 1938 года из состава 3-го отделения был Лангурская командировка была выделена в отдельный лагерный пункт № 8. К этому же времени было закончено строительство новой станции Сама (в деревне Денежкино) с временным депо, водокачкой и поселком железнодорожников. Одновременно с окончанием строительства первой очереди шли подготовительные работы и на второй очереди стройки. Поселок строителей в районе будущей станции Ивдель-1 был сооружен в августе - сентябре 1938 года и бригады осужденных начали прокладку участок до реки Лозьва. В мае 1938 года Ивдельская газета «Северная звезда» сообщала, что пароходы «Чулым» и «Аврал» везут 1145 тонн грузов для «Золотопродснаба». Это была последняя заметка о доставке товаров водой. В дальнейшем все грузы в Ивдельский район поступали только по железной дороге. Продукция, производимая Ивдельским ИТЛ и местными приисками треста «Уралзолото», за исключением молевого лесосплава по рекам Лозьва-Тавда, вывозилась также по железной дороге. В самом Ивделе в 1938 году было начато строительство жилого «городка НКВД», клуба имени Дзержинского и столовой «Дружба». Среднесписочный состав ИвдельЛАГа на 1 января 1938 года составлял 13 500 человек, на 1 февраля 1939 года - 20 939 человек, а на 15 февраля того же года - уже 22 164 человек. По итогам сезона 1937-1938 года лагерные отделения достигли высоких результатов по заготовке и вывозке древесины. Молевой сплав леса по Лозьве продолжался до поздней осени 1938 года и намеченные объемы были значительно перевыполнены. Вероятно, именно эти показатели спасли С.А. Тарасюка от ареста. В декабре 1938 года, в ходе приема-сдачи дел НКВД от Ежова к Берии, был подготовлен соответствующий акт, где было записано короткое, но емкое резюме о работе системы легерной системы: «На протяжении ряда лет ГУЛАГ возглавлялся людьми, оказавшимися врагами». В составленном 12 декабря 1938 г. в аппарате Особоуполномоченного НКВД СССР списке сотрудников, на которых имеются компрометирующие материалы, значатся начальник ИвдельЛАГа майор государственной безопасности С. А. Тарасюк, которому ставились в вину «дружеские отношения и пьянство с врагами народа, содействие их неразоблачению», а также то, что он «в практической работе проводил линию граничащую с предательством». Однако, никаких репрессивных или дисциплинарных мер в отношении С.А. Тарасюка предпринято не было.Уже в первый год существования ИвдельЛАГа возникла проблема ремонта автомашин, тракторов и пилорамной техники, изготовления инвентаря, скобяных и кузнечно-литейных изделий для нужд производства и строительства. Весной 1939 года Тарасюк принял решение об образовании специализированного подразделения - Центральных ремонтно-механических мастерских, местом базирования которых после долгих дебатов (предлагали и Першино, и Лаксию, и Красный Окябрь) был определен районный центр. В начале лета 1939 года строительные бригады, образованные из заключенных 9-го ОЛПа, начали на юго-восточной окраине села, рядом с бревнотаской и пилорамой того же 9-го ОЛПа, закладку фундаментов главного Т-образного корпуса будущих мастерских. В главном пролете располагались механический, слесарный, моторный, медницко-гальванический участки, а в коротком поперечном - монтажный участок и столярная мастерская. Параллельно с главным корпусом строилась и мощная (по тем временам) электростанция с парокотельной, в которой были затем установлены силовые агрегаты. А 14 сентября 1939 года приказом по ГУЛАГУ НКВД СССР Ивдельские Центральные ремонтно-механические мастерские были приняты в эксплуатацию. Производственные участки мастерских комплектовались из числа строителей и частично из спецконтингента других подразделений. Всего в ЦРММ трудилось чуть более ста заключенных и только два вольнонаемных сотрудника: начальник мастерских, технорук Александр Иванович Иванов и Лидия Ивановна Пелевина. На предприятии работало более 15-ти инженеров, опытных и грамотных специалистов, до осуждения трудившихся на крупнейших заводах страны. Например, инженер-механик Сергей Аркадьевич Кокаулин закончил Саратовский политехнический институт, после реабилитации работал главным инженером ЦРММ, а затем в производственно-техническом отделе Управления.
Теперь коснемся вопроса, имелись ли в ИвдельЛАГе в 1937-1939 годах подразделения «самоохраны», о чем мне рассказывали репрессированные в 1937 году немцы из Запорожской области УССР. С их слов, на строительстве железной дороги Сама-Лангур-Ивдель было задействовано 14 бригад рабочих из числа осужденных. Первая рабочая командировка была создана в 2 км. Южнее деревни Денежкино и осуществляла строительство железнодорожной насыпи на перегоне Самская стрелка-рка Сосьва. Две бригады, занятые строительством депо и других станционных обьектов, размещались во временной командировке вблизи деревни Денежкино рядом с лежневой дорогой Денежкино-Старая Сама. Еще одна бригада, занятая на строительстве моста через реку Сосьва, располагалась в непосредственной близости от стройки, на правом берегу Сосьвы. Остальные бригады осужденных, в том числе лесозаготовительные, были рассредоточены в командировках от разьезда Глухарный до Надымовки и охранялись подразделениями самоохраны, начальниками караулов которой были вольнонаемные ВОХРовцы. В настоящее время в сободном доступе пока отсутствуют приказы по Управлению Ивдельского ИТЛ о создании подразделений внутренней охраны, что, однако, не опровергает сведений моих источников. Ведь согласно главы девятой Постановления ВЦИК и СНК РСФСР № 19 «Об утверждении Исправительно-трудового кодекса РСФСР от 1 августа 1933 года, в учреждениях ГУЛАГа ОГПУ-НКВД СССР допускалась организация внутренней охраны мест лишения свободы:
«п.86. В фабрично-заводских, в сельскохозяйственных колониях и в колониях для массовых работ охрана, поддержание дисциплины и порядка, а также конвоирование лишенных свободы до места работ и охрана их во время работы могут поручаться команде надзора, состоящей из самих лишенных свободы (внутренняя охрана).
п.87. В команду надзора из лишенных свободы назначаются наиболее надежные лишенные свободы - трудящиеся, осужденные, преимущественно, за должностные или бытовые преступления. Распоряжением начальника места лишения свободы команда надзора может быть вооружена. Во главе команды надзора находится старшина, назначаемый из числа штатных надзирателей или лишенных свободы».
О состоянии дисциплины военизированной охраны ИвдельЛага и внутреннего режима ИТЛ можно судить по данным закрытого письма заместителя начальника Политотдела ГУЛАГа НКВД СССР капитана госбезопасности П. С. Буланова «О недостатках партийно-политической работы среди личного состава военизированной охраны лагерей и строительств НКВД» от 8 декабря 1941 года, где указано, что партийные и комсомольские организации военизированной охраны лагерей не уделяют достаточного внимания вопросам работы военизированной охраны. Общее политико-моральное состояние военизированной охраны не отвечает повышенным требованиям военного времени, когда от каждого бойца, командира и политработника ВОХРа страна ждет высокой организованности, железной дисциплины и готовности идти на любые жертвы во имя победы… Так в Ивдельлаге за III квартал 1941 года допущено 269 случаев нарушений воинско-служебной дисциплины. В Июле-августе 1941 года 7 коммунистов и 19 комсомольцев получили дисциплинарные взыскания за нарушение лагерного режима и конвойно-караульной службы. С 1 июля по 15 октября 1941 года допущены побеги 183 заключенных. В качестве примера борьбы с нарушениями закона и правил несения службы в подразделениях военнизированной охраны Ивдельского ИТЛ, можно привести судьбу стрелка 3-го взвода 4-го дивизиона ВОХР ИвдельЛага НКВД СССР Нарожного Ивана Ивановича 1917 г.р., украинца по национальности, уроженца села Ново-Николаевского Шевченковского района Харьковская области (звание не известно). И.И. Нарожный был арестован 5 августа 1941 года и осужден 7 октября 1941 года на 5 лет ИТЛ.
Проэктированием и строительством железной дороги Самский Рудник-Ивдель руководил выпускник 1898 года Императорского Московского технического училища (ИМТУ) Зандгаген Петр Петрович, имевшего опыт работы в должности помощника начальника службы тяги Московско-Курской, Нижегородской и Муромской казенной железной дороги, а также начальника службы тяги участка Николаевской (Октябрьской) железной дороги и Николаевского вокзала в Москве. В своих мемуарах заключенный 1-го ОЛПа ИвдельЛага Бажанов Иван Николаевич (Архив общества «Мемориал». Ф.2-Мемуары о политических репрессиях в СССР, Оп.1, Д.7) сообщал, что «Группой лаг. пунктов на ст. Сама [командовал] Г.А. Потапов, тоже НКВДист, но образованный, культурный и довольно справедливый человек. При нем была из зеков сформирована проэктная группа (инженеры и техники). Она и проектировала ж.д. Сама-Ивдель. Ее возглавлял инженер путей сообщения Петр Петрович Зандгагин, бывший ранее заключенный по делу промпартии в Москве… Проэктная группа зеков по постройке дороги Сама-Ивдель состояла из 26 инженеров и техников. Я возглавлял в ней группу электриков и механиков. Заключенный из Новосибирска - инженер Александр Николаевич Раев - вместе с главным инженером Петром Петровичем Зандгагеным – [руководили]проэктной группой. Им были поручены постройки всех временных сооружений лагерных пунктов по трассе Сама-Ивдель, полотно ж.д., мосты, электростанции, управление дороги и пр. ...». Руководителем работ на строительстве железной дороги от станции Сама до первой станции Лангур был назначен один из заместителей Потапова по 1-му ОЛПу - Стуков. И.Н. Бажанов вспоминал о нем так: «Это был жестокий и грубый человек, ненавидевший заключенных. Этот тип разъезжал по линии на моторной дрезине и, ругаясь площадной матерщиной, наводил страх на измученных заключенных. Он обычно угрожал так: «Ты знаешь, кто я? Я Стуков! Как стукну по башке, так от тебя ничего не останется... так твою мать!...».
Еще один «шедевр» лагерных мемуаров, касающегося начального этапа строительства железной дороги станция Сама-Ивдель оставил один из волонтеров общества «Мемориал», записавший восспоминания бывшего узника ИвдельЛага НКВД СССР Пантелеева Федора Агеевича, 1916 г.р., уроженца деревни Шалеево Смоленской области. Беспартийный двадцатиоднолетний паренек, работавший шофером Вяземской ИТК № 14, был арестован сотрудниками Вяземского райотдела УНКВД по Западной области 11 июля 1937 года - почти за месяц до начала «Большого Террора», и за какие «грехи» он пострадал можно узнать, только получив доступ к его уголовному делу (№ 21503 (с)). 30 сентября 1937 года Ф.А. Пантелеев был осужден решением тройки УНКВД Западной области по ст. 58-9-10 УК РСФСР на 10 лет заключения в лагерях НКВД. Так вот, в своих воспоминаниях Ф.А. Пантелеев указывает, что его направили на каторжные работы в ИвдельЛаг, а по прибытию на станцию Сама - его и всех прибывших по этапу поставили в снег на колени и заставили хором произнести следующее: «Мы враги народа, нас привезли сюда искупить свою вину перед Родиной и лично перед товарищем Сталиным». Чтобы усилить драматизм ситуации, Ф.А. Пантелеев приводит маловероятные, а порой совсем уж вымышленные подробности своего пребывания в Самском ОЛПе ИвдельЛага. С его слов, подьехавший верхом на станцию начальник Самского отделения Мотаксапула (И.Н. Бажанов в своих восспоминаниях приписывал произнесение данной речи заместителю начальника Самского ОЛПа Стукову и утверждал, что Метаксуполо являлся начальником лагпункта в БогословЛаге. Можно предположить, что И.Н. Бажанов и Ф.А. Пантелеев прибыли в ИвдельЛаг одним этапом, либо их восспоминания основывались на сведениях третьих лиц и редактировались одним и тем же волонтером общества «Мемориал», не имевшим специальных познаний о работе со свидетелями и очевидцами исторических событий, отдаленных от современности значительным прмежутком времени и не заинтересованным в обьективности и достоверности составляемых им неративных документов) заявил прибывшим «зекам»: «Мы должны за зиму построить дорогу до Ивделя - шпал не хватит, людей положим, но дорогу построим». И далее: «И действительно людей положили больше, чем шпал, умирали от голода и холода, но дорогу строили... на строительстве дороги погибли сотни тысяч людей, которых хоронили прямо в тайге...». Чтобы проверить свидетельства о массовой гибели заключенных при строительстве железной дороги станция Сама-Ивдель в 1937-1939 годах, активисты Ивдельского отделения общества «Мемориал» летом 1992 года провели поисковые работы на участке железной дороги от станции Сама до разьезда Лосинный, однако, никаких следов одиночных или групповых захоронений вдоль железнодорожного полотна обнаружено не было. В тоже время, были установлены небольшие по размеру людские захоронения во рвах, датируемых периодом строительства железной дороги, расположенные в районе поселков Денежкино и Лангур, а также разьездов Глухарный и Лосинный. Таким образом, упоминания о гибели сотен тысяч заключенных при строительстве сравнительно небольшого участка железной дороги, даже учитывая экстремальные условия, в которых велась эта стройка - необходимо оставить на совести опросчиков и редакторов подобных воспоминаний.
При строительстве железнодорожного моста через Сосьву два «быка» из дерева, на которые были положены три фермы пролета (также из дерева), не были оборудованы ледорезами и, когда весной 1939 года во время ледохода перед «быками» моста образовался огромный затор из льда и молевого леса, одна из ферм моста была снесена. Движение поездов временно прекратилось и было возобновлено лишь в мае 1939 года. По имеющимся сведениям, часть осужденных, возводившая мост через реку Сосьву, а также занятых на строительстве железной дороги были отданы С.А. Тарасюком под суд (уголовные дела в отношении Гулиды Ивана Михайловича 1914 г.р., уроженца деревни Белоковщина Гродненского уезда Польши, рабочего Ивдельлага на строительстве железной дороги Сама-Ивдель, арестованного 29 марта 1938 года и Борисенко Степана Мартыновича 1892 г.р., уроженца села Ново-Каменка Кочкаровского района Одесской области, заключенного Лангурского отделения ИвдельЛага НКВД, арестованного 5 февраля 1938 года и осужденного 31 августа 1938 года к ВМН). Чтобы исключить повторения таких аварий, было решено перед «быками» построить ледорезы, которые дробили бы лед при ледоходе и не давали бы ему давить на «быки», а при лесосплаве направляли бы бревна в проход между "быками". Эти ледорезы, по форме и обводам напоминавшие носовую часть перевернутой килевой лодки, были сделаны зимой 1940 года, когда установились сильные морозы, позволившие вкопать сваи ледорезов в промерзлый речной грунт.
В феврале 1939 года началось сооружение моста через реку Ивдель. Ледоход и лесосплав ивдельскому мосту, в отличии от железнодорожного моста через реку Сосьва, ущерба не причинили. С 1 июля 1939 года было открыто движение поездов на участке от станции Сама до разъезда Лосиный. А через несколько дней, 10 июля, первый рабочий поезд пришёл на станцию Ивдель-1, где было уже смонтированы стрелочные посты и три пути, а также начато строительство железнодорожного вокзала, депо, парокотельной, водокачки и лесобиржи. В июле месяце строители получили задание С.А. Тарасюка: закончить строительство железнодорожного пути до Першинского лесозавода к 7 ноября 1939 года. К первому сентября 1939 года была закончена балластировка пути до станции Ивдель-1 и открыто временное движение. А в это время на левом берегу реки Ивдель круглосуточно шла напряженная работа на подходе к мосту через реку и на Першинском болоте. В первых числах ноября 1939 года производилась укладка пути на мосту, отсыпались последние кубометры земли на подходе. 6 ноября произведено испытание моста. Комиссия по приемке, возглавляемая начальником Ивдельского ИТЛ, дала работе строителей положительную оценку. Точно в запланированный срок 7 ноября 1939 года был отгружен первый эшелон пиломатериала Першинского Лесозавода, после чего отличившиеся на строительстве железной дороги осужденные и вольнонаемные были награждены почетными грамотами и промтоварами. Кроме того, осужденным были произведены зачеты день за два за ударный труд, предоставлены права получения посылок и передач без ограничения, перевод на пайки нормы № 2 или нормы № 3 и вещевое довольствие 1-й очереди. Многим из этих строителей перевод на стахановские нормы питания и довольствия спас жизнь, когда, после начала войны, нормы пайков были значительно урезаны, а в лагерных отделениях и ОЛПах, в условиях хронического физического переутомления на фоне недостаточного питания, людей сотнями косили пеллагра и туберкулез легких. Значительная часть осужденных из этих бригад, в дальнейшем, работали на строительстве моста через Лозьву в деревне Бурмантово, на прокладке железной дороги Ивдель-Полуночное. Некоторые из них попали на строительство Богословского алюминиевого завода или на разработку месторождение бокситов «Красная шапочка» в селе Петропавловское (ныне город Североуральск). Все эти обьекты неотложного строительства были возложены на ИвдельЛАГ и персонально на руководителя Ивдельского ИТЛ С.А. Тарасюка. В конце 80-х годов прошлого века я воглавил Ивдельское отделение общества "Мемориал" и лихорадочно занимался поиском оставшихся в живых людей, которым "достало счастье" отбывать свои сроки по политическим статьям в многочисленных подразделениях Ивдельлага (а также Богословлага и Севураллага - благо все они располагались на доступном мне расстоянии). В городе Краснотурьинске мне довелось встречаться с Анфаловым Анатолием Павловичем, 1918 г.р., проживавшем до 1935 года с родителями в Харбине, где его отец работал инженером на КВЖД. Анфалов А.П., после перезда семьи в СССР, обучался в Томском железнодорожном институте и был осужден 27 ноября 1937 года ОСО при НКВД СССР на 10 лет ИТЛ. Попав в Ивдельлаг, А.П. Анфалов работал на строительстве подьездных железнодорожных путей к станции Першино, на лесоповале в лаготделении "Шипичное", а в 1941 году, в числе первой строительной колонны, был переведен на строительство Богословского алюминиего комбината (его бригаду определили на строительство плотины на реке Турья). Я от руки записал воспоминания А.П. Анфалова о тех тяжелых временах его жизни и, хочу заметить, они значительно отличаются от более поздних воспоминаний, опубликованных А. Меркером, особенно в части нечеловеческих условий содержания и невероятно высокой смертности заключенных и немцев-трудармейцев, занятых на строительстве БАЗа.
Писатель Лев Разгон, отбывавший срок по политической 58-й статье в «Усть-ВымЛАГе» писал, что ни одного из лагерных начальников заключенные ненавидели так, как полковника Тарасюка:«У нас в лагере были начальники умные и глупые, добрые и злые. Тарасюк был совсем другим… все мы вскоре почувствовали его железную, целенаправленную волю. Он проехал по всем лагпунктам, выгнал блатных со всех работ, связанных с питанием, и поставил на эти должности только «пятьдесят восьмую». Счетоводы продстола, каптеры и повара бледнели от страха, когда Тарасюк появлялся в зоне. Тех, кто способен был идти в лес, кормили лучше, нежели конвой, лучше, чем вольнонаемных… Появились лекарства, приехали вольные врачи, установили специальные противопеллагрозные пайки. Тарасюк восстанавливал работоспособность лагеря с энергией талантливого и волевого администратора». При этом он ни во что не ставил жизнь людей, не способных выполнять поставленных задач по организации производства или тех, кто не выполняет утвержденных норм выработки. При приеме лагерного хозяйства Усть-Вымского ИТЛ, первым своим распоряжением С.А. Тарасюк отменил выдачу «премиальных пайков» административно-техническим работникам и лагерной обслуге, а также отменил дополнительное питание команде выздоравливающих, выяснив, что «доходяги» не смогут вернуться на лесоповал, приказав эти продуктовые фонды передать работающим в лесу. Этим он добился увеличения норм выработки лесозаготовок так нужных фронту, но обрек лагерных «доходяг» на смерть: «Слова «хозяином жизни и смерти» надо понимать совершенно буквально. И это относилось к вольнонаемным в такой же степени, как и к заключенным. Все вольнонаемные были на броне, достаточно было Тарасюку приказать «разбронировать» - и любой начальник отправлялся на фронт... Он поощрял хорошо работающих заключенных, особенно отличившимся рекордистам разрешал приводить к себе в барак женщин, не опасаясь надзирателя. Врачам и портным, приходившим к нему в особняк, горничная выносила вслед кусок белого хлеба, намазанного маслом… И в лагере поддерживался неукоснительный порядок, при котором хорошо было тем, кто умел хорошо пилить лес, и плохо тем, которые - не имело значения, по каким причинам - этот лес пилить не умели. Был порядок. Была даже справедливость - если можно употребить это столь странно звучащее здесь слово… Ведь при Тарасюке начальники лагпунктов не позволяли себе самоуправничать, заключенных не обворовывали, им давали все, что положено; выяснилось, что им положено иметь наматрасники и даже простыни, они появились, и арестанты спали на простынях, ей-ей… Правда, правда - он был справедливый начальник!». Столь же негативные воспоминания о личности С.А. Тарасюка оставил заключенный ИвдельЛага И.Н. Бажанов, который утверждал что «майор войск НКВД - Тарасюк - партийный жестокий самодур... Почти из всех зеков, прибывших нашим эшелоном, скоро сформировали одну большую колонну и пешком отправили в г. Ивдель за 125 км. от Самы. Потом в нашем бараке стало известно, что большая часть людей, отправленных в Ивдель, померзла и погибла по дороге. Их просто оставляли на съедение волкам. А та часть людей, которая все-таки дошла до места назначения - оказалась непригодной для работы из-за обморожений и прочих покалечиваний. Они затем были распределены по лагерям для инвалидов. Говорили также, что один из заключенных, бывших членов партии, переживший все ужасы этапа, потом писал письмо в ЦК, что так мучают людей. Что было поморожено и искалечено в этом этапе более 14 тысяч людей. Что нач. лагерей - майор Тарасюк - убийца, повинный в гибели этих людей. Я не знаю, дошло ли письмо до ЦК. Но это не осталось «гласом вопиющего в пустыне». Позднее его схватили и обвинили в психической неполноценности и куда-то увезли из лагеря под Ивделем. Я его хорошо знал. Он был одним из моих учеников-шоферов…» (Бажанов Иван Николаевич. Воспоминание деда Ивана (17 лет в Архипелаге). Архив общества «Мемориал». Ф.2-Мемуары о политических репрессиях в СССР, Оп.1, Д.7). К оценке обьективности данных мемуаров Ивана Николаевича Бажанова, записанных в 94-х летнем возрасте, следует подходить крайне критично, учитывая, что их автор, являясь квалифицированным инженером-механником, находясь в 1-м ОЛПе ИвдельЛага поселка Сама (до февраля 1938 года – 8-м ОЛПе), назначался руководителем различных строительных обьектов и работ, в том числе электро-силовых станций 1-го ОЛПа и дистанции железной дороги станция Сама-станция Лангур, строительства лесовозной узкоколейной железной дороги в 1-м ОЛПе и т.п. При этом, И.Н. Бажанов имел право бесконвойного передвижения, получал продуктовый паек 1-й категории и не имел ограничений на получение писем и посылок. Опять же, в 1941 году, как грамотного и ценного специалиста, его, по распоряжению С.А. Тарасюка переводят в БогословЛаг, где И.Н. Бажанов работал бригадиром на строительстве плотины на реке Турья, а позднее бригадиром, мастером энергосилового цеха (угольных котельных), проживая в лагере в отдельном домике и пользуясь правом бесконвойного передвижения.
Учился ли С. А. Тарасюк шоферскому делу у И. Н. Бажанова – до настоящего времени документально не подтверждено, да и многие воспоминания узников ГУЛАГа грешат ничем не подтвержденными слухами и и легендами, сложившимися в полууголовной лагерной среде, в которой каждый «политкаторжанин» был знаком с Лениным и Троцким, был вхож во все кабинеты царских и советских министерств, знал всех известных писателей и актеров, их любовниц. Достаточно вспомнить окололитературный труд «Страна Лимония» Давида Зиновьевича Цифриновича-Таксера, перебежавшего в 1946 году из группы советских оккупационных войск в Германии в английский сектор, выданный англичанами советским военным и осужденного приговором военного трибунала в Потсдаме по статье 58-1 «б» на 10 лет ИТЛ с пятилетним сроком поражения в правах, который утверждал, что в Ивдельском ИТЛ бытовали такие правила, как ношение номеров на лбу, груди, спине и ноге; что смертный голод стерв лагере влечение полов напрочь, женщины работяги не отличались от работяг мужчин даже по виду; что списание умерших заключенных осуществлялось прокалыванием сотрудниками охраны живота трупа штыком или пробитием черепа кувалдой и тому подобный бред. Человек, пробившийся на должность бригадира лесорубов, занимался исключительно разведением костров на деляне для уголовных авторитетов и сотрудников караула ВОХРа, а также развлекал тех и других декламацией литературных романов. И даже выйдя на волю, Цифринович-Таксер сохранил в душе панический страх и перед властью и перед уголовным миром (которого, как выясняется, он опасался много больше - позволяя себе клеветать исключительно над представителями лагерной администрации). Не меньшей ложью являются воспоминания Матвея Яковлевича Грина (Гринблата) под названием «Театр за колючей проволокой», в которых Гринблат «назначает» себя на должность заведующего театром Ивдельского ИТЛ и труппы, состоящей из более чем 80 заключенных, рассказывает, что генерал Беляков с женой заискивающе просили у него в Москве автограф, что в Самском ОЛПе его угощали кипяточком жены адмирала Колчака и маршала Буденного - Анна Васильевна Тимирева-Книпер и Ольга Стефановна Михайлова-Буденная. С другой стороны, имеются свидетельства о том, что, по жалобе С. А. Тарасюка, 15 января 1938 года был арестован начальник станции Бокситы железной дороги им. Л. М. Кагановича Корягин Павел Яковлевич 1906 г. р. уроженец поселка Тагильский завод (города Нижний Тагил) Верхотурского уезда Пермской губернии. Постановлением ОСО при НКВД СССР от 5 февраля 1940 года П. Я. Корягин был осужден по ст. 58-10-11 УК РСФСР на 3 года ИТЛ.
Нет причин не доверять мнению Льва Разгона, но я, имея за плечами долгие годы работы в учреждениях исполнения наказания Северного Урала и службы в органах МВД, считаю, что в данном случае надо рассматривать профессиональную деформацию С.А. Тарасюка, а не его природные черты характера. И даже не особый тип Сталинского палача. К сожалению, наш мир полон пороков и в жизни многих сотрудников Органов Внутренних Дел наступает момент, когда ты теряешь веру в добропорядочность людей, когда теряют смысл понятия чести, бескорыстного служения отечеству и своему делу, дружбы и супружеской верности. Специфика многолетнего опыта разоблачения людской корысти, мерзости и похоти начинает формировать свои принципы восприятия мира, где ты все про всех знаешь и все про всех понимаешь, где ты презираешь людские помыслы, стремления и страсти. И при этом, ты начинаешь ценить исключительно профессиональные качества человека, рассматривать свое отношение к индивидууму с точки зрения хороший ли он специалист или нет, способен ли он на высокопрофессиональные действия в неординарных обстоятельствах. К тому же политические заключенные составляли всего лишь 1/5 часть списочного состава контингента ИвдельЛАГа, да и некоторые из них продолжали строчить доносы и на нарах лагерных бараков, записывались добровольцами в «самоохрану», вступали в воровские «семьи» и силой отбирали пайки у таких же как они «жертв политического террора». Как бы не оправдывали современные правозащитники людскую подлость и низость невыносимыми условиями сталинских лагерей и инстинктом выживания, я, прошедший службу в Советской Армии в начале 80-х годов со всеми ее прелестями дедовщины и морального разложения офицерского корпуса, а также переживший «перестройку», «демократизацию» и победоносное шествие «рыночной экономики» не нахожу морального оправдания для лагерных сексотов, воровских «шестерок» или тех кто «выживал», теряя при этом человеческий облик, торгуя своей душой и телом за должность лагерного «придурка». Тут надо уточнить, что я имею ввиду не лагерных врачей, стахановцев-лесорубов, агрономов и иных производственников. Успешнее всего к лагерному быту приспосабливались всякого рода проходимцы из числа «политзаключенных», не обременявшие себя нормами морали и с легкостью замещавшие общечеловеческие ценности уголовной субкультурой. В этих условиях С.А. Тарасюк не являлся вершителем их судеб, не служил «усатому дьяволу» на ниве социальной инженерии. Я не ставлю перед собой цели создать из Тарасюка образ положительного героя того трагического периода истории нашей общей страны. Истории общей: и жертв режима, и всего многострадального народа, и сотрудников НКВД. Ибо все они наши предки, а мы их потомки. И других предков не будет. И другой истории не будет. Наверное, главный вывод из истории прошлого века состоит в том, что не дай нам Бог продолжить незавершенную гражданскую войну за святые идеалы добра и справедливости, жадно прицениваясь при этом к чужому добру, мня себя великими вождями и похотливо приглядываясь к соседским женам и дочерям. Обуздать бы классовую ненависть, тлеющую пеплом Клааса в наших сердцах, границами ненасилия. Ведь не Сталин, и тем более не Тарасюк изобрели метод внеэкономического принуждения к труду. Вся промышленность Горнозаводского Урала была создана трудом крепостных крестьян, насильно переселенных за тысячи верст от своих сел и деревень. Также широко была распространена практика рекрутского заводского набора в дворянских вотчинах и государственных землях России-матушки. Да и местный заводской люд Урала был приписным, не имея права своевольно перейти на другую работу или сьехать с заводской дачи без особого разрешения хозяина завода или казенного начальства. Вот и С.А. Тарасюк, с точки зрения своей личной порядочности, жестко, порой и жестоко наводил и поддерживал порядок в ИвдельЛАГе, пресекая бесчинство воров, не веря в идеалы добра, как мог боролся с самоуправством своих подчиненных, с воровством и бесхозяйственностью в жилых зонах и на производственных обьектах. С этой же точки зрения он последовательно занимался вопросами благоустройства лагерных отделений, строительством жилых помещений для осужденных, бань, больничек, школ, клубов и библиотек, неукоснительно требуя от заключенных лишь хорошей работы и соблюдения правил внутреннего распорядка. За годы руководства С.А. Тарасюком ИвдельЛАГом, не известно ни одного случая массовых побегов или волнений среди осужденных. Не известны и случаи применения огнестрельного оружия в отношении заключенных, кроме как в погонях конвойного отделения по тайге за отдельными побегушниками. Вера Ивановна Рыбка, одна из руководителей строительства Троицкой ГРЭС и почетный житель города Троицка Челябинской области в письмах ко мне вспоминала, что ее, как отличившуюся на строительстве плотины и сплавного шлюза с "первобытным, но знаменательным" гидро-электрогенератором (по мнению врача лаготделения "Пристань" 2-го Сабянинского ОЛПа В.Ф. Гельшерта) на реке Северная Талица, С.А. Тарасюк отметил почетной грамотой и забрал ее в числе своей команды осужденных ИТР в сентябре 1941 года на строительство Лобвинского гидролизного завода, добившись для В.И. Рыбка досрочного освобождения. По словам Веры Ивановны, Тарасюк всегда вел себя с политическими осужденными корректно, вежливо, обращаясь к ним исключительно на «вы», однако был жестким и чрезвычайно требовательным руководителем, скорым и как на поощрения, так и на наказания вплоть до отдания под суд. Вера Игнатьевна Свобода, осужденная по 58-й статье и работавшая при Тарасюке плановиком лаготделения «Юртище», рассказывала мне, что С.А. Тарасюк совершенно не обращал внимания на доносы и докладные оперчасти о личных взаимоотношениях заключенных и их мелких проступках, однако, все что касалось производственных планов, промышленного строительства и развития сельхозпроизводства (в том числе тепличного разведения новых для Севера садовых и овощных культур), его заботило чрезвычайно и всякое происшествие грозило разбирательством с его личным участием. Агроном тепличного хозяйства Самского ОЛПа Август Кениг вспоминал, что когда померзли саженцы редких сортов яблонь, Тарасюк лично распорядился отправить виновных валить лес на штрафной ОЛП «Лаксия». По воспоминаниям грека Исакиди Михаил Кузьмич, 1919 г.р., проживавшего до ареста в декабре 1937 года в станице Смоленская Краснодарского Края: "Когда в Талицах строили плотину, нам дали задание бурить скалу буром диаметром в 30 миллиметров. Один держит бур, другой сверху бьёт. 9 килограммов кувалда. Скважины готовили под аммонал. Бурили на глубину до 9 метров. Норма за смену была один метр. Я с напарником выполнял два метра. Но обманули и не дали дополнительную пайку". Когда С.А. Тарасюку доложили о злоупотреблениях начальника лагпункта "Северная Талица", чьи действия могли привести к срыву сроков окончания строительство платины, тот немедленно был переведен с понижением в должности в отдаленное Вижайское отделение. Узнав, что среди женщин-заключенных Самского ОЛПа находится племянница писателя Алексея Толстого, Тарасюк распорядился перевести ее в Ивдель на какую-нибудь административно-хозяйственную должность, прибавив при этом: «если не будет справляться - отправите обратно на зону». Встретив в ИвдельЛАГе своего бывшего сослуживца по 13-й армии Южного фронта Ночевкина Ивана Алексеевича, являвшегося в 1920 году уполномоченным РВС 13-й армии и занимавшего до своего ареста 15 октября 1937 года должность уполномоченного Комитета заготовок при СНК Черниговской области, Сергей Артемьевич никакого участия в его судьбе не принял, заявив, что «Ночевкин плохой специалист, да и воровать будет по старой памяти». А вот бывший директор Горского пединститута и заместитель наркома просвещения Горской Республики профессор Борис Андреевич Алборов и в Ивделе с согласия Тарасюка продолжал писать статьи по русской и общей филологии (около 40 работ), совмещая научную работу с преподаванием русского языка в школе для заключенных. И дело было не в стремлении Тарасюка заниматься попечительством лагерного образования и просвещения, а в том, что профессор Алборов по его просьбе в кратчайший срок разработал методические материалы «Использование бересты для письма и разных поделок» и «Краткое практическое пособие по приготовлению антицинговой хвойной настойки». В качестве подобного примера отношения С.А. Тарасюка к инициативным осужденным, имеющим высшее техническое образование, я хотел бы привести «лагерную карьеру» Георгия Людиговича Леймера, родившегося в 1903 году в семье обрусевших немцев, проживавших в городе Балашове Саратовской губернии. По окончании Московского авиационного института Г.Л. Леймер работал в конструкторском бюро авиаконструктора А.Н. Туполева на заводе №156 ЦАГИ. 24 ноября 1937 года Г.Л. Леймер был арестован и осужден за контрреволюционную деятельность Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 2 февраля 1938 года к лишению свободы на 10 лет ИТЛ. Прибыв в ИвдельЛаг, Леймер работал на лесозаготовках на должностях лесоруба, маркировщика, бригадира. Позже его переводят в производственный отдел управления ИвдельЛага, где он, как сказано в служебной характеристике, «работал над собственным изобретением». В начале 1941 года Леймера с разрешения С.А. Тарасюка перевели в спецтюрьму в распоряжение особого технического бюро НКВД СССР, а затем в Бутырскую тюрьму, где рассматривались его жалобы на несправедливый приговор, а также его многочисленные ходатайства на имя начальника 4-го спецотдела ОТБ НКВД СССР майора государственной безопасности Валентина Александровича Кравченко о переводе его в одну из «шарашек» для создания изобретенной им в лагере «торпеды двойного действия». После вынесения отказа в удовлетворении жалобы и пересмотра уголовного дела, 24 июля 1941 года Леймер был этапирован в 1-й ОЛП (пос. Лесной) Вятлага, где он и умер в конце 1942 года от воспаления легких.
Юдифь Борисовна Северная, возглавлявшая с 1988 года и до своей смерти Московский "Мемориал", с 12 февраля 1938 года весь свой десятилетний срок заключения находилась в Ивдельлаге, работая точковщицей на лесоповале в 1-м Самском и 12-м Собянинском ОЛПах (лаготделении "Пристань"), а затем была зачислена в агитбригаду клуба им. Дзержинского комендантского 9-го ОЛПа в Ивделе, откуда она освободилась 5 января 1947 года. Являясь председателем Ивдельского отделения общества "Мемориал", я несколько раз бывал в гостях у Северной Ю.Б. в ее московской квартире по ул. Гримау. Так вот Юдифь Борисовна считала С.А. Тарасюка махровым антисемитом, уничижительно отзывавшемся о ее репрессированном отце Борисе Самойловиче Юзефовиче (Северном) и его расстрелянных друзьях-одесситах: маршале Ионе Якире, комкоре Семене Урицком, старшем майоре госбезопасности Моисее Санелевиче Розмане (псевдоним Михаил Савельевич Горб) и комиссаре государственной безопасности 3-го ранга Семёне Изра́илевиче За́падном (Ке́ссельманом) - называя их "подстилками Троцкого". Как мне показалось, в словах Ю.Б. Северной было больше личной обиды на не изжитый до того времени страх перед лагерным казарменным режимом и С.А. Тарасюке во главе его - бездушном винтике построенного Сталиным тоталитарного конвейера. Когда я спросил ее не во имя ли этого ее отец, возглавлявший Одесскую ЧК и разведку Юго-Западного фронта, сотнями и тысячами расстреливал белогвардейцев и буржуев - Юдифь Борисовна смогла предположить только то, что все это делалось ради светлого будущего, идею о котором извратил "Усатый Тиран". Сама Ю.Б. Северная о своей личной жизни распространялась мало, но сообщила мне, что находясь на лагпункте "Пристань" вышла замуж за Александрова Алексея Михайловича, 1917 г.р., арестованного органами НКВД 14 декабря 1937 года. А.М. Александров, на момент ареста, обучался в Томском дорожном техникуме и, связи с тем что он был родом из села Тунка Иркутской губернии, его обвинили в шпионаже в пользу Японии. Осужденный 14 января 1938 года на 10 лет ИТЛ, Александров был этапирован в ИвдельЛаг, где и познакомился с Юдифь Борисовной на лесоповале. Кстати А.М. Александров был освобожден в 1944 году в связи с пересмотром его дела и снятием судимости (было время и сроки снижали - перефразируя известные стихи В.С. Высоцкого).
В докладе заместителя начальника ГУЛАГа Лепилова на имя Берии, Круглова, Чернышева и Кобулова о работе ГУЛАГа НКВД СССР по итогам 1939 года, говорится, что «Ивдельлаг производит лесозаготовительные работы в приписных лесах Свердловской области общей площадью в 823 тысяч гектар и запасом лесонасаждений в 126.000 тысяч кубометров. Заготовляемая Ивдельлагом древесина в объеме 60 % вывозится к пунктам сплава, а 40 % вывозится тракторами и автомашинами к железнодорожным пунктам отгрузки. Сплавная древесина приплавляется к Першинской лесоперевалочной бирже, где выгружается и отправляется в места потребления по Самской лесовозной ветке. Вся древесина направляется: деловая - для снабжения потребителей европейской части Союза, дрова - на Серовские металлургические заводы. Техническая вооруженность Ивделълага: Желелезнодорожная ветка нормальной колеи общим протяжением 63 км главного пути и погрузочных усов 18 км с пропускной мощностью в 2.000 тысяч кубометров; ветка оснащена 4 паровозами и 50 вагонами. 5 автолежневых дорог общим протяжением 46 км, на которых работают 45 автомашин; годовая производительность дорог - 800 тысяч кубометров. 2 тракторно-ледяные дороги общим протяжением 30 км, оснащенные 15 тракторами и 210 тракторными санями, сезонная программа дорог - 130 тысяч кубометров. Кроме того, для деревообработки лагерь имеет: стационарный 2-х рамный лесопильный завод с годовой производительностью по выпуску пилопродукции 88 тысяч кубометров; 5 временных переносных однорамных заводов с годовой производительностью по выпуску пилопродукции 83 тысяч кубометров. 15 шпалорезных установок с годовой производительностью по выпуску 1.000 тысяч штук шпал. За 1939 год Ивдельлаг заготовил 1925 т. ф/м древесины, вывез 1.807 т. ф/м, изготовил 806 тысяч шпал. План на 1940 год: заготовка - 2.500 т. ф/м, вывозка - 1.500 т. ф/м, заготовка шпал - 660 тысяч штук».
В дальнейшем, С.А. Тарасюк был освобожден от занимаемой должности (Приказ НКВД СССР № 778 от 28 мая 1941 г.) в связи с назначение на должность начальника Управления Богословского ИТЛ и строительства алюминиевого завода (БАЗстрой НКВД). Богословлаг был организован по приказу НКВД от 15 ноября 1940 года, а фактически стал формироваться уже в 1941 году (штат лагеря объявлен ГУЛАГом 16 июня 1941 года). Первоначально строительство завода было поручено Ивдельлагу. Начальник Ивдельского ИТЛ майор госбезопасности С.А. Тарасюк 23 декабря 1940 года подписал приказ №12-а «О мероприятиях по развертыванию и обеспечению подготовительных работ в 1-м квартале 1941 года по строительству Богословского алюминиевого завода». Из него следует: «В дополнение к направленным в Турьинск на стройплощадку 75 чел. з/к (плотникам и укладчикам ж/д. пути) - зам. моему по Ивдельлагу т. Иткину и нач. 2-го отдела т. Ивашкевич подобрать и направить: а) 500 чел. з/к (оформив их в 2 колонны по 8-9 бригад в каждой) - 28.12 сего года, б) 750 чел. з/к (оформив их в 3 колонны по 8-9 бригад в каждой) - 6.01.41 года, в) 750 чел. з/к (оформив их в 3 колонны по 8-9 бригад в каждой) - 11.01.41 года, г) 425 чел. з/к (оформив их в 2 колонны по 8-9 бригад в каждой с включением в эти колонны направленных 75 чел. з/к) - 19.01.41 года». Главному инженеру Ткачуку было поручено построить два смежных лагпункта (из расчета на 1500 чел. каждый) в районе площадки для строительства БАЗа, утвержденной решение «Главаллюминием» 27 ноября 1940 года В апреле 1941 года на стройплощадку завода начала поступать строительная техника и началась постоянная работа. Из-за «острого дефицита строительной техники 63% земляных работ в 1941 году было выполнено с помощью лопат и тачек». Первый приказ от имени Управления строительства Богословского алюминиевого завода НКВД вышел 3 января 1941 года (в дальнейшем - «Управление Богословского ИТЛ и строительства НКВД»), а в приказе № 47 от 25 июля 1941 года объявлено о формировании штата оперативного взвода охраны ИТЛ и дислокации лагподразделений.
Надо заметить, что на начальном этапе организации БогословЛага он представлял собой подразделение Ивдельского ИТЛ, формировавшееся за счет его административно-хозяйственных штатов и спецконтингента. Переведенные из Ивдельских лаготделений заключенные Богословлага использовались на строительстве Богословского алюминиевого завода, Волчанских угольных разрезов, ТЭЦ, лесокомбината, сангородка, а также реконструкции Турьинского кирпичного завода. В Ивделе был сформирован лагпункт Богословлага в районе деревни Першино, задачей которого была разработка песчанного карьера, а в рабочем поселке Богословск (будующий город Карпинск) действовал 6-й ОЛП ИвдельЛага, заключенные которого были заняты на производстве рудостойки, строевого леса и другой номенклатуры лесопереработки.
Должность начальника Богословского ИТЛ С.А. Тарасюк с сентября по октябрь 1941 года совмещал с должностью начальника Управления строительства НКВД Лобвинского гидролизного завода. С октября 1941 года по май 1942 года являлся начальником Управления Актюбинского ИТЛ. В мае 1942 года назначен начальником Управления Березняковского ИТЛ. С октября 1942 по март 1944 года являлся начальником Управления Усть-Вымского ИТЛ. 14 марта 1943 года С.А. Тарасюку было присвоено специальное звание полковник государственной безопасности. С марта 1944 года и до своей смерти (1 марта 1948 года) Сергей Артемьевич исполнял обязанности начальника Управления Усольского ИТЛ НКВД-МВД. За время службы в НКВД имел награды: орден Ленина, орден «Знак Почета» (11 мая 1944 г.), орден Красного Знамени (3 ноября 1944 г.), знак «Почетный работник ВЧК-ГПУ» (1932 г.), знак «Заслуженный работник НКВД» (1944 г.), медаль «За победу над Германией» (1945 г.).
В связи с переводом С.А. Тарасюка на строительство Лобвинского гидролизного завода хотелось бы упомянуть еще одного узника ИвдельЛага - Люшкова Семена Самойловича, уроженеца города Одессы и старшего брата комиссара госбезопасности 3-го ранга, кавалера ордена Ленина и начальника УНКВД по Дальневосточному краю Генриха Самойловича Люшкова. После побега Генриха Люшкова в Манчжурию на участке 59-го Посьетского погранотряда НКВД, его старший брат был арестован 20 июня 1938 года сотрудниками 3-го (КРО) отдела Харьковского УНКВД по адресу проживания: улица Чернышевского, дом 26, квартира 12. На момент ареста работал прорабом участка Южмашстроя (по другим данным, зубным врачом). По данным украинского исследователя В.А. Золотарева, в 1927 году С.С. Люшкова, проработавшего 8 лет в органах прокуратуры, обвиняли в «близких контактах» с троцкистами, а в 1936 и 1937 годах дважды исключали из партии. Он был осужден 5 октября 1939 года решением ОСО при НКВД СССР на 10 лет ИТЛ, а для отбытия наказания был направлен в ИвдельЛаг НКВД СССР. Умер С.С. Люшков 6 апреля 1942 года от пеллагры в Лобвинском отделении ИвдельЛага. (Справка ИЦ УВД Свердловской области № 5/И-1 от 6 мая 2000) – то есть был переведен в 1941 году из одного из ОЛПов Ивдельского ИТЛ на строительство Лобвинского гидролизного завода, которое возглавлял С.А. Тарасюк, совмещая эту должность с должностью начальника БАЗстроя НКВД и БогословЛага в поселке Турьинские рудники.


05 сен 2018, 09:51
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение СМЕРТНОСТЬ СРЕДИ ЗАКЛЮЧЕННЫХ ИВДЕЛЬЛАГА: МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ.
В публикации псковского историка и аспиранта Санкт-Петербургского Института истории РАН Михаила Наконечного «Смертность в лесных лагерях ГУЛАГа в 1937-1938 гг. в сравнительном мировом контексте» приводятся данные о том, что в ноябре 1937 года в ИвдельЛаге умерло 0,72% заключенных, но уже в январе 1938 года по отдельным подразделениям лагеря было зафиксировано повышение смертности до 3,66% от списочного состава спецконтингента (Самский, Палкинский и Пристанский ОЛПы). Всего на 1 января 1938 года в Ивдельском ИТЛ содержалось 16 230 заключенных (8 586 человек 1-й категории, 4 078 человек 2-й категории, 2 429 человек 3-й категории, 36 инвалидов и 1137 заключенных без категории). За январь 1938 года в Ивдельском ИТЛ умерло 530 человек (3,19% из 20 939 человек списочного состава). В феврале 1938 года смертность среди заключенных составила 3,29% (397 человек) и, в дальнейшем, в течении года стабильно снижалась: в марте 296 человек (1,51%), в апреле 199 человек (0,91%), в мае 146 человек (0,67%), в июне 155 (0,71%), в июле 125 человек (0,57%), в августе 98 человек (0,44%), в сентябре 79 человек (0,36%), в октябре 54 человек (0,25%), в ноябре 32 человека (0,15%) и в декабре 34 человека (0,16%) – всего 2 145 человек (11,21% от среднегодовой численности заключенных). Ответственность за гибель заключенных в этот период времени должна быть возложена на руководство Ивдельского ИТЛ в лице сташего лейтенанта госбезопасности В.С. Белякова и в лице майора госбезопасности С.А. Тарасюка. Обьективной стороной, обьясняющей высокую смертность среди заключенных зимой-весной 1938 года, является полная некомпитентность административного аппарата управления ИвдельЛага, состоящего в 1938 году на 70% из ссыльных чекистов-евреев, снятых с оперативной работы в НКВД Украинской ССР, не имеющих практического опыта организации лагерных подразделений, в связи с чем подготовительные работы для приема больших контингентов заключенных были провалены и в зимнее время заключенные, не обеспеченные в должной мере продовольственным довольствием, в течении короткого времени теряли силы и здоровье в палатка, временных постройках и наспех сооруженных бараках, температура в которых держалась даже ниже чем в самых захудалых скотных дворах. Другой обьективной причиной высокой смертности 1938 года было прибытие этапами значительного колличества стариков, инвалидов, истощенных и больных, которых областные и республиканские отделы мест заключения (которым подчинялись тюрьмы и колонии) направляли в лагеря значительно большее количество заключенных, чем предписывали наряды, выданные из Москвы, а значительная часть прибывших в ИвдельЛаг по этапу заключенных не имели теплой одежды, были истощены за время содержания в тюрьмах и за время этапов, порой прибывали в одном нижнем белье и завшивевшими. Только 9 апреля 1939 года нарком внутренних дел Л.П. Берия обратился с письмом к председателю СНК СССР В. М. Молотову, в котором поставил ряд принципиально важных для ГУЛАГа вопросов, а именно увеличить нормы снабжения заключенных лагерей продовольствием и одеждой: «Существующая в ГУЛАГе НКВД СССР норма питания в 2000 калорий рассчитана на сидящего в тюрьме и не работающего человека. Практически и эта заниженная норма снабжающими организациями отпускается только на 65-70 %. Поэтому значительный процент лагерной рабочей силы попадает в категории слабосильных и бесполезных на производстве людей. На 1 марта 1939 г. слабосильных в лагерях и колониях было 200 000 человек и поэтому в целом рабочая сила используется не выше 60-65 процентов». Берия просил правительство утвердить новые нормы снабжения продовольствием, чтобы «физические возможности лагерной рабочей силы можно было использовать максимально на любом производстве» (Хлевнюк О.В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры). Повышение норм довольствия заключенных и кадровые решения в отношении некомпитентных начальников лагерных подразделений, позволили С.А. Тарасюку «наладить» лагерный быт и снизить смертность спецконтингента. В.Н. Земсков, в своей работе «ГУЛАГ: историко-социологический аспект», опубликованной в сборнике № 6 «Социологические исследования» за 1991 год, на основании данных Санитарного и учетно-распределительных отделов ГУЛАГа НКВД СССР, делает вывод, что в 1939 году наблюдалось резкое снижение смертности в лагерях (по ИвдельЛагу - в 5,2 раза).
После начала Великой Отечественной войны, в конце 1941 - первой половине 1942 годов, происходит резкое снижение фондов продовольственного и вещевого снабжения лагерей ГУЛАГа НКВД СССР. При этом, от руководителей ИТЛ требовали наращивать объемы производства и исполнять в полном обьеме меры по сохранению физического здоровья спецконтингента. В последнее время появился ряд научных статей по исследованию смертности в ИТЛ ГУЛАГа на Севере Свердловской области и физического состояния заключенных, содержащихся в этих лагерях. В 1941 году в ИвдельЛаге умерло 2809 заключенных (0,85% от годового среднесписочного состава при 4,2% максимальном месячном показателе смертности). Из публикаций на данную тему стоит отметить статью кандидата исторических наук Уральского государственного университета Пажит Юлии Юрьевны «Ивдельлаг и Севураллаг в системе ГУЛАГа НКВД СССР на Севере Свердловской области в 1940-е гг». Несмотря на то, что работа носит обзорный характер, автор в целом обьективно подходит к проблематике исследования, основываясь на достоверных сведениях о уровне смертности среди заключенных Ивдельлага в период ВОВ, а не факультативных источниках - таких как «Архипелаг ГУЛАГ» или статьи неолиберальных публицистов. Большинство публикаций по данной теме вообще не имеет научной ценности и своим содержанием более напоминает школьные гуманитарные проекты или рефераты первокурсников юридических и исторических ВУЗов, реорганизованных на базе школ милиции, профильных техникумов или захолустных пединститутов. Получение допуска к архивным фондам и тематическое цитирование источников - не имеет ничего общего с подлинно научным исследованием таких серьезных проблем, относящихся к самым трагическим периодам советской истории. Так в статье адьюнкта кафедры теории и истории государства и права Уральского юридического института МВД (бывшей Свердловской высшей школы милиции) Г.Р. Кудояровой «Физическое состояние заключенных и трудмобилизованных в лагерях НКВД среднего Урала в годы Великой Отечественной войны», опубликованной в 2015 году, приводятся «ужасающие» факты содержания осужденных в Ивдельском ИТЛ: «В лагпункте Лозьва 7-го отделения Ивдельлага в 1941 году окна в бараках вторых рам не имели, стекла не были промазаны замазкой; клуб-столовая не отапливалась. В 5 лагпункте было обнаружено, что бараки к зиме не были подготовлены. Сушилок для просушки одежды и обуви не сделано, в результате заключенные ложились спать в мокрой одежде и обуви. Из-за отсутствия топлива бани, дезокамеры часто не работали, порой они просто были недостроены, поэтому регулярная и комплексная санобработка не проводились. Заключенные мылись без мыла и мочалок, в отдельных лагпунктах вода выдавалась с нормы. С некоторых лагпунктах заключенные мылись в лаптях, штанах и шапках» (ЦДООСО. Ф.4, Оп.31, Д.172). Факты прискорбные. Однако, во второй половине 1941 года и до конца 1943 года во всех отделениях ИвдельЛага было заморожены все обьекты жилищного строительства (исключение составляли обьекты соцкультбыта и жилые дома для сотрудников эвакуированных предприятий в поселках Полуночное и 1-й Северный). Большая часть аттестованных и вольнонаемных сотрудников Ивдельского ИТЛ проживала на сьемных углах, чуланах, сараях и чердаках, а зачастую и в казармах АТП (административно-технического персонала) при лаготделениях. Одной из основных причин тяжелого положения контингента в лагерях Среднего Урала Г.Р. Кудоярова считает отсутствие полноценного питания в следствии срывов поставок продовольственных фондов свердловскими конторами «Техснаб», «Рыбсбыт» и «УМТС» во второй половине 1941 года и за 7 месяцев 1942 года (недопоставки муки, жиров, рыбы, мяса, соли, сахара и овса достигали 50% (ЦДООСО. Ф.4, Оп.31, Д.250)). Действительно, в условиях огромных материальных потерь начального периода войны, эвакуации большой массы гражданского населения и промышленных предприятий, перевода промышленности на военные рельсы - организация централизованного снабжения подразделений ГУЛАГа была нарушена. Однако, снижение продовольственных фондов не носило характер умышленных действий с целью ухудшить положение заключенных, содержащихся в ИТЛ, а было вызвано глобальными структурными изменениями государственного планирования в условиях критического положения на фронте, необходимостью перераспределения материальных и людских ресурсов, почти полной перестройкой промышленного производства и транспортной инфраструктуры. Помимо беженцев из оккупированных немцами районов, в Ивдельском районе размещались целые трудовые коллективы. Так, в конце июля 1941 года в Ивдель стали прибывать эшелоны с техникой и людьми эвакуированного из Днепропетровской области треста «Никополь-Марганец». Почти одновременно с этим, на станцию Першино прибыли сотрудники и оборудование Медвежьегорского лесозавода. На Ивдельский ИТЛ были возложены задачи обеспечение строительных и эксплуатационных нужд Полуночного марганцевого рудника, а также строительство железнодорожной ветки широкой колеи длиной 24,5 км. Прокладка железнодорожного пути к месторождению «Полуночное» началась одновременно с разработкой месторождения марганцевой руды. Для выполнения этих задач, в июле 1941 года в Ивделе был сформирован строительный батальон, в состав которых было мобилизована часть местных жителей и спецпоселенцев из числа ссыльных поляков, прибалтов и финнов. Темпы работ значительно возросли, когда в сентябре-октябре 1941 года в ИвдельЛаг прибыли эшелоны с трудмобилизованными немцами Поволжья из которых были сформированы три строительные колонны. Осень 1941 года была дождливой, а зима небывало холодной. Многие трудармейцы своей теплой одежды не имели, а снабжение зимним обмундированием данного контингента на 1941 год не было предусмотрено и не осущесвлялось. Неприспособленность к суровому климату Северного Урала, тяжелые физические нагрузки и недоедание приводили к высокой заболеваемости и смертности. В ноябре 1941 года в Ивдель были эвакуированы Богураевское, Голубовское и Краснощековское рудоуправления. Оборудование и горняков переправили на марганцевый рудник на реке Каменке, а семьи персонала разместили по частным квартирам в селе Ивдель и близлежащих населенных пунктов (поселки Екатерининка, Ивдельский Кордон). Осенью 1942 года в поселке Лангур был открыт детский дом, в котором разместили детей, вывезенных из осажденного Ленинграда. На местах, руководство ИТЛ, по мере своих возможностей и, что не мало важно - способностей, предпринимало меры по развитию подсобных хозяйств как централизованных в отдельных лаготделениях, так и локальных - в пределах лагпунктов. Старожилы города Ивдель вспоминали, что во время войны все пустыри, полисадники и газоны были превращены в огороды и овощные грядки. Местными органами власти и начальниками ОЛПов организовано производились сбор и засолка грибов, овощей и рыбы (ЦДООСО. Ф.4, Оп.31, Д.250). На территории 1-го Самского ОЛПа, дополнительно к существующему, в 1942 году было образовано новое подсобное хозяйство (3-й Сельхоз) где было размещено 600 женщин, трудмобилизованных в РПН (Республике Немцев Поволжья). Кроме того, продовольственное снабжение ИвдельЛага на 1/3 осуществлялось за счет сельхозпродукции, производимой колхозами им. Чапаева, им. Ворошилова и им. Молотова, созданных на основе спецпоселений Ивдельского района, значительно увеличивших за время войны площадь посевных полей. Центральное подсобное хозяйство было образовано в Ивделе (2-й Сельхоз) в районе нынешнего поселка геологов. Разумеется, все эти меры лишь частично решали проблему продовольственного обеспечения спецконтингента Ивдельского ИТЛ, что сказалось на рости смертности среди осужденных вплоть до января 1945 года, когда нормы питания осужденных были увеличены в значительных размерах. Кроме того, смертность спецконтингента росла и иным причинам (в части чего можно согласиться с выводами Г.Р. Кудояровой): «Обеспеченность теплой одеждой спецконтингента Ивдельлага 1941 году по количеству людей в лагере (около 29 000) составляла не более 30 %, а по валенкам и бушлатам всего лишь около 20 %. Из-за недостатков обмундирования и главным образом валенок и бушлатов не выходили на работу в среднем ежедневно 1800-1900 человек. Во время проверки было обнаружено, что обслуга лагерных пунктов снабжалась теплым обмундированием, а работающие на основных работах не обеспечивались теплым вещдовольствием. Более того, у некоторых заключенных из лагобслуги было обнаружено по несколько комплектов теплых вещей. В Ивдельлаге с наступлением холодов, а также из-за недостатка зимнего обмундирования и пониженного питания в октябре и ноябре резко увеличилась смертность среди заключенных (в октябре умерло 374 человек; за 20 дней ноября - 348 человек), чему способствовало то обстоятельство, что люди с прибывшими этапами (около 7 тыс. человек) были резко истощены и десятки из них умерли при выгрузке из вагонов или в последующие дни. Особенно высокая смертность среди румын и немцев, прибывших из южных областей УССР, т. к. среди них было много стариков и больных (ЦДООСО. Ф.4, Оп.31, Д.172). Рабочая сила распределялась по бригадам не в соответствии с категориями по труду, а в смешанном виде, т.е. заключенные с тяжелым, средним, легким трудом использовались на участках с тяжелым трудопроизводством. Например, в Ивдельлаге в 1941 году бригадные списки заключенных конвоирам не выдавались, в результате последние не знали состав бригад и не могли правильно расставить бригады на производстве (ЦДООСО. Ф.5248, Оп.1, Д.29). Прибывшие в Ивдельлаг мобилизованные немцы в феврале 1942 года не были подвергнуты комиссованию в лагере, поэтому инвалиды и годные только к легкому труду использовались на тяжелых физических работах: на лесоповале, лесовывозке, погрузке, на строительстве лежневых дорог (ЦДООСО. Ф.5248, Оп.1, Д.53). Недостаток тяжкого и среднего труда спецконтингента в Ивдельлаге составлял 3 870 человек. Если учесть, что лагерь в 1943 году выполнил годовую программу, то становится очевидным, что недостаток полноценной рабочей силой заменили заключенные и мобилизованные легкого труда и инвалиды, выполнявшие тяжелые физические работы, что отразилось на заболеваемости и смертности среди этой категории (ЦДООСО. Ф.4, Оп.31, Д.389). Неправильное трудоиспользование в ряде случаев не обеспечивало максимальной нормы выработки, а, следовательно, не обеспечивало эту категорию лучшим питанием. Так, заключенные категории легкого труда использовались на тяжелых работах, а питание получали пониженное, согласно категории их труда. Кроме того, отсутствие опыта работ приводило к невыполнению норм выработки, что влекло за собой понижение питания. Например, мобилизованные немцы ранее не работали на лесоразработках, не были знакомы с условиями работы в лесу, имея наличие плохой организации труда в лесу и на погрузке леса, поэтому многие из них норм не выполняли по независящим от них причинам. В связи с этим получали питание по 1-2 котлу и приходили к истощению (ЦДООСО. Ф.5248, Оп.1, Д.53)». Изучение нарративных источников этого периода существования ИвдельЛага, особенно опросных листов и мемуаров врачей, осуществлявших медицинскую практику в лагерных больницах, а также статистических данных СУРЗ, позволяет сделать вывод о том, что процент смертности среди осужденных в период времени с июля 1941 года по январь 1945 года имел весьма различные показатели (от 0,2 до 27,9%) по отдельным подразделениям, зависимые от множества факторов: качества питьевой воды и благоприятных (или неблагоприятных) природных условий местности где были расположены лагпункт или лаготделение, квалификации и профессионализма лагерных врачей, метеоусловий (аномально холодная зима 1941-1942 годов), хозяйственной сметки и организаторских способностей начальников подразделений. Ю.Ю. Пажит приводит данные, что за 28 дней января 1942 года процент смертности в Ивдельлаге составил 4,19% от среднесписочного числа - 1153 человек (ГАРФ. Ф.94І4, Оп.1, Д.2784), а из трудмобилизованных немцев, числящихся за Ивдельлагом, за 1942 год умерло 1796 человек. Та же Ю.Ю. Пажит отмечает, что в начальный период войны разница в режиме и условиях содержания заключенных и трудмобилизованных практически не ощущалась. Нередко трудмобилизованные, приговоренные за те или иные провинности к заключению в исправительно-трудовой лагерь, переводились в пределах общего заграждения из зоны, именуемой «стройотряд» в зону, именуемую «лагучасток», при этом в их положении ничего не менялось. Так, например, за 1942 год из 12 260 мобилизованных немцев, находившихся в Ивдельлаге, 524 человек было отправлено в лагеря и 277 - в ИТК и тюрьмы (ГАРФ. Ф.9414, Оп.1, Д.1172). Как следствие ухудшения продовольственного и вещевого довольствия, к 1942 году значительно снизилась доля заключенных, годных к тяжелому труду. Так, например, на 1 мая 1943 года контингент групп "А” и "Б” (годных к тяжелому, среднему и легкому труду) в Ивдельлаге составил 72,3% (ГАРФ. Ф.9414, Д.68). Поскольку вследствие военных действий на территории страны рабочих рук не хватало, оборонной промышленности требовались огромные материальные ресурсы, и в то же время начинается снижение количества осужденных, поступающих в подразделения ГУЛАГа, начинает меняться и отношение ко всем категориям спецконтингена. Кроме котловки (системы дифференцированных норм питания в зависимости от процента выполнения производственных заданий), создаются инвалидные лагпункты с усиленным питанием и облегченными условиями труда. Бригады «рекордистов» и «стахановцев» снабжались не только повышенным питанием, но и вещевым довольствием по 1-й категории. Были установлены зачеты по снижению сроков заключения, ослаблены правила внутреннего распорядка (свободного ношения гражданской одежды во вн рабочее время, премирование промтоварами, полусвободного общения с лицами противоположного пола и регистрации брака среди осужденных). Однако, как считает Ю.Ю. Пажит, в передовиках желали ходить далеко не все. Трудовое перенапряжение требовало компенсации через питание, а дополнительный паек не мог компенсировать избыточные трудозатраты, поэтому большинство предпочитало получать «гарантийку» (выработка не менее 75%). Начиная с 1943 года наблюдается стабильное снижение смертности среди осужденных, трудмобилизованных и спецпоселенцев. Если в 1943 году из 14 166 заключенных Ивдельского ИТЛ умерло 2268 человек (данные на 1 января 1944 года), то за 1944 год в Ивдельлаге умерло 2 032 человек, или 1,3% от среднесписочного состава. Наиболее частыми заболеваниями, которыми страдали заключенные, были пеллагра, цинга, сердечно-сосудистые заболевания, дистрофия, болезни органов пищеварения, что было следствием плохого питания, истощение физического и психического состояния организма. Значительное место занимал производственный травматизм, что объяснялось низком механизацией производственного процесса. Надо отметить, что лица, ответственные за соблюдение мер безопасности из числа аттестованных сотрудников, вольнонаемного персонала или спецконтингента, в случае производственного травматизма со смертельным исходом несли уголовную ответственность в полном обьеме, предусмотренном действующим законодательством. Самая низкая смертность В ИвдельЛаге наблюдалась среди евреев (за исключением евреев прибывших из Бессарабии, которые почти поголовно принадлежали к сионистским организациям), среди молодых женщин, имеющих полное среднее или высшее образование (привлекательность и сексуальная активность значительно повышали шансы на выживание), мужчин среднего возраста с агрономическим, медицинским или техническим образованием по востребованным специальностям, не имевших на момент ареста хронических заболеваний и физически пригодных к тяжелому физическому труду (немаловажным фактором служила социальная коммуникативность, психическая уравновешенность, способность к соблюдению в тяжелых жизненных условиях мер личной гигиены), уголовников с высоким статусом в воровской среде, мастеровых умельцев с золотыми руками. Соответственно, более высокая смертность фиксируется среди национальных землячеств в пределах одного подразделения, не способных к быстрой адаптации в экстремальных ситуациях (низкой приспособляемости к новой социальной среде, каковой являлся тюремный быт с наличием порой трудноразрешимых противоречий между правилами режима и лагерными «понятиями»). Высокая смертность наблюдалась и среди крестьян-единоличников, осужденных спецпереселенцев, мало приспособленных к трудностям и лишениям представителей интеллигенции, религиозных сектантов, офицеров и чиновников царского режима, воевавших или служивших в годы Гражданской войны на стороне белогвардейцев. В качестве примера можно привести печальную судьбу псаломщицы из деревни Машутино Владимирской области Титовой Анастасии Петровне 1873 г.р., причисленной определением Священного Синода РПЦ от 27 декабря 2005 года к Собору новомученников. А.П. Титова была арестована 12 сентября 1937 года по обвинению в «антисоветской агитации, распространении провокационных слухов о войне, клевете на вождей». 10 октября 1937 года была осуждена решением Особого Совещания при УНКВД по Московской области на 8 лет заключения в ИТЛ, а уже 17 декабря 1937 года скончалась от воспаления легких и сердечной недостаточности в Самском ОЛПе ИвдельЛага. Привычная к тяжелому крестьянскому труду пожилая женщина, попав в непривычную ей среду лагерного быта с полным отсутствием возможности сохранить личное самосознание и духовную свободу в перенаселенных бараках - сгорела за месяц как свечка. Ю.Б. Северная-Юзефович, в своих мемуарах, переданных Московскому отделению общества «Мемориал», упоминает, что в ее теплушке «московского» этапа, направлявшемся в ИвдельЛаг, молодые уголовницы (убийцы, воровки и проститутки) которых Юдифь Борисовна развлекала декламацией сказок Пушкина, в одну из ночей зверски избили пожилых монашек, забрав у них все более-менее приличные вещи. Вполне вероятно, что среди избитых и ограбленных монашек была и Анастасия Титова, этапированая в Ивдельский ИТЛ тем же этапом (кстати данный факт полностью развенчивает один из мифов современности, тиражируемый новомодными литераторами и кинемотографистами о глубокой религиозности бандитов и воров). Страдавший катаром желудка 60-ти летний крестьянин-единоличник и многолетний церковный староста Третьяков Кузьма Семенович 1877 г.р., уроженец деревни Ефремковский Починок Северной (Архангельской) области, осужденный 7 октября 1937 года Особой Тройкой по Северной области на 10 лет ИТЛ, был в ноябре 1937 года этапирован в ИвдельЛаг, а уже 4 февраля 1938 года скончался от диареи в 3-м Лангурском лаготделении, проработав на строительстве железной дороги станция Сама-Ивдель всего пять недель. Бывший митрополит Ярославский Константин Алексеевич Смирнов 1988 г.р., повторно арестованный 26 июня 1941 года в городе Сумы и осужденный 16 июля того же года Постановлением ОСО при НКВД Украинской ССР на 10 лет ИТЛ, прибыл ИвдельЛаг этапом из Харькова 8 октября 1941 года, а уже 28 ноября 1941 года скончался от сердечной недостаточности, проработав на лесоповале менее месяца. Еще одним примером скоропалительной гибели заключенных пожилого возраста в ИвдельЛаге может служить судьба белоруса Канарского Федора Иосифовича 1870 г.р., уроженца деревни Константово Застодольского сельсовета Богушевского района, имевшего начальное образование и работавшего дворником фабрики «КИМ» в городе Витебске. Ф.И. Канарский был арестован 31 июля 1937 года и осужден постановлением Тройки УНКВД по Витебской области от 7 сентября 1937 года по ст. 72 УК БССР (антисоветская агитация) на 10 лет ИТЛ. Для отбытия наказания он был направлен в ИвдельЛаг НКВД СССР где скончался 20 ноября 1937 года.
В заключении, я хотел бы солидаризироваться с выводами Ю.Ю. Пажит, сделанными ей в статье «Организация трудового использования заключенных в Свердловской области в годы Великой Отечественной Войны» о том, что «в качестве задачи ГУЛАГа НКВД СССР никогда не ставилось массовое уничтожение людей, несмотря на часто халатное, а иногда и преступное отношение к ним со стороны низовой лагерной администрации и руководства хозяйственных органов. Напротив, спецконтингент требовалось сохранить и наиболее эффективно его использовать». Действительно, снижение ресурсной базы СССР в результате катастрофически неудачных действий Советской Армии в 1941 году и захвата немцами огромных территорий на западе страны, корректировка всего государственного планирования в условиях перевода промышленности на военные рельсы в условиях эвакуации огромной массы предприятий и населения - крайне затруднило снабжение заключенных исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа и обьектов строительства НКВД, что не могло не сказаться на повышении смертности спецконтингента. А, кроме того, все эти обстоятельства усугублялись крайне низким уровнем квалификации административно-хозяйственного аппарата ИТЛ, комплектовавшегося в большинстве случаев из малообразованных и бестолковых сотрудников территориальных органов НКВД, переведенных в ГУЛАГ с альтернативой увольнения со службы и отдания под суд.


05 сен 2018, 10:07
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение ЗАКЛЮЧЕННЫЕ ИВДЕЛЬЛАГА НКВД: О БЕДНОМ ЕВРЕЕ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО
В данной публикации будут представлены материалы о судьбе Матвея Акимовича Левенштейна, родившегося в 1889 году в селе Ново-Полтавка Николаевского уезда Николаевской губернии, работавшего начальником лаборатории инертных материалов Управления строительства Московского метрополитена и репрессированного в декабре 1937 года. Большая часть биографических сведений о М.А. Левенштейне представлены в литературных произведениях его сына Виктора Левенштейна, написанных в эмиграции, историческая достоверность которых нуждается в тщательной проверке в виду наличия у автора воспоминаний личной заинтересованности представить личность отца в наиболее выгодном для читателей свете и откровенной антисоветской направленности этих работ, хотя В.М. Левенштейн открыто признается, что до эмиграции из СССР, при полном отсутствии чувства любви к Родине, патриотизма и ощущения причастности к общности советских граждан - диссидентом он никогда не был. Воспоминания Виктора Левенштейна, опубликованные в эмигрантских изданиях «Время и Мы», «Континент», а также в российской газете «Аргументы и Факты», несмотря на то, что содержат значительную документальную базу по уголовному делу № 14328/ц ГУГБ НКВД СССР в отношении руководства «Метростроя», носят при этом откровенно пропагандистский характер, наполненный политическими шаблонами времен «Холодной войны». В связи с этим, хотелось бы исследовать материалы вышеуказанного дела с привлечением дополнительных исторических источников и иных этнополитических институций, не ставя, при этом, под сомнение факт необоснованного и незаконного уголовного преследования М.А. Левенштейна по политическим мотивам. В протоколе допроса от 8 апреля 1939 года на вопрос о социальном происхождении, М.А. Левенштей ответил: «к моменту моего рождения в 1889 году мой отец занимался сельским хозяйством. В хозяйстве отца было 30 десятин наделённой земли, 8 лошадей, 6-7 коров, из сельскохозяйственных орудий - косилка, жатка, сноповязалка, молотилка и другой сельскохозяйственный инвентарь. Семья наша состояла из 10 человек. Наёмную рабочую силу применяли только при косовице хлеба. Такое хозяйство у нас сохранялось до 1915 года. С 1915 года в хозяйстве была паровая мельница, где постоянно применялась наёмная рабочая сила - до 5 человек». Надо отметить, что еврейское землевладение в Новороссии, Бессарабии и на территории Донской области не являлось чем-то совсем уж исключительным. Владели пахотными земельными поместьями еврейские семьи Поляковых, Каменка, Бронштейны (в том числе - отец Льва Троцкого). Левенштейны являлись правоверными талмудистами, предки-кантонисты. По окончании реального училища в Николаеве, М. А. Левенштейн по процентной норме для евреев (по утверждению его сына) поступил на экономическое отделение Киевского Коммерческого института, созданного под эгидой Министерства торговли и промышленности в мае 1908 года на базе частных Высших коммерческих курсов. Однако, в статье М. Кальницкого и Б. Хандроса «Где учились Киевские евреи» приводятся данные о том, что первоначально в Киевском коммерческом институте процентной нормы для евреев не существовало вообще и к концу 1911-1912 учебного года иудеи составляли примерно 60% общего числа слушателей института. И лишь по окончании учебного года, в 1912 году институт уравняли в правах с государственными высшими учебными заведениями с введением пятипроцентной нормы для евреев, после чего студенты-иудеи, не попавшие в нормативную численность, были вынуждены переходить в православие (к лету 1913 года так поступили 80 человек), либо переводились в статус вольнослушателей.
В ходе следствия и позже, М. А. Левенштейн утверждал, что в 1919 году он никогда не являлся офицером царской армии и служил во Врангелевской армии в нижних чинах по принуждению: «Воинскую повинность я отбывал в городе Киеве в 132-м пехотном Бендерском полку (отличившемся в Русско-Турецкую войну и награжденном георгиевскими трубами за сражение под Аблаву в 1877 году - Ю.Н.) в 1910-1911 годах в качестве вольноопределяющегося во время учёбы в Киевском Коммерческом институте и в 1911 году вышел в запас со званием нижнего чина из вольноопределяющихся». Так как в ходе следствия М.А. Левенштейну предьявлялись обвинения в том, что он являлся офицером царской армии и в годы Гражданской войны принимал участие в борьбе с частями Красной армии в составе дивизии генерала Слащева, возникает необходимость рассмотрения проблемы службы иудеев в Русской Императорской армии и производства в офицерские чины евреев из числа выпускников государственных высших учебных заведений. Надо полагать, что М.А. Левенштейн поступил добровольцем на службу в армию вольноопределяющимся 1-го разряда с целью избежать призыва по порядку всеобщей воинской повинности и использовать все выгоды правового статуса вольноопределяющихся, которые были освобождены от хозяйственных работ, имели право на 4-х месячный отпуск и которым дозволялось проживать на наемных квартирах. Кроме того, вольноопределяющиеся недворянского происхождения, после получения первого офицерского чина (прапорщика - 13 класса по Табели о рангах или подпоручика - 12 класса Табели о рангах) и выслуги в офицерских чинах более трех лет получали связанные с офицерским чином права состояния (причисление к личному дворянству). Согласно Профессионального статуса вольноопределяющихся и охотников Русской императорской армии и флота от 1874 года, по состоянию на 1910 год вольноопределяющиеся 1-го разряда проходили действительную службу в течении 1 года и в случае сдачи экзамена на чин прапорщика в конце 1-го года службы дослуживали срок на офицерских должностях. В случае же сдачи на 2-м году службы экзамена на чин подпоручика (корнета), вольноопределяющиеся производились в офицеры одновременно с юнкерами, окончившими курс в том же году. В случае успешной сдачи экзамена (Этот экзамен в обязательном порядке с 1895 года должны были держать вольноопределяющиеся 1-го разряда, а также охотники и жеребьевые с высшим и средним образованием, предварительно сдавшие унтер-офицерский экзамен) на чин прапорщика запаса вольноопределяющиеся могли увольняться в запас и до истечения годичного срока действительной службы, т.е. сразу после сдачи указанного экзамена в том случае, если не пользовались отпусками и не болели. По состоянию на 1874 год вольноопределяющиеся производились в офицеры в офицеры, по выслуге в звании вольноопределяющегося 1-го разряда в 3 месяца, а 2-го разряда (окончившие шесть классов гимназии или реального училища, два курса духовной семинарии, учительские институты, коммерческие училища, средние технические училища) - в 6 месяцев. Иудеи могли поступать в вольноопределяющиеся на общих основаниях, но в офицеры их не производили. Данная норма была негласной, прямого запрета на получение офицерского чина иудеями закон (до издания специального Приказа по Военному ведомству от 1913 года) не содержал. Таким образом М.А. Левенштейн в 1911 году должен был выйти в отставку как минимум в звании старшего унтер-офицера. С другой стороны, отказ в допуске к экзамену на производство в офицеры М.А. Левенштейну мог быть мотивирован формальными причинами отсутствия вакансий офицерских должностей, хотя такая норма права была отменена после реформы воинской повинности 1874 года и могла применяться негласно по отношению лиц иудейского или инородческого происхождения. Вероятнее всего, досрочное увольнение М.А. Левенштейна со службы для окончания образования было вызвано именно отказом командования 132-го Бендерского пехотного полка в допуске к экзамену на соискание офицерского чина и бесперспективностью дольнейшей воинской службы до получения свидетельства об окончании государственного Высшего учебного заведения.
Вызывают сомнения и другие факты биографии М.А. Левенштейна: «В империалистическую войну в 1914 году был мобилизован в течение 11 месяцев, а затем освобождён (получил отсрочку) до окончания образования. После окончания института в годы революции и Гражданской войны -1918-1920 годах - я безвыездно проживал то в родном селе Ново-Полтавка, то в городе Николаеве. Во время прихода белых в Николаев летом 1919 года была объявлена мобилизация ряда лет запасных, в том числе и мой год, и я, в числе многих других вольноопределяющихся запаса, был насильственно мобилизован белыми. Все мои попытки к освобождению оказались тщетными, я был определён в сформированный Николаевский батальон и направлен на фронт против Махно в г. Александровск (Запорожье). Здесь я заболел сыпным тифом и был направлен в Севастопольский госпиталь, а после выздоровления - в Николаев. Врачебная комиссия при Николаевском Морском госпитале в октябре 1919 года меня освободила от военной службы. Всего в рядах белых (включая болезнь) я находился полтора месяца, служил как нижний чин (из вольноопределяющихся), а не как офицер, по насильственной мобилизации, а не добровольно и против Красной армии не выступал… (из кассациолнной жалобы М. А. Левенштейна от 14 мая 1940 года)». Дело в том, что в 1914 году он не мог получить отсрочку от отбывания воинской повинности для окончания образования в учебном заведении, не относящемуся к системе военного ведомства, так как в военное время такие отсрочки не давались. Можно предположить, что М. А. Левенштейн откупился от службы в действующей армии, предоставив документ о праве льготы по семейному положению - то есть избежал ужасов Мировой войны при помощи элементарной взятки полковому начальству. Вызывает сомнения и решение Врачебной комиссии при Николаевском Морском госпитале в октябре 1919 года о освобождении от военной службы в армии Врангеля, которое, скорее всего, так же носило характер подкупа членов комиссии (это подтверждается отсутствием у М. А. Левенштейна в дальнейшем каких-либо заболеваний, развивающихся на фоне перенесенного сыпного тифа и свидетельством его сына - В. М. Левенштейна о том, что в Николаевском Морском госпитале служил доктором друг отца по фамилии Зисельман, который и освободил его от службы по болезни). Поступить добровольно на службу в Рабоче-Крестьянскую Красную армию М. А. Левенштейн желания не проявлял, от мобилизации в РККА уклонялся, имея на руках свидетельство о непригодности к службе по болезни.
Из дальнейших показаний М. А. Левенштейна следует: «В 1918 году хозяйство моего отца было разорено бандой Махно, и с этого момента отец переехал в город Николаев. В разорённом хозяйстве из членов нашей семьи оставался только я - до 1922 года. В этот период я заведовал мельницей, ранее принадлежавшей моему отцу, а с 1918 года - национализированной. В 1922 году я переехал на жительство в город Харьков. Там я поступил на работу в американскую организацию помощи еврейскому земледельческому населению. Там я работал инженером по обследованию колоний до лета 1923 года». Ранее, на допросе от 13 декабря 1938 года, он сообщал о своей работе до переезда в Москву несколько иные сведения: «в Харькове я работал с 1921-1922 годах в американском обществе «Джойнт» (это организация по оказанию помощи евреям-земледельцам), уполномоченным по заготовке зерна - семян, с 1922-1923 года - в Обществе семеноводства при Наркомторге УССР, а затем с 1925 года - в ВСНХ УССР». И вновь показания подследственного М. А. Левенштейна вызывают недоумение, так как согласно официальным данным, в период Гражданской войны в России, «Джойнт» осуществлял свою деятельность в районах, находившимся под властью Колчака в Сибири, а также в Западных областях Украины и Белоруссии, отторгнутых Польшей. Наиболее обьективный исследователь деятельности «Джойнта» на территории СССР М. Рашковецкий в своей работе «Джойнт - под зонтиком и без» писал, что «Джойнт» столкнулся с проблемой принципиальной несовместимости своей работы с политикой Советской власти, категорически отказывавшейся от всякого сотрудничества с национально ориентированной институцией. Однако, в июне того же 1920 года, после окончания советско-польской войны, представители «Джойнта» подписали соглашение с Советским правительством о создании Еврейского комитета помощи пострадавшими от погромов (Евобщестком). Представитель «Джойнта» социолог, доктор Фрэнк Розенблатт 30 октября 1920 года выступил на заседании пленума «Евобщесткома», ознакомив советских представителей об истории «Джойнта», основных направлениях работы и основных вкладчиках организации. На следующем заседании пленума «Евобщесткома» 9 ноября 1920 года Розенблатт заявил о выделении «Джойнтом» 500 тысяч долларов на помощь пострадавшим от погромов евреям России, из которых 100 тысяч были переданы в распоряжение самого Розеблата и столько же - в распоряжение «Евобщесткома». Данные денежные средства предусматривалось расходовать в течении 1921 года на закупку необходимых вещей, лекарств, продуктов и стройматериалов для пострадавших от погромов. При этом создание института уполномоченных «Джойнта» в России (и тем более на Украине) не предусматривалось. Деятельность «Джойнта» на территории Украины стала возможной только после того, как 20 августа 1921 года в Риге министр торговли США Гувер и министр иностранных дел РСФСР Литвинов подписали соглашение, определившее принципы работы представителей «Американской администрации помощи» (АРА) в Советской России, после чего началась широкомасштабная помощь голодающим жителям РСФСР. В дальнейшем, 10 января 1922 года, когда в Украине голод свирепствовал с особенной силой, было подписано Соглашение между АРА и УССР об оказании продовольственной и медицинской помощи, скрепленное подписями Хаскеля и председателя Совнаркома Украины Раковского. АРА документально подтверждала свой отказ от коммерческой и политической деятельности, а также гарантировала отсутствие в гуманитарных поставках алкоголя. Как пишет М. Рашковский, именно «под зонтиком» АРА «Джойнт» и начал оказывать поддержку евреям на территории Советской России: используя структуру АРА как правительственной организации, «Джойнт» обходил запрет помогать «только евреям» (по договору с АРА помощь должна была распределяться среди голодающего населения независимо от их национальной принадлежности) путем направления помощи в те районы, где евреи составляли существенное, а то и подавляющее большинство. При этом, руководство «Джойнта» принимало решения о масштабах своей деятельности в гуманитарных операциях АРА исключительно от включения в поддерживаемые регионы ряда областей Украины с преобладанием в них еврейского населения. Первый представитель «Джойнта» доктор Борис Боген прибыл на Украину в начале апреля 1922 года. С этого момента и до осени 1923 года организация «Джойнт» занималась распределением на Украине продуктовых посылок (включавших в себя полтора фунта чая, шесть банок сгущенного молока, три фунта какао, семь фунтов сахара, два фунта риса, два с половиной фунта жиров, два фунта кофе, один фунт варенья и один фунт шоколада), а не как ни оказанием помощи евреям-земледельцам в организации сельского хозяйства (как заявлял на допросах М. А. Левенштейн). К тому же, получателями 90% продовольственных посылок, направляемых через офисы «Джойнта» или АРА на Украину, являлись евреи. Специфический набор продуктовых посылок и пайков обьективно превращал их обьект торговли на черном рынке, а избирательная продовольственная помощь не могла не порождать антисемитских настроений на Украине и в Белоруссии.
Сельскохозяйственное же отделение «Джойнта» - «Агро-Джойнт» (агрономическая корпорация Американского еврейского объединенного распределительного комитета) - действовала на территории СССР с июля 1924 по ноябрь 1938 года по программе перемещения евреев - кустарей, лавочников и прочих «на обрабатываемую землю». Занимались этим образованный в 1924-1925 годах в Москве при Президиуме Совета Национальностей Комитет по земельному обустройству трудящихся евреев - КОМЗЕТ, образованный в апреле 1924 года, и добровольное Общество содействия трудовому устройству евреев на земле - ОЗЕТ, существовавший с января 1925 по май 1938 года. ОЗЕТ издавал на русском языке журнал «Трибуна еврейской общественности», выпускал денежную лотерею, которая шла на оказание помощи переселенцам. Помощь этим КОМЗЕТу и ОЗЕТу осуществляли зарубежные организации и фонды содействия евреям. Так, в Германии работал «ОРТ», занимавшийся распространением ремесленного труда (в основном организацией чулочно-трикотажного производства), в США - «Агро-Джойнт» и «ИКОР», в Южной Америке - «ПРОКОР». Если «Агро-Джойнт» был сторонником переселения евреев в Крым, то ИКОР ратовал за переселение в Биробиджан. Французская организация «ЕКО» помогала старым еврейским колониям на Украине (районы Херсона и Николаева, Новополтавки, Бреслава и Винчевска). Руководство крупнейшей еврейской благотворительной организации «Джойнт», созданной в 1914 году с штаб-квартирой в Нью-Йорке, только в сентябре 1922 года одобрило проект восстановления еврейских колоний на Южной Украине, а 21 июля 1924 года постановлением Исполкома «Джойнта» было создано общество «Агро-Джойнт». Вероятно, соглашение с советским правительством о восстановлении еврейских колоний в юго-восточных областях Украины и в Крыму было заключено в конце 1922 - начале 1923 года. Михаил Мицель в книге «Последняя глава: Агро-Джойнт в годы Большого Террора» утверждает, что соглашение с правительством СССР позволяло Джойнту выбирать районы для оказания помощи, беспрепятственно ввозить необходимые товары и персонал, свободно набирать штат своих сотрудников в Украине. В этой же книге приводятся сведения, что первоначально «Джойнт» ограничил свою деятельность кругом старых еврейских сельскохозяйственных колоний, часть из которых была основана еще в первой половине 19-го века на территории Екатеринославской и Херсонской губерний, а договор с правительством СССР по данному вопросу был заключен обществом «Агро-Джойнт» 29 ноября 1924 года. Таким образом, показания М.А. Левенштейна о работе в обществе «Джойнт» или «Агро-Джойнт» в период времени 1921-1922 гг. вызывают сомнение в их правдивости и достоверности. Кроме того, возникает вопрос, почему М.А. Левенштейн тщательно скрывал факт своего знакоства с Самуилом Ефимовичем Любарским, который с 1909 по 1919 год преподавал (а с 1911 года являлся управляющим школы и фермы при ней) в Новополтавской низшей еврейской сельскохозяйственной школе, пережил еврейский погром повстанческой армии Махно (вместе с семьей Левенштейнов), в ходе которого погибли его жена, родители, сестра и брат. В конце 1922 года директор «Джойнта» в СССР И. Розен предложил С.Е. Любарскому, работавшему с 1920 года агрономом земотделом Николаевской губернии, возглавить агрономический отдел «Джойнта» для обслуживания еврейских колоний Херсонской и Екатеринославской губерний, а после создания «Агро-Джойнта», именно С.Е. Любарский стал его уполномоченным по Украине и Крыму, а с 1926 года - заместителем директора «Агро-Джойнта» в его Московском представительстве. На момент ареста М.А. Левенштейна, С.Е. Любарский находился еще на свободе (он был арестован 27 марта 1938 года), но вероятно, что необходимость скрывать свое знакомство с Любарским была связана с судимостью последнего по «Делу агрономов», возбужденному ОГПУ УССР в августе 1930 года против 46 членов «Всеукраинского товарищества агрономов», обвиненных в противодействии коллективизации.
Сам Матвей Акимович работая на руководящих должностях в ВСНХ УССР в годы проведения сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса, не мог не принимать участия в планировании мероприятий по проведению форсированной коллективизации и составлении планов хлебозаготовок, хотя его сын - Левенштейн В.М. в книге «Повесть о моем отце» скромно умалчивает о любых фактах, способных очернить образ отца как «невинной жертвы преступного сталинского режима» (о «голодоморе» В.М. Левенштейн якобы узнал уже находясь в эмиграции и ему ничего не было известно о том, как раскулачивали православных селян в их родном селе Ново-Полтавке - тех самых, что прятали его отца от еврейских погромов. Известно, что в 1928 году Украина была поражена тяжелым голодом. Голод на Украине в 1928-1929 году был третьим голодом, с которым пришлось бороться советскому правительству из-за подверженности сельского хозяйства природным условиями. Председатель Совнаркома Рыков в сентябре 1928 года заявил, что ВСНХ в течении 4 лет боролся с засухой на Украине и планы хлебозаготовок 1928 года удалось выполнить только ценой повальных обысков в деревнях и судебных процессов (осенью 1929 года примерно треть хлеба изымалось с применением силы). Именно зерновой кризис 1928 года и необходимость растущих обьемов импорта продовольствия заставил Политбюро ускорить поиск путей решения зерновой проблемы путем реформирования сельского хозяйства. В 1928 году был принят новый земледельческий кодекс, ограничивающий аренду земли и запрещающий аренду для кулаков. В мае того же 1928 года, сразу же после провала посевной, в Москве была проведена конференция, посвященная проблемам выхода из зернового кризиса. На ней было решено создать зерновые совхозы в восточных областях СССР - в зонах нетронутых земель восточнее Волги. Однако, глава украинской совхозной ассоциации Грушевский заявил, что достаточно малейшей засухи на Украине, как ситуация резко осложняется, и возникает в зерновой кризис. В 1929 году повторившихся два года кряду холодных бесснежных зим на Украине, закончившихся «почти полной гибелью озимых посевов». В июне 1929 года было решено начать подготовку к форсированной коллективизации и было принято положение об организации машинно-тракторных станций. Конкретные планы по коллективизации в районах и областях УСССР в 1929 году разрабатывалось не ГПУ, а в кабинетах ВСНХ (Наркомзем был создан только в декабре 1929 года). В этих же кабинетах составлялись планы хлебозаготовок с рекомендациями их силового сопровождения в «неблагополучных» областях республики. С другой стороны, в 1929-1930 годах, во время интенсивной коллективизации, руководством УССР по линии КОМЗЕТа, ОЗЕТа, Наркомзема и ВСНХ еврейским переселенческим колхозам и колониям отпускались значительные кредиты, еврейские хозяйства были в полной мере обеспечены тягловой силой и племенным поголовьем скота, а строительство домов и хозяйственных построек в них было почти полностью завершено. Даже во время свирепствующего осенью 1932 года - зимой и весной 1933 года голода на Украине, в еврейских районах и большинстве еврейских сельсоветов не зафиксировано высокой смертности, так как все работающие евреи и их иждивенцы своевременно получали пайки по продссудам по государственной линии, либо от «Агро-Джойнта», «ЕКО» и «ОРТ». Вряд ли М. А. Левенштейн был идеологическим врагом Советской власти и состоял в каких-либо шпионско-диверсионных организациях. С другой стороны - какой «неоценимый» трудовой вклад он мог внести в строительство Московского метрополитена, являясь узким специалистом в области хлебозаготовок и семеноводства - судить очень сложно. В те времена еврейская семейственность, продвижение родственников на руководящие должности вне зависимости от их образования или при полном отсутсвии такового - принесла нашей стране страшные беды, особенно когда весь этот кагал был связан с руководством ОГПУ-НКВД. Кстати - двоюродная сестра жены М. А. Левенштейна - Фира Айнгорн (в девичестве - Смусь) работала именно в секретариате Главного Управления ОГПУ-НКВД. С 1933 года М.А. Левенштейн работал в должности заместителя начальника отдела инертных материалов Метроснаба управления Московского Метростроя. Высокую должность получил брагодаря родственным связям с заместителем начальника Метростроя Айнгорном Иссером Григорьевичем (из протокола допроса М. А. Левенштейна от 13 декабря 1938 года: «Работая в Наркомлегпроме УССР, бывал часто в командировках в Москве, где я встречался с Айнгорном, работавшим в Метрострое, который предложил мне работать в Метрострое. Это тоже явилось причиной моего переезда из Харькова в Москву… Работая в ВСНХ УССР, я сталкивался с ним (Айнгорном) по работе, кроме того, он женат на родственнице моей жены»).
9 декабря 1937 года он был арестован как один из активных участников контрреволюционной диверсионно-террористической вредительской организации на Метрострое. 19 декабря 1937 года ему было предьявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-8, 58-9, 58-11 УК РСФСР. Следствие было окончено 8 апреля 1939 года, после чего решением Военного прокурора ГВП СССР Воронова было направлено на рассмотрение Особого Совещания при НКВД СССР. Согласно выписки из протокола № 12 Особого Совещания при народном комиссаре внутренних дел СССР от 29 мая 1939 года по Делу № 14328/ц ГУГБ НКВД СССР за подписью начальника секретариата ОСО Маркова, в отношении обвиняемого Левинштейна Матвея Акимовича 1889 года рождения, уроженца села Ново-Полтавка Николаевской области, было принято постановление о заключении в исправительно-трудовой лагерь сроком на 5 лет, исчисляя срок наказания с 9 декабря 1937 года. В ходе следствия, М.А. Левенштейну, на удивление, не вменялось в вину ни работа в зарубежной еврейской организации («Джойнте»), ни наличие родственников за границей (в Америке - двоюродный брат Левенштейн Александр Аронович, в Париже - двоюродная сестра Софья Соломоновна Штивель). Срок М.А. Левенштейн получил как говорят бывалые зэки «ниже нижнего» и для отбытия наказания был направлен в заповедник украинских евреев-чекистов - ИвдельЛаг НКВД СССР. Однако, на момент его прибытия в Ивдельский ИТЛ, руководство лагеря возглавил С.А. Тарасюк, а украинскую еврейскую диаспору стали тщательно «вычищать». В результате создавшейся в ИвдельЛаге обстановки, М.А. Левенштейн попал не на «блатную» должность в сельскохозяйственных отделениях Ивдельского ИТЛ (1-й Сельхоз в поселке Сама или 2-й Сельхоз в селе Ивдель), а - в лесозаготовительный лагпункт Юртище. В кассационной жалобе от 14 мая 1940 года М.А. Левенштейн указывал: «Со дня моего ареста прошло около 29 месяцев, из них 10 месяцев - в тяжёлых условиях лагерной жизни севера Урала. Мои моральные страдания из-за того, что я несу наказание за несовершённые мною преступления, значительно превышают физические лишения, которым я каждодневно подвержен. Я без всякой вины оторван от любимой семьи и плодотворной работы. На основании изложенного я прошу вас опротестовать и пересмотреть решение по моему делу». Умер он в лагере в апреле 1942 года от сердечного заболевания - голодной весной самого тяжелого военного года. Кстати, в ИвдельЛаге М.А. Левенштейн имел возможность встретиться с Исааком Абрамовичем Мильштейном, родившемся в 1890 году в местечке Оргеев Бессарабской губернии, работавшего долгое время уполномоченным «Агро-Джойнта» по Балканским странам. И. А. Мильштейн был арестован 9 июля 1940 года в Кишеневе и осужден постановлением ОСО при НКВД СССР от 2 ноября 1940 года на 8 лет ИТЛ. Для отбытия наказания, он был направлен в ИвдельЛаг НКВД СССР, где умер в одно время с М. А. Левенштейном - 13 апреля 1942 года. В заключении своей публикации, хотел бы заметить, что из пяти подследственных по делу контрреволюционной диверсионно-террористической вредительской организации на Метрострое, только М.А. Левенштейн и его родственник Айнгорн Исер Григорьевич, работавший на момент ареста заместителем начальника строительства Московского метрополитена и членом коллегии НКТП СССР, были осуждены к сравнительно небольшим срокам заключения (И.Г. Айнгорн получил 8 лет лагерей и благополучно дожил до 1972 года). А вот остальные «контрреволюционеры» неиудейской веры и крови, были расстреляны (в том числе оговоренный М.А. Левенштейном заведующий группой транспортных перевозок «Местростороя» Вячеслав Михайлович Островский). Закономерный вопрос о непрапорциональности наказания, понесенного евреями и неевреями в данном деле может хоть как-то прояснить справка старшего оперуполномоченного 3-го отдела ГУГБ Зайцева от 17 декабря 1938 года: «Левинштейн М. А. был арестован как участник диверсионной террористической организации. По окончании его дела он прошёл на ВК, но ввиду того, что после ВК он дал заявление, что хочет дополнить свои показания, мы (бывшее 8-е отд. 3-го отдела ГУГБ) в феврале 1938 г. просили 1-й спец. отдел временно дело Левинштейна задержать. Левинштейн (после этого) дал ряд показаний о себе и Айнгорне, после чего нами был поставлен вопрос о постановке дела на ВК вторично. 1-й спец. отдел не сделал этого. Я лично несколько раз обращался в 1 -и спец. отдел по этому поводу к Зубкову, Кремнёву и Ловрецову, но дело поставлено на ВК не было. В августе или сентябре 1938 г. вторично написали записку поставить дело на ВК, но этого сделано не было».


19 сен 2018, 11:55
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение К ЮБИЛЕЮ СОЗДАНИЯ ТЕАТРА ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ В ИВДЕЛЬЛАГА
В 2018 году исполнилось 75 лет со времени создания в Ивдельлаге НКВД СССР театрально-концертной агитбригады - так называемого «театра за колючей проволокой». До весны 1943 года культурно-воспитательная работа в Ивдельлаге ограничивалась проведением слетов ударников, «работающих стахановскими методами труда» с лекциями культоргов и заместителей начальников лагпунктов по политической части, материальным поощрением передовиков производства повышенными нормами питания, выделением промтоваров из премиального фонда и награждением почетными грамотами от имени Центрального Штаба Трудового Соревнования и Ударничества Ивдельлага НКВД (ЦШ СиУ). Несмотря на требования Приказа НКВД СССР № 0161 от 20 апреля 1940 года, утверждающего «Положения об отделении культурно-воспитательной работы ГУЛАГа НКВД» и «Положения о культурно-воспитательной работе в Исправительно-Трудовых Лагерях и Колониях НКВД» о постройке в каждом лагерном подразделении и колонии для проведения клубно-массовой работы клуба или выделении под эту работу в небольших подразделениях культуголков, единственным обьектом культуры в Ивдельском районе до 1949 года был клуб имени Дзержинского, построенный в городе Ивделе при начальнике управления Ивдельлага И.И. Долгих (постройку здания начали еще в 1939 году при С.А. Тарасюке). Организация в Ивдельлаге театрально-концертной бригады из числа заключенных не являлось местной инициативой или локальным явлением «культурной революции» в отдельно взятом учреждении ГУЛАГа. В главе «КВЧ: культурно-воспитательная часть» книги «Паутина Большого террора» Энн Эпплбаум пишет, что «в первом квартале 1943 года, в самый разгар войны, из лагерей в Москву и обратно неслись взволнованные телеграммы: лагерные начальники отчаянно добивались, чтобы для заключенных прислали музыкальные инструменты… В этот период повсеместной нехватки рабочих рук центральные органы рекомендовали, чтобы в каждом лагере были библиотекарь, киномеханик для показа пропагандистских фильмов и культорганизатор из числа заключенных, который «ведет повседневную борьбу за чистоту», помогает КВЧ поднимать культурный уровень лагерников, организует среди них кружки художественной самодеятельности и «помогает заключенным правильно разбираться в вопросах текущей политики» (ГАРФ. Ф.9414, Оп.1, Д.1460). Как сообщал начальник ГУЛАГа НКВД СССР В.Г. Наседкин в своем докладе наркому внутренних дел Л.П. Берия «О работе ГУЛАГа за годы войны (1941-1944)» от 17 августа 1944 года: «Культурно-массовое обслуживание заключенных проводится в клубах и культуголках, которых имеется в лагерях и колониях свыше 1500. К активной общественной работе привлечено 77 000 заключенных. Из состава заключенных организовано 2600 кружков художественной самодеятельности (драматические, музыкальные, хоровые и другие), силами которых за три года поставлено более 100 тыс. спектаклей, концертов и вечеров художественной самодеятельности. За этот же период времени проведено свыше 110 тыс. киносеансов».
Начальный период создания театрально-концертной бригады в Ивдельлаге можно проследить по воспоминаниям бывших заключенных Ивдельского ИТЛ, которые длительное время работали в составе труппы «театра за колючей проволокой». К таким нерративным источникам относятся мемуары оперного певца Николая Николаевича Крейера (1), известного джазового музыканта Александра Владимировича Варламова (2), а также Матвея Яковлевича Грина (Гринблата) (к воспоминаниям последнего необходимо относиться очень критично в виду неоднозначной позиции лиц, записывающих эти воспоминания - Владимира Альбинина-Гассельблата и Алексея Щербакова). Так мемуары Н.Н. Крейера «Прокаженные. Жизнь-смерть-жизнь: (Из незабываемого страшного прошлого)», опубликованных Рижским отделением общества «Мемориал» в 1993 году, содержат сведения о проведении первого концертного мероприятия, организованным начальником КВО (культурно-воспитательного отдела) 5-го ОЛПа С.П. Поляковым (3), дослужившегося в последствии до начальника управления Ивдельлага: «Сменили после этого начальника КВО, вместо него приехал новый зам. по политчасти, раненый офицер, фронтовик, прихрамывая, ходил с палочкой. С каждым стал знакомиться лично, беседовать. Узнал в беседе со мной, что я когда-то учился в консерватории и пел, а обратиться к нему меня заставила просьба отправить меня на фронт. Тогда приходили изредка, правда, замены отбывания срока участием в боях. Много ходило разных версий об этом. Решился и я попытать счастья, не зная еще толком, что это за «отбывание срока пребыванием на фронте». Тот задумался и сказал, что он и начальство ОЛПа решить этот вопрос не могут, но посоветовать может. Разъяснил, что и чего, как. Короче говоря - предложил устроить вечер, посвященный Сталинградской битве. Я ухватился за предложение начальника. Помогли мне в организации все: и «политики», и «урки»… Наконец программа была готова. Приехали на вечер с Центрального ОЛПа не только начальник КВО лагеря Тизенберг (4), но и сам «хозяин» государства «Ивдельлаг» в звании полковника (имеется ввиду Иван Иванович Долгих - Ю.Н.). Вначале состоялась встреча с заключенными, речь шла о Сталинградской битве, пленении фельдмаршала Паулюса, - все это проводилось в столовой, мест всем было предостаточно. Сделали импровизированную сцену, настлав на козлы доски, малость печурками подтопили. Центральный ОЛП привез с собой кинопередвижку, показали кадры кинохроники военных лет. В зале стояла тишина, порою чьи-то всхлипывания нарушали ее. Когда зажегся свет, буквально все сидели, опустив головы. Начался концерт... Не прошло и двух дней после описанного шмона, как меня неожиданно вызвали после работы в управление. В кабинете сидели начальник ОЛПа и его замполит, он же начальник КВО и мой аккомпаниатор, Сергей Петрович Поляков. Вот что, Крейер, - сказал он мне - пришел приказ из Лагерного управления откомандировать вас на Центральный ОЛП, где решено создать агитбригаду. Так что готовьтесь к этапу, - поднявшись, он вышел из кабинета».
Воспоминания известного джазового музыканта, руководившего в Ивдельском ИТЛ лагерным оркестром, Александра Владимировича Варламова неоднократно публиковались в советской и российской прессе, в том числе летом 1990 года в печатном издании Ивдельского отделения общества «Мемориал» - газете «Резидент». По его версии, создание театрально-концертного ансамбля в ИвдельЛаге произошло по инициативе начальника управления ИвдельЛага Ивана Ивановича Долгих и его заместителя Бориса Израилевича Борисова-Когана: «Начальник Ивдельлага Долгих. Это был высоченный детина. Приход его в зону надо было видеть! Появлялся он, ну, по крайней мере, как сам Сталин. Сначала шли охранники с автоматами, потом свита, только после этого - Долгих собственной персоной. Рядом с ним адъютант - записывать поручения его милости. Заместителем был некто Борисов. Вот он-то и вызвал меня: «Хотим, чтобы в лагере был оркестр. Поручаю это вам!» А во мне вдруг такой гонор взыграл: «Я оркестрами не занимаюсь!» Он опешил. Даже говорить стал как-то помягче: «Ну что вы тут ерундой будете заниматься, пропадете. В оркестре ведь и свободы будет побольше, и еды. Музыкантов я вам найду». Долго еще я артачился. Душа не лежала - какая уж там музыка в лагере. Но уговорили в конце концов, пообещав, что оркестр будет играть и для заключенных. Сейчас я даже благодарен за это: на какое-то время ожил, что, может быть, и спасло, дав дополнительные силы. Музыкантов собирал по разным лагерям, для многих это было единственным способом выжить. Все заключенные. Двенадцать человек. По разным лагпунктам собрали, разрешили выписать из дома ноты и инструменты. Помню, например, был у нас саксофонист Суржиков, виолончелист Миша Гессель (5). Он совсем погибал от голода, до помойки дошел, а это - конец. Оркестр спас его. А однажды мне сообщили, что приедет из дальнего лагпункта Дмитрий Данилович Головин (6), еще недавно знаменитый солист Большого театра. Потом выяснилось, что его тоже долго не могли заставить петь, не подчинялся приказу. Только узнав, кто будет руководить оркестром, согласился: мы были знакомы еще по Москве, встречались в доме актрисы Малого театра Гондатти (я дружил с ее сыном). Так мы собрались вместе: Головин, Чижевский, я и совершенно неизвестные мне музыканты, голодные, без сил, зачастую с возможностями ниже средних. Был среди них даже мальчишка-налетчик. Пожалела его начальница КВЧ (культурно-воспитательной части!): «׳Возьмите, может, исправится. Способный, чечетку хорошо бацает». Парнишка оказался музыкальным, научили его немного играть на саксофоне, партии я специально адаптировал. Он буквально не отходил от меня, так и болтался всегда рядом. У паренька была не уголовная статья, а самая что ни на есть политическая: 58-8, террор. И срок соответствующий: 15 лет строгого режима. А звали мальчишку не больше и не меньше, как Александр Пушкин... Головин у нас исполнял и оперные арии, и советские песни, и джазовые вещи. Были у нас солистки - Кушелевская и Бранькова (7). Бранькова - певица с очень хорошим голосом (из репрессированной семьи служащих КВЖД), прекрасно, между прочим, пела романс моего прадеда, Александра Егоровича Варламова, «Красный сарафан». Кроме того, мы, конечно, играли джаз, по-настоящему играли, возможность репетировать-то у нас была. Концерты для заключенных проходили в лагерной столовой, на маленькой сценке. Мы ездили по всем нашим лагпунктам, а было их девять». Со слов А.В. Варламова, «Даже начальником клуба для вольнонаемных (клуба им. Дзержинского – Ю.Н.) служил бывший заключенный - Шевчук (8), скрипач, ученик Витачека. Над кроватью у него висела фотография Елены Фабиановны Гнесиной с дарственной надписью. Кстати, он владел бесценным сокровищем - скрипкой работы Гварнери! Когда меня приводили под конвоем в клуб, чтобы я мог воспользоваться фортепиано, Шевчук неизменно совал тайком котлетку или кусочек мяса...».
М.Я. Гринблат был этапирован в Ивдельлаг в конце 1949 года и его сведения о времени возникновения ивдельского «театра за колючей проволокой» были получены от третьих лиц, что снижает историческую ценность этой информации. Со слов М.Я. Гринблата, по инициативе начальника Управления Ивдельлага И.И. Долгих лучшие артисты-заключенные были собраны в лагерную агитбригаду при 9-ом ОЛПе. Руководителем концертного коллектива назначили композитора и дирижера А.В. Варламова, а бригадиром - художника-карикатуриста и выступающего с пародиями Матвея Усаса. Руководил оркестром бывший главный дирижер московского театра оперетты А.А. Хмелевич (9). В составе оркестра выступали такие известные в то время артисты, музыканты и композиторы как аккордеонист Георгий Чехмахов, тромбонист Михаил Степанян, саксофонисты Ровнев (10) и Суржиков, а также Назарян и Тактаулов. Сольные партии исполняли баритон Дмитрий Головин, певицы сестры Александровы, квждинка Людмила Сидельникова, артист ленинградского ТЮЗа Евгений Быстров, актер харьковского театра оперетты Александр Соколовский, танцовщица из Белоруссии Мария Малиновская, актер казанского театра оперы и балета Хафиз Шамсутдинов (11). Танцевальную группу возглавляли Илларионов, искусствовед и драматург И. Багиашвили. Известный режиссер-постановщик И.Г. Калабухов (12) руководил постановкой спектаклей, в чем ему помогал художник-декоратор Подрапетов. С сольными номерами выступали виолончелист М.Ф. Гессель, пианист Ю.Г. Полгар (13), скрипач Л.Н. Шевчук, певец Н.Н. Крейер, комики-пародисты Ижик и Кольцов, Чернова из Одесского театра, Арутюнов, Михайлов, Блехер, певица треста «Мосгоркино» Л.С. Дашкевич (14), а также чудесный тенор Стрельников и многие другие. «Почти все они были осуждены по 58 статье. Этот коллектив постоянно выступал в клубе им. Дзержинского и в подразделениях Ивдельлага. В его исполнении можно было услышать и увидеть программы различных жанров в сопровождении большого эстрадного оркестра».
Нельзя не согласиться с мнением В.А. Калинина, высказанным им в работе «Организация культурно-воспитательной работы в лагерях ГУЛАГа на строительстве трансполярной магистрали Чум-Салехард-Игарка (1947−53 гг.)» о том, что «бурная» деятельность КВЧ в лагерных подразделениях многим участникам культурно-воспитательной работы из среды заключенных - артистам, музыкантам, литсотрудникам и режиссерам театра помогла физически выжить. Но как справедливо отметила О.Н. Старикова в своей работе «Особенности проведения воспитательной работы среди контингента особых лагерей МВД СССР (1948-1956)» участники концертно-театральных бригад хоть и находились в более привилегированном положении по сравнению с другими заключенными – освобождались от общих работ, получали улучшенное питание и премиальное вознаграждение, однако те артисты, которые чем-то не угодили начальству, в любой момент могли быть отправлены на общие работы.
____________________________
(1) - Крейер Николай Николаевич родился в 1918 году в семье офицера русской императорской армии и помощника начальника Минского Обьедененного военного училища (ОБВШ) - полковника РККА Крейера Николая Карловича. Дядя по отцу - кандидат биологических наук Георгий Карлович Крейер - заведующий отделом лекарственных растений Всесоюзного Института Растениеводства и член райсовета Октябрьского района города Ленинграда - скончался от дистрофии 11 января 1942 года в осажденном немцами блокадном Ленинграде. В 1936 году Н. Н. Крейер окончил рабфак при Белорусском государственном университете и поступил в Высшее Краснознаменное военно-морское училище им. М. В. Фрунзе в Ленинграде. Во время учебы участвовал в концертах художественной самодеятельности, занимался вокалом у народного артиста РСФСР, солиста Театра оперы и балета им. Кирова Н. К. Печковского. 19 декабря 1937 года в Минске отец был арестован по обвинению в участии «антисоветского военно-фашистского заговора, ставившего своей целью насильственное свержение Советской власти путем вооруженного восстания, осуществление террора в отношении руководителей ВКП(б) и Советского правительства, проведение вредительства и диверсий и подготовка поражения РККА в войне с фашистскими государствами. Как участник упомянутого заговора Крейер проводил вредительство в деле подготовки командиров для РККА, являясь агентом польской и латвийской разведки, занимался шпионажем». 30 июня 1938 года Николай Карлович Крейер был осужден Приговором закрытого судебного заседания выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР к расстрелу, приведенным на основании постановления ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года в исполнение немедленно. А в июле 1938 года его сын был отчислен из военно-морского училища и исключен из комсомола. После отчисления, Н. Н. Крейер переехал к матери и братьям в Минск, где поступил на вокальный факультет Белорусской государственной консерватории, подрабатывая учителем в школе ликбеза. В 1940 году был он приглашен в Ленинград на съемки фильма «Антон Иванович сердится», где был арестован и осужден к 5 годам ИТЛ. В 1941 году Николай Николаевич Крейер для отбытия наказания был отправлен в ИТК-1, расположенный в городе Свердловске, где был распределен на рытье котлована «УралмашСтроя». Через несколько месяцев, он был этапирован в Ивдельлаг, где работал на лесоповале в составе 5-го ОЛПа, а затем был назначен бригадиром грузчиков на баластном карьере. Летом 1943 года Н. Н. Крейер, был переведен в распоряжение КВО (агитбригады) 9-го комендантского ОЛПа, расположенного в селе Ивдель. Неоднократно обращался в Президиум ВЦИК с просьбой отправить его добровольцем на фронт. В 1944 году лагерный срок был заменен на военную службу в составе штрафных частей РККА. Принимал участие в боевых действиях на Финском перешейке, в Восточной Пруссии и Маньчжурии, был дважды ранен. В 1945 году судимость была снята и Н. Н. Крейер был демобилизован с присвоением инвалидности 2-й группы по ранению. После демобилизации, в 1946 году он выехал на местожительство в город Ригу, где проживала его мать и братья. В 1954 году он получил диплом об окончании исполнительского факультета Латвийской государственной консерватории им. Я. Витала, после чего работал лектором-музыковедом Белорусской государственной филармонии, художественным руководителем Днепропетровской, Ульяноской и других филармоний. Выступал с лекциями и перед слушателями, телезрителями Беларуси. Участвовал в программах выдающихся музыкантов - Бориса Гмыри, Арама Хачатуряна. Виктора Дубровского. Опубликовал ряд очерков, рецензий, статей и очерков в газетах и журналах, а также несколько книг, изданных на русском и латышском языках.
(2) - Варламов Александр Владимирович в своих воспоминаниях, опубликованных в газете «Резидент» писал о себе: «Я родился 19 июня 1904 года в городе Симбирске. Мой прадед, Александр Егорович Варламов, был довольно известным композитором. По традициям семьи и я стал музыкантом». Отцом будущего джазового дирижера и композитора был статский советник В.А. Варламов, занимавший должность члена Симбирского окружного суда. Согласно анкетным данным, А.В. Варламов до сентября 1918 года проживал в Симбирске, окончив полный курс 2-й мужской гимназии. В 1922 году он поступил в ГИТИС, но вскоре перешел в Училище имени Гнесиных в класс Рейнгольда Глиэра и Дмитрия Рогаль-Левицкого. Как джазовый бэндлидер Варламов дебютировал в 1934 году, отметившись творческим сотрудничеством с негритянской певицей из США Целестиной Коол. Позже он собрал первую в СССР группу из музыкантов-импровизаторов «Септет», а осенью 1938 года создал джаз-оркестр Всесоюзного радиокомитета. Обстоятельства ареста и судимости А.В. Варламова никак не были связаны с его творческой деятельностью как пытались представить это некоторые представители постсоветского культурного сообщества или журналисты либерального толка. Дело в том, что 23 декабря 1942 года органами милиции в Москве в собственной квартире был задержан рядовой музыкальной команды 99-го запасного полка, дезертировавший 1 октября 1941 года из подразделения на марше во время следования части из окрестностей подмосковного города Ногинска. Во время обыска под его кроватью обнаружили ламповый радиоприемник «Т-6» с динамиками и наушниками. В тот же день арестованный был допрошен военной контрразведкой на Лубянке, показав, что среди тех, кто знал о его дезертирстве из армии, был и А.В. Варламов, вместе с которым он слушал радиопередачи джазовой музыки из Лондона. Во время допроса еще одного из фигурантов дела о «недоносительстве о факте дезертирства военнослужащего в военное время» 7 января 1943 года, было заявлено: «С Варламовым Александром Владимировичем я познакомился в 1939 году. Он в то время руководил джазом. Антисоветские высказывания Варламова начались с того, что он превозносил заграничную музыку, заграничные ноты. Всячески ругал и поносил советское искусство и советские музыкальные организации. После начала войны Варламов радовался каждой победе немцев, с нетерпением ожидал их прихода в Москву и собирался открыть свой «Мюзик-холл». Варламов неоднократно подчеркивал, что жена его немка и тем легче будет ему при немцах занять соответствующее положение», а на очередном допросе 9 января 1943 года дополнил свои показания сведениями о том, что «Варламов мне рассказывал, что в конце октября 1941 года он вместе со своей женой Эммой Антоновной, по национальности немкой, выезжал к себе на дачу на ст. Ильинская, где прожил около двух недель, ожидая прихода немцев. Пребывание на даче Варламов объяснял тем, что в дачных условиях легче и безопаснее перейти на сторону немцев, так как там не будет сильных уличных боев». В ночь на 18 января 1943 года по ордеру НКВД СССР №167 A.B. Варламов и его жена были арестованы у себя на квартире в Москве и доставлены в Лубянскую тюрьму. Сам А.В. Варламов в своих воспоминаниях не указывает предьявленных ему в ходе следствия обвинений, но упоминает взаимосвязь своего ареста с дачей на станции Ильинская: «Это был донос. Я знал, кто предал меня. Был у нас в оркестре один «черный человек», виолончелист. Говорят, сам хвастался, что за меня ордер на машину получил. Счастье его, что не дожил до моего возвращения. Я даже могу назвать его фамилию. Лузанов. Не тот знаменитый Лузанов, а его дядя. Дмитрий его звали. В голодное время я помог этому музыканту. Поделился с ним картошкой, хранящейся у меня на даче. Кроме меня и него, об этом никто не знал. И вдруг на следствии мне говорят об этом факте. Значит меня предал этот человек. Как можно было пойти на это?» А.В. Варламов был осужден Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 24 июля 1943 года по ст. 19-58-1, 58-10 ч.2, 58-11 УК РСФСР к заключению в ИТЛ сроком на 8 лет, считая срок с 17 января 1943 года, а также к поражению в правах в соответствии с ст. 17-193-7 п. «г». Супруга А.В. Варламова - Эмма Антоновна также была осуждена на 8 лет ИТЛ, а остальные 7 человек, проходящих по тому же делу, - на 5 и 10 лет лагерей. Назначенный срок Александр Владимирович отбывал в ИвдельЛаге НКВД СССР. С позиций современных нам понятий о конституционных правах человека и гуманизме обвинения, предьявленные А.В. Варламову и его жене органами НКВД, кажутся необоснованными и смехотворными: не донести на знакомого музыканта-дезертира - это гуманно и романтично (хотя вряд ли бы это одобрили миллионы граждан СССР, чьи мужья и дети с честью сражались и умирали за Родину); слушать тайком иностранные радиостанции по утаенному от сдачи радиоприемнику - проступок мелкий, не заслуживающий уголовного преследования (не о вражеской же пропаганде шла речь); ругать и критиковать власть в быту, не высказывая при этом публично призывов к свержению этой власти - это вообще не грех, а святое право гражданина; а вот действия, направленные на переход на сторону врага в военное время - это уже преступное деяние, хотя супруги Варламовы и не являлись военнослужащими, не принимали воинскую присягу и не давали клятв верности Советской власти. Являясь гражданами СССР, они не были брошены отступающими частями Советской армии, не оказались в окруженном или блокированном немцами городе, а намеренно выехали на свою дачу в Подмосковье максимально ближе к линии фронта, рассчитывая на то, что немцы займут дачный поселок без боя, после чего намеревались работать над восстановлением культуры в освобожденной от большевиков-варваров России в условиях германского оккупационного режима.
(3) - О Сергее Петровиче Полякове упоминает в своих воспоминаниях Д.И. Хевзюк, отбывавший срок в ИвдельЛаге НКВД СССР по ст. 35 УК УССР (СОЭ): «в 1947 году полковник (указанное Д.И. Хевзнюком специальное звание не вызывает доверия - Ю.Н.) Поляков являлся начальником 8-го ОЛПа, расположенном в 7 км от центрального 9-го ОЛП и в 8 км от города Ивдель. Поляков распорядился оставить Хевзюка на ОЛПе, назначив его в КБЧ (культурно-бытовую часть), ремонтировать бараки, хотя прокурор настаивал, чтобы его отправили на штрафной лагпункт Лаксия, расположенный за 30 км от 8-го ОЛПа». Кроме этого, имеется свидетельство еще одного бывшего заключенного Ивдельского ИТЛ Я.И. Шепетинского, который в своих воспоминаниях «Приговор», опубликованных в журнале «Кругозор» в Тель-Авиве в 2002 году, пишет: «В 1952 году назначен новый начальник Ивдельлага. Вместо майора Полякова назначен старший лейтенант Куроедов. Идут слухи, что бывший арестован».
(4) - Тизенберг Эмиль Юрьевич родился в 1895 году в деревне Франкендорф Слокской волости Рижского уезда, член РКП(б)-ВКП(б) с 1918 года, поступил на службу в органы ВЧК в 1920 году. Так же известно, что в ноябре 1946 года, на момент награждения его орденом Ленина, Э.Ю. Тизенберг проходил службу в городе Риге в должности начальника отдела по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью МВД Латвийской ССР. Из Приказа № 32 ГУЛАГа ОГПУ от 26 августа 1932 года известно, что Э.Ю. Тизенберг являлся начальником производственно-планового отдела ГУЛАГа ОГПУ. 22 августа 1933 года Приказом ОГПУ СССР № 333, он был назначен начальником Темниковского ИТЛ с месторасположением управления лагеря в посёлке Явас Зубово-Полянского района Мордовской АССР. Фактически вступил в должность ранее, так как упоминается как начальник ИТЛ уже 12 мая 1933 года (ГАРФ. Ф.9414, Оп.1, Д.3). Производственная деятельность Темниковского лагеря заключалось в снабжении Москвы дровами и производством ширпотреба. В 1934 году ТемЛаг поставлял в Москву 30% всего объема завоза дров (ГАРФ. Ф.9414, Оп.1. Д.2922). С 16 ноября 1932 года, на Темниковский ИТЛ была возложена задача постройки второй линии путей железной дороги Рязань-Потьма и Унже-Ветлужской железнодорожной ветки. 25 декабря 1934 года Приказом НКВД СССР № 361-лс Э.Ю. Тизенберг был переведен на должность начальником Свирьского ИТЛ Ленинградской области, организованного на базе 9-го и 10-го лесозаготовительных лаготделений Соловецкого ИТЛ ОГПУ (Приказ № 529/287 ОГПУ от 17 сентября 1931 года). Управление Свирьского ИТЛ располагалось на станции Ладейное Поле Кировской железной дороги. Большая часть заключенных ИТЛ была занята заготовкой дров для обеспечения Ленинграда. Другим направлением производственной деятельности лагеря было изготовление ширпотреба (ГАРФ. Ф.9414, Оп.1, Д.2920). Использование заключенных СвирЛага на строительсве Нижне-Свирской ТЭЦ документально не подтверждено и является фантазией «борцов со сталинизмом». Фотографии о работе заключенных СвирЛага на строительстве Нижне-Свирской ГЭС, датируемые 1931 годом и опубликованные сайтом «бесмертный барак», на самом деле запечатлели сплав дров по реке Свири и работу дровяной лесобиржи, а якобы бараки заключенных СвирЛага, расположенные на берегу Свири, не укреплены заборами, вышками и другими инженерно-техническими охранными сооружениями. В подобных бараках обычно проживали спецпоселенцы, не получившие еще разрешение на строительство индивидуальных жилых домов, или вербованные на лесозаготовки рабочие. 8 октября 1936 года Э.Ю. Тизенбергу Приказом НКВД СССР № 945 было присвоено специальное звание старшего лейтенанта государственной безопасности. 29 апреля 1937 года Приказом НКВД СССР № 633 от 29 апреля 1937 года, Э.Ю. Тизенберг был снят с должности с зачислением в действующий резерв, хотя дела передавал до июля месяца (1-м июлем 1937 года датируется подписанная Э.Ю.Тизенбергом «Объяснительная записка к ликвидационному отчету СвирьЛага» (ГАРФ. Ф.9401, Оп.1а, Д.14)). В дальнейшем, исполнял обязанности начальника отделения лесного отдела ГУЛАГ НКВД СССР. Приказом НКВД СССР № 2091-лс от 14 сентября 1938 года был уволен со службы по болезни согласно ст. 39 п. «б» Положения. Вполне возможно, что Э.Ю. Тизенберг, как и многие чекисты во времена «Большого террора», симулировал заболевание и уволился из органов НКВД «от греха подальше». Тем более, что его брат - Тизенберг Ольгерт Юрьевич 1906 г.р., работавший заведующий сберкассой в городе Пскове, был арестован 20 декабря 1937 года и осужденный приговором Комиссии НКВД и Прокуратуры СССР от 12 января 1938 года по ст. 58 п.6-9-10-11 УК РСФСР к высшей мере наказанию (расстрелян 18 января 1938 года в городе Ленинграде). А кроме того, 12 марта 1938 года был арестован муж сестры (Эльзы Юрьевны Тизенберг-Слока), бывший латышский стрелок и член ВКП(б) - Карл Яковлевич Слока, работавший заведующим магазином № 4 МТТП. Его обвинили в принадлежности к антисоветской националистической латышской организации и решением Комиссии НКВД СССР и Генеральной прокуратуры СССР от 19 мая 1938 года приговорили к ВМН (был расстрелян 28 мая 1938 года на Бутовском полигоне НКВД). Надо заметить, что Эльза Юрьевна Тизенберг-Слока тоже работала в ВЧК, а затем - в министерстве сельского хозяйства (Наркомате земледелия СССР). Сын Э.Ю. Слока, главный конструктор секретного завода № 339 (а позже директор корпорации «Фазотрон-НИИР») в своих воспоминаниях привел сведения, что семья его родителей, как семья Эмилия Тизенберга, жила в Варсонофьевском переулке, в доме номер шесть, через дорогу от поликлиники ВЧК. «Дом построили в 1896-1897 годах по проекту знаменитого архитектора Льва Кекушева и до революции это был доходный дом генерал-лейтенанта, гофмаршала князя Владимира Оболенского-Нелединского, в котором проживали композитор Александр Скрябин и один из авторов первого проекта гостиницы «Метрополь» молодой архитектор Иван Жолтовский. После революции дом оказался в ведении ВЧК. Квартиры превратили в коммуналки. В одной из них, под номером десять, поселилась семья Слоки. Пока родители были на работе, за ребёнком присматривала няня. «Жили хорошо, мы были подчинены радостям жизни», - вспоминает Виктор Карлович. Соседи Слоки были не менее именитыми, чем дореволюционные постояльцы, с учётом, конечно, сменившейся в стране власти, - ответственные сотрудники ОГПУ, знаменитые ныне разведчики, как, например, Рудольф Абель (Вильям Фишер). Дверь в квартиру Фишера располагалась напротив входа в квартиру Эмилия Тизенберга» (Гундаров В. «Звезда секретного героя»). После начала Великой Отечественной войны Э.Ю. Тизенберг вернулся на службу и был направлен в распоряжение начальника управления ИвдельЛага НКВД СССР, получив назначение на должность начальника КВО (культурно-воспитательного отдела) Ивдельского ИТЛ. Назначение на работу в КВО подтверждает версию о том, что Э.Ю. Тизенберг страдал каким-то серьезным заболеванием, так как при наличии высшего образования и опыта руководящей работы в ГУЛАГе, скорее всего он мог быть использован на руководящих должностях в производственных секторах - а ИвдельЛаг в 1942-1943 годах осуществлял массу работ на строительных обьектах - от Лобвинского гидролизного завода до Богословского аллюминиевого завода, ТЭЦ в поселке Турьинские рудники, Палкинского лесозавода и энергокомбината в Ивделе. Указом Президиума ВС СССР от 10 декабря 1945 года за выслугу лет службы в органах НКВД он был награжден орденом Красного Знамени.
(5) - Гессель Михаил Францевич родился 29 мая (по другим данным 11 июня) 1912 года в городе Ямбург (ныне Кингисепп Ленинградской области. Выпускник Ленинградской консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова по классу виолончели (класс педагога проф. А.Я. Штриммера - создателя ленинградской виолончельной школы, продолжателя традиций русской виолончельной школы К.Ю. Давыдова). По окончании консерватории работал в симфонических оркестрах Ленинградского радио и драматического театра им. А.С. Пушкина. 17 апреля 1942 года он был трудмобилизован и направлен в город Ашхабад (по другим сведениям - на работу в трест «Челябинский металлургический комбинат»). 1 октября 1942 года был арестован, а 30 декабря 1942 года - осужден. Для отбытия наказания был направлен в ИвдельЛаг НКВД СССР. После освобождения из Ивдельского ИТЛ в 1952 году М.Ф. Гессель был направлен на спецпоселение в город Уфу, где работал в Башкирском театре оперы и балета. Освобожден от спецпоселения 28 декабря 1955 года. В 1955 году, во время гастролей театра в Челябинске, познакомился с дирижером местного оперного театра И.А. Заком, по приглашению которого в 1958 году переехал в Челябинск. Более 20 лет возглавлял группу виолончелистов симфонического оркестра Челябинского оперного театра. Его супруга - Ольга Мустафина также служила в Челябинском оперном театре, а их дочь - Татьяна Домрачева, 40 лет проработавшая в электроцехе ЧМК, является супругой режиссера-постановщика Челябинского оперного театра Александра Домрачева. Умер М.Ф. Гессель 1 июля 1981 года в Челябинске.
(6) - Головин Дмитрий Данилович, ставший заслуженным артистом РСФСР, происходил из крестьянской семьи и в юности пел в хоре регента И.М. Юркова Дмитриевской церкви села Безопасного Ставропольской губернии. В 1903 году мальчика из бедной семьи забрал в свой дом Ставропольский архиерей Лафедор, где он жил до 1914 года, обучаясь в духовном училище и состоя в архиерейском хоре регента Пирогова. В 1910 году Д.Д. Головин поступил в Ставропольскую духовную семинарию, а в 1914 году поступил добровольцем в Российскую императорскую армию, зачисленный в «Военный его Величества хор» Черноморского флота в Севастополе. После Октябрьской революции, согласно воспоминаниям Д.Д. Головина, он с эскадрой Черноморского флота эвакуировался в Новороссийск, где вступил в один из красногвардейских отрядов, формировавшихся из флотских экипажей. Был ранен в 1919 году под Анапой близ поселка Су-Псех (того самого поселка, куда он вернулся в 1957 году и умер в 1969 году). В дальнейшем, со слов Д.Д. Головина, он вернулся в Ставрополь, занятый частями Добровольческой армии, где поступил в украинскую театральную труппу. Уклоняясь от мобилизации в белую армию, Д.Д. Головин женился, принял сан дьякона и был определен на службу в Андреевский архирейский собор Кавказской епархии. Одновременно он работал в музыкальном театре Вольской, с которой был знаком с 1915 года, выступая в ее театре оперетты в Севастополе под псевдонимом Сокольский, а в 1920 году отдел народного образования Ставропольского Краевого Совета направил его на учебу в Москву с письмом к директору консерватории М.М. Ипполитову-Иванову. По другим сведениям, в 1919 году он поступил в труппу гастролировавшего в Ставрополе Московского театра оперы и балета (официальное название «Свободный театр имени Луначарского») и на протяжении двух сезонов исполнял различные оперные партии. В 1921-1924 годах Д.Д. Головин обучался в Московской консерватории по классу пения Н.Г. Райского. В 1923 году он являлся солистом Свободной оперы С.И. Зимина, а в 1924-1943 годах - солистом Большого театра. Начало его карьеры в Большом театре было отмечено конфликтом с дирижером Н.С. Головановым, который не видел певца в партии Грязного в «Царской невесте» Н.А. Римского-Корсакова и категорически был против выступления Д.Д. Головина в постановке оперы. В 1928 году, по настоянию А.В. Луначарского, Наркомпрос послал Д.Д. Головина в Италию для совершенствования вокального мастерства. Выдающийся дирижер Виктор де Сабата, проработал с ним партии Риголетто, Фигаро, Жермона из «Травиаты» и Симона Бокканегра из одноименной оперы Дж. Верди. В это же время Головин спел в миланском театре Ла Скала партию Фигаро в «Севильском цирюльнике» Дж. Россини. После Италии Д.Д. Головин был приглашен в оперный театр Монте-Карло, а затем выступал с концертами в Париже, заработав положительные отзывы музыкальных критиков. Татьяна Маршкова в своей книге «Большой театр. Золотые голоса» отмечала: «Директор театра «Колон» в Буэнос-Айресе, в Аргентине, предложил Головину контракт на 60 спектаклей, но советское правительство не разрешило певцу эти гастроли. Головин вернулся из-за границы в начале 1929 года и выступил в ряде городов с концертами. Залы на его концертах были полными, публика принимала восторженно, критики тоже не скупились на похвалы». Со временем, из робкого худощавого юноши, мечтающего о певческой карьере, Дмитрий Данилович Головин к концу 30-х годов превратился в сибарита с барскими замашками. Как писала Ольга Кучкина в своей книге «Зинаида Райх»: «И когда подумаешь о том, как жил этот привилегированный московский класс - с кухарками и с горничными, в то время как шла коллективизация и миллионы людей умирали с голоду - не очень симпатичная картина получается». Запанибратски и, одновременно, льстиво общаясь с властью, новая культурная элита переносила свое барство на сцену, свято веря, что делает одолжение публике одним своим появлением. С.Я. Лемешев в своей книге «Путь к искусству» вспоминал: «Натура стихийная, прямо-таки «начиненная» противоречиями! Головин был одним из немногих певцов, которые позволяли себе приходить на репетиции несобранными, взбудораженными. Но, по-моему, происходило это не от легкомысленного отношения к делу. В этом находил выражение бурный артистический темперамент певца. Вероятно, иначе он просто не умел работать. Он вечно с азартом вступал в конфликты с дирижерами, нередко дезорганизуя этим ход репетиции. Естественно, что выступления Головина в спектаклях были очень неровные». Мнение Сергея Лемешева подтверждает и А.И. Орфенов в своей книге «Записки русского тенора»: «как вокалист Головин имел и много недостатков. Певец он был очень неровный. Он мог вызвать бурю восторгов или, наоборот, острое негодование. Сегодня поет блестяще, а завтра мог остановиться посреди арии или романса, показать рукой на горло и уйти со сцены, не допев арии. Он мог петь очень музыкально, создавать трогательный образ, и он же мог позволить себе «пустить петуха» в тех местах, где и не ожидаешь. Особенно неровно пел Головин в концертах. Программа его выступлений была почти всегда случайна, наполнена ариями, романсами и неаполитанскими песнями, которые певец пел блестяще». Казалось бы, что оперная карьера Д.Д. Головина, его положение в обществе рухнули в один час. 15 августа 1943 года был арестован сын Д.Д. Головина - Виталий 1919 г.р., обучавшийся на актерском факультете Театрального училища имени Щепкина и, одновременно, поступивший в 1942 году на теоретическое отделение Московской консерватории (АМУМГК им. Чайковского). По оперативным данным Московского уголовного розыска, Виталий Дмитриевич Головин длительное время поддерживал дружеские отношения со студентом Московского художественного училища памяти 1905 года Варнаковым Владимиром Тихоновичем 1915 г.р., сколотившего в 1938 году банду воров, промышлявшую разбоями и квартирными кражами. Сам В.Т. Варнаков был судим в 1932 году за кражу на 5 лет ИТЛ, что не помешало ему после освобождения не только вернуться в Москву и поступить в МАХУ, но и «вращаться» в кругу золотой московской молодежи, к числу которой принадлежал и Виталий Головин. Повторно В.Т. Варнаков был арестован 26 августа 1939 года и на допросе в МУРе дал признательные показания о том, что он и его сообщники А.М. Огольцов и А.И. Курносов при попытке совершить кражу в квартире Мейерхольда, расположенную в доме № 12 Брюсовского переулка города Москвы, убили жену Мейерхольда - артистку Зинаиду Райх. Признание В.Т. Варнакова в убийстве З.Н. Райх были подтверждены показаниями его сообщников Огольцова и Курносова, а так же показаниями сожительницы Варнакова - Матюхиной. Все участники банды были осуждены по ст. 162 «в» и 136 УК РСФСР и расстреляны 27 июля 1941 года (АП РФ. Ф.3, Оп.24, Д.421). Однако, в ходе следствия не был установлен список пропавших из квартиры Мейерхольда вещей, так как следователь этого не выяснял на основании того, что драгоценности и деньги похищены не были. Не допрашивался по делу и Виталий Головин, в гостях у которого бывал Владимир Варнаков. А в 1943 году в МУР поступила информация, что у соседа покойной З.Н. Райх - солиста Большого Театра Дмитрия Даниловича Головина видели портсигар, похищенный из квартиры Мейерхольда в ночь с 14 на 15 июля 1939 года. Как я уже упоминал, Виталий Головин был арестован 15 августа 1943 года. Его отец Головин Дмитрий Данилович был арестован месяцем позже -16 сентября того же года. А 3 ноября 1943 года арестовали и брата Д.Д. Головина - солиста оперы театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Головина Макария Даниловича 1904 г.р. Со слов журналистки Гольцовой А.В., родственница З.Н. Райх - Зинаида Петровна Викторова рассказывала, что у Д.Д. Головина были найдены и другие вещи из квартиры Мейерхольда. В ходе следствия Виталий Головин признал свою вину в убийстве З.Н. Райх и ее домработницы, пояснив, что его отец присутствовал при убийстве, а его дядя Макарий Головин знал о совершенном им преступлении. Дело об убийстве Зинаиды Райх возобновлять не стали, так как оно считалось раскрытым, а лица его совершившее - расстреляны. Головины были переданы в УГБ НКВД, так как в ходе следствия были установлены факты антисоветских высказываний с их стороны, а кроме того, выяснилось, что Виталий Головин незаконно получил бронь от мобилизации в РККА. 25 марта 1944 года Виталий Головин был осужден к высшей мере наказания - расстрелу, замененному позднее Приговором Военной Коллегии Верховного Суда СССР на 8 лет заключения в ИТЛ. В тот же день (25 марта 1944 года) его отец был осужден на 10 лет лишения свободы, а дядя - на 5 лет заключения в ИТЛ и 3 года поражения в правах, превратившись, таким образом, из уголовников в жертв необоснованных репрессий по политическим мотивам. В постсталинское время, либеральная интеллигенция и западные «голоса» пытались, да и продолжают это делать до сих пор, навязать народам СССР мнение, что только Сталин и Ленин виновны во всем случившемся после Октябрьского переворота. Они ответственны даже за инциденты и жертвы белого движения, за действия Троцкого и еврейских комиссаров периода Гражданской войны, за уполномоченных, проводивших коллективизацию и раскулачивание, следователей НКВД и начальников лагерей, фальсифицировавших уголовные дела, выбивавших пытками показания и принуждавших полуголодных заключенных работать в невыносимых условиях, пролетарских писателей и поэтов, погрязших в лизоблюдстве, стяжательстве и разврате. Та же Ольга Кочкина считает, что «Элита, пошедшая под нож, - настоящая трагедия. И не обличения заслуживают те, кто пал жертвами режима, а одного только глубокого сострадания». Вроде бы верх гуманизма. А как только начинаешь переход к рассмотрению персоналий Большого террора - дерьмом пахнет от каждой станицы уголовных дел. Интересно, кто с точки зрения госпожи Кочкиной заслуживает большего сострадания: умерший в тюрьме радикал-большевик Мейерхольд и убиенная левый эсер Зинаида Райх с их прислугой, огромной квартирой, набитой антиквариатом, мехами и брильянтами, или бывший церковный служка, забывший ради славы и злата христианские заповеди - Дмитрий Головин и его сын-уголовник с высокохудожественными задатками будущего автора телевизионных мюзиклов и «Голубых огоньков»? Мне совершенно не хотелось бы, что бы у читателей данной публикации сложилось впечатление, что я хоть в какой-то мере пытаюсь оправдать политические репрессии или «поплясать на костях» жертв Большого террора. Просто приведу показания свидетеля по делу репрессированного в 1937 году спецпереселенца Самской поселковой комендатуры Н.: «В 1927 году я обратился к Н. с просьбой дать взаймы хлеба до следующего урожая, так мои дети пухли с голоду, а двое младших из них уже умерло. Н. дал мне полпуда овса, но сказал, что овес предназначался для его лошадей и за этот овес я с женой должен буду вместо его лошадей гужом перевезти его хлеб в РИК, сдав его уполномоченному по хлебозаготовкам». А.В. Варламов в своих воспоминаниях о театре ИвдельЛага НКВД СССР писал о Д.В. Головине: «однажды, во время концерта, Дмитрий Данилович Головин пел «Песню о Москве» Дунаевского, а там были такие слова. «Мы вернемся в наш город могучий, где любимый наш Сталин живет». Не захотел Головин произносить имени «вождя всех народов» и этот куплет пропустил. Как на него набросились начальнички! Тут же распорядились обрить наголо и отправить на бревнотаску. И вот этот немолодой уже человек, прекрасный певец, должен был стоять босиком в ледяной воде и выволакивать на берег тяжеленные бревна!» (По всей видимости, Д.В. Головин был отправлен на Палкинский лесозавод, расположенный на берегу реки Лозьва - современный микрорайон Ивдель-3). Так же, исходя из воспоминаний самого Д.Д. Головина, имеются основания полагать, что до перевода на комендантский 9-ОЛП, он содержался в лагпункте «Талица», некоторые помещения которого предназначенные для содержания заключенных, были вырублены в скалах.
(7) - Бранькова Лидия Александровна родилась в 1911 году на станции Оловянная Забайкальской области в семье железнодорожного служащего КВЖД. До своего ареста проживала в городе Елец Воронежской (с 27 сентября 1937 года Орловской) области. Была осуждена по ст. 58-4, 58-6 УК РСФСР на 8 лет заключения в ИТЛ и для отбытия наказания была направлена в Ивдельлаг НКВД СССР. В 1945 году была переведена из женского лагпункта «Лосинный» 2-го ОЛПа в 9-й комендантский ОЛП с зачислением в концертно-театральную бригаду Ивдельского ИТЛ.
(8) - Шевчук Леонид Николаевич родился 1 августа 1899 года в селе Здолбуново Волынской губернии (ныне город Здолбунов Ровенской области Украины). В 1922 году окончил Киевский Высший музыкальный институт имени Лысенко (класс Е. Н. Вонсовской). До активно гастролировал как скрипач-виртуоз по городам СССР, а также в Японии, Китае и Корее. В 1926 году в Японии на фирме Nitto Record было выпущено несколько пластинок с записями Шевчука 1924-1926 годов. В 1934 году он начал преподавать в Ташкентской консерватории. Получил звание профессора, заведовал кафедрой струнных инструментов. В 1937 году был арестован и осужден к заключению на 6 лет ИТЛ. Для отбытия наказания он был направлен в Ивдельлаг НКВД СССР. После освобождения в 1943 году, Л.Н. Шевчук был переведен на спецпоселение на территории города Ивделя с назначением на должность заведующего клуба имени Дзержинского. В 1946-1949 годах работал в Красноярском музыкальном училище педагогом, заведующим оркестровым отделением, главным дирижёром симфонического оркестра. В 1949-1955 годах работал директором областной детской музыкальной школы в Кызыле, одновременно преподавая в классе скрипки и выступая в качестве солиста-скрипача филармонии Тувы. Его роль в становлении в Туве музыкального образования была оценена в 1969 году: присвоено звание «Заслуженный деятель литературы и искусств Тувинской АССР». Супруга Л.Н. Шевчука - выпускница Ташкентской государственной консерватории 1940 года по специальности «педагог по методике музыкального воспитания и фортепиано в музыкальных училищах» Елена Романовна Близнюк, во вревя воны преподавала в Ташкентской ДМШ по классу фортепиано и давала концерты для раненных и медперсонала Ташкентского госпиталя. В 1944 году, она переехала в Ивдель, где подрабатывала концертмейстером в клубе имени Дзержинского и обучала детей сотрудников Ивдельского ИТЛ игре на фортепьяно. Дина Шевчук в своих воспоминаниях писала: «Жёны сосланных вместе с детьми вырыли вокруг лагеря землянки, где и жили. Позднее сладили маленькие домишки из досок [...] И тем не менее, поселенцы учили детей в школе, которую сами организовали. Более того, Елена Романовна учила их музыке и даже поставила оперу «Волк и семеро козлят» на музыку М.В. Коваля к празднованию Нового года». В дальнейшем Е.Р. Близнюк преподавала в Тувинской ДМШ по классу фортепиано, а среди ее воспитанников был будущий композитор Владимир Тока. Дочь Леонида Николаевича и Елены Романовны - Дина была первой выпускницей музыкальной школы 1949 года и как и ее родители, Дина Леонидовна Шевчук впоследствии стала профессором Новосибирской государственной консерватории, успешно гастролировала в Чехословакии, Японии, Германии, Вьетнаме и Норвегии. В 1955 году Л.Н. Шевчук был реабилитирован и направлен дирижёром в Новосибирское музыкальное училище. Когда в 1956 году открылась Новосибирская государственная консерватория, Л.Н. Шевчук стал там руководителем классом камерного ансамбля. В 1959 году он стал первым деканом исполнительских факультетов, а в 1960 году - получил звание профессора. В 1961 он году возглавил кафедру камерного ансамбля, а с 1966 по 1972 год - являлся ректором консерватории. В 1970 году Л.Н. Шевчук основал при консерватории музыкальную школу (ССМШ), а с 1972 года являлся исполняющим обязанности заведующего кафедрой струнных инструментов.
(9) - Хмелевич (Хмелевич-Исаенко) Александр Александрович родился в 1903 году в губернском городе Оренбурге. Из открытых источников известно, что карьеру дирижера он начал в театре музыкальной комедии в городе Ростове-на-Дону. В конце 30-х годов он был принят на службу на должность дирижера московского областного театра оперетты. В декабре 1942 года А.А. Хмелевич был арестован органами УГБ НКВД вместе со своей сожительницей В.П. Завадской 1895 г.р., работающей в должности заведующей складом артели «Культкомбинат» (архивно-следственное дело П-35481). Материалы уголовного дела в отношении женатого А.А. Хмелевича, его любовницы и арестованных позже артистки эстрады Е.Н. Поповой и двух артисток мимического ансамбля Большого театра - Н.Н. Сыробоярской и В.Ф. Дворец, основывались на донесениях балерины театра оперетты Юлии Николаевны Бер-Глинка (оперативный псевдоним «Багряновская»), являвшейся двоюродной сестрой В.П. Завадской. 13 февраля 1943 года приговором Военного трибунала Московского ВО Хмелевич был приговорен к высшей мере наказания, а его подельницы Завадская, Попова, Сыробоярская и сама Бер - к заключению в исправительно-трудовых лагерях НКВД на 10 лет, а В.Ф. Дворец на 6 лет ИТЛ с последующим поражением в правах на 3 года и конфискацией имущества. Утверждающий приговор председатель военной коллегии Верховного суда СССР Василий Ульрих обнаружил, что А.А. Хмелевич наблюдался у психиатра, после чего распорядился направить осужденного на психиатрическую экспертизу. В начале марта 1943 года А.А. Хмелевич был признан невменяемым и решением Военной коллегии Верховного суда СССР расстрел был заменен десятилетним сроком заключения в ИТЛ с последующим поражением в правах на 5 лет и конфискацией имущества. Для отбытия наказания он был направлен в Ивдельлаг НКВД СССР, где в это время формировалась концертно-театральная бригада из числа заключенных. Должность дирижера лагерного оркестра А.А. Хмелевич-Исаенко занимал непродолжительное время, вполне вероятно, по причине своей психической неуравновешенности. Так же известно, что он был переведен в Лобвинский исправительно-трудовой лагерь, расположенный в поселке Лобва Новолялинского района Свердловской области. 21 февраля 1945 года он был арестован по постановлению оперчекистского отдела ИТЛ и 19 апреля 1945 года осужден приговором спецлагсуда Лобвинской ИТК МВД СССР на 10 лет лишения свободы с зачетом ранее отбытого срока заключения. После освобождения осенью 1953 года, А.А. Хмелевич преподавал в музыкальном училище в городе Сыктывкаре. В дальнейшем, после реабилитации, он вернулся в Москву, а в 1973 году, по приглашению Евгения Лукича Пелещука, переехал в Казахстан, где стал первым дирижером нового Карагандинского театра музыкальной комедии в городе Темиртау.
(10) - Ровнев Николай Вячеславович родился в 1912 году в городке Коротяк Воронежской губернии в семье потомственного дворянина и председателя Коротякской уездной земской управы - Вячеслава Николаевича Ровнева. Ровневы владели имением в районе села Богословка с мельницей и большим фруктовым садом, а также недвижимостью и мельницей с нефтяным двигателем в Коротяке. В 1918 году семья Ровневых покидает своё имение и вместе с отступающей белой армией уходит на Северный Кавказ, где некоторое время проживали у сестры В.Н. Ровнева - Галины Николаевны в Новороссийске. В 1920 году они выезжают в Югославию, поселившись в городе Нови Сад, Вячеслав Николаевич устроился на работу юристом, а его сын Николай обучался в учрежденном русскими эмигрантами Крымском Кадетском Корпусе, расположенном в городе Стрнище, а, после его окончания - поступил в армию Югославии… Ну а дальнейшая судьба Н.В. Ровнева имеет все признаки авантюрного или приключенческого романа: В феврале 1944 года он и Воинов Николай были задержаны в расположении одной из воинских частей Советской армии без документов, куда они забрели якобы в поисках работы. Н.В. Ровнев сообщил о себе, что является беженцем из города Чугуева Херсонской области, потерявшим документы при эвакуации. В ходе обыска, у Н.В. Ровнева в подкладке куртки был обнаружен зашитый аттестат выпускника кадетского Донского корпуса. В ходе проверочных мероприятий, проводившихся в фильтрационном лагере в подмосковье, Н.В. Ровнев дал показания, что начавшаяся Вторая мировая война застала его во Франции, где он находился в 1940 году на стажировке от королевских войск Югославии. Вступив в ряды французского сопротивления был вынужден перейти на нелегальное положение. В 1941 году он был арестован немецкой военной полицией и более двух лет находился в концентрационных лагерях. Осенью 1943 года он якобы был переведен в лагерь для советских военнопленных, откуда бежал вместе Николаем Войновым, перебравшись через линию фронта южнее города Харькова. Однако, особый отдел фильтрационного лагеря располагал данными, что одна из жительниц села Богословка опознала Н.В. Ровнева, который служил в составе немецких оккупационных войск переводчиком на территории Воронежской области в 1942 году и посещал свое бывшее имение, вероятно, терзаемый ностальгией или намеревавшийся вернуть себе имение, заслужив это право верной службой вермахту и Великому Рейху. Сведения о службе Н.В. Ровнева в составе немецкой армии не нашли своего подтверждения, так как к этому времени свидетельница, опознавшая его в селе Богословка, скончалась, а органы контрразведки не располагали агентурными или архивными данными о сотрудничестве Н.В. Ровнева с фашистским оккупационным режимом. В итоге Н.В. Ровнев был осужден в марте 1944 года в городе Москва постановлением Особого Совещания при НКВД СССР по ст. 58-6 ч.1 УК РСФСР на 8 лет заключения в ИТЛ за членство в белоэмигрантском движении. Для отбытия наказания он был направлен в ИвдельЛаг НКВД СССР. Как пишет Виктор Лицуков в очерке «Забытые имена»: «Неизвестно, как сложилась бы судьба Николая, если бы не прекрасное музыкальное образование, полученное в кадетском корпусе. В один день лагерное начальство выстроило заключённых и приказали выйти из стоя тем, кто играет на музыкальных инструментах. И он сделал шаг навстречу облегчению своей участи. Шаг навстречу занятию, которому он посвятит всю свою жизнь. В роли ангела спасителя для Ровнева оказался великий советский музыкант, композитор, один из основоположников советской джазовой школы Варламов А.В, сам осуждённый в 1943 году по ложному доносу». И действительно А.В. Варламов в своих воспоминаниях упоминает, что Николай Ровнев играл в лагерном оркестре на саксофоне, а в личном деле Н.В. Ровнева имеется запись о том, что он содержался в 9-м ОЛПе Ивдельского ИТЛ, переведенный с общих работ в КВЧ лагерного подразделения на должность музыканта концертной бригады. После освобождения в январе 1951 года, Н.В. Ровнев был направлен в ссылку в город Джезказган (номер личного дела СЯ-725), а в 1956 году - переехал в Новороссийск, где окончил заочное отделение дирижорского факультета Краснодарской консерватории. В дальнейшем, он долгие годы работал руководителем оркестра в Туапсинском морском клубе. Был реабилитирован 18 мая 1976 года Военным Трибуналом Московского ВО (справка № 11-76), а в годы перестройки вступил в члены Московского дворянского собрания. В ходе нашей почтовой переписки, обсуждать вопрос о своей службе в немецкой армии Н.В. Ровнев не желал, а, проще сказать, игнорировал мои наивные вопросы, возникшие после изучения его личного дела в архиве Учреждения Н-249/И.
(11) - Шамсутдинов Хафиз Иниатуллович родился в 1903 году в деревне Алтарово Саранского района Мордовии, татарин, артист балета Татарского государственного театра оперы и балета в городе Казани, заслуженный артист ТАССР. Он был арестован 27 июля 1942 года и осужден Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 25 ноября 1942 года по ст. 58-10 ч.2 УК РСФСР («высказывал недовольство Советской властью, клевету на руководство партии, правительства, антисемитские настроения») на 8 лет ИТЛ. Для отбытия наказания направлен в ИвдельЛаг НКВД СССР. Постановлением ОСО при НКВД СССР 28 августа 1945 года срок наказания был снижен на 8 месяцев.
(12) - Калабухов Иван Григорьевич родился в 1887 году в Каменске в семье потомственного донского казака - выпускника курсов медицинских наук в Императорской медико-хирургической академии 1874 года, дослужившегося до ложности помощника окружного военного Санитарного инспектора Иркутского военного округа и произведенный Высочайшим приказом от 25 декабря 1911 года за отличие в действительные статские советники со старшинством - Калабухова Григория Марковича. По окончании начальной школы, И.Г. Калабухов поступил в Новочеркасское кадетское училище, но посетив приехавший из Москвы на гастроли театр, сбежал из училища тайком от начальства и отца, стал работать в театре рабочим сцены, а потом и актером, окончив театральную студию МХАТа (по другим сведениям - обучался в музыкально-драматическом училище Филармонического общества (ГИТИС)). Играл в театрах западных губерний России главные роли в чеховской «Чайке» и «Живом труппе». Создавал актерские труппы, с которыми гастролировал по стране в 1912-1917 годах. Свою режиссерскую деятельность продолжил и после революции. После восстановления в Томске советской власти при поддержке Вегмана, вместе с выпускницами студии МХАТ В. Редлих (будущим знаменитым главным режиссером новосибирского «Красного факела») и Э. Шиловской организовал труппу «Театр вольных мастеров» (ТВОМАС). После объединения с другой приехавшей в Сибирь труппой, возглавлявшейся будущим классиком советского театра Алексеем Поповым, создателем Центрального театра Советской армии, в новаторский «Театр студийных постановок», участвовал в его постановках и гастролях по сибирским городам. В 1921-1922 годах «Театр студийных постановок» располагался в Костроме, но позже студия разделилась и часть актеров поехала с И.Г. Калабуховым в Иваново-Вознесенск. Бывая по делам в Москве, возобновил знакомство с Всеволодом Мейерхольдом, по приглашению которого начал работать в театральном отделе Наркомпроса, возглавляемом Мейерхольдом, занимаясь организацией самодеятельности в подразделениях кремлевских курсантов. При этом И.Г. Калабухов не терял связи со своим сибирским театром, руководя постановками его спектаклями и периодически выезжая с театром на гастроли. В 1924 году по инициативе Вегмана в Сибири Иван Григорьевич снял свой первый игровой художественный по роману «Два мира» сибирского писателя В. Зазубрина, посвященного борьбе сибирских партизан с Колчаком. Фильм назывался «Красный газ или Товарищ из центра», получивший российскую известность. На волне успеха с «Красным газом», он снимает свой следующий фильм «Лицом к селу», а еще через год снимает очередной фильм по собственному сценарию, и опять в Сибири: «Пограничный пост № 17». Однако ни второй, ни третий фильм успеха не имели и И.Г. Калабухов возвратился к театральной режиссуре. В 1925-1932 годах, по приглашению правления КВЖД, он возглавил Театром оперы и драмы в Харбине, откуда после конфликта на КВЖД возвратился в Москву. В 1933 году его назначают худруком Центрального железнодорожного театра (теперь театр им. Н.В. Гоголя). Из-за боязни быть арестованным, что уже произошло с некоторыми из его друзей и знакомых, спешно покинул Москву и уехал в далекий Ашхабад, где стал работать режиссером русского драматического театра. 9 марта 1938 года И.Г. Калабухов был арестован и осужден к 10 годам заключения по обвинению в шпионаже в пользу японской разведки, для которой он якобы собирал сведения в области сталелитейной и чугунолитейной промышленности. Для отбытия наказания он был этапирован в ИвдельЛаг НКВД СССР, где, по его воспоминаниям, он выжил чудом, спасенный от голодной смерти лагерным врачом Редлихом Михаилом Павловичем - братом Веры Редлих, заслуженной артистке РСФСР и соратницы И.Г. Калабухова по театральной деятельности в Сибири. С 1943 года и до своего освобождения являлся художественным руководителем «Театрально-концертного ансамбля» 9-го комендантского ОЛПа Ивдельского ИТЛ. Отсутствие упоминаний о И.Г. Калабухове в мемуарах руководителя оркестра лагерной агитбригады ИвдельЛага А.В. Варламова можно обьяснить профессиональной ревностью известного джазового музыканта и личными неприязненными отношениями, нередко имевшими место в творческих коллективах. После освобождения, лишенный права жить и работать в крупных городах, И.Г. Калабухов скитался по стране. С 1952 по 1962 год он жил в Томске, работая после реабилитации режиссером театральной студии при Томском доме ученых. С 1963 по 1968 год жил и работал в Ашхабаде, преподавал актерское мастерство. Последний год жизни Иван Григорьевич провел в Москвском Доме ветеранов сцены скончавшись в 1969 году.
(13) - Полгар Юзеф Густавович. Как указанов справке о его освобождении 1-ВН № 14046 от 28 января 1947 года, Ю.Г. Полгар родился в 1889 году в венгерском селе Маслян. На момент ареста 4 июля 1938 года он работал педагогом музыкальной школы города Пятигорска Орджоникидзевского Края. Ранее не судимый, имеющий высшее образование Ю.Г. Полгар был осужден 29 декабря 1939 года по делу УНКВД Орджоникидзевского Края на 5 лет заключения в ИТЛ с поражением в правах на 3 года. Для отбытия наказания он был направлен в ИвдеЛаг НКВД СССР и до 1943 года находился в 1-м ОЛПе, расположенном в поселке Сама Ивдельского района. В дальнейшем, он был переведен в комендантский 9-й ОЛП города Ивдель и зачислен пианистом в концертно-театральную бригаду ИвдельЛага. Находясь в 1-м ОЛПе, Ю.Г. Полгар вступил в брак с заключенной Шуман Людмилой Владимировной, работавшей уборщицей в детских яслях женского родильного дома для заключенных. Позднее, он удочерил дочь Л.В. Шуман - Крулькевич Наталью Валентиновну, родившуюся в Самском роддоме для заключеных в 1940 году. По воспоминаниям бывших заключенных ИвдельЛага, Ю.Г. Полгар был виртуозным исполнителем музыкальных партий на рояле, обладал дружелюбным характером, гнушавшись влазить в личностные интриги и конфликты, которыми изобиловал работа и быт членов лагерной агитбригады. После освобождения и до окончания срока ссылки, он проживал с женой и приемной дочерью в городе Ивделе, продолжая работать в клубе Ивдельского ИТЛ им. Дзержинского. В 1951 году он с семьей перехал на жительство в город Брянск, где преподавал по классу фортепьяно в местной музыкальной школе. Умер в 1967 году в Брянске.
(14) - Федорова-Дашкевич Людмила Сергеевна родилась в 1905 году в городе Харьков Харьковской губернии, работала певицей треста «Мосгоркино». До ареста в 1937 году проживала в городе в Москве по адресу: Новинский бульвар, дом 16, кв. 25 (архивно-следственное дело П-4866).


16 окт 2018, 22:15
Профиль
Заинтересованный

Зарегистрирован: 03 сен 2018, 21:44
Сообщения: 61
Сообщение КУЛАЦКАЯ ССЫЛКА СЕВЕРА УРАЛА
Местное население Надеждинского и Ивдельского районов встретило прибытие спецпереселенцев враждебно, так как многие помнили действия осенью 1918 года белогвардейских карателей 16-го Ишимского полка Сибирской армии штабс-капитана Николая Казагранди и сибирского конно-егерского дивизиона ротмистра Михаила Манжетного (до Октябрьского переворота являвшегося начальником Курганского отделения Омского жандармского полицейского управления), повальные аресты на заводах и рудниках, расстрел рабочих на берегу реки Турьи, казни в Надеждинске и в Верхотурье, куда свозили арестованных. В поселке Турьинские Рудники комендатура карательного отряда находилась в здании Делового Совета (здание нынешего Управления ЖКХ по улице Чапаева в Краснотурьинске у городского рынка), а в его подвалах проводились допросы и порка арестованных. В Надеждинске комендатура белогвардейцев располагалась в доме управляющего Надеждинского завода барона Таубе, где более 800 человек подверглись избиениям нагайками и шомполами, а допросы арестованых сопровождались пытками и истязаниями. Карательные акции проводились повсеместно. Когда в конце ноября 1918 года в Никито-Ивдель пришел первый отряд колчаковцев в количестве 70 человек под командованием поручика Николая Постникова (по другим источникам комендантом БГО был управляющий Туринских Рудников Федор Александрович Постников, эвакуировавшийся летом 1919 года с частями отступающей Сибирской армии в Омск и далее в Харбин), белыми были арестованы и отправлены в Верхотурскую тюрьму председатель местного Совета К.А. Механошин, военный комиссар Медведев, красноармеец А.К. Данилов и другие сторонники советской власти. Константин Алексеевич Механошин по пути в Верхотурье совершил попытку побега, однако был схвачен и убит. В феврале 1919 года Григорий Васильевич Медведев с группой арестованных ивдельчан совершил из Верхотурской тюрьмы удачный побег, однако 23 февраля беглецы были настигнуты на Красной Горке в 25 километрах от Верхотурья и расстреляны на месте. Сохранились свидетельства очевидцев того, как зверски растерзан был председатель Петропавловского совета П.Г. Баянов. Он сам себе копал могилу и полуживой, с отрубленными ногами, был брошен в яму.
В селе Екатерининка колчаковцы превратили в место экзекуции здание начальной школы, подвергнув порке большую часть местных жителей и рабочих с приисков на речках Екатериновка, Южный Лангур и на ручье Стрелебный. В соседнем с Екатерининкой поселке Лангур после окончания Гражданской войны находился детский дом (в 1936 году переведенный в город Верхотурье), к котором, на момент прибытия первых партий кулацкой ссылки, воспитывалось несколько десятков сирот, потерявших родителей в гражданскую войну от рук белогвардейцев. Два детских дома действовало в Ивделе, по одному - в Богословском заводе, Турьинских Рудниках, Ключевом, Надеждинске. Значительная часть квалифицированных заводских и приисковых рабочих погибла на фронтах Гражданской войны. В это смутное и голодное время в лесах и зимовьях скрывались кучки дезертиров и белых офицеров, а по поводу награбленного белыми добра и конфискованного золота рождались слухи о зарытых кладах. В книге военного корреспондента «Известий» Зинаиды Рихтер «Поход Осевэка [Особый северный экспедиционный отряд. Урал. 1919 г.]», изданной в 1933 году, говорится, что: "Перед уходом белые хотели взорвать водокачку и газо-электрический цех - сердце завода, но не успели...". Эти данные подтверждаются сведениями серовского краеведа М.И. Дайбо, который писал, что при восстановлении газоэлектрического цеха Надеждинского завода в 1921-2922 годах, рабочим и новому руководству завода в лице Петра Вавилова и Иосифа Тательбаума пришлось восстанавливать часть газовых двигателей "Тиссен", изготавливать взамен взорванной 300-тонную фундаментную плиту паровой турбины "Вестингауз", заново создавать и монтировать в котельной топливный конвейер. Кроме того, колчаковцы взорвали печи и оборудование Богословского завода, разрушили водоотливную систему почти всех рудников округа, спустили под откос при эвакуации в июле 1919 года большую часть подвижного состава Богословско-Сосьвинской железной дороги, конфисковали банковскую денежную наличность и золото, хранившееся на приисках - то есть была уничтожена вся промышленная основа хозяйства населения. На захваченных судах Богословского пароходства, белые не только эвакуировались из БГЗО в Западную Сибирь, но, часть их, использовали в качестве мест заключения военнопленных - т.н. "барж смерти" (ЦДНИТО, Ф.4204, ОП.2, Д.4). В период весенней навигации 1919 года с Богословского завода белые вывезли огромное количество меди, которую по воде на речных судах от Филькинской пристани доставили в устье Оби. Вместе с медью Кыштымского завода (общим весом 20 тыс. пудов), конфискованная в БГО медь была осенью 1919 года передана колчаковцами англичанам в качестве уплаты за поставки оружия и амуниции. Именно поэтому у местных жителей не возникало ни малейшего сочувствия к семьям раскулаченных из числа Кубанских казаков, а также сельских богатеев Юга Урала и Западной Сибири, которые осенью 1918 года составляли костяк «памятного» 16-го Ишимского полка. В главе "местные легенды" я расскажу бытующие версии о пропаже конфискованного белыми золота с прииска "Стрелебный" и Лангурской приисковой конторы, а также о действовавшей осенью 1920 года в Никито-Ивделе банде под руководством князя по кличке "черный мститель".
Большая часть работ по истории кулацкой ссылки в Тагильском округе Уральской области и политическим репрессиям на Северном Урале принадлежат профессору кафедры гуманитарных и социально-экономических наук Нижнетагильского социально-педагогического института Кириллову Виктору Михайловичу. С Кирилловым я познакомился в 1992 году, когда пытался создать Уральское отделение общества «Мемориал». Не найдя поддержки в Екатеринбургском «Мемориале», погрязшем в политике и камлании проклятий в адрес совдеповского прошлого, я обратился к активистам города Нижнего Тагила, среди которых был и Кириллов В.М. С тех пор минуло много лет, которые Кириллов В.М. посвятил изучению истории родного края в советский период, акцентируя свое внимание на жертвах сталинизма, включая раскулаченных крестьян, лиц, осужденных за контрреволюционнкю деятельность и антисоветскую агитацию, депортированных этнических групп из Прибалтики, Западной Украины и Бессарабии, немцев Поволжья. Отдавая дань манументальности Нижнетагильской «Книге Памяти» под редакции В.М. Кириллова, я не могу не затронуть вопрос политически ориентированных заключений и выводов автора, которые он делает на анализе архивных источников, порой в различных работах противореча самому себе и очевидным фактам. Так в своей работе «Раскулачивание и использование труда спецпереселенцев на Урале» он пишет, что в пути следования эшелонов с кулаками до Надеждинска отмечалась высокая детская заболеваемость и смертность. Из общего количества 10154 прибывших в Надеждинск на 13 марта 1930 года детей кулаков, 7372 ребенка было принято с эшелонов прибывших с Северного Кавказа, находившихся в пути около двух недель. Начальник Н-Тагильского Окротдела ОГПУ Руднев докладывает, что при приеме 15 эшелонов (13 из них с Кубани) с начала компании в пути до Надеждинска заболело 23 и умерло 11 детей. Еще 10 больных детей выявлено в Надеждинске. Много это или мало? Наверное не мало. Но в то же время, документы, освещавшие добровольное переселение русских крестьян в Сибирь и на Дальний Восток при Столыпине, свидетельствуют, что в семьях переселенцев в дороге умирал каждый пятый ребенок. В другом месте той же статьи В.М. Кириллов заявляет, что «Вместо медикаментов и продовольствия в районы дислокации кулацкой спецссылки пытались забросить 14000 плугов, 12650 борон, 10000 центнеров семян зерновых культур и 4101 кг. - огородных. Только на станцию Верхотурье пришли девять вагонов плугов, 15 вагонов борон - и это в то время, когда округ был до отказа насыщен сельскохозяйственными орудиями. Весенняя распутица и бездорожье не позволяли доставить в назначенные места никому не нужный инвентарь». Эти заявления противоречат общедоступным данным наркомзема Уральской области: в Ивдельском районе на конец 1928 года «насчитывалось 75 плугов, 4 сохи, 93 бароны и 1 молотилка. Нет ни сеялок, ни жнеек, ни веялок». Что это - нежелание изучать источники, опровергающие заранее обозначенные тезисы или отрицание историзма в принципе? Сельское хозяйство заводского и прискового населения Северного Урала веками носило характер огородничества и подсобного животноводства. Из 121 десятины пахотной земли в Ивдельском районе около 90 % засевалось фуражным овсом. Подобная картина наблюдалась и в Надеждинском районе. В этой же работе Кириллов В.М. указывает, что «вместе с масштабом репрессий рос и аппарат окружного отдела ОГПУ, постепенно подминавший под себя местные власти. ОГПУ разработало план гигантской операции по выселению крестьянства и строго контролировало ее ход. Райисполкомы должны были безоговорочно выполнять все распоряжения окружного отдела ОГПУ…», однако, ниже возлагает вину за голод и рост заболеваести в спецпоселениях на чиновников Камураллеса, не исполнявших возложенных на них «обязательств по жилищному строительству, трудоустройству и снабжению кулацких семейств», которые кроме того отказались снабжать нетрудоспособную часть кулацкой спецссылки (больных, инвалидов, стариков и детей) продуктами питания и не выдавали работающим переселенцам продукты по дневным нормам снабжения. Учитывая то, что руководство Ивдельского, Петропавловского и Надеждинского леспромхозов треста «КамУралЛес» состояло в большинстве своем из лиц, с хлебом-солью и с торжественными молебнами встречавших в 1918 году войска капитана Казагранди, ротмистра Манжетного и корнета Вяземского, служивших при белых в гражданской администрации, Деловых Советах и в волостном земстве Богословского и Северо-Заозерского горных округов, стоит удивляться тому, с каким равнодушием отнеслись эти люди к лишениям и страданиям ссыльных кулаков. Действительно, штаты Тагильского оперсектора ОГПУ с 1930 года выросли, но лишь за счет создания в Управлении комендантского отдела. Ни каких военизированых или карательных подразделений в это время не формировалось, а отряды ЧОН были организационно ликвидированы к 1925 году. Никто не снимает с комендантского отдела и отдела полномочного представительства ОГПУ ответственности за безобразия, творившиеся во вновь создаваемых спецпоселениях. Однако, даже такие специалисты как В.М. Кириллов соглашаются с мнением о максимальной достоверности оперативных сводок и докладных сотрудников ОГПУ (в отличие от документов других советских и хозяйственных организаций) в период массового переселения кулаков на Северный Урал. Организация поселков носила во многом стихийный характер, хотя местные органы власти и хозяйственные организации пытались хоть как-то планировать процесс благоустройства спецпоселений. Однако, жесткие сроки приема переселенцев, откровенная некомпетентность советских органов и руководящих работников ЛПХ Надеждинского и Никито-Ивдельских районов, приводили к тому, что под спецпоселки в срочном порядке отводились участки в болотистой или безводной местности, как правило,отдаленные от жилья и дорог, без изучения пригодности их для жизнеобеспечения переселенцев и производственного использо­вания. Уже осенью 1930 года в Никито-Ивдельском районе поднимался вопрос о ликвидации не имеющих производственной перспективы комендатур вследствие непригодности почв для ведения подсобного хозяйства и отсутствия воды в поселении Талая (расположенном в 8 км. севернее Ивделя на одноименной речке - притоке реки Манья) и в поселке Талица того же района (ГАСО. Ф.88, Оп.21, Д.67).
Первый этап спецпереселенцев с Кубани прибыл на Самский рудник не позднее 23 февраля 1930 года. К этому времени, в поселке уже находилось большое количество заключенных трудколонии и строились бараки для вновь прибываемого спецконтингента. По данным Хибинского общества "Мемориал", с первым этапом кулацкой ссылки прибыла семья Зинченко Евдокима Антоновича 1882 г.р. в составе 8-ми человек. Главу семейства определили на погрузку вагонов с лесом на станции Старая Сама, а, уже в августе 1930 года, его с семьей отправили в Мурманскую область на строительство города Хибиногрск. Согласно докладной ПП окротдела ОГПУ на имя председателя Тагильского окрисполкома А. Кабакову, в Никито-Ивдельском и Надеждинском районах Та­гильского округа на 10 марта 1930 года было принято на вселение 10 эшелонов кулаков с Северного Кавказа и Курганского округа. К этому моменту расселили около 4 тыс. семейств (более 20 тыс. человек); кроме того, по распоряжению Уралобкома, на Север Округа было направлено два эшело­на сверх нормы 7800 человек: в одном – 350 семейств, во втором -260. Согласно докладной записке начальника Н-Тагильского Окротдела ОГПУ Руднева о ходе приемки и размещении прибывших на ст. Надеждинск кулаков и их семей по состоянию на 13 марта 1930 года, размещение кулаков "произведено без особого уплотнения местных жителей за исключением селений Самского сельсовета, что обьясняется занятием трудколонией части бараков предназначенных для переселенцев. Меры к освобождению бараков приняты. Размещение произведено в домах местных жителей и в бараках лесозаготовительных организаций" (НТФ ГАСО Ф.21, Оп.1, Ед. хр.1221). Та же докладная записка содержит сведения о количестве расселенных кулаков по сельсоветам Надеждинского района на 12 марта: - Андрияновский с/с 543 семей (2666 душ), - Самский с/с 311 семей (1570 душ), - Волчанский с/с 198 семей (1040 душ), - Богословский с/с 890 семей (3976 душ), - Турьинский 1340 семей (6108 душ), Никито-Ивдельский с/с 854 семьи (4023 души). Багаж переселенцев состоял "главным образом из громоздких сундуков и муки в мешках. Часто приходят вещи излишне взятые (деревянные кровати, лопаты для запечения хлеба и проч." (НТФ ГАСО Ф.21 Оп.1, Ед. хр.1221). На 20 апреля 1930 года в Надеждинском рай­оне находилось уже 31795 спецпереселенцев, а в Никито-Ивдельском - 5102 ссыльных кулаков.
Что бы представить географию и социальный состав первой волны кулацкой ссылки на Северном Урале, я хотел бы привести текст меморандума № 1714 Полномочного Представительства ОГПУ по Северному Кавказу в адрес руководства ОГПУ СССР от 13 января 1930 года «О подготовке к выселению кулаков из края»: «На № 76947. Намечено к выселению в принудительном порядке согласно решению крайкома 20 тыс. кулацких хозяйств, в том числе [из] национальных областей - 1,5 - 2 тыс. Выселению подлежат: 1) кулаки, активные белогвардейцы в прошлом, казачьи идеологи и авторитеты, бывшие белые офицеры, каратели, репатрианты, бывшие бандиты, имеющие в эмиграции сыновей-офицеров; 2) активно проявлявшие себя в проведении антисоветской агитации в связи с хлебозаготовками, коллективизацией; 3) кулаки, отбывшие наказание по ст. 58 п. 8, 10 и 107 статьям УК; 4) кулаки - члены церковных советов, головки сектантских общин, групп, особенно краснодраконовцев; 5) шабаи, ростовщики, демонстративно разрушающие свое хозяйство; 6) раскулаченные в последние два года, представляющие из себя злостный вреди­тельский элемент, бывшие помещики, крупные земельные собственники; 7) фиктивно разделившиеся хозяйства, бежавшие в связи с хлебозаготовками из других районов. Выселение коснется, главным образом, районов, наиболее неблагополучных в политическом отношении, где в данное время проводится сплошная коллективизация. Исходя из общей политической обстановки, ориентировочно к выселению из отдельных округов намечено: по Кубанскому - 3 тыс., Донскому - 3 тыс., Армавирскому - 3 тыс., Майкопскому - 1,5 тыс., Сальскому - 1,5 тыс., Шахтинско-Донецкому - 2 тыс., Терско­му - 2 тыс., Донецкому - 1,5 тыс., Ставропольскому - 1,5 тыс., Черноморскому - 300 кулацких хозяйств. В национальных областях, неблагополучных в политическом отношении, намечено к выселению пока только: [по] Адыгее - 200 и Сунже - 50 хозяйств. Одновременно разрабатываем план выселения в более широких размерах. Выяснение предположено закончить до ве­сенней посевной кампании. Все предварительные подробные сведения нами составлены, вышлем завтра. Рудь» (ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 337).
Первоначальные планы размещения ссыльных кулаков на Севере Урала предусматривали строительсво барачных поселках в пределах существующих сел, рабочих поселков и деревень Надеждинского и Ивдельского районов (как возникали барачные «концы» в рудничных и лесозаготовительных поселках из вербованных зырян и татар, а позже - из военнопленных и вербованных китайцев в дореволюционное время). Привлекаемые к лесозаготовительным работам спецпоселенцы должны были работать и жить на вахтовых базах лесных кварталов, посещая свои семьи по выходным. Однако, размещение большого колличества административно-ссыльных в Надеждинском и Ивдельском районах вызвало перенаселенность в селах и поселках, а кроме того, значительное скопление кулацкого элемента вызывало недовольство местных жителей и приводило к открытым конфликтам либо распространению антисоветской агитации в местах размещения ссыльных. По оперативным данным, представленным в одной из Спецсводок СПО ОГПУ о политическом настроении и контрреволюционной активности спецпереселенцев сообщалось: «К/р актив кулацкой ссылки, используя недовольство спецпереселенцев тяжелым материальным положением, агитирует на снижение производительности труда, организует групповые прогулы, групповое хождение за хлебом, призывает к забастовкам, распространяет провокационные слухи о людоедстве, о том, что соввласть заморит ссылку голодом и задушит на непосильных работах. На Урале зарегистрированы факты умышленной провокации трупоедства со стороны АСЭ ссылки… В пос. Бурманово Ивдельского района два с[пец]переселенца - быв. б[елый] офицер и б[ело]эмигрант, похитили с кладбища конечности трупа. На первичных допросах один из них показал: «Труп разрубил и часть его похитил, чтобы создать мнение о трупоедстве, с целью усиления питания с[пец]переселеыцев. Заместитель начальника СПО ОГПУ Люшков». (ЦА ФСБ РФ. Ф.2, Оп.11, Д.1311). Сотрудники ОГПУ внедряли в среду ссыльных и местных жителей своих информаторов, отслеживали и выявляли зачинщиков актов саботажа, драк с местной молодежью и распространителей антисоветской пропоганды. Примером этой работы органов ОГПУ может служить судьба Степанченко Павел Данилович 1889 г.р., уроженца станицы Новотитаровская Екатеринодарского округа Кубанской области. В 1930 году он был арестован и выслан в поселок Самский Рудник Надеждинского района Уральской области. Работал в качестве разнорабочего Марсятского лесничества. 26 марта 1930 года П.Д. Степанченко был арестован за контрреволюционную пропаганду и агитацию и осужден 16 мая 1930 года на 8 лет заключения в лагерях ОГПУ СССР. Об остроте проблем с большими массами ссыльных кулаков, первоначально размещенных в селах и деревнях Надеждинского и Ивдельского района, свидетельствуют и планы неотложных мер по перемещению административно-ссыльных в трудпоселки и спецпоселения, разработанные на заседании Президиума Ивдельского райисполкома (Протокол заседания №57 от 9 сентября 1930 года «О жилищном кризисе в Ивделе» ГАСО Ф. р-88. Оп.1, Д.2736). Именно осенью 1930 года власти Ивдельского и Надеждинского районов совместно с уполномоченными ОМЗ-ОСП (Отдела Мест Заключения - Отдела Спецпоселений) Полномоченного Представительства ОГПУ Тагильского округа начинают спешно отводить места под трудпоселки в пределах сельских советов и лесоотделений леспромхозов, в условиях надвигающихся холодов, при отсутствии заготовленной древесины, инструментов и стройматериалов для строительства жилых бараков, полном отсутствии медицинских работников, необходимых для обслуживания спецпоселений, порой при отсутствии дорог, связывающих организуемые трудпоселки и местные населенные пункты, а также - без каких-либо продуманных планов снабжения ссыльных продовольствием и одеждой.
Сложные взаимоотношения, возникшие между местными жителями и спецпереселенцами очень точно отображает рабочая сводка Тагильского Окродела ОГПУ от 10 марта 1930 года: "Информ[ация] Абраменко. РУП Лузянинин, Овчинников, 9-го марта. Взаимоотношения с местным населением. Взаимоотношения кулаков с местным населением носит на себе яркий отпечаток классовости и отношение к кулакам находится в зависимости от классовой принадлежности населения. Так, подавляющее большинство населения (середняки, бедняки и рабочие) Богословск[ого] завода, Самск[ого] рудника Надеждинского района, Сосьвинского районаи Гаринского района выражают определенную враждебность к кулакам-переселенцам. Стимулом развития подобного отношения явились: большое количество багажа у кулаков, в числе какового много продовольственных грузов (крупчатка, масло, сало) и поведение переселяемых. В Богословске Надеждин[ского] района переселенцы, прежде чем выйти на работу, устроили попойку, а на Самском руднике того же района пьяная молодежь 15 кубанцев 9-го марта напала на местную молодежь и затеяла драку… 3-го марта. Антисоветские проявления. Высланный кулак Кубанской области, проживающий на Самском руднике Надеждинского района, Клименко Филатт Семенович 2-го марта в бараке № 19 в два ч[аса] дня среди высланных и заключенных говорил: «Нам необходимо организоваться с заключенными из колонии, нас здесь 25 тыс. чел., да заключенных очень много, совместно выступить против СССР, через такую организацию мы безусловно сможем сделать ущерб государству»…Клименко арестован, ведется следствие" (НТФ ГАСО Ф.Р-21. Оп.1. Д.1162), а также широко известная и часто публикуемая докладная записка оперуполномоченного ОО ПП ОГПУ по Уралу Кирюхина А.С. и начальника Областного комендантского отдела Баранова Н. Д. от 13 мая 1931 года на имя полномочного представителя ОГПУ По Уралу Раппопорта: "25-го апреля с. г., выбыв в Надеждинский район для расследования состоявшегося организованного выступления 20-го апреля с. г. спецпереселенцев-кулаков, расселенных в территориальных границах Петропавловского леспромхоза, равным образом выявления возможных перегибов со стороны работников леспромхоза и комендатур, нами были взяты на выборку ряд спецпоселков и других мест расселения кулачества, а в частности, Самский, Денежкинский и Марсятский лесоучастки, причем при ознакомлении на местах с бытом переселенцев, их материальным и правовым положением, хозяйственным обустраиванием, трудиспользованием и т. д. мы обнаружили нижеследующее:
1. Снабжение продовольствием. Снабжение продовольствием спецпереселенцев, занятых на работах Петропавлоского леспромхоза, а равно их семей и вовсе нетрудоспособных проводилось местным райпо через подведомственные ему на периферии сельпо из фондов спец[иального] назначения, однако расследованием установлено, что все эти фонды Надеждинским ЦРК по заявлению зав. снабжением Васильева обезличивались, и учета: когда, куда, сколько именно и каких продуктов заслано в спецпоселки, - проследить так и не удалось. Такая постановка работы при наличии вообще продовольственного кризиса в условиях Надеждинского р-на, вследствие перерасходования местным ЦРК прод[овольственных] фондов за целый квартал (снабжались лишние 20 000 едоков), в конечном итоге уже в первых числах апреля м-ца с. г. сказалось на материальном благополучии переселенцев и вскоре же почти повсеместно переселенцы стали голодать, тем более, что местные сельпо, главным же образом склады последних в спецпоселках, не руководимые райпо, произвольно расходовали поступающее продовольствие, не разделяя контингента спецпереселенцев, устанавливая самые разнообразные нормы снабжения. Начиная с января м-ца с. г. в связи с объявлением ударного месячника на лесозаготовках, фактически продлившегося до 1-го апреля с. г., т. е. до момента окончания лесозаготовок, по директиве Ураллеса нормы вырубки леса для переселенцев против вольных рабочих были увеличены на 50% <...> причем при проведении в жизнь этой директивы лесоучастками никакие особенности сложности лесозаготовок по породам и лесонасаждениям не учитывались, а вместе с этим выдача продовольствия производилась в полной мере вольного рабочего только выполнившим эту норму, а так как спецпереселенцы, не обеспеченные вовсе прозодеждой и не имеющие лично таковой, не могли выполнить этих норм выработки, последним продовольствие выдавалось не полностью, с уменьшением его дневной нормы на 50 и даже 75%. Наступивший продовольственный кризис окончательно ослабил мускульную силу спецпереселенцев, в особенности же в дальних поселках, в связи с наступлением весны и бездорожья оторванных от какого-либо общения с ближайшими населенными пунктами, вследствие чего переселенцы этих поселков буквально голодали, употребляя в пищу: мясо павших животных, мох, березовые листья и другие лиственные суррогаты, не имея возможности приобрести продукты питания за личные средства не только потому, что леспромхоз зарплату установил по низким ставкам и не уплачивал таковую свыше 6-ти месяцев, так что переселенцы оставались постоянными его должниками, но были созданы и такие условия: зам. секретаря Надеждинского райкома ВКП( б) Маслов своей директивой в феврале м-це с. г. категорически запретил торгующим организациям продажу переселенцам продовольствия и промтоваров (см. п. 2-й его директивы). Из приложенной к докладу ведомости Денежкинского лесоучастка видно, что за время нахождения на работах в лесоучастках спецпереселенцев, последние заработали за полгода 83 968 рублей 57 коп., а забор их выразился в 132 927 р. 65 коп., причем оказалось, что в этот забор включено: удержание за строительство избушек, их оборудование, инвентарь и имущество, за облигации займа, паек, безвозвратные взносы в ЦРК ( паевые), на содержание яслей (детских), процентные отчисления от зарплаты и т. д., не включая в этот перечень взысканий 25% отчислений.
2. Трудиспользование спецпереселенцев. За отсутствием надлежащего питания, медицинского контроля и обслуживания большая часть спецпереселенцев, потерявшая трудоспособность, не могла обеспечить выполнения плана лесозаготовок, вследствие чего леспромхоз дал распоряжение о привлечении на лесозаготовки всех без исключения спецпереселенцев, без различия пола и возраста, установив нормы выработки даже для детей 12-тилетнего возраста и стариков по 2-21/2 кубометра в день, когда как по показанию завед[ующих] продовольственными участками и других работников леспромхоза, по описанию этих лесосек средняя норма выработки для взрослого рабочего устанавливалась 3 кубометра в день. По этой причине спецпереселенцы, дабы выполнить норму выработки, оставались для работы в лесу целыми сутками, где зачастую замерзали, обмораживались, подвергались массовым заболеваниям, тогда как с наступлением весны на складах сельпо остались неизрасходованными в значительном количестве промтовары - телогрейки, полушубки и т. п., которые нами были обнаружены на складах а не получая медицинской помощи, надлежащего питания и нормальных жилищных условий, к концу лесозаготовок [люди] окончательно стали нетрудоспособны и в большинстве своем инвалиды. В будущем эта рабочая сила может быть использована лишь только при условии длительного отдыха, усиленного питания и проведения ряда надлежащих профилактических мероприятий.
3. Меры взыскания для спецпереселенцев. В силу указанных выше причин выполнение спецпереселенцами норм выработки было, естественно, невозможным, однако местные партийные и лесозаготовительные организации, не осознав возможности утраты в будущем мускульной силы спецпереселенцев, фактически составляющих кадры постоянной рабсилы на лесозаготовках, вместо создания для них надлежащих условий, гарантирующих хотя бы повышение производительности труда спецпереселенцев, стали на путь резких репрессий. Для этой цели тот же заместитель секретаря райкома партии Маслов и той же директивой, игнорируя деятельность и права поставщика рабсилы спецпереселенцев - комендатуру, предоставил карательные функции в отношении спецпереселенцев даже хозорганам (десятникам и куренным мастерам), как, например: производство ими арестов, уменьшение прод[овольственного] пайка и т. п., в силу чего завед[ующий] Денежкинским производственным участком Воронцов Константин Андреевич, член ВКП( б) в свою очередь издал распоряжение подчиненному ему аппарату о применении к спецпереселенцам арестов, наложения штрафов и других взысканий. Все это вместе взятое создало обстановку и условия произвола и издевательств над спецпереселенцами со стороны работников низового аппарата леспромхоза (десятников и куренных мастеров) и командированных райкомом партии бригадиров, а также поселковых комендантов. Повсеместно в каждом спецпоселке были созданы арестные помещения «каталажки», куда десятниками леспромхоза, бригадирами и комендантами беспричинно, а зачастую из личных корыстных побуждений заключались переселенцы всех возрастов, содержались там в неотопленных помещениях раздетыми по нескольку суток и без пищи, там же систематически избивались и подвергались всевозможным истязаниям, что приводило к полному упадку физической деятельности спецпереселенцев и смертным случаям. Издевательства указанных лиц над переселенцами по своей дерзости не находили себе границ. В этих ар[естантских] помещениях, в домах переселенцев, на улице, в лесу на работах и даже во время отдыха переселенцев последние избивались, женщины и девицы подвергались также избиениям, принуждались и использовались в половом отношении, у переселенцев бесконтрольно отбирались вещи, деньги и продукты. Были случаи вымогательства взяток. Все эти беспричинные издевательства в основном сводились к физическому истреблению переселенцев, что бесспорно подтвердилось показаниями десятников, некоторых комендантов и других лиц. Так, например, старший бригадир Ратушняк, член ВКП(б), избивая переселенцев, кричал: «Вас всех надо убить и уничтожить, а вместо вас скоро новых 80000 пришлют». Поселковый комендант Деев дал установку десятникам - бросать в воду работающих на сплаве переселенцев. По установке того же бригадира райкома Ратушняка и десятников, для спецпереселенцев заранее изготовлялись гробы, стоящие на виду у спецпереселенцев, и были случаи, что в гробы клали для погребения живых переселенцев. Такой случай имел место в апреле м-це с. г. на Самском лесоучастке, когда в гроб была положена обессиленная от истощения спецпереселенка. Был случай, когда был брошен в костер переселенец. Особенными жестокостями отличались:
1. Бригадир Ратушняк, избивший всевозможными способами ряд спецпереселенцев, в результате чего переселенец Мартыненко умер в ар[естантском] помещении; насиловал женщин и девушек; произвел ряд ограблений переселенцев на дороге. Был вдохновителем десятников и бригадиров по избиению спецпереселенцев и говорил: «Переселенцев надо всех уничтожить».
2. Бригадир Калугин Иван, член ВКП(б). Избил ряд переселенцев, в результате чего переселенец Луговой умер. Среди переселенцев слыл за палача под кличкой «Ванька Каин». Вместе с десятниками издевался над переселенцами, а, в частности, переселенку Харченко избивал ложкой по половым органам.
3. Бригадир Кучин, член ВКП(б). Участник избиений целого ряда переселенцев, в результате избиения переселенец Горевой умер.
4. Бригадир Чернов, член ВКП(б). Избил ряд спецпереселенцев, был соучастником преступлений Калугина.
5. Бригадир Суетнов, член ВКП б). Избил ряд переселенцев в соучастии с бригадиром Мерзляковым, в результате чего переселенцы Терпугов и Дудников умерли от избиений.
6. Мерзляков (бригадир), член ВКП(б) - соучастник и пособник в преступлениях Суетнова.
7. Старший десятник Кривощеков, кандидат ВКП(б) с 1931 года. Избил целый ряд спецпереселенцев, в результате чего от побоев умерли Самойленко и Деомид Сидоренко. Последнего Кривощеков толкнул в горевший костер дров. Был одним из дерзких исполнителей расправ над спецпереселенцами. По делу арестован.
8. Старший десятник Ярославцев, кандидат ВКП(б) с 1931 года. Избил несколько спецпереселенцев. Отбирал вещи у них. Соучастник преступлений Кривощекова. Совершил ряд подлогов при выплате зарплаты спецпереселенцам в корыстных целях. По делу арестован.
9. Старший десятник Бердюгин, беспартийный, избил целых ряд спецпереселенцев, а в частности, совместно с бригадиром избил Дудникова, который впоследствии умер. Склонял к половой связи девушек. Получал взятки от спецпереселенцев. Арестован.
10. Десятник Шелагин, член ВКП(б). Избивал переселенцев. Положил в гроб для похорон живую спецпереселенку.
11. Десятник Смышляев. Избил прутом железным Харченко Ивана на глазах переселенцев за то, что последний употребил в пищу мясо павшей лошади. Избивал переселенцев.
12. Десятник Медведев, беспартийный. Избивал спецпереселенцев. По установке коменданта Деева бросал в воду работавших на сплаве спецпереселенцев.
13. Старший рабочий сплава Кузеванов - соучастник Медведева в избиении спецпереселенцев.
14. Поселковый комендант Деев, беспартийный, был главной фигурой избиений и убийств спецпереселенцев. Избил ряд спецпереселенцев, из коих Мирошниченко от его побоев умер.Отбирал вещи у переселенцев, вымогал взятки, был вдохновителем десятника в избиении спецпереселенцев. Арестован.
15. Его помощник Новоселов, кандидат ВКП(б) с 31 г. - соучастник преступлений Деева.
16. Комендант Смирнов, беспартийный, избил целый ряд спецпереселенцев. Отбирал вещи и продукты у них, частично их присваивал. Избиения спецпереселенцев отличались особойжестокостью. По делу арестован.
17. Комендант Рудеев - соучастник преступлений десятника Кривощекова в избиениипереселенцев. Отбирал вещи у них и частично присваивал. По делу арестован.
18. Конвоир штрафного участка Болотов Иван. Систематически избивал спецпереселенцев, от чего умерли: Саледин Мустафа и Борда Феодосия. Отличался особой жестокостью. Среди переселенцев известен под кличкой «Ванька-палач». По делу арестован.
19. Конвоир штрафного участка Замятин - соучастник преступлений Болотова. Арестован.
20. Комендант Масягин - соучастник преступлений Болотова. Избил переселенцев братьев Беккер, умерших после побоев.
21. Кладовщик Бессонов и сторож Целищев. Систематически пьянствовали, расхищая продукты. Обвешивали спецпереселенцев. Обменивали продукты на их вещи. Среди переселенцев агитировали так: «Мы кубанцев уничтожим, живым никто не вернется».
При попытке районных комендантов Ласкина и Новгородова заострить внимание на означенных ненормальностях последних райком ВКП(б) в лице зам[естителя] секретаря Маслова обвинил в оппортунизме и даже Ласкин по решению райкома подлежал снятию с должности.
Указанным выше произволу, издевательствам, голоду и изнурительному труду были подвергнуты спецпереселенцы прежнего подъема, находившиеся на лесоразработках с начала 1930 года и в своей массе происходящие с Кубани. В конце марта и начале апреля 1931 года в этот район были водворены на жительство спецпереселенцы Западной области, преимущественно из бывших Смоленской, Брянской губерний, расселенные по поселкам на различных лесоучастках: Усть-Калье, 25-й, 80-й кварталы, Усть-Канда, участок № 2, Атюс № 3, Петропавловского и Марсятского участков леспромхоза. По ознакомлении их с условиями жизни спецпереселенцев - кубанцев со стороны спецпереселенцев Западной области в их среде стала проводится организационная работа с целью склонить эту часть на открытое выступление, для чего велась соответствующая обработка: «Зачем вы, Кубанцы, переносите голод, холод и издевательства, нужно выступить открыто против этого с наступлением весеннего и летнего периода. Мы рассчитывали, что кубанские казаки народ смелый и решительный, а они на деле оказались трусами. Вот мы этого произвола терпеть не будем». С 12-го апреля 1931 года между расселенными по разным участкам спецпереселенцами Западной области начала проводится работа по установлению связей и подготовке к выступлению, прикрываемая особенно обострившимся продовольственным кризисом в этот период, когда в среде части этого контингента спецпереселенцев были израсходованы привезенные из дома запасы продовольствия и в таковом ощущался недостаток. Отсутствие какой-либо разъяснительной работы со стороны работников поселков и комендатур, продолжавшийся произвол со стороны десятников леспромхоза озлоблял эту часть спецпереселенцев, среди них распространялись слухи, что «их привезли сюда также на физическое уничтожение», а все это вместе взятое порождало в их среде повстанческие настроения. 20-го апреля 1931 года на 80-м квартале лесоучастка был убит десятник Прокопьев К. С., замеченный ранее в избиении спецпереселенцев и вновь произведший избиение спецпереселенца Повесьма Никифора и его матери, вследствие чего Прокопьев получил смертельное ножевое ранение со стороны спецпереселенца Повесьмы Николая. Это обстоятельство послужило поводом к распространению также в среде спецпереселенцев-кубанцев мысли о необходимости решительного реагирования таким же образом на злоупотребления работников леспромхоза. Наконец, 20-го апреля 1931 года состоялось организованное выступление спецпереселенцев Западной области в количестве 300 семей с участка Усть-Калье, заранее подготовленное крупными кулаками-спецпереселенцами: Щепачевым В. Д., Щепачевым М. Н., Анциферовым В. В., Тезиковым Н. М., Тезиковым П. М., Смоляниновым П. И., Парфеновым А. И., Дикановым К. И. и другими. Эти руководы выступления с участка Усть-Калье заранее организовали связь со спецпереселенцами участка Усть-Канда через руковода этого участка крупного кулака Коробова К. С. и Борисова П. П., на этот счет имели [место] неоднократные совещания. С поселком спецпереселенцев 80-го участка также имелась связь через крупного кулака Филимонова Г. К. Таким образом, подготовляемое еще с 12-го апреля с. г. выступление и состоялось в указанный выше срок с конечной целью намерения продвижения выступивших по железной дороге до ст. Сама и города Надеждинска, но принятыми мерами продвижение было приостановлено и выступившие были водворены на участки прежнего расселения. На станции Сама <...> выступавшей массе спецпереселенцев-кулаков имелся случай оказания содействия со стороны работников железнодорожного транспорта, в частности, некто Окунев И. М. (спекулянт и агитатор против налоговой политики), влившись в массу переселенцев, повел агитацию среди них за необходимость захвата подвижного железнодорожного состава с целью продвижения по железнодорожной линии до гор. Надеждинска: «Бросьте, ребята, идти пешком, через 20 минут здесь должен быть состав поезда, необходимо его захватить и заставить бригаду перевезти вас до Надеждинска. Захватите еще 150 человек спецпереселенцев из казармы при ст. Сама». После состоявшегося указанного выступления в других переселенческих поселках спецпереселенцами-западниками также велась подготовительная работа по организации вторичного выступления под лозунгом: «Если не удовлетворят продовольствием, то обязательно уйдем с мест расселения»... В спецпоселке «Новая Деревня» участка № 2 Денежкинского учлесхоза спецпереселенцами Ковалевым Иваном и Хлестуновым Степаном активно велась подобная подготовка к выступлению с вербовкой для этой цели спецпереселенцев-кубанцев <...> то же и на спецпоселке Атюс № 3 Марсятского участка леспромхоза. Из числа выступивших спецпереселенцев арестовано 53 активных участника и организатора, кроме того арестованы: десятники ЛПХ - 4 чел., работники поселковых комендатур - 8 чел., кооперации - 2 чел. - всего 67 человек. Подлежат аресту: работники ЛПХ - 5 человек, бригадиры - 8 человек. Следствие по данному делу еще не закончено. В силу того, что по делу имеются указания на перегибы со стороны представителей райкома ВКП(б), а также на даваемые аналогичные установки членами бюро райкома, мы вынуждены были выехать для личного доклада Вам на предмет разрешения этого вопроса" (ЦДООСО, Ф.4, Оп.9, Д.218).
От себя добавлю, что многие из потомков упоминаемых в приведенных документах лиц, проживают и по сей день на территории Екатериненского, Масловского и Самского сельских советов, а также в деревне Марсяты. С некоторыми из них я учился в одной школе, с кем-то был дружен, с другими был просто знаком. Многие факты о своих земляках впоследствии узнал из архивов, но никогда не пытался делить их на опричников кровавого режима и жертв большевизма.
Данная докладная записка не осталась без последствий и была перенаправлена в Уральский облисполком: "Препроводительная записка. Сов[ершенно] секретно. Уралобком ВКП( б) тов. Кабакову. ОБЛКК ВКП( б) тов. Назаретян. Облисполком тов. Ошвинцеву. 14 мая 1931 г. При сем прилагаю записку т. т. Кирюхина и Баранова, посланных мной для расследования группового выступления спецпереселенцев Петропавловского леспромхоза Надеждинского района. Моим распоряжением дополнительно арестованы бригадиры Ратушняк, Калугин и Чернов. Указанные бригадиры помимо избиений спецпереселенцев, присваивания их имущества прибегали к таким издевательствам, как обнажение женщин и битие ложками по половым органам. Установлено по материалам, что руководители Надеждинского райкома ВКП(б) не только не приняли мер к предотвращению таких возмутительных фактов издевательств над спецпереселенцами, но и потворствовали [им]. Положение со снабжением спецпереселенцев до сих пор остается весьма плохое. Ураллес израсходовал все свои ресурсы на лесозаготовках и он не в состоянии обеспечить нормальным пайком спецпереселенцев на лесоразработках. Распоряжение Наркомснаба о выделении [ресурсов] из рабочего фонда Облснаб якобы не может выполнить. Полагаю, что нужно было бы послать письмо обкома районам в свете этих фактов, дав им установку партии. Поведение секретаря Надеждинского райкома т. Крайнова и особенно заворга т. Маслова требует также вмешательства обкома. ПП ОГПУ Урала Раппопорт". В мае 1931 года председатель Уралоблисполкома М.К. Ошвинцев потребовал от председателей райисполкомов и директоров леспромхозов, использующих рабочую силу спецпереселенцев, пресечения политики грубого извращения указаний облисполкома, политики партии и директив правительства по организации поселений, их благоустройства и медико-санитарного обеспечения ссыльных кулаков, а также требовал соблюдения законности в отношении спецконтингента. В письме М.К. Ошвинцева отмечалось, что «имели место случаи, когда в отдельных районах в леспромхозах к прибывшим на постоянное поселение спецпереселенцам было преступно-издевательское отношение: постройка поселков на таких участках, где невозможно организовать и вести минимально потребительское хозяйство, отвратительное по качеству строительство поселков (особенно [этим отличаются] Ивдельский и Пелымский леспромхозы), невыдача зарплаты спецпереселенцам (Чусовской леспромхоз), установление специальных невыполнимых норм выработок, невыдача продуктов питания работающим на лесозаготовках спецпереселенцам и необходимой одежды, отказ заболевшим спецпереселенцам в оказании медпомощи (Петропавловский и Колвинский леспромхозы), принудительный выгон на работу женщин в последний период беременности и детей, избиения и т. д.» (ГАСО. Ф.88. Оп.1а. Д.74).
Нечеловеческие условия быта спецпереселенцев в этот период времени зафиксирован областными органами ОГПУ и здравоохранения. В спецсводке №3 СПО ОГПУ о состоянии кулацкой ссылки в Уральской области на 9 августа 1931 года, сообщается, что в Надеждинском районе "в четырех крупнейших участках ссылки наблю­дались систематические перебои в снабжении хлебом. Спецпереселенцы питались сухой травой, листьями, опильной мукой, древесными шишка­ми и др. суррогатами... Ивдельский район. Ряд поселков продуктов питания совершенно не по­лучал. Спецпереселенцы систематически употребляют в пищу крапиву, мох и т.д. ... Ивдельский район. На 14 июня числится в бегах 173 чел. Надеждинский район. За апрель-май бежало 783 чел., из них задер­жано только 260" (ЦА ФСБ РФ. Ф.2. Оп.9. Д.539). В том же документе констатируются факты "существенных недочетов" хозяйственного исполъзования спецпереселенцев: "Многие из хозяйственников смотрят на спецпереселенцев как на мускульную силу, подлежащую безжалостной эксплуатации. Уверенность некоторых из них в том, что «кулак - бесправный, защищать его некому», привели к ряду безобразных явлений. Многочисленные случаи издевательства, работа сверх меры и т.д. - в некоторых районах области стали рядовым явлением и некоторые хозяйственники открыто заявляли, что их политика преследует физическое уничтожение спецпереселенцев. Отсюда - исключительная эксплуатация спецпереселенцев, поощряемая ответственными руководящими работниками. «На основе директивы Сталина, Молотова увеличение норм - минимум две средние дневные нормы выработки - вашему леспромхозу устанавливает [в] кубометрах...1* Для кулаков данные нормы обязательно увеличить [на] 50%» (из телеграммы председателя Ураллеса Советникова и председателя обкома союза Дмитрина от 25 февраля 1931 г.). «Не выпускать спецпереселенцев из делянок до тех пор, пока не выполнят норму. Сделать все, но заставить спецпереселенцев работать» (приказ № 303 директора Надеждинского ЛПХ Арефьева). «Передо мной представители ЛПХ и Ураллеса ставили вопрос так: пока спецпереселенцы не выполнят нормы в 6,5 кбм, из леса их не выпускать. Разницы между мужчинами и женщинами в нормах не было (показания зав. Денежкинским участком Петропавловского ЛПХ Юдина). В результате подобных установок по целому районов имели место такие явления, как ненормально высокие задания, использование труда детей, нетрудоспособных, беременных женщин и т.д. наравне со здоровыми мужчинами, моральные и физические издевательства, избиения, убийства, запутывание отчетности и т.д. В этом отношении характерна работа в Петропавловском ЛПХ: «При исключительном нажиме спецпереселенцы первое время, работая день и ночь, выполняли эти нормы, а впоследствии, обессиленные, этих норм выполнить не могли, и были такие случаи, что возвращаясь с работы, падали и умирали (на одном небольшом участке за март умерло 30 чел.). К концу зимы из числа трудоспособных 50% стали нетрудоспособными. В виде репрессии за невыполнение норм спецпереселенца зарывали в снег, он убегал, его ловили и снова зарывали в снег* (показания зав. участком Юдина)" (Там же). Несмотря на многочисленные донесения ПП ОГПУ в адрес руководства Уральской области, к весне 1932 года положение дел, связанных с благоустройством спецпоселений, их медицинским обслуживанием и снабжением продуктами питания только ухудшалось. Так в Ивдельском районе на 7 поселков, разбросанных на расстоянии 138 км, имелось лишь 2 фельдшера. В поселках Вижай, Талица, Кедрове и Талая медики бывали один раз в два месяца (РЦХИДНИ, Ф.17, Оп.120, Д.52). В докладной записке начальника административного управления Уральского областного исполнительного комитета Коровина о состоянии ссылки спецпереселения 2-й и 3-й категории на Урале, по материалам 5-ти комиссий, выезжающих для обследования на места ссылки от 10 ноября 1930 года указаны факты, что «В Ивдельском и Пельмском леспромхозах строительные материалы расходовались не по прямому их назначению, а были случаи когда из материалов, отпущенных на постройку для раскулаченных, отпускались служащим Леспромхозов и даже частным гражданам… На участке Вижай (Ивдельский леспромхоз) из 27 построенных избушек, все вновь требуют ремонта» (ГАРФ.Ф.Р-393).
20 марта 1932 года ПП ОГПУ по Уралу Рапопорт и начальник ОСП ПП ОГПУ Черепанов в докланой записке в ГУЛАГ ОГПУ и [Уральский] обком ВКП(б) о состоянии и трудовом использовании кулацкой ссылки в Ивдельском районе сообщают, что "Всего на территории р-на расселено 2238 кулацких семей или 8885 чел., из которых 2057 семей закреплены за леспромхозами (ЛПХ). Для обеспечения этого контингента сп/пер к началу зимы требовалось выстроить 788 2-х квартирных домиков…выстроено 498, находится в стадии стр-ва 290… выстроенные жилища, в силу того, что они строились самими переселенцами…качественно неудовлетворительны; большинство их построено из сырого леса, уложенные в стены брёвна не острожены, пазы подогнаны неплотно, двери рассохлись, полы и потолки из тёса или просто жердей, через которые сыплется земля, крыши крыты без гвоздей, неплотно, отчего в летнее время дают течь. Печи как правило битые из глины и в некоторых домиках их нет совершенно и живущие отопляются железными, а приготовляют пищу в общих печах, сбитых из глины на воле…значительное число семей на сегодня размещено в деревнях, в среде основного населения и в жилищах, не отвечающим требованиям: в общих бараках, землянках и т. д. (1092 семьи). Производственная программа ивдельского ЛПХ на 1932 г. превышала 1000000 фест-метров, но была в конце концов резко сокращена из-за сокращения сплава по реке Тавде, слабой подготовки ЛПХ к лесозаготовительному сезону, недостатком транспорта для вывозки лесоматериалов к местам сплава…Было получено 444 лошади-украинки, из коих пало 272 лошади, часть передана другому ЛПХ и налицо имеется 28 лошадей (лошади пали по вине хозяйственников – плохой уход и т.д., за что осуждено 8 чел.). Осенью 1931 г. из Кургана получено 1086 лошадей, из которых пало по дороге 500 лошадей, и остальные пали уже на месте или были просто уничтожены, как сапные…В результате такого положения уже в январе в ЛПХ образовался не недостаток, а избыток рабочей силы, и большинство трудоспособных сп/пер. в связи с сокращением, а потом и снятием производственного задания оказались без работы…материальное положение всей спецссылки района резко ухудшилось. Отсутствие заработка лишило многих с/п возможности выкупать даже продукты…ЛПХ, начиная с осени, не выплачивал заработка работающим, создав задолженность по зарплате 180 тыс. руб., вследствие такого положения, даже при наличии продовольствия на складах, многие с/п были поставлены в условия полуголодного существования: ели древесную кору, разные суррогаты, павших лошадей. Есть случаи, когда отдельные из них ели даже убитых лошадей, болевших сапом. Многие занимались нищенством в окрестных селениях…".
Из письма секретаря Надеждинского райкома ВКП(б) М.А. Жданова на имя первого секретаря Уральского обкома ВКП(б) И.Д. Кабакова следует, что в Надеждинском районе за 1932 год в спецпоселениях зафиксировано 10 тысяч смертей ссыльных кулаков и членов их семей, а также 6,5 тысяч случаев дезертирства кулаков из мест их поселения. О медико-санитарном состоянии в спецпоселениях, расположенных в Ивдельском районе можно судить по фактам, указанным в докладной записке Уральского облздравотдела в Наркомздрав от 10 февраля 1932 года: "Медико-санитарное обслуживание спецпереселенцев по отдельным районам характеризуется в следующем виде: <...> Ивдельский район. Брюшным тифом за год заболело 138 человек. Причины эпидемии - антисанитарные условия во временных бараках, куда были помещены спецпереселенцы до отправки их на участки. Чрезвычайная скученность. Неприспособленность некоторых временных бараков к жизни в них (холод), невозможность их отопления, загрязнение источников питьевой воды, недостаток снабжения продуктами питания. Сыпным тифом за год заболело 253 [человека]. Причины эпидемии - скученность, антисанитарное состояние, вшивость, недоедание, плохая обеспеченность мылом. Имеются две основные группы населения: местные жители и спецпереселенцы. Условия жизни последних плохие, ютятся во временных бараках, грязь, скученность, санитарные навыки у населения привиты слабо, особенно у переселенцев Украины и Белоруссии <...> В отношении снабжения продуктами питания дело обстоит плохо и семьи рабочих спецпереселенцев определенно недоедают. Снабжение мылом абсолютно недостаточно, что способствует развитию эпидемии. Мануфактурой и бельем центр района и основные производства снабжаются лучше <...> Из приведенного выше материала, а также и по другим имеющимся в распоряжении Облздравотдела материалам и сведениям, санитарно-бытовые условия спецпереселенцев и медико-санитарное их обслуживание представляется в следующем виде:
1. Жилище. Следует подразделить на жилища в тяжелой промышленности, новостройках и в лесной промышленности. В первых преимущественно бараки обычного стандартного типа, принятого в данной организации, во вторых (лесной [промышленности]) - большей частью поселки, состоящие из двухпарных изб, в каждой из которых в дальнейшем будут селить только одну семью. Жилища все строились наспех, из сырого леса, совершенно недостаточно утеплены, значительные щели, как правило, отсутствие вторых зимних рам. Встречаются места, где спецпереселенцы живут в землянках <...>
2. Водоснабжение. В промышленности и на новостройках водоснабжение более или менее удовлетворительное. Обычно вода доставляется в бочках. Имеются кипятильники и баки для остуживания воды. В лесных поселках обычно водоснабжение осуществляется из речек, зачастую болотных, нередко промерзающих зимой, и потому спецпереселенцы вынуждены пользоваться там талым снегом (особенно в северных районах). В некоторых поселках вырыты колодцы. По понятным причинам в основной массе источников водоснабжения, расположенных в лесной зоне, производить химико-бактериологическое исследование воды не представляется в настоящий момент возможным, да и фактически это нецелесообразно; переносить поселки было бы некуда и невозможно, почему принимаются все меры к строительству в каждом поселке достаточного количества колодцев и кипячения питьевой воды, установка баков в бараках, местах работ и приучения (санитарными работниками) спецпереселенцев к пользованию кипяченой водой для питья.
3. Питание, как правило, неудовлетворительное и в подавляющем большинстве носит характер индивидуальный <...> Особенно скверно с питанием спецпереселенцев на лесозаготовках, где оно недостаточно и по количеству, и по качеству. Полное отсутствие жиров и мяса, дети получают те же продукты, что и взрослые, молока для детей не имеется. <...> Совершенно не разрешен вопрос со снабжением северных районов противоцинготными продуктами питания, <...> Наличие уже в настоящее время значительного количества заболеваний цингой в ряде районов, учитывая ее инкубационный период <...> в апреле - мае месяце следует ожидать значительного распространения цинги на Севере среди спецпереселенцев <...>.
4. Одежда, хотя и имеется у спецпереселенцев, однако ввиду ее недостаточности, а главным образом отсутствия спецодежды и постельных принадлежностей, спецпереселенцы работают в своей одежде, подстилают ее во время сна, ею же и укрываются, что привело одежду в чрезвычайно изношенный вид и одежда значительного количества спецпереселенцев, особенно из завезенных в первое время спецссылки, имеет вид лохмотьев. Особенно тяжело с теплой обувью, вследствие чего нередки обморожения. Указанное в отношении одежды будет верно по отношению к белью.
5. Санитарное состояние жилищ и поселков. Как указывалось выше, все жилстроительство строилось поспешно, небрежно, из сырого леса. Полное отсутствие кладовок как при бараках, так и при избах, заставляет спецпереселенцев все свои вещи и одежду, нужную и ненужную в настоящее время, держать возле себя. Часто барак производит впечатление огромной кладовой, набитой хламом. Семьи в бараках не отделены. Значительное количество недостроенной жилплощади создало чрезвычайную скученность в бараках и избах, где, как правило, сплошные нары. Нередки случаи спанья под нарами за отсутствием места на последних. Все же скученность на лесных поселках меньше, чем в бараках остальной промышленности. В некоторых (редкие исключительно случаи) случаях, как, например, в одном из леспромхозов Надеждинского района, имеется даже свободная жилая площадь. Как правило, в настоящее время количество жилой площади для спецпереселенцев колеблется от 0, 5 до 1, 5 кв. метров [на одного человека], редко подымаясь до более высокой обеспеченности. Значительное количество детей в бараках обусловливает в них постоянный шум, отчего страдает отдых рабочих. Несмотря на значительную борьбу с насекомыми и паразитами в бараках <...> дезинфекция серная за отсутствием серы не производится, влажная же не достигает цели, кроме того, резкая недостаточность вошебоек оставляет одежду постоянно завшивленной. Как правило, полное отсутствие уборных и помойных ям (за исключением новостроек, где они постоянно переполнены за недостатком ассенизационного обоза). Площадь вокруг жилищ загажена и если зимой это представляет лишь некрасивое зрелище, то весной, с начала таяния, это составит реальную эпидемическую опасность <...>.
6. Банный и прачечный вопросы. Всех поселков около 650 (точно не учтено). Кажущееся достаточное количество бань - 672, на самом деле оказывается совершенно недостаточным. Значительное количество бань для индивидуального пользования, так называемые семейные или групповые с совершенно недостаточной пропускной способностью имеются часто по несколько в одном поселке и совершенно по одной бане - в других поселках. Точно количество поселков, не имеющих бань, неизвестно, но из информаций это подтверждается. Полное отсутствие прачечных, резкий недостаток в белье, а стало быть и потребность в частой стирке, стирка в жилых помещениях увеличивает в последних их собственную сырость. В бараках и избах нередко вследствие указанного тяжелая испарина и зловоние.
7. Вошебойки. Указанные выше моменты общего санитарно-гигиенического порядка, диктуют уделения особенного внимания вошебойкам, а между тем последние составляют лишь 1/4 часть к количеству бань (165-672), к тому же построенные небрежно, с большими щелями, часто не обеспечивают поддержание в них необходимой для дезинфекции температуры. Следует отметить также недостаток для них термометров <...>.
8. Патронирование детей. В особенно тяжелом положении находится детское население. Приведенные выше данные о жилищных условиях, питании, одежде буквально пагубно отражаются на детях и смертность среди них огромная <...> Казалось бы, что вопросу о сокращении детского населения, как будущей рабочей силе районов спецссылки, следовало бы уделить особое внимание. Необходимо организовать ясли, а между тем в этом вопросе на фоне общей недостаточной ясности, особенно неясно. Ни Облздрав, ни органы ГПУ здесь не имеют не только указаний по поводу яслей, но и ответа на свои запросы по данному вопросу не получают <...>. Все вопросы и мероприятия по медико-санитарному обслуживанию спецпереселенцев разрешаются в полной согласованности с ОСП ППГПУ по Уралу <... >п/п Зав. Облздравотделом [Коновалов]п/п Врач спец. лечпрофа [Сербин] (ЦДООСО, Ф.4, Оn.10, Д.238).
Преимущественное выселение кулаков в северные районы Уральской области объяснялось целями колонизации малообжитых земель и привело к численному преобладанию спецпереселенцев над местным населением. В пределах Тагильского округа на апрель 1932 года численность спецпересе­ленцев по отношению к коренному населению составляла в Никито-Ив­дельском районе – 150%, а в Надеждинском районе – 75%. Работающим на лесозаготовках спецпереселенцам была установлена повышенная на 50% норма выработки по сравнению с вольнонаемными рабочими, а выдача зарплаты устанавливалась в размере 75% от нормальных ставок на основании постановления СНК СССР от 6/V-30 года. Согласно постановлению облисполкома от апреля 1930 года, местным органам было предложено произвести своими силами всем спецпереселенцам землеотводы, полностью увязывая размещение поселков с потребностями, хозяйственными планами лесных и рыбопромышленных организаций. Реально землеотвод в спецпоселениях Ивдельского и Надеждинского районов начал производиться только во второй половине 1931 года по норме на семью: усадьбы и огорода - 0,35 га, сенокоса - 2, 00 га. и на едока пашни в местах, пригодных к сельхозобороту или в выделенных местах под расчистку земли - 0,30 га (ГАСО. Ф.88, Оп.1а, Д.74а). В поселке Старая Сама раскулаченным выделяли участки под усадьбы и дома в болотистых, местах либо на отшибе. Также происходило и в других населенных пунктах. Немногочисленные сенные покосы по реке Сосьва были все заняты местными и «новым» жителям приходилось брать под покосы болота, корчевать лесные деляны. Спецпереселенцы сами расчищали выделенные им под дома и огороды земельные участки, выписывали за деньги строевой лес, голодая до крайней степени истощения копили деньги на приобретения скота, то есть пытались выживать, медленно пуская корни в негостеприимную северную землю. Некоторые спецпереселенцы занялись кустарными промыслами: кто выжигал древесный уголь или известь, кто-то «выгонял» деготь, а кто-то с кайлом и лопатой заготавливал летом железную руду, а зимой на лошадях или коровах вывозил рудное сырье на Надеждинский металлургический завод. Вероятно, разработкой карьеров Самского рудника занималась неуставная артель из спецпереселенцев, так как имеются сведения в архивах Серовского (Надеждинского) металлургического завода о том, что Самский рудник был окончательно законсервирован в 1936 году.
К лету 1931 года, обобщив опыт спецпереселенческой компании 1929-1930 годов, а также проанализировав допущенные ошибки в ходе организации кулацкой ссылки, ОГПУ СССР выпускает ряд нормативных циркуляров, регламентирующих временный гражданско-правовой статус лиц, размещенных в спецпоселениях, их права и обязанности (говоря о временном статусе ссыльных кулаков, я имею ввиду Постановление ЦИК СССР от 3 июля 1931 года о порядке восстановления в гражданских правах выселенных кулаков, в связи с чем спецпоселения рассматривались руководством СССР как основа трудовой колонизации малонаселенных районов Севера Урала и Сибири). 22 июня 1931 года в регионы направляется подписанный заместителем начальника ГУЛАГа ОГПУ Матвеем Берманом циркуляр под названием "Основные положения договора органов ОГПУ с хозяйственными организациями о трудовом использовании спецпереселенцев". Так как спецпоселки в Ивдельском и Надеждинском районах организовывались единообразно и отличались исключительно своим хозяйственным назначением, я привожу циркуляр от 22 июня 1931 года в полном обьеме документа:
"1. К каждому договору прилагается дислокация, в которой точно перечисляются районы и пункты расположения предприятий хозоргана, куда переселяются спецпереселенцы (в районы политически неблагонадежные и близкие к границе, разумеется, спецпереселенцы расселяться не могут).
2. Передаваемые хозоргану семьи спецпереселенцев перевозятся до ближайшей к месту назначения железнодорожной станции средствами и за счет ПП. Дальнейшая перевозка спецпереселенцев и всего следующего с ними имущества на места вселения производится хозорганом, своими транспортными средствами и за свой счет.
3. Главы семейств спецпереселенцев, передаваемых хозоргану, должны быть последним обеспечены работой в течение круглого года или договорного периода в качестве постоянных рабочих, используемых в пределах определенных предприятий. Остальные трудоспособные члены семейств спецпереселенцев используются хозорганом в первую очередь при вербовках рабочей силы для сезонных и иных периодических работ тех предприятий хозоргана, в районе которых расположены поселки спецпереселенцев, привлекаемых к работе. В случаях, вызываемых хозяйственной необходимостью, хозорганам предоставляется право производить переброску избыточной рабочей силы из числа спецпереселенцев, используемых на постоянных работах, из одного предприятия хозоргана в другое в пределах, определяемых ПП. При такого рода перебросках обязательно заблаговременное уведомление и согласование порядка переброски с ПП.
4. Общие условия труда спецпереселенцев в отношении зарплаты, продолжительности рабочего дня и дней отдыха, а также продовольственного, жилищного и санмедобеспечения в местах постоянной работы должны быть одинаковы с условиями аналогичных работ, выполняемых обычной рабочей силой.Организация труда спецпереселенцев проводится на базе соревнования и ударничества с распространением на них поощрительных мероприятий за выполнение и перевыполнение норм.
5. Вce обычные начисления (в том числе и взносы по соцстрахованию) и накладные расходы на зарплату рабочей силы хозоргана начисляются и на зарплату спецпереселенцев и полностью передаются в распоряжение ПП или организаций по его указанию в сроки, указываемые ПП (однако не чаще сроков зарплаты по действующим в данных предприятиях хозоргана колдоговорам) для использования этих начислений на медико-санитарное обслуживание спецпереселенцев и культурно-просветительные нужды.
6. Всем используемым на работах спецпереселенцам по спискам ПП хозорган выдает расчетные книжки, в которые вносятся все касающиеся зарплаты записи. Зарплата выдается спецпереселенцам в размере 75% их фактического заработка. Остальные 25% зарплаты передаются хозорганом в распоряжение ПП на покрытие его организационно-административных расходов. Передача этих средств производится хозорганом в порядке, указанном в п. 5 сего [документа].
7. В целях создания прочной базы обеспечения спецпереселенцев продовольственными ресурсами, независимо от продовольственного обеспечения их на работах в предприятиях хозорганов, желательно при наличии у хозорганов свободных земельных фондов отрезать спецпереселенцам пахотно-способные земли для обработки их силами и средствами самих спецпереселенцев. В этих случаях хозорганы принимают на себя и заботу о снабжении спецпереселенцев сельскохозяйственными орудиями и инвентарем, тягловой силой и посевным материалом, разумеется, за счет средств самих спецпереселенцев, вносимых ими в устанавливаемые хозорганом хозяйственно-приемлемые сроки. Вместо сельского хозяйства при подходящих условиях желательно оказание хозорганами помощи спецпереселенцам для организации огородничества, садоводства, пчеловодства и всякого рода иных занятий и промыслов, могущих обеспечить спецпереселенцев средствами к существованию.
8. Приведенные в предыдущем пункте мероприятия по обслуживанию спецпереселенцев являются дополнительными к прямому использованию спецпереселенцев в хозяйствах, предприятиях и на работах хозорганов.Невозможность предоставления спецпереселенцам той или иной помощи к организации своих самостоятельных (подсобных) хозяйств не должна служить препятствием к заключению договоров, не предусматривающих такой дополнительной помощи, хозяйственная целесообразность которой для самих хозорганов заключается в том, что при незначительных временных затратах хозорганы, нуждающиеся в постоянном резерве рабочей силы, обеспечивают себе таковую, создавая прямую заинтересованность спецпереселенцев в прочном оседании в тех районах, куда они переселены на более или менее ограниченные сроки.
9. Как указано в п. 4 сего [документа], спецпереселенцы при использовании их в хозяйствах, [на] предприятиях и на работах хозорганов, удовлетворяются последними зарплатой, продовольствием, жилищами и санмедобслугой на местах работ на одинаковых условиях с обычней рабочей силой. Особо стоит вопрос об обеспечении жилищами, медицинским и продовольственным обслуживанием семей спецпереселенцев, остающихся вне постоянного трудового использования в хозяйствах хозорганов.Обеспечение семей спецпереселенцев жилыми помещениями и службами осуществляется: а) предоставлением семьям спецпереселенцев отдельных помещений под жилье и службы, при наличии таковых у хозорганов и возможности передачи их спецпереселенцам без ущерба для хозяйственных нужд самих хозорганов; б) постройкой для спецпереселенцев отдельных домов и служб целыми поселками в районах, выделяемых спецпереселенцам пахотных, огородных или садовых земель или в других пригородных для поселков местах; в) поселковое строительство ведется на земельных участках, особо отводимых земорганам; г) для постройки жилищ и служб максимально используются местные материалы - лес, саман, камышит и пр. Недостающие материалы ввозятся на места строительства за счет хозорганов; д) постройка жилищ и служб производится силами спецпереселенцев и ведется либо самим хозорганом, оплачивающим работу спецпереселенцев в порядке, указанном в п. 4,5,6 сего [документа], либо аппаратом ПП по особой договоренности с хозорганом. В договоре этот момент оформляется следующим образом: Первый вариант.Хозорган выделяет из состава земель своих предприятий (а при отсутствии таковых за счет специальных фондов земорганов) земельный фонд, на котором ПП за счет хозоргана производит строительство жилых построек и служб для семейств спецпереселенцев по прилагаемому к договору эскизу построек. Стоимость предусмотренного эскизом дома, рассчитанного на 5 семейств (предельно 25 чел.), полезной жилой площадью в 75 кв. м устанавливается в ...* (*так в документе) руб., считая рабочую силу, материалы и (внутренний или общий) транспорт.Строительство осуществляется отдельными поселками не менее ...* домов в каждом с соответствующим (обычно в пределах 10% жилой площади) количеством служб.В отдельных случаях, вызываемых производственными потребностями хозоргана, допускается по согласованию с ПП постройка в отдельных пунктах и меньшего количества домов.Все возведенные в порядке настоящего пункта строения являются собственностью хозоргана. Второй вариант. Хозорган выделяет из состава своих земель земфонд (а при недостатке таковых за счет спецфондов земорганов), на которых силами спецпереселенцев производит строительство жилых построек и служб для семей спецпереселенцев по прилагаемым к договору планам и сметам.Работа спецпереселенцев оплачивается хозорганами в порядке и. 4, 5 и 6 сего документа. Хозорган обеспечивает строительство домов и служб всеми необходимыми строительными материалами.Возведенные строения являются собственностью хозоргана.В обоих вариантах под службами понимаются постройка помещений, пригодных для использования под пекарни, бани, прачечные, школы, избы-читальни, амбулатории, больницы, ларьки, склады и т.п.
10. Санитарно-медицинское обслуживание поселков спецпереселенцев осуществляется либо средствами ПП, либо средствами хозорганов. В последнем случае ПП оставляет в распоряжении хозорганов предусмотренные п. 5 взносы по соцстрахованию спецпереселенцев, и хозорган самостоятельно или по спецдоговоренности через органы Наркомздрава обслуживает спецпереселенцев в санитарно-медицинском отношении.
11. То же относится и к культурному обслуживанию семей спецпереселенцев.Возведенные в порядке строительства поселков помещения под школы, избы-читальни и пр., обслуживаются либо аппаратом ПП за счет упомянутых в п.5 средств, либо хозорганом, в распоряжении которого в таких случаях оставляется соответствующая часть упомянутых средств. Первый вариант.
12. Охрана и управление спецпереселенцев и их семей осуществляется средствами и за счет ПП.
Второй вариант.
13. Охрана спецпереселенцев и их семей осуществляется силами и средствами ПП за счет хозоргана по особой договоренности. 14. Все заключаемые на месте договора с хозорганами на использование труда спецпереселенцев вступают в силу по утверждении их в центре (УЛаг ОГПУ)".
21 июля 1931 года заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода в циркулярном письме ОГПУ "Об усилении внимания к вопросам хозяйственного устройства и бытового обслуживания спецпереселенцев" потребовал от комендантских отделов на местах закончить за летний период строительство для спецпоселенцев жилищ постоянного типа, особое внимание обращая на дооборудование и ремонт имеющихся домов; закрепить за каждой семьей спецпереселенца постоянную жилплощадь; организовать совместно с органами Наркомздрава медпункты, наладив санитарно-медицинское обслуживание; создать совместно с органами Наркомпроса сеть школ и изб-читален, открыть пункты ликвидации неграмотности и малограмотности среди взрослых, особенное внимание уделяя работе среди молодежи; провести чистку административного персонала поселков, укомплектовав таковые проверенными и работоспособными кадрами, проводя решительную борьбу со всякого рода злоупотреблениями и направляя подобные дела на Коллегию ОГПУ в случае недостаточности разрешения их в дисциплинарном порядке. В дополнение этого распоряжения, 31 июля 1931 года ГУЛаг ОГПУ разослал циркуляр о порядке использования труда нетрудоспособных спецпереселенцев. Органам ОГПУ на местах надлежало позаботиться об организации труда, не требующего применения полноценной рабочей силы (починка обуви, корзиноплетение, ящичное производство, сетевязание, изготовление саней, телег, дуг, оглобель и т.п.). Организацию специальных мастерских предлагалось финансировать за счет 25-процентных отчислений из зарплаты спецпереселенцев. Нетрудоспособных разрешалось использовать также на подсобных работах в сельском хозяйстве и промышленности. Для детей и подростков, не имевших родителей, предлагалось за счет 25-процентных отчислений организовать интернаты и трудовые коммуны. С 1 августа 1931 года постановлением директивных органов отчисления из зарплаты спецпереселенцев были снижены с 25 до 15%. Собранных средства шли на содержание аппарата спецпоселений и их охраны, организационные и секретно-оперативные расходы, временная помощь инвалидам и сиротам, старикам одиночкам и вдовам с малолетними детьми. 25 октября 1931 года начальником Главного Управления лагерями ОГПУ Лазарем Коганом было подписано "Временное положение о правах и обязанностях спецпереселенцев, об административных функциях и административных правах поселковой администрации в районах расселения спецпереселенцев":
"I. Общее положение.
1. Для административного управления спецпереселенцами и для организации их труда и быта создаются в спецпоселках комендатуры ОГПУ.
2. Поселковые комендатуры в части обязанностей, возлагаемых на них органами ОГПУ, подчиняются или непосредственно отделам по спедпереселенцам при ПП ОГПУ, или участковым и районным комендатурам (в зависимости от местной структуры).
3. Штаты комендатур определяются ОГПУ.
4. Назначения, перемещения и смещения работников комендатур производятся порядком, устанавливаемым ОГПУ.
5. Комендатуры ОГПУ в спецпоселках кроме своих специальных оперативных и хозяйственных функций осуществляют обычные административные функции, присвоенные административным советским органам в населенных местах, руководствуясь положением о сельсоветах.
6. Все законы СССР, отдельные распоряжения правительства и местных органов власти, касающиеся всех граждан и, в частности спецпереселенцев, проводятся в спецпоселках через комендатуры ОГПУ, которые следят за точным их исполнением спецпереселенцами.
II. Обязанности спецпереселенцев.
1. Все трудоспособные поселенцы обязаны заниматься общественно полезным трудом.
2. Выбор места и характера работы для спецпереселенцев является правом органов ОГПУ, управляющих спецпереселенцами. Примечание: Работы для спецпереселенцев могут быть: 1) работа по найму в государственных и кооперативных хозорганах; 2) работа в сельском хозяйстве на основах неуставных артелей; 3) работа в специально организуемых кустарных предприятиях на основах неуставных артелей; 4) работа по предложениям комендатуры по поселковому, дорожному строительству, раскорчевке и мелиорации земель и т.д. Такие работы подлежат оплате как работа по найму.
3. Полное освобождение от всякой работы производится комендатурой ОГПУ в необходимых случаях через врачебные комиссии. Примечание: освобождение от работы ввиду временной потери трудоспособности происходит на общих существующих для кадровых рабочих основаниях.
4. Спецпереселенцы и их семьи, прикрепленные к определенным поселкам и домам, не имеют права без разрешения комендатуры ОГПУ менять как место жительства, так и квартиру.
5. Спецпереселенцы и их семьи не имеют права без разрешения комендатуры ОГПУ отлучаться за пределы поселка, в котором они проживают, за исключением тех случаев, когда отлучка связана с посещением мест работ, указанных комендатурой ОГПУ.
6. Спецпереселенцы и их семьи обязаны беречь государственное и общественное имущество, которым они пользуются (дома, сельхозинвентарь и т.п.), содержать его в порядке, поддерживать и ремонтировать своим попечением.
7. Спецпереселенцы и их семьи обязаны беспрекословно и точно соблюдать устанавливаемые комендатурами ОГПУ в поселках порядки и точно проводить в жизнь все постановления и указания как поселковой администрации, так и местных советских органов и Советского правительства.Примечание: обязанности спецпереселенцев на производстве регулируются существующими на этих производствах правилами и порядками.
III. Права спецпереселенцев.
1. Все спецпереселенцы и их семьи, точно соблюдавшие установленные для них правила и добросовестно относящиеся к порученной им работе, имеют право на полное восстановление их во всех гражданских правах через пять лет со дня переселения.
2. Все спецпереселенцы и их семьи, занятые на любой работе, в вопросах оплаты их труда и снабжения продовольствием и товарами приравниваются к вольнонаемным рабочим. Все работающие по найму получают на руки расчетные книжки, куда записываются их заработки.Примечание: с заработка спецпереселенцев работодатели удерживают 15% на расходы, связанные с административным обслуживанием спецпереселенцев.
3. Спецпереселенцы и их семьи имеют право на медицинскую и социальную помощь:а) спецпереселенцам и членам их семей медпомощь оказывается бесплатно в местных и специально организованных лечучреждениях; б) за работающих по найму спецпереселенцев вносятся страхначисления в общем порядке. Спецпереселенцы имеют право на получение через органы соцстраха пособия по временной утрате трудоспособности, пенсий на рождение и погребение на одинаковых с вольнонаемными рабочими (не членами профсоюза) основаниях;в) беспризорным сиротам, а также старикам-инвалидам, не имеющим родственников, оказывается социальная помощь (помещение в интернаты или патронирование) местными органами НКЗдрава, НКПроса и НКСобеса по принадлежности.
4. Спецпереселенцы и их члены семей имеют право на прием в местные школы, курсы и т.д. на одинаковых условиях с вольнонаемными.Примечание: при отсутвии или недостаточности в пунктах расселения местных школ для детей организуется дополнительная специальная сеть.
5. Спецпереселенцы и их семьи имеют право и должны пользоваться всеми общественными формами наилучшей организации труда, поднятия производительности труда и улучшения качества продукции (бригадный и артельный методы работы, соревнование, ударничество и т.д.).
6. Спецпереселенцы и их семьи имеют право с предварительной санкции комендатуры ОГПУ внутри поселков создавать культурно-просветительные организации (кружки самообразования, кружки различных искусств и санитарные кружки).
7. Спецпереселенцы и их семьи с предварительного разрешения комендатуры ОГПУ имеют право собираться по вопросам культурно-просветительного характера, вопросам соревнования и ударничества и вопросам общественно-бытового порядка в поселках.Примечание: всякие общественные собрания спецпереселенцев проводятся представителем комендатуры ОГПУ и все решения этих собраний являются действительными только по утверждении их комендатурой ОГПУ.
8. Спецпереселенцы и их семьи пользуются неограниченным правом получения и приобретения газет и всякой литературы, издающейся в СССР.
9. Спецпереселенцы и их семьи пользуются неограниченным правом обмена всякого рода корреспонденцией, посылками и денежными переводами.
10. Спецпереселенцы и их семьи имеют право возведения для себя за свой счет жилых домов и служб, а также приобретения всякого имущества личного обихода, скота и инвентаря.
11. Спецпереселенцы имеют право через комендатуры ОГПУ передавать своим родственникам и знакомым на воспитание и иждивение детей в возрасте до 14 лет и нетрудоспособных стариков-старух.
IV. Обязанности комендатур.
1. Комендатуры ОГПУ в зависимости от места расположения поселка, его величины, хозяйственных задач и признаков вырабатывают правила его внутреннего распорядка.
2. Правила эти утверждаются отделом по спецпереселенцам приПП ОГПУ и после утверждения доводятся до жителей поселка как обязательное постановление.
3. Комендатуры ОГПУ закрепляют за определенными домами определенные семьи (лиц) и ведут им точный поименный учет, производя систематическую проверку наличия прикрепленных.
4. Комендатуры ОГПУ следят за выполнением и перевыполнением спецпереселенцами трудовых обязательств по работе в промышленности и собственном хозяйстве, применяя в необходимых случаях меры воздействия в рамках, указанных разделом "права комендатур".
5. Комендатуры ОГПУ следят за точным выполнением хозяйственными организациями всех обязательств в отношении спецпереселенцев, взятых ими на себя как по договорам, так и возложенных на них соответствующими постановлениями правительственных органов.По всем случаям нарушения со стороны хозяйственных организаций комендатуры ОГПУ принимают немедленные меры на месте, в случаях недостижения благоприятных результатов обращаются в свои вышестоящие инстанции (районные комендатуры, отделы по спецвереселенцам).
6. Комендатуры ОГПУ обязаны принимать устные и письменные заявления, жалобы и просьбы от спецпереселенцев, на месте разбирать и разрешать их в пределах своей компетенции в кратчайшие сроки.Вопросы же, выходящие за пределы компетенции комендатур, подлежат немедленной передаче в соответствующие инстанции.Комендатуры ОГПУ наблюдают за их срочным разрешением и сообщением результатов заявителям.
7. Комендатуры ОГПУ отвечают за политический и общественный порядок в спецпоселках, за сохранность имущества, за постановку противопожарных мероприятий, за санитарное состояние и вообще за все мероприятия, направленные к трудовому советскому порядку в спецпоселках.Примечание: порядок привлечения спецпереселенцев к охране общественного порядка в спецпоселках предусматривается особой инструкцией.
V. Права комендатур.
1. Комендатуры ОГПУ имеют право привлечения к ответственности спецпереселенцев, нарушающих порядки и законы, установленные администрацией поселков, другими административными органами советской власти и Советским правительством.
2. Привлечение к ответственности осуществляется:а) в административном порядке самой комендатурой в рамках предоставленных ей прав; б) в административном порядке вышестоящими органами ОГПУ по спецпереселенцам по представлению комендатуры; в) в судебном порядке Коллегией ОГПУ по предоставлению ПП ОГПУ; г) в общегражданском судебном порядке по представлению органов ОГПУ или следственных органов Наркомюста.
3. Всякое привлечение к ответственности, в том числе в административном порядке, должно сопровождаться письменным дознанием или следствием с опросом сторон и в необходимых случаях свидетелей.
4. Административные меры взыскания, налагаемые на спецпереселенцев, после произведенного письменного дознания комендантами поселков или районными комендантами должны иметь их письменное утверждение.
5. Органы ОГПУ, управляющие спецпоселками, имеют следующие административные права:а) поселковые комендатуры: подвергать аресту до 5 суток или денежному штрафу в сумме до 5 руб. - за появление в нетрезвом виде, нарушение обязательных постановлений о внутреннем распорядке поселка (нарушение общественной тишины, антисанитария, недобросовестное отношение к государственному имуществу и т.п.) и за прогулы; б) районные и участковые комендатуры: подвергать аресту до 10 суток или денежному штрафу в сумме до 10 руб. - за систематическое пьянство, за систематическое нарушение обязательных постановлений о внутреннем распорядке в поселках, хулиганство и повторяющиеся прогулы. За то же, по соглашению с администрацией предприятий, переводить на другие работы, менее удобные и хуже оплачиваемые.Примечание: к п. “а“ и “б“: оштрафование одного и того же лица больше, чем два раза за три месяца, требует санкции отделов по спецпереселенцам ПП ОГПУ. в) отделы по спецпереселенцам (с утверждением ПП ОГПУ): подвергать всем вышеуказанным мерам и, кроме того, переводить в другие поселки и снимать с работы на срок не более двух месяцев (в случаях исправления возвращать на работу до истечения этого срока).В случаях, содержащих в себе элементы политических и уголовных преступлений, передавать дела для разрешения через Коллегию ОГПУ или органы Наркомюста.Примечание: 1) лишение права приобретения пайка ни в каких случаях никаким органам не разрешается; 2) привлечение спецпереселенцев к ответственности за преступления уголовного порядка предусматривается разделом «об уголовной ответственности спецпереселенцев».
VI. О порядке привлечения к ответственности спецпереселенцев в уголовном порядке за уголовные преступления.
1. Спецпереселенцы подсудны в обычном для всех граждан порядке за имущественные и против личности преступления.
2. Комендатуры ОГПУ в этих случаях являются первичными органами дознания, применительно к функциям, выполняемым милицией.
3. Порядок производства дознаний и дальнейшее их направление производится комендатурами на основании существующих положений об органах дознания (милиции).
VII. Прокурорский надзор. Прокурорский надзор над спецпоселками осуществляется на основании положения о прокурорском надзоре за органами ОГПУ.
VIII. Регистрация актов гражданского состояния.
1. Регистрация актов гражданского состояния в спецпоселках проводится по общим существующим правилам и формам.
2. Как правило, организация ЗАГСов лежит на обязанности тех райисполкомов, на территории которых расположены спецпоселки.
3. Там, где договоренность об организации ЗАГСов райисполкомами еще не достигнута, работу эту проводят комендатуры ОГПУ, передавая материалы в райисполкомы или сельсоветы по указанию райисполкомов.
Инструкция о формах привлечения спецпереселенцев к охране порядка в поселках и к выполнению общественных и административных функций.
1. Соблюдение устанавливаемых в поселке порядков осуществляется при широком содействии самих же спецпереселенцев.
2. Каждый поселок расположением комендатуры ОГПУ делится на определенное количество участков.
3. Спецпереселенцы каждого участка выбирают из своей среды старшего участкового и установленное комендатурой ОГПУ число участковых исполнителей.
4. Старшие участковые объединяются в поселковую группу содействия комендатуре ОГПУ и работают под руководством (в качестве председателя) одного из помощников поселкового коменданта.
5. Старшие участковые и участковые исполнители считаются избранными только после утверждения их в этих должностях комендатурой ОГПУ.
6. Выбранные лица не освобождаются от работы, а выполняют свои общественные обязанности в свободное время и безвозмездно.
7. Основными обязанностями старших участковых являются: а) выполнение лично и через исполнителей всяких поручений комендатуры ОГПУ и в том числе по учету населения своего участка; б) своевременное сообщение комендатуре о побегах переселенцев данного участка; в) своевременное сообщение комендатуре о всяких непорядках и происшествиях на участке;г) обращение в комендатуру по поручениям спецпереселенцев с заявлениями, жалобами, ходатайствами;д) наблюдение за чистотой территории участка, квартир и служб; е) наблюдение за исполнением обязательных постановлений, издаваемых комендатурой ОГПУ; ж) доведение до сведения переселенцев (лично или через исполнителей) всяких распоряжений комендатуры ОГПУ; з) наблюдение за соблюдением установленных правил при созыве и проведении общих собраний спецпереселенцев;и) несение в случае надобности караульной службы. Участковые исполнители являются помощниками старших участковых. Поселковая группа содействия, состоящая из старших участковых, собирается для совместной работы только по созыву председателя группы (один из пом. комендантов). Группа содействия никаких решений выносить не имеет права. Она является совещательным органом при комендатуре и организованно проводит в жизнь все мероприятия администрации поселка.Старшие участковые и участковые исполнители в случае, если они недобросовестно работают, или в отношении их у комендатуры имеются другие отрицательные данные, должны отстраняться от общественных обязанностей. На их место населением данного участка выдвигается другая кандидатура".
Из самых известных сотрудников ОСП (отдела спецпоселений) Надеждинского района, включавшего в себя поселки Турьинские рудники (ныне город Краснотурьинск), Самский рудник и Богословск (ныне город Карпинск), а также села Петропавловск (ныне город Североуральск), Никито-Ивдель (ныне город Ивдель) можно упомянуть Красовский Адам Гаврилович 1902 г.р. уроженец деревни Кругляны Бешенковского района Витебской губернии, русский, член ВКП(б) с 1926 года, образование среднее, проходивший службу в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД с 1921 года. С 1933 года он являлся помощником уполномоченного Надеждинской районной конторы отдела спецпоселений ГПУ Уральской области, а в дальнейшем - уполномоченным СПО трудового поселения Кабаковского ГО НКВД. В декабре 1934 года А.Г. Красовский был переведен на должность оперуполномоченного 4-го отделения УГБ Надеждинского ГО НКВД, а затем – на должность оперпуолномоченного 3-го отделения УГБ Надеждинского ГО НКВД. С 1 апреля 1938 он был перемещен на должность оперуполномоченного 3-го отделения 3-го отдела УГБ УНКВД Пермской области, где проработал на разных должностях до 1 июля 1944 года и в звании подполковника был уволен на пенсию по выслуге лет 30 августа 1956 года, занимая на тот момент должность заместителя начальника тюремного отдела УМВД Архангельской области. Имеются свидетельства о коменданте села Марсяты Прокушеве и коменданте трудпоселка Атюс Голубкове.
В соответствии с постановлением СНК СССР № 174с от 16 августа 1931 года пашни и промыслы спецпереселенцев, расселенных в 1930–1931 годах, до 1 января 1934 года были освобождены от всех видов налогов. По истечении этих сроков спецпереселенцы были обязаны уплачивать все налоги и сборы на общих основаниях. В соответствии с тем же Постановленем СНК от 16 августа 1931 года спецпереселенцам было разрешено строить индивидуальное жилье и было обращено особое внимание на необходимость организации сети медицинского обслуживания и образования, а также торговой системы на кооперативных началах. В ходе обследования территории бывших спецпоселков Северная Сама и Белая Речка в конце 80-х годов, по фундаментам домов разобранных и перевезенных после ликвидации этих поселений в поселки Старая Сама и Денежкино, было установлено, что большая часть домов спецпереселенцев представляло собой небольшие рубленные избы на одну семью, хотя и имелись пятистенные бараки зырянского типа на две семьи. Кроме того, согласно постановления СНК СССР от 11 октября 1935 года от госпоставок в 1935–1936 годах зерна, картофеля и продуктов животноводства было освобождено подсобное сельские хозяйство трудпоселенцев, занятых в промышленности, в том числе на лесозаготовках и лесосплаве (ГАРФ. Ф.9479, Оп.1, Д.27).
До 1934 года ПП ОГПУ и советским органам не удавалось переломить тяжелую обстановку, сложившуюся в спецпоселениях Северного Урала. Повсеместными явлениями В Надеждинском и Ивдельском районах были срывы завоза продовольствия для ссыльных кулаков, задержки выдачи им зарплаты, отвратительное снабжение одеждой и предметами первой необходимости. В письме секретаря Надеждинского райкома ВКП(б) М.А. Жданова на имя первого секретаря Уралобкома И.Д. Кабакова от 31 марта 1933 года говорится: "1. Отношение к спецпереселенцам в течение всего 1932 года было действительно варварским и преступным. Уже тот факт, что за 1932 год было 10 тысяч смертей и 6,5 тысяч дезертировало, говорит об этом достаточно ярко. 2. Систематический недовоз продуктов питания во второй половине 1932 года повел к значительному истощению людей. 3. Жилищные постройки находятся по сей день в ужасном состоянии (рамы зачастую без стекол, дома не проконопачены, печей очень часто нет). Надо сказать, однако, что условия жизни у этих людей, по моему глубокому убеждению, могли бы быть значительно лучше, если бы районные организации захотели приложить к этому делу руки. Для выправления существующего положения и для реализации ваших указаний в этом направлении мы наметили провести следующее: 1. Безусловно освоить запроектированный посев по спецссылке в размере 6 тысяч га. Но мы сумеем это обеспечить лишь в том случае, если нам помогут семенами. По распоряжению тов. Рапопорта нам отпущено 1,5 тысяч центнеров зерновых культур. Кроме того, по его же распоряжению отпущено примерно на 700 га овощных культур. Для того, чтобы засеять запроектированные б тысяч га, нам нужно еще семян примерно на 4 тысячи га. Мы просим вас дать распоряжение фракции Облисполкома о праве нам использовать имеющиеся у нас 1500 центнеров страховых фондов и просим т. Рапопорта, в том случае, если нам будет разрешено оставить у себя эти 1500 центнеров зерна, забросить еще зерновых и овощных семян на остальные 2500 га. 2. Мы просим разрешить нам закупить в одном из районов Урала скот для спецпереселенцев. В частности, мы думаем, что это можно сделать в Гаринском районе. В настоящее время спецссылке выдана заработная плата за ряд прошлых месяцев, и пока что мы имеем такое положение, что, получив деньги, кулаки усиленно бегут, ибо, имея деньги, но не имея, что купить в лесу, они, естественно стремятся попасть в город, чтобы купить там продукты. В нашем районе, вследствие того, что поголовье скота очень невелико, а потребность у спецпереселенцев купить корову чрезвычайно большая, дело пошло к спекулятивному взвинчиванию цен на скот как единоличниками, так и колхозниками. Цена коровы у нас сейчас 2,5-3 тысячи рублей. 3. Мы просим также забросить в лес товары и продукты по коммерческим ценам. 4. Тов. Рапопорт оказал нам большую помощь. Она выражается в том, что он прислал людей для организации среди нетрудоспособной части спецпереселенцев различных видов неуставных промысловых артелей. За это дело мы крепко ухватились. Сегодня после беседы с приехавшими товарищами мы условились организовать в первую очередь следующее: а) бондарное производство; б) производство детских игрушек; в) гончарное производство; г) плетение корзин, мебели, лаптей и т.п. Но вследствие того, что наша промкооперация, а равным образом и другие организации района, никогда всерьез этим делом не занимались, ни у кого никаких фондов на это дело нет. Конкретно: мы могли бы уже через 2-3 недели организовать массовый сбор клюквы, летом мы могли бы организовать массовый сбор грибов, произвести их засолку в бочках, сделанных нами же, и кормить грибами людей не только у нас, а, быть может, где-нибудь еще (старожилы говорят, что здесь такая масса грибов, которых хватило бы ни на один Надеждинский район). Но мы хотим просить вас и т. Рапопорта помочь нам только для начала. И когда у нас будут бочки, детские игрушки, грибы и клюква, мы думаем, что фонды и деньги появятся в избытке. 5. Кроме того, мы надеемся, что текущим летом наряду с работой по механизации лесозаготовок мы сумеем также привести в надлежащее состояние и спецпереселенческие поселки. И в этом отношении мы просим у Вас помощи только в одном: нам нужно стекло, чтобы вставить вторые рамы в домах. Все остальное найдем у себя (СОЦДОО. Ф.4, Оп.11, Д.198).
В 1933 году в спецпоселениях Надеждинского и Ивдельского районов на базе неуставных сельскохозяйственных артелей начинается организация колхозов, строительство скотных дворов, зерноскладов и иных хозяйственных построек. На территории Самского сельского совета возникли колхозы им. Чапаева, им. Молотова и им. Ворошилова в спецпоселках Овсянное поле, Северный Атюс, Вишера, Белая Речка и Северная Сама. Причем, скот и сельхозинвентарь «кулацкие» колхозы закупали зачастую на взятые у государства ссуды, за которые некоторые колхозы расплачивались до 50-х годов прошлого века. Положительным моментом создания колхозов было открытие в крупных поселках начальных школ, красных уголков, изб-читален и фельдшерских пунктов. Самим же колхозам или отделениям леспромхозов, в ведении которых находились спецпоселения, приходилось оплачивать школьные завтраки, летние площадки и лагеря для детей школьного возраста, так как областные учреждения образования зачастую отказались от финансирования оздоровительных мероприятий среди трудпоселенческой учащейся молодежи. До 1934 г. восстановление гражданских прав спецпереселенцев проходило в индивидуальном порядке при наличии 5-летнего стажа общественно-полезных работ и положительных характеристик на основании Постановления Президиума ЦИК «О порядке восстановления в избирательных правах детей кулаков» от 17 марта 1933 года. Дети высланных кулаков, достигшие совершеннолетия, в первоочередном порядке восстанавливались в избирательных правах, если «занимались общественно-полезным трудом и добросовестно работали, проявляли себя подлинными ударниками как на производстве, так и в деле хозяйственно-бытового освоения спецссылки, окончательно порвавшие связь с кулачеством и ни в чем не скомпроментировавали себя за время прохождения ссылки». С 1935 года большая часть спецпеселенцев получила избирательные права. Сохранились ограничения на свободу передвижения за пределы административного района без разрешения комендатуры и выбора места жительства, а также на проведение собраний и создание общественных организаций без санкций комендатуры. В этом же году рождаемость в спецпоселениях превысила смертность, а к 1940 году - рождаемость превышала смертность более чем в два раза (ГАРФ, Ф.9479, Оп.1, Д.89). Весной 1936 года был положительно решен вопрос об освобождении из «кулацкой ссылки» лиц, поступивших в институты, техникумы и т. д. Согласно циркуляру НКВД СССР от 15 апреля 1936 года и разъяснению ГУЛАГа от 20 апреля того же года, освобождению из трудпоселков подлежала трудпоселенческая молодежь, поступившая в высшие и средние специальные учебные заведения и предоставившая извещения учебного заведения о принятии заявителя в число учащихся. Для прохождения приемных экзаменов разрешался временный выезд из трудпоселков с выдачей на руки удостоверения на срок выезда. Этот же порядок освобождения и выезда из мест поселений распространяется и на молодежь, поступившую в 8-10 классы средних школ, при отсутствии последних в данном трудпоселке (ГАРФ,Ф.9479,Оп.1,Д.33). К 1937 году большинство спецпереселенцев где по суду, где по истечению срока вернули себе гражданские права, породнились между собой или с местными жителями, прекратились побеги из спецпоселений и комендатур. Однако на горизонте сгущались тучи новых социальных потрясений, затронувших многие семьи, сломавшие многие судьбы - близилось время «Большого Террора», массовых арестов «врагов народа». Близилось время возникновения «Ивдельлага» НКВД СССР.


20 окт 2018, 22:08
Профиль
Хитник

Зарегистрирован: 29 апр 2010, 10:05
Сообщения: 865
Сообщение Re: КУЛАЦКАЯ ССЫЛКА СЕВЕРА УРАЛА
У медальки две стороны. Кроме людей, враждебных к советской власти, сослали огромное количество невиновных, семьи работящих профессионалов, по разным причинам, выслужиться, отнять имущество и прочее. Еще, идея социализма себя не оправдала, из народа выделяется правящая каста, преследующая свои интересы и на этом он социализм заканчивается и превращается в псевдо.


21 окт 2018, 08:58
Профиль
Guru

Зарегистрирован: 14 мар 2011, 08:15
Сообщения: 1003
Сообщение Re: КУЛАЦКАЯ ССЫЛКА СЕВЕРА УРАЛА
Maksim {L_WROTE}:
Еще, идея социализма себя не оправдала, из народа выделяется правящая каста, преследующая свои интересы и на этом он социализм заканчивается и превращается в псевдо.

Также как при любом другом общественном строе, что хорошо заметно на кризисе управления в США и ЕС. Читайте Леонова " На пути к сверхобществу". Это закон социологии. Интересно удастся ли китайцам с ним справиться...


21 окт 2018, 11:08
Профиль
Хитник
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 02 сен 2009, 14:19
Сообщения: 1702
Откуда: Свердловская область, г.Артёмовский
Сообщение Re: История Урала от Навроцкого Юрия
Автору - Юрий, похоже, что в "личные сообщения" Вы не заглядываете, поэтому пишу здесь ещё раз: Размещайте, пожалуйста, свои сообщения на "лагерную" тематику в одном месте - в теме "История Урала от Навроцкого Юрия", не создавая дополнительных тем в форуме "Краеведение Урала".
Так будет более компактно и логично. :yes:
Сергей (модератор)


21 окт 2018, 14:14
Профиль
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 19 ]  На страницу 1, 2  След.


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 20


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Powered by phpBB © phpBB Group.
Designed by Vjacheslav Trushkin for Free Forums/DivisionCore.
Смайлы колобки http://kolobok.us/
Русская поддержка phpBB