Вотчинное имение Всеволожских возникло в 1773 году и росло вплоть до конца первой четверти XIX века. Со временем, в Пермских владениях Всеволожских было построено шесть железоделательных заводов, производились работы на Всеволодоблагодатских золотых промыслах, Кизеловских угольных копях, рудниках и речных пристанях. При этом, имение Всеволожских было одним из немногочисленных горнозаводских хозяйств Урала, которые при своем расширении почти не имели притока населения извне. Заводские и приисковые работы выполнялись в основном крепостными Всеволожских. На протяжении XIX века, из этой среды выделился и институционально оформился привилегированный слой бывших владельческих, приписных или временно обязанных крестьян, так называемых «служителей», занятых управлением хозяйских заводов и промыслов Всеволожских (всякого рода нарядчики, уставщики, смотрители, лекарские ученики), а также удачливых и оборотистых торговцев, подрядчиков и комиссионеров.

Первым распорядителем дел в Заозерских дачах являлся Василий Петрович Воеводин (1764 –1829), бывший крепостной Всеволожских, отпущенный на волю и с 1798 года являвшийся управляющим уральскими вотчинами, соляными и горными заводами Всеволода Андреевича Всеволожского. Именно В.П. Воеводин в апреле 1825 года в качестве поверенного В.А. Всеволожского по Пожевскому правлению направлял в Пермское горное правление прошение о разрешении разрабатывать золотоносные пески, открытые в 1824 году в старых копях по речке Стрелебной, левому притоку реки Сосьвы, на границе с Богословским горным округом на месте бывшего медного рудника поисковой партией, возглавлявшейся штейгером Леонтием Яковлевичем Пивоваровым.

Другим крепостным Всеволожских был одним из самых крупных крепостных-предпринимателей Урала - Павел Николаевич Кропачев (1807-1875). Он являлся комиссионером Всеволожских на Нижегородской ярмарке и, руководя Нижегородской господской конторой, занимался наймом среди крестьян близлежащих губерний «охотников» на работы по заготовке и сплаву леса на господские заводы и соляные варницы, соляные и железные караваны, на железных и медных рудниках, Всеволодоблагодатских золотых промыслах. Свои капиталы П.Н. Кропачев нажил не только на процентах от сделок по «вербовке» рабочих, но и на доставке в имения Всеволожских продовольствия и товаров, которые он сбывал в собственных торговых лавках в Пожевском и Александровском заводах, Кизеловских угольных копях и Всеволодоблагодатских золотых промыслах. При обороте закупок и поставок им товаров в Пермские имения Всеволожских до 600 тыс. рублей в год, он мог позволить себе иметь бывших господ в своих должниках, мало рассчитывая на возврат этих долгов. Задолжность Всеволожских П.Н. Кропачеву в 1839 году составила 52 тысячи рублей, а к 1847 году – 95 тысяч рублей. В 1844 году Кропачев был компаньоном Никиты Всеволожского в заводимом им пароходстве, для чего в 1846 году на Никитинском заводе был построен кабестанный пароход. (Кашаева Ю.А. Благотворительная деятельность династии Кропачевых в Чусовских городках в XIX - начале XX века, Гунгер Ю.В. Золотое Заозерье).

В фонде № 179 «Ревизские сказки казенных и частных Сибирских заводов (1747-1858)» Государственного архива Свердловской области упоминается староста общества Всеволодо-Благодатского села дворовый А.В. Всеволожского Голубев Алексей Федотович, у которого 19 октября 1850 года скончался сын Василий (ГАСО. Ф.179, Оп.1, Д.110, л.12об.,208-209). Имена других «служителей» Всеволожских содержатся в Адрес-Календаре Пермской губернии 1863 года, где управляющим Всеволодоблагодатскими (Южно-Заозерскими) золотыми промыслами Всеволожских указан срочно-обязанный служитель Семен Матвеевич Дубражев, а северными (Северо-Заозерскими) - срочно-обязанный служитель Александр Павлович Лоскутов. Надо полагать, что оба управляющих являлись бывшими крепостными А.В. Всеволожского, переведенными в разряд временно обязанных крестьян по закону 1842 года, а их служба в качестве управляющих золотыми приисками представляла собой исполнение оброка по договорам о получении личной свободы.
Кроме назначения «служителей» из среды своих крепостных, в процессе формирования полноценного горнозаводского округа, Всеволожские были вынуждены прибегать к услугам наемных технических специалистов, в том числе и зарубежных.

После смерти Василия Петровича Воеводина в 1829 году, управлением заводов Всеволожских занимался британскоподданый механик Эдуард Эдуардович Тет, также никогда не обучавшийся горному делу. Никита Всеволожский писал, что «Тет находился при наших фабриках Главным смотрителем, за что удостоился получить от Министра Финансов Высочайшее награждение. ЕИВ пожаловал Тету золотую медаль с надписью «за полезное» для ношения на шее на Владимирской ленте. 14 ноября 1839 года» (РГИА. Ф. 652, Д.1162. Материалы о постройке на Пожевском заводе Пермской губернии первого русского паровоза, 1838-1840. Л.68). А с декабря 1846 года и до своей кончины в 1864 году на должности механика в Пермских имениях Всеволожских работал уроженец города Або (Турку) Карл Крлович Эрландс. Его усилиями была построена новая механическая фабрика на Александровском заводе, отлажена пудлиговая выделка железа на Пожевском заводе. К.К. Эрландс осуществлял инженерный надзор за работами промывальных фабрик на Всеволодоблагодатских золотых промыслах, для чего несколько раз выезжал в Заозерские дачи.

Последним смотрителем Заозерских золотых приисков, нанятым Александром Всеволодовичем Всеволожским являлся инженер-технолог фон Грот Юлий Егорович. Присутствие инженера-технолога Ю.Е. фон Грота в Южно-Заозерской даче зафиксировано записью в Метрической книге Введенского собора Богословского завода от 5 мая 1862 года (ГАСО. Ф.6, Оп.3, Д.125, л.446 об). Известно, что Юлий Егорович являлся выпускником Технологического института 1848 года с малой серебряной медалью со званием «ученый мастер». Паспорт инженера-технолога ему был выдан указом Государя Александра II в 1861 году. В указе Юлий фон Грот упомянут как «сын врача, 34 лет, женатый на вдове коммерческого секретаря Марии Даманской». В метрическом свидетельстве сына его Александра от 1865 года указана девичья фамилия его супруги: «по обряду Евангелическо-Лютеранской церкви крещен Александр-Евгений сын инженер-технолога Гуго Юлия фон Грот и жены его Марии Луизы Вильгельмины урожденной Герман». По окончанию контракта с младшими Всеволожскими Ю.Е. фон Грот перешел на работу на Николаевский золотой прииск, расположенный в Красноярском округе Енисейской губернии.

Однако, главными «героями» и действующими лицами, трудом которых Всеволожские долгие годы позволяли себе вести роскошную светскую жизнь в России и за границей, являлись подневольные и вольнонаемные работники Всвролодоблагодатских (Заозерских) золотых промыслов. Со второй половины 90-х гг. XVIII века, в связи с постройкой Всеволожскими железоделательных и медеплавильных заводов, почти феодальные повинности большей части крестьянского населения их имений были сведены к заводской барщине. В начале XIX века в стороне от заводских работ оставались только крестьяне, обслуживавшие господское Сивинское поместье, где на 1842 год проживало около 6,9% мужского крепостного населения вотчины (ГАПО. Ф.176, Д.666, л.311об.-312). Эти дворовые крестьяне были заняты на обработке барской запашки, работах на конном заводе, овчарне, а впоследствии и суконной фабрики. Однако, в связи с поразительной бесхозяйственностью и вечной нехваткой денег в имении, сивенская дворня неоднократно привлекалась к выполнению временных работ, особенно на золотых промыслах. Конечно же, основную массу работ на золотых приисках выполняли крестьяне Всеволожских, приписанные к их заводским дачам и имениям, расположенным за пределами Пермской губернии.

С началом добычи золота на Всеволодблагодатских золотых промыслах, находившихся в ненаселенной части Верхотурского уезда, Всеволожские стали практиковать принудительный перевод сюда мастеровых и крестьян. В 1832 году на Знаменский и Преображенский прииски из пермских владений Всеволожского было пригнано 269 человек, в том числе 58 подростков. Из-за каторжных условий труда и жестокого обращения два человека заболели и через год не смогли вернуться домой, четверо умерли. В 1839 году во Всеволодоблагодатск из заводов и сел пермской вотчины было направлено 666 человек, в том числе 136 - после поимки за побег с приисков или по дороге туда. Неисправимых оставляли на приисках пожизненно (Губин А.Д. Первые открытия и первые заявки на прииски. «Северная звезда», № 80 за 5.07.1991 год). По сведениям чиновника Уральского горного правления Попова, обследовавшего положение рабочих людей на промыслах в 1843 года, с 1827 по август 1843 годов сюда было переведено на постоянное жительство 647 душ мужского пола. Из них 463 (71,5%) были переведены из сел и деревень Пермской вотчины, а остальные 184 (28,5%) с заводов Всеволожских.

На золотых промыслах в Заозерской даче, как и на горных заводах Всеволожских, использовался в основном труд крепостной рабочей силой, хотя на высококвалифицированные работы в качестве плотников, каменщиков и др. управляющие набирали вольнонаемных специалистов. Согласно положения «О жалованье и оплате мастеровым», составленном Всеволодом Андреевичем Всеволожским 9 марта 1832 года, старшим штейгерам полагалось в год 200 рублей жалованья, мастеру столярного цеха - 180 рублей, младшему штейгеру - 150 рублей. Такая же сумма причиталась к выплате кузнецам, столярам и слесарям. Плотникам была установлена плата в размере 144 рублей, молотобойцу - 132 рубля в год. За добычу золотоносных песков полагалось 6 рублей за кубическую сажень (около 9 м³), на вскрыше золотоносных песков - по 45 копеек в день, женщинам за разные работы на приисках - 20 копеек в день, подросткам, занятым на промывке песков по 1 - 1,5 копейке за пуд. Полные ставки выплачивались при условии выполнения дневной «плепорции» (нормы). Так, на Знаменском прииске, где преобладал подземный способ добычи, за 12 часов одному человеку из шахты нужно было достать 100 пудов песков.

Невыносимые условия труда, суровый климат и дикая, безлюдная местность, пугала насильно пригнанных в Заозерье крестьян, толкая их на побеги. 20 августа 1831 года «по повелению его превосходительства Всеволода Андреевича за поимку двух бежавших ремесленников в награждение 10 рублей» было выдано ремесленнику С. Микову. Несколько ранее вознаграждение получили Ф. Ларьков с товарищами, посланные в июле в погоню за беглецами до реки Вишеры. (Губин А.Д. Золотая лихорадка. «Северная звезда», № 116 за 29.09.1981 год). В 1838 году разбежалась большая группа коми-зырян, многие из которых, наслушавшись по дороге рассказов о порядках, царивших на золотых промыслах, возвращались домой с полпути. Отсутствие в Заозерской даче полицейского участка и нежелание тратиться на содержание горно-полицейской стражи, со временем, заставляло Никиту и Александра Всеволожских, принявших Заозерье в наследство после смерти отца в 1836 году, сосредоточить усилия на привлечение на золотые промыслы вольнонаемных работников. Немалую роль при этом играло то, что постоянное содержание на приисках квалифицированных крепостных мастеровых, необходимость в которых возникала на сравнительно короткое время, было крайне невыгодно. Иногда на условиях вольного найма работала и неквалифицированная рабочая сила - землекопы, землевозы и т. д., но ее применение было спорадическими. Вольный наем в имениях Всеволожских использовался, по большей части, на лесозаготовках и на перевозках, особенно перед отменой крепостного права и после введения реформы в действие.

С начала 30-х годов XIX века, управляющие Пермских имений Всеволожских старались привлекать на золотые промыслы вольнонаемных работников и мастеровых на сезонные и срочные работы. Первоначально рабочих нанимали в близлежащих селениях Верхотурского и Чердынского уездов. Так, летом 1832 года приисковая контора в спешном порядке послала служителя Я. Змеева в государственные волости Верхотурского уезда для вербовки рабочих. Затем в качестве вербовщика был использован крестьянин М. Язев, который обещал набрать работников из «вблизи живущих вишерских крестьян». В последующие годы к работе на промыслах стали привлекаться и государственные крестьяне зыряне Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии, которые по своей забитости и незнанию русского языка представляли собой выгоднейший объект для эксплуатации. Только летом 1837 годы на промыслы Всеволожских было завербовано 406 рабочих, преимущественно Усть-Куломской и Усть-Сысольской волостей этого уезда. В 1837 году перевозку золотоносных песков на промывальни в Заозерской даче осуществляли вольнонаемные работники, нанятые подрядчиками Сутырихиным и Белкиным (Сутырихин продолжает заниматься этим и в последующие годы). Только с 4 апреля 1837 по 4 апреля 1838 год работники Сутырихина и Белкина перевезли песков на Знаменском и Петропавловском приисках 2340140 пудов, т. е. фактически всю добычу этих приисков (Сф ГАСО, Ф.12, Оп.4, Д.13, л.20; Оп.6, Д.17, л.47,99). В 1842 году государственные крестьяне Половодовской волости Соликамского уезда «все без изъятия, есть ли не сами, то семейства их для снискания себе пропитания и оплачивания казенных податей имеют единственное средство производить работы на заводах гг. Всеволожских» (ГАСО. Ф.24, Оп.31, Д.909, л.459).

Кроме найма на работы крестьян из близлежащих губерний, в марте 1840 году управление Всеволожских сделало попытку привлечь на свои золотые прииски белорусских крестьян. Подрядчиками П. Боруновым и П. Петровским было нанято на полтора года 204 человек государственных крестьян Езерицкого староства Городецкого уезда Витебской губернии «для производства земляных работ» на Всеволодоблагодатских промыслах. В августе белорусские крестьяне уже прибыли на место. Но суровый климат, непривычные условия работы, цинга, свирепствовавшая на приисках, повели к высокой смертности среди них.

Начиная с 1846 года золотые промыслы Заозерских дач на длительные сроки целиком или частями сдавались в аренду различным лицам и компаниям, широко применявшим на своих приисках вольнонаемную рабочую силу. Их комиссионеры и вербовщики вели найм рабочей силы не только в среде вологодских и чердынских крестьян, но и на территории Вятской, Казанской и Оренбургской губерний. На приисках арендаторов вольнонаемные работники соседствовали с крепостными Всеволожских, которых отпускали на время аренды на оброк и передавались арендаторам, по отношению к которым они выступали как вольнонаемная рабочая сила. Именно с этого времени на золотых промыслах вотчины в основном применялся вольный труд, в том числе и труд оброчных на условиях вольного найма. В то же время идет процесс более интенсивного использования на работах по вольному найму крепостных других уральских заводовладельцев. Так, например, в 1844 году на строительстве конно-железной дороги работали 250 плотников из строгановских крепостных, нанятых подрядчиками С. Ждановым В. Лобановым - тоже крепостными С. В. Строгановой, которые взяли на себя устройство этой дороги на протяжении 32 верст. Первенствующее положение в этом найме строгановских крестьян объясняется, видимо, тем, что в майорате далеко не все крестьяне использовались на заводском барщине, значительное количество их находилось на оброке, а оброчная деревня легче выдвигала наемных работников.

Наконец, некоторым источником вольнонаемного труда служила и сама вотчина, крепостное население которой в ряде случаев выполняло работы на условиях вольного найма. Чаще всего к таким работам привлекались жены и дочери мастеровых, которые в порядке принудительного труда были заняты лишь на немногих работах. Но на этих же условиях в отдельных случаях применялся и труд мастеровых и даже подзаводских крестьян. Так, например, в 1832 году на прокладке канала на золотых промыслах работали за вольную плату крепостные рабочие, отпущенные на отдых с приисков (Сф.ГАСО. Ф.12, Оп.2, Д.2). Кроме того, более зажиточные крестьяне нанимали других вместо себя для выполнения заводской барщины. Количество таких крестьянских «наемников» не фиксировалось источниками и установить его хоть сколько-нибудь точно не представляется возможным. Но многие факты указывают на случаи подобного найма. В 40-х годах XIX века во всех вотчинах Всеволожских, включая и уральскую, было значительное количество таких вольнонаемных, «большею частию нанимаемых от самих крестьян, за которых они исправляют сельские и даже заводские работы» (ГАПО. Ф.176, Д.666, л.274).

Если богатство и процветание Всеволожских зиждилось на подневольном труде крепостных, то новые хозяева наживались на беспощадной эксплуатации вольнонаемного работника. Если раньше на прииски крестьянина или мастерового гнали по приказу хозяина-помещика, то теперь они, став свободными, тянули то же ярмо «добровольно», подгоняемые голодом. На смену крепостному пришел гнет капитала, а работный люд попал из огня да в полымя (Губин А.Д. Арендаторы приисков Заозерья. «Северная звезда» от 9.09. 1996 года). Впечатляющую картину жизни приисковых рабочих в постреформенный период описал в своем отчете «О путешествии к вогулам» профессор Казанского университета Сорокин: «Во всех этих местечках, – читаем в путевом отчете, – можно заметить господствующий класс купцов – золотопромышленников, держащих всю торговлю в своих руках, и класс работающий из-за насущного куска хлеба, куда относятся все не занимающиеся охотой. Все съестные припасы находятся в руках у купцов, прииски арендуются также ими, следовательно, каждый рабочий должен соглашаться на те условия, которые предложит им арендатор.

Кроме рабочей артели занимаются промывкой золота и поденщики, вольные рабочие. Добычу поденщики обязаны представлять ежедневно купцу, который платит им соответствующую сумму, удерживая только 60 копеек в виде поденной платы за право раскопки. Работы такого рода, при которых поденщики только представляют золотопромышленнику уже промытое золото и имеют право во всякое время оставлять россыпь и переходить к другому купцу, носят название старательские и сравнительно редки, как представляющие больше риску для поденщиков и приносящие пользу только хозяину.

Всех живущих на прииске можно разделить на две части: одна (большинство) состоит из людей бессемейных, работающих на «хозяйственном продовольствии», другую же часть образуют люди семейные, которые окончательно попадают в кабалу, будучи вынуждены питаться за свой счет. Всю провизию они покупают у хозяина и готовят дома. Но и они получают гнилую муку за пуд по 2 рубля 50 копеек и даже по 3 рубля. Порченные продукты получают и те, кто пользуется хозяйским обедом, так как во время летнего жара на прииске нет ни ледника, ни другого какого-нибудь холодного помещения.

В одной большой избе, или, лучше сказать, сарае теснятся иногда семьдесят и более человек рабочих. На полу или на нарах спят все вповалку, здоровый около больного; о вентиляции и говорить нечего. Еще хорошо, если сарай теплый. Если случится рабочий с семейством, то ему не запрещается выкопать землянку и в ней проводить, как хочешь, все времена года, но эти убежища по тесноте и сырости еще хуже сараев. Жалованье рабочему в месяц не превышает 8 рублей.

По окончанию месяца происходит уплата жалованья. Но тут большей частью случается так, что рабочему не только не приходится получать что-нибудь, но он еще оказывается должным своему хозяину. Оно и понятно. Иногда, проработав под открытым небом и проливным дождем, при холодном ветре, озябший рабочий плетется к купцу и просит у него чарку водки «погреться» и платит за это 8 копеек. Таких чарок выпивает несколько и в долг. Часто является нужда в полотне, сукне и т.п. для замены износившегося платья; все это имеется в особой кладовой у хозяина, и каждый может приходить и требовать по выбору. Взятое также записывается в книгу по цене, устанавливаемой самим купцом. Рабочие при этом видят, что с них «дерут» втрое, но куда деваться? Идти в Ивдель далеко, да и там дешевле не будет, так как купцы держатся крепко друг за друга и своего не выдадут».

Закончить свой очерк я хотел бы кратким обзором по историей организации и функционирования лекарской (врачебной) службы на Вселодоблагодатских (Заозерских) золотых промыслах пермских имений Всеволожский. Организацией врачебной службы на своих заводах и промыслах Всеволожские вынуждено занимались сообразно Проекта горного положения от 1806 года и Горного Устава 1835 году, в котором большинство статей по организации медицинского обслуживания своих работников были фактически продублированы. Горные начальники требовали от частных заводовладельцев наравне в управляющими казенных горных заводов соблюдения Положения для медицинского управления армии и флота 1805 года, по устройству госпиталей с врачами и лекарскими помощниками.

Первый госпиталь в поселке Пожевского завода Пермских имений Всеволожских появился на рубеже XVIII-XIX вв. В 1799 году управляющим завода был заключен контракт с штаб-лекарем Алексеем Филипповичем Логвиновским, который получил медицинское образование в Санкт-Петербургском военном госпитале, был лекарем в Херсонском гренадерском полку, а выслужив звание штаб-лекаря, оставил государственную службу в пользу вольной практики. Он обязался принять в свое заведование строящиеся при Пожевском заводе госпиталь и аптеку и обучить основам медицинских знаний трех местных крепостных подростков мужского пола. Логвиновский прослужил у Всеволожских до 1807 года, после чего перешел в пермское имение Строгановых (ГАСО. Ф.24, Оп.33, Д.19, л.13-13об., 55-59). По отчетам 1807-1809 годов в берг-инспекцию, в поселке Пожевского завода был закончен строительством госпиталь на 60 коек и возведена небольшая больница на 12 коек при Александровском заводе.

При этом, ввиду острого дефицита аттестованных медиков, нанять в имение нового дипломированного врача долго не удавалось. Медицинскую помощь населению оказывали местные крепостные лекарские ученики. В экстренных случаях в имение вызывали соликамского уездного врача или вольнопрактикующего доктора с соседнего Чермозского завода (ГАПК. Ф.176, Оп.1, Д.511, л.7-7об.). Собственный врач появился в имениях Всеволожских несколько позже, чем в других крупных горных округах Урала. Им стал выпускник Медико-хирургической академии штаб-лекарь Василий Степанович Покровский, который до этого более семи лет прослужил на Юговском казенном заводе, вынужденно уступив свое место выпускнику Медико-хирургической академии - стипендиату горного ведомства лекарю Василию Герасимовичу Носову, сыну штаб-лекаря Богословскиз заводов Носова Герасима Сергеевича (см.: ГАСО. Ф.43, Оп.2, Д.1267, л.1-5).

В результате отставки, в 1828 году он оказался первым «лишним» врачом у Уральского горного правления, для которого в казенных округах не нашлось вакансии. Покровского рекомендовали частным заводчикам, и в апреле 1829 года он заключил контракт с правлением Пермского имения Всеволожских с годовым жалованьем в 2,5 тыс. рублей, проживанием в господском доме с отоплением и освещением, выделением присли из двух человек и экипажа для выездов. В обязанности врача также входило обучение местных лекарских учеников. Покровский прослужил у Всеволожских до августа 1831 года. Врач был недоволен предоставленным ветхим домом, а правление - его частыми отъездами из имения, видимо, для частной практики. Контракт был расторгнут по инициативе Всеволожских, но Покровский получил хорошие рекомендации и вернулся на службу в Пермские заводы (ГАПК. Ф.176, Оп.1, Д.511, л.20-23об.,35,53).

В июне 1832 года правление Пермских имений Всеволожских заключило контракт с бывшим оханским уездным врачом - лекарем Петром Петровичем Петровым на условиях аналогичных соглашению с штаб-лекарем Покровским. В ведение нового врача поступил и новый госпиталь при Кизеловских рудниках, а позднее – еще один при Никитинском заводе. Петров прослужил в имении как минимум до 1835 года (Там же. л.69-72; ГАСО. Ф.24, Оп.32, Д.1151, л.56-57).

Формально Всеволожские выполняли требования горного законодательство по медицинской части. Однако реально, из-за хронического недостатка выделяемых средств, медицинская помощь не соответствовала предъявляемым требованиям. Так, в 1835 году медицинский инспектор уральских частных заводов М.Г. Вульф констатировал, что госпитали имения найдены им «в том же жалком состоянии», как и в предшествующем году. По его инициативе Горное правление даже пригрозило наложить «значительные пени» на руководство имения (ГАСО. Ф.24, Оп.23, Д.7257, л.17-18). Похожее положение было и на Всеволодоблагодатских золотых промыслах Всеволожских, расположенных в 200 километрах от заводов. Здесь в начале 1840-х гг. было два небольших госпиталя, размещавшихся в ветхих зданиях. Ими заведовали по два лекарских ученика. Обстановка в них была самая убогая: в частности, белье имело черный или грязно-серый цвет ввиду полного отсутствия на промыслах мыла.

О лекарском ученике Иване Порошине, первом младшем медике в Севере-Заозерской даче, известно лишь, что он являлся крепостным В.А. Всеволожского. Лекарскому искусству, по-видимому, он обучался у штаб-лекаря А.Ф. Логвиновского, а в 1833 году был направлен на прииск Шапша, где был срублен двухэтажный госпиталь на 20 коек. Согласно биографического справочника М.С. Бессонова «История Северного Урала в лицах (1589-1917)», дочь Ивана Порошина, Евдокия, являлась вдовой унтер-шихтмейстера Петропавловского завода Николая Петровича Усольцева и 6 сентября 1835 года сочеталась вторым браком с отставным штейгером Турьинских рудников Петром Кондратьевичем Денисовым.

Самый известный и профессиональный Ивдельский краевед А.Д. Губин писал, что из-за тяжелого труда в сырости, нехватки теплого жилья и скудного питания пациентов у «лекарского ученика Ивана Порошина», вершившего в больнице все «лечебные и хозяйственные дела», всегда было с избытком. Не хватало элементарной хозяйственной утвари, медицинского инструментария, врачебного опыта и лекарств. Характерно, что в 1836 году приказчики промысла стали просить у управляющего приисками разрешения на строительство на Шапше походной церкви, чтобы больных, которых «случается довольно», не возить на исповедь «для облегчения недуга» за 48 верст во Всеволодоблагодатск.

В тот период, практикующие на Уральских казенных и частных заводах врачи, зная о крайне расстроенном финансовом состоянии имений Всеволожских и слухах о скором их разделе между наследниками Всеволода Андреевича, откровенно отказывались наниматься к ним на службу. В декабре 1844 года Уральского горное правление было вынуждено откомандировать на золотые промыслы Всеволожских с Златоустовской казенной фабрики лекаря В.А. Кронгейма, которому зачастую подолгу задерживали выплату жалования (ГАСО. Ф.43, Оп.2, Д.1736, л.127-130,316-318). Василий Андреевич Кронгейм, выпускник Берлинского университета и выдержавший экзамен Медико-хирургической академии на звание доктора медицины и хирургии, начинал свою карьеру врача на Урале в 1839-1940 годах в Троицком горном округе. В 1840-1843 годах он работал в Златоустовском округе, до 1852 годах служил в Пермских имениях Всеволожских, а 1868 году – старшим врачом в Богословском горном округе (РГИА. Ф.44, Оп.1, Д.534, л.35об.-38; ГАПК. Ф.176, Оп.1, Д.698, л.9; ГАСО. Ф.43, Оп.1, Д.50, л.113-114; Д.632, л.59об.).

На посту врача в имениях Всеволожских на Урале В.А. Кронгейма сменил Александр Никифорович Травин 1814 г.р., выпускник Московского отделения Медико-хирургической академии. В 1844-1847 годах он находился на службе в Воскресенском и Богоявленском горных округах Абамелек-Лазаревых. В 1848-1852 годах – в Невьянском горном округе наследников Петра Яковлева. В 1852 году несколько месяцев провел на службе в Пермских имениях Всеволожских, после чего, вновь возвратился в Невьянский горный округ. А в 1859-1962 годах занимал должность врача на золотых приисках Никиты и Александра Всеволожских на прииске Лангур, в Всеволодо-Благодатском и Никито-Ивдельском селах. В 1863 году перешел на службу в Уткинскую часть (Староуткинск, Висимо-Уткинск и Висимо-Шайтанские заводы) Нижнетагильских заводов Демидовых. Скончался в 1864 году (ГАСО. Ф.24, Оп.32, Д.2530, л.1,12,15,19).

В это время управляющие Всеволожских вроде как бы приступили к постройке на Всеволодоблагодатских промыслах крупного госпиталя на 70 мест, однако, строительство было прервано разделом имения между братьями и сдачей части промыслов в аренду (ГАПК. Ф.176, Оп.1, Д.698, л.9). В сборнике «Приходы и церкви Екатеринбургской Епархии», изданном в 1902 году, при описании Всеволодо-Благодатского села Верхотурского уезда, бывшего прежде центром управления золотых промыслов Заозерской дачи, указано, что «невдалеке от села имеется совершенно заброшенный огромный госпиталь с большими пакгаузами, ранее обслуживающий медные рудники и золотые прииски, большинство из которых в настоящее время не разрабатываются».

В целом, положение медицинской части в пермском имении Всеволожских в середине XIX в. оставалось противоречивым. С одной стороны, в его обеих частях по официальным отчетам 1858-1859 гг. действовали медицинские заведения при всех принадлежавших им заводах, Кизеловских рудниках и Всеволодоблагодатских золотых промыслах, в которых числилось 103 кровати, а на службе состояло два аттестованных врача (ГАСО. Ф.43, Оп.1, Д.280,320). В поселке Пожевского завода в середине 1850-х гг. работал аттестованный аптекарь Раутенберг, получивший звание провизора в Московском университете (ГАСО. Ф.43, Оп.2, Д.1561, л.40-40об.). С другой стороны, медицинские заведения располагались в ветхих помещениях, испытывали хронический недостаток необходимых лекарств и принадлежностей. Как и иные частные заводовладельцы, Всеволожские под давлением ревизоров Уральского горного правления (горных исправников и, позднее, окружных инженеров), строили и содержали больницы и лекарские дома на заводах и приисках, периодически нанимали квалифицированных врачей и, на первых порах, подготавливали лекарских учеников из числа своих крепостных. Однако, систематическому развитию медико-санитарной инфраструктуры в их имениях во многом препятствовали регулярные разделы имений между младшими Всеволожскими, а также постоянная угроза банкротства ввиду их огромных долгов.

Кроме вышеуказанных медиков по долгу своей службы посещавших селения и прииски в Заозерских дачах, стоит указать Савелия (Ксаверия) Верцинского, служившего в 1852-1853 годах лекарем в пермских владениях Всеволожских (РГИА. Ф.37, Оп.5, Д.205, л.81; ГАСО. Ф.24, Оп.32, Д.867, л.23об), а также занимавшего ту же должность в 1857 году Федора Егорова (ГАСО. Ф.24, Оп.32, Д.1537, л.33об.). В 1883-1884 годах на должности врача Пермских имений Всеволожских состоял Шикун Константин Григорьевич 1850 г.р., сын капитана, выпускник Петровской Полтавской военной гимназии 1867 года и Медицинско-хирургической академии со званием лекаря в 1875 года. Он и его сестра Мария были внесены в дворянскую родословную книгу Полтавской губернии (Часть 2, Литера I, с.749. Дело по архиву № 157). Согласно данным тома 2.4 Библиографического словаря «Деятели революционного движение России» 1932 года издания, по агентурным сведениям, «являясь студентом Медицинско-Хирургической (Военно-медицинской) академии, К.Г. Шикун в 1873 году читал рабочим Патронного завода в Петербурге лекции «возмутительного» содержания. Был близок к долгушинскому кружку; принимал участие в кружке, руководимом О. Канановой и находившемся в сношениях с эмигрантами и В. Берви-Флеровским; бывал у последнего в Финляндии». В 1877-1880 и 1890-1897 годах Константин Григорьевич служил на должности главного врача Пермского имении Строгановых. И в начале XX века он продолжал службу в должности заводского врача, заведуя госпиталем и больницей в селе Ильинском Пермской губернии, где располагалось главное управление Пермского нераздельного имения Строгановых (ГАСО. Ф.43, Оп.1, Д.103, л.378; Д.632, л.59; РГВИА. Ф.316, Оп.63, Д.6784; ОМКМ (Очерский муниципальный краеведческий музей). № 264/42).

Разумеется, самым известным медиком, работавшим и жившим в Никито-Ивдельском селе, являлся С.Н. Морачевский. Степан Николаевич родился в 1869 году в Чернигове в семье священника. По окончанию фельдшерской школы был направлен на службу в село Никито-Ивдель, расположенное на севере Верхотурского уезда. В «столице» Северо-Заозерской дачи он долгие годы лечил старателей золотых приисков, сельских обывателей и кочевых вогулов. В Никито-Ивделе он женился и родившиеся в этом браке три его дочери продолжили профессию отца. В 1916 году он был переведен в Надеждинский завод, а в 1932 году - направлен в село Филькино для создания на основе фельдшерского пункта Филькинской сельской больницы, где он проработал 9 лет (всего отдал медицине 57 лет). За «выдающуюся и плодотворную работу» Степану Николаевичу в 1914 году было предоставлено право ношения «Высочайше учрежденного серебряного нагрудного знака в память пятидесятилетия со дня Высочайшего утверждения 1 января 1864 года Положения о губернских и земских учреждениях» (награжден Земской медалью). Неоднократно избирался делегатом уездных Съездов земских врачей. Посвятил себя медицине и его брат - Морачевский Яков Николаевич, почетный гражданин, который на 1917 год числился в Москве зубным врачом и проживал с супругой Морачевской Софьей Михайловной в Брюсовском переулке в доме № 1.

После перехода Северной и Южной Заозрской дач во владение Московского лесопромышленного товарищества и Зауральского горнопромышленного общества, о врачах и фельдшерах, работавших в наших краях сохранилось ничтожно мало сведений. В 1910 году врачом прииска Лангур Верхотурского уезда указан Бернштейн Давид Львович 1873 г.р. Согласно «Российского медицинского списка, изданного по высочайшему его императорского величества повелению на 1910 год, получил диплом лекаря в 1897 году. В 1903-1908 годах занимался врачебной практикой в городе Саратове. Автор доклада 9-му губернскому съезду врачей и председателей земской управы в 1908 году на тему: «Заболеваемость сифилисом населения Саратовской губернии в 1903, 1904 и 1906 гг.». Согласно данных Адрес-Календарей Пермской губернии 1915-1916 года, в 1914-1915 годах заведующим больницы на прииске Лангур являлся врач В.П. Вторых, который в 1915 году являлся членом Верхотурской земской управы. В Адрес-Календаре 1917 года должность врача в Северной и Южной Заозерских дачах указана вакантной, а вместо С.Н. Морачевского в селе Никито-Ивдель указан фельдшер П.В. Шинкаренко.

Использованная литература:
Мухин В.В. Рабочая сила на предприятиях уральской горнозаводской вотчины Всеволожских в первой половине XIX века. Из истории рабочего класса и крестьянства Пермского края. Документы. Пермь, 1965 г.
Рутман Р.Е. Условия труда и быта рабочих горнозаводского Урала накануне отмены крепостного права. Исследования по истории Урала. Вып.1 Пермь, 1970 г.
Ксенофонтова В.В. Положение и борьба работных людей Всеволодоблагодатских золотых промыслов в 40–50-е гг. XIX в. Вопросы истории Урала. Вып.5 Свердловск, 1964 г.
Кривоногов В.Я. Формирование кадров наемного труда на золотых промыслах вотчинных владений Всеволожских в первой половине XIX в. истории заводов и фабрик Урала», вып. 2. Свердловск, 1963 г.
Краеведческие работы А.Д. Губина.
Сорокин Н.В. Путешествие к вогулам: Отчет, представленный Отделу антропологии и этнографии при Казанском обществе естествоиспытателей. Казань, 1873 г.
Черноухов Э.А. Социальная инфраструктура имения Всеволожских. Страницы истории России и Урала, 2010 г.
Черноухов Э.А. Социальная инфраструктура горнозаводских округов Урала в XIX в.: казенный и частный типы. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. Екатеринбург, 2016 г.