Из материалов ревизии имущества Богословских заводов, проводившейся в 1791 г. в связи с переходом их в казенное ведомство, «харчевые припасы», предназначенные для обеспечения продуктами питания рабочих и конского состава, состояли в основном из ржаной и пшеничной муки, ячневой крупы, ячменя, гороха, толокна, фуражного овса и сена, а 75% подрядчиков на поставку продовольствия в округ являлись государственными или приписными, крестьянами из Верхотурского, Чердынского, Соликамского, Туринского, Шадринского округов. Среди поставщиков товаров и провианта на Богословские заводы процент купцов был на тот период времени незначителен и, из более чем четырех тысяч должников Богословской конторы, купцов оказалось всего 14 (РГАДА. Ф.271, Оп. 1, Кн.2549, л.10-23об). Заводская контора действовала, в основном, через своих комиссионеров, выходивших непосредственно на производителя, минуя скупщиков вообще и купцов в частности. Подобная практика позволяла приобретать товары по ценам ниже рыночных, что было особенно важно при закупках хлеба и фуража, поскольку законодательство ограничивало цены, по которым конторы выдавали провиант и фураж работникам. По указу от 15 мая 1785 года приписным крестьянам ржаная мука должна была отпускаться не дороже, чем по 20 к. за пуд, а фураж по низким ценам 1779 года (ПСЗ. Т.20, №14878). Заводские комиссионеры в течение всего года (в основном в зимние месяцы и в марте) разъезжали по окрестным волостям, раздавая задатки и скупая хлеб небольшими партиями.

Однако, во второй половине XIX века снабжение горных заводов хлебом постепенно перешло в руки купеческих торговых домов и товариществ, которые, кроме доставки в горные округа провианта, посредством родственных связей с заводскими чинами и конторщиками, поднесения заводскому начальству «посулов и подарков», монополизировали комиссионерство на поставки фуража, сена, дегтя, смолы, мануфактуры и иных товаров широкого потребления (Смирнов С.С. Горнозаводская промышленность Урала и региональный рынок (1790-1820-е гг.). Вестник Челябинского государственного университета. 2001 г.). Согласно Ведомости «О людях православного исповедания бывших и не бывших у исповеди и святого причастия Верхотурского уезда Турьинских рудников Максимовской церкви в 1842 году (а также и в 1846)», из 10 000 жителей, проживавших в Турьинских Рудниках, числилось 34 купца с мещанами, без мещан - 19, причем мужчин всего - 7. В архивной выписке ГАСО за 1865 год в списке жителей Турьинских Рудников значатся такие купеческие фамилии, как Бахарев, Бурдаков, Глазунов, Выборов, купеческая вдова Анна Николаевна Шадрина и ее дети Прокопий и Иван, Петров, Куприянов, Пинягин.

Вероятно, именно этими заинтересантами был «похоронен» проект главноуправляющего Богословского горного округа Матвея Протасова по снабжению заводов хлебом водным путем по Тавде и Лозьве, благодаря которому округ мог быть снабжаться централизованно закупаемым в Сибири дешевым хлебом. Н.К. Чупин в «Географическом и статистическом словаре Пермской губернии» по этому поводу писал: «Говорят, будто причиной неудачи тут были главным образом интересы некоторых лиц, желавших, чтобы порядок заготовления продовольствия остался прежним, а также недоброжелательство к Протасову и всем его начинаниям со стороны его преемника по управлению заводами». Также в заводских поселках была уничтожена казенная торговля. Тот же Н.К. Чупин указывал: «Прежде в Богословском заводе находился казенный магазин, где можно было приобретать вещи, нужные для одежды и обуви и некоторые другие товары (чай, сахар и проч.), закупавшиеся чрез комиссионеров на ярмарках и продававшиеся по тем ценам, по каким обошлись казне, с наложением лишь 2 процентов в пользу богадельни. Товары отпускались не только за наличные деньги, но и в долг, в счет жалованья, либо заработной платы. Но по уничтожении обязательного труда магазин этот закрыт, и лишение его невыгодно отозвалось на хозяйстве жителей». Особенно усилилось влияние частных комиссионеров и купечества в Богословских заводах после приобретения округа у казны статским советником С.Д. Башмаковым в 1875 году.

Однако, после его смерти, округ перешел во владение Н.М. Половцевой и его мужа, которые, вопреки уже сложившимся связям снабжения округа продовольственными и другими товарами первой необходимости, предпочли доставлять муку, алкоголь и мануфактуру с мукомольных мельниц и винокуренных заводов из своих имений в Тамбовской и Воронежской губерниях, а также, с принадлежавшей им же Невской ниточной мануфактуры (Гиндин И.Ф. Особенности развития Богословского горного округа в конце XIX - начале XX в. Гиндин И.Ф. Особенности развития Богословского горного округа в конце XIX - начале XX в. М., 2018 г.).

К 1905 году, под влиянием затяжного кризиса перепроизводства в России железа, негативных последствий неудачной Русско-Японской войны и подъеме рабочего движения, безраздельной власти Половцевых в БГЗО пришел конец. В январе 1906 года округ фактически перешел под контроль Государственного банка, представители которого не только вошли в Правление акционерного общества, но и были уполномочены на принятие чрезвычайных мер, касающихся как управления производством, так и снабжения округа продовольствием, регулировкой цен на продукты и порядка их отпуска населению. При этом, как и после продажи контрольного пакета акций БГЗО в 1912 году Азовско-Донскому банку, члены центрального Правления и управляющие округом на местах, опирались в решении вопросов снабжения заводов продовольствием на сложившиеся ранее связи с местным купечеством, а также – через свои коммерческие представительства в Тюмени, Томске и Тобольске по линии коммуникаций Богословского речного пароходства.

При «реорганизации дел» Богословского горнозаводского общества в конце 1911 года принимали участие английские и французские кредитные учреждения, в результате акционерный капитал общества был увеличен сначала до 12 млн. руб., а в 1916 году - до 16 млн. руб. Надо полагать, что представители британских и франко-бельгийских банков могли вести переговоры о инвестициях в БГЗО через А.А. Половцева-младшего, постоянного члена Правления округа и занимавшего высокие посты в Министерстве иностранных дел.

Вениамин Самуилович Зив, имевший богатый опыт работы в Азовско-Донском и Коммерческом банках, Государственной экономической комиссии, редакциях газет «Речь» и «Биржевые ведомости», на основании списков акционеров общих собраний АО «БГЗО» 1913-1916 годов, утверждая, что иностранным банкам не удалось войти в состав мажоритарных акционеров Богословского общества (Зив В.С. Иностранные капиталы в русской горнозаводской промышленности. Петроград., 1917 г.), как мне кажется, сознательно обходил стороной вопрос опосредованного участия иностранного капитала в управлении российской промышленностью, как через создаваемую зарубежными синдикатами «дочернюю» систему российских банков, так и под гарантии Министерства финансов России, обремененного огромными внешними долгами (Обухов Н.П. Финансирование индустриального развития России в 1900-1914 годах. Финансы. № 1-2, 2012 г.).

Кроме того, сами русские банки активно развивали международную кредитно-финансовую кооперацию, порой в ущерб интересам национальной и региональной экономики. Так Азовско-Донской банк владел крупным пакетом акций парижского Банка северных стран (Banque des pays du Nord). «Societe Generale» и Парижско-Нидерландский банки владели контрольным пакетом акций Русско-Азиатского банка. А в 1914 году группа банков (Русско-Азиатский, Азовско-Донской, Международный, Сибирский и Учётный банк) образовала «Russian Corporation Ltd.», для распространения на английском рынке ценных бумаг российских государственных и городских займов, а также акций и облигаций других предприятий.

На 1914 год главными акционерами БГЗО являлись Азовско-Донской банк (12 тыс. штук), дочери Надежды Михайловны Половцевой - графиня Надежда Бобринская (10 тыс.), княгиня Анна Оболенская (9500), А.А. Половцев-младший (8000). Среди прочих держателей акций были Р.Ф. Цейдлер (2000), П.Я. Хесин (1000), А.Я. Фельдман (855), А.А. Верт (745), Б.А. Каменка (750). По 500 акций акционерного общества были переданы или проданы Г.Ф. Цейдлеру, Петербургскому торговому банку, князю А.Д. Оболенскому (мужу Анны Оболенской) и В.А. Березовскому. В 1916 году состав акционеров БГЗО пополнили директор Надеждинского завода барон Е.А. Таубе (акционерный капитал, вместе с акциями Азовско-Донского банка, в размере 300 тыс. руб.), начальник доменного цеха Илья Васильевич Поносов (акционерный капитал в размере 20 тыс. руб.), начальник мартеновского цеха Василий Васильевич Воробьев и американский гражданин Сельдер (Сэдлейр). В июле 1917 года основной капитал БГЗО был увеличен вдвое (до 36 млн. руб.), причем, эмиссия ценных бумаг производилась за счет выкупа их части частными банками, под обеспечение крупномасштабного гособоронзаказа, а также – за счет привлечения иностранных инвесторов под обязательства размещения в их странах заказов на машины, станков и оборудования (ширококолейных паровозов для строящихся участков железных дорог Надеждинск-Богословские угольные копи через Воронцовский и Ауэрбахский рудники и Надеждинск-Самский рудник, станков, металлопрокатных станов, электрогенераторов и т.п.).

Столь подробное освещение персоналий собственников и руководящих кадров Богословского горнозаводского общества в данной статье вызвано событиями в Надеждинске весной-летом 1917 года, где, наряду с общероссийскими требованиями рабочих профсоюзов и местных Советов о введении восьмичасового рабочего дня и повышения расценок на заводских и рудничных работах, наиболее болезненными для владельцев округа стали массовые требования о удалении с Надеждинского завода наиболее одиозных сотрудников заводской администрации, крайне враждебно относящихся к рабочим. При этом, многие жители Надеждинска хорошо помнили события 1906 года, когда прибывшие из Санкт-Петербурга уполномоченные Правления АО «БГЗО» Р.Ф. Цейдлер и П.Н. Фигнер, вместе с теми же бароном Е.А. Таубе, под защитой штыков солдат 15-го Псковского полка, «оздоровляли» финансовое положение предприятия, установив плату за помывку в бане, массово увольняя «политически неблагонадежных», урезая заработную плату и количество выходных, многократно увеличив оплату за жилье и дрова.

Не будучи в силах игнорировать властное требование рабочих, меньшевистско-кадетский Исполком Надеждинского Комитета общественного спасения, был вынужден принять 9 марта 1917 года решение об удалении с завода Е.А. (Свердловский партархив. Ф.41, Оп.1, Д.32423, л.6), а 11 марта - начальника снарядных мастерских М.М. Романова (Там же, л.10об.). По-видимому, вместе с ними, Надеждинск покинул и начальник доменного цеха И.В. Поносов. Надо заметить, что конфликты Надеждинских рабочих с цеховым начальством продолжались и в дальнейшем. Так в меньшевистской газете «Известия Надеждинского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов» (№ 13 от 27 июня 1917 года (10 июля 1917 года по новому стилю) сообщалось, что рабочие снарядной мастерской выкатили на тачке из цеха мастера Е.В. Левановского.

Одновременно с удалением с завода вышеперечисленных начальников, рабочие Надеждинска потребовали разоружения заводской ча­стной стражи, состоящей по большей части из ингушей. 7 марта 1917 года КОБом была создана специальная комиссия «об урегулировании дел полиции» и рассмотрении вопроса об ингушах, ко­торых решено было «отправить на Кавказ».

Вопрос о ситуации в БГЗО обсуждался в Петрограде на совещании у министра торговли и промышленности, но рабочие отказались пойти на компромисс. Фельдман М.А. в своей статье «Октябрь 1917 года в Уральском регионе», опубликованной в 2016 году в сборнике «Урал в революционных событиях и первого постреволюционного десятилетия», замечал, что «переговорный процесс в регионе становился все более затруднительным». При этом, «Прослеживалось намерение буржуазии не идти на уступки рабочим; готовность закрывать предприятия, лишь бы одержать верх над рабочими. Сказывалось и изменение настроений предпринимателей: утрата веры в эффективность уступок; усиление роли предпринимательских организаций, оправившихся от шока революции; происходило и снижение веры во Временное правительство как инструмент, способный «умиротворить рабочих».

С самого начала противостояния руководства БГЗО и рабочих, поддержанных в вопросе удаления с Надеждинского завода самых одиозных начальников частью меньшевиков из числа технических специалистов среднего звена и земских учреждений, Правление и дирекция округа приняли решение о давлении на своих «оппонентов» экономическими методами, сокращая объемы производства, угрозами закрытия заводов и рудников, а также – полностью прекратив завоз в округ продовольствия и товаров широкого потребления, а также, настаивало на применении против рабочих военной силы по примеру действий правительства в 1906 году.

Суть контртребований администрации БГЗО к рабочим организациям изложена в статье «О саботаже производства администрацией Сосьвинского железоделательного завода из-за конфликта с рабочими», опубликованной 29 сентября 1917 года в газете «Известил Центрального Исполнительного Комитета и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов»: «Совет рабочих депутатов Сосьвинского завода сообщает о длительном конфликте между рабочими и администрацией завода. Еще в первые дни революции, 17 марта, рабочие удалили 3 лиц из состава администрации и потребовали повышения заработной платы… Заводоуправление требовало возвращения на завод удаленных 3 лиц, грозя иначе закрыть завод из-за отсутствия технического персонала. Сначала заводоуправление согласилось на передачу дела в примирительную камеру. В местной примирительной камере соглашение не было достигнуто, и дело должно было перейти и областную камеру. Тем временем заводоуправление сообщило в Петроград о положении дел. В результате от Министерства торговли и промышленности на имя окружного инженера Северо-Верхотурского горного округа пришла инструкция, в которой министерство сообщало, что расстройство в торгово-промышленной жизни округа объясняется понижением производительности труда, расстройством административного аппарата вследствие насилия рабочих над администрацией, расстройства конторских отчетов, вмешательства рабочих в управление предприятиями.

Соответствующее объявление сделано 31 июля п правлением Богословского горнозаводского об-ва. Содержание его следующее: прием и увольнение рабочих и служащих принадлежит только управлению округом; жалобы разбираются только начальством и в примирительные камеры не передаются. Устраненные ранее служащие восстанавливаются. Восстанавливается право заведующих налагать взыскания до увольнения включительно; никакие комитеты не вмешиваются в руководство работами; рабочий день конторщиков п рабочих газоэлектрического цеха увеличивается. В случае насилий над администрацией виновные будут привлекаться к уголовной ответственности, а предприятия, как крайняя мера, закрываться.

Кроме того, ввиду недостатка средств рабочие предупреждают что заводоуправление будет запаздывать с платежами. Проведение в жизнь прибавок, вопрос о которых разбирается в примирительной камере, привело бы к закрытию завода.

Сосьвинский Совет рабочих депутатов заявляет по этому поводу, что администрация в настоящем году не сделала запаса руды, медной болванки, отказалась доставлять необходимые продукты. Подвозить все это можно только водным путем. Ведется к заводу узкоколейная дорога. Осталось достроить верст 20. Заводоуправление прекратило ее постройку, пока рабочие не подчинятся условиям заводоуправления.

Совет рабочих депутатов отрицает падение производительности. Рабочие боролись, чтобы не дать заводоуправлению сократить производство, хотя для этого заводскому коллективу временно пришлось взять в руки управление заводом. II при этом производительность не понизилась, несмотря на пожар в медно-поясковом и прокатном цехах в январе 1917 г. Очевидно, заводоуправление представило неправильные данные в Петроград, п результате чего и явилось распоряжение Министерства торговли и промышленности.

В настоящее время рабочие требуют, чтобы заводоуправление не тормозило работы завода и производительность его поддерживалась на должной высоте; чтобы рабочие были избавлены от разных угроз; чтобы железная дорога строилась незамедлительно; чтобы удаленные 17 марта на завод не возвращались» (Известия ЦИК и Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов». № 184, 29 сентября 1917 г.).

Итогами затянувшегося конфликта администрации с рабочими Советами и профсоюзами стало не только частичная остановка работ в некоторых цехах, но и снижение заготовок сена, древесного топлива и руды, а в весеннюю навигацию 1917 года, вместо хлеба, муки, чая и мануфактуры, Богословское пароходство перевозило по Тоболу, Тавде и Сосьве прибывшие из США станки для снарядной мастерской и другое оборудование. В итоге, баржи с хлебом и другими товарами остались без движения на Каратунской и Бочалинской пристанях.

Еще годом ранее, заключив в 1916 году контракты с военным ведомством на поставку снарядной, ружейной и взрывательной стали и фугасных гаубичных бомб, снарядных стаканов и медных снарядных поясков, правление БГЗО посчитало, что данные обстоятельства освобождают его от обязательств по обеспечению округа продовольствием, которое теперь должно доставляться правительственными органами и частными предпринимателями в инициативном порядке. Таким образом, перевозка продовольствия в округ судами Богословского пароходства была сокращена (до конца навигации 1916 года водой в БГЗО перевозили в основном заказанные в Дании станки), но надежды на ввоз продовольствия по железной дороге тоже не оправдали ожиданий. Война разорвала единую сеть железных дорог с одним регулирующим центром на две части: на дороги тыла и на дороги фронта. Для регулирования и согласования интересов частных отправителей с интересами военного ведомства 29 июля 1914 г. был создан Особый распорядительный комитет по железнодорожным перевозкам (Временный распорядительный комитет по железнодорожным и водным перевозкам), работавший под руководством начальника управления железных дорог с участием представителей военного ведомства. Однако, в условиях катастрофической нехватки вагонов и изношенности паровозного парка, делало почти невозможной отправку крупной партии грузов в один пункт назначения без нарушения ранее согласованных графиков движения грузов, в том числе военного назначения.

Когда в конце 1916 года было принято решение об экстренной доставке в Богословский горный округ 80 вагонов с рожью, пшеницей и другим продовольствием, ответственный за погрузку уполномоченный министерства земледелия Митаревский, получив право «высшей очередности», настоял на прекращении погрузки грузов этой категории для других получателей на станциях Омской железной дороги, что привело к срыву доставки продовольствия из Сибири на другие уральские заводы по Самаро-Златоустовской железной дороге. Закупленный ранее в Сибири хлеб и другое продовольствие свозились на складские конторы, расположенные на Ново-Николаевской, Бочалинской и Каратунковской пристанях, а их перевозка в округ была перенесена на весну 1917 года.

Полностью погрузившись в пучину борьбы с местным Советом и рабочими профсоюзами, администрация округа лицемерно попыталось переложить решение проблем снабжения продовольствием на волостное земство и уездную продовольственную управу, ссылаясь на отсутствие по данному вопросу распоряжений Уральского военно-промышленного комитета и Особого совещания по обороне. В телеграмме правления Богословского горнозаводского Общества управляющему Богословским горным округом о закрытии завода в связи с несогласием рабочих подчиниться требованиям правления от 2 августа 1917 года указывалось: «На совещании у министра [торговли п| промышленности1 делегаты заявили несогласие с условиями правления. Предполагая, что делегаты имели для этого достаточные полномочия, считаем, [что] попытка установить нормальный ход безнадежна, поэтому снарядная [мастерская] безусловно закрывается [с] пятнадцатого августа, остальные предприятия c первого сентября. Всякая закупка продовольствия, назначенного после первого сентября, недопустима. Сообщите волостным, уездной, губернской продовольственной управам самим озаботиться о дальнейшем получении продовольствия. Предупредите [о| предстоящем закрытии губернского комиссара. Правление (ЦГАОР. Ф.3348, Оп.1, Д.137, Л.87).

Одновременно, 3 августа 1917 года правлением Богословского горнозаводского Общества была направлена докладная записка на имя председателя Особого совещания по обороне П.И. Пальчинского о твердом решении правления закрыть заводы: «В дополнение к докладу правления от 6 июля с. г. за № 7052 о положении дел в Богословском горном округе правление имеет честь препроводить при сем копию его объявления об условиях, при которых возможна дальнейшая работа округа и непринятие которых или их невыполнение приведет к неминуемому временному частичному или полному закрытию отделов округа. Правление, формулируя свои условия, исходило из стремления установить минимум гарантий, необходимых для восстановления прав заводоуправления, порядка и дисциплины, а, следовательно, возможности управления делом, поднятия производительности и устранения убыточности. Условия эти обсуждались делегатами рабочих и представителями правления под председательством министра торговли н промышленности, причем выяснилось, что делегаты рабочих эти условия отклоняют, настаивают на продолжении вмешательства в дело управления со стороны самочинных рабочих организаций, на дальнейшей дезорганизации административного аппарата, возражают против восстановления в должностях трех наиболее ценных и ответственных инженеров Надеждинского завода, которые все свое время отдавали делу, но и требовали таковое от других и за это только и были удалены, и противятся, следовательно, восстановлению элементарных прав хозяина и устранению анархии.

Оставаясь на такой позиции, делегаты рабочих, очевидно, не верят в возможность хотя бы временного закрытия заводов общества и рассчитывают своей неуступчивостью принудить правление отказаться от ведения дела, после чего таковое, по их расчетам, неминуемо перейдет в заведование самих рабочих организации при поддержке казны или же - заведование казенное. Эта уверенность делегатов поддерживается отчасти заявлениями некоторых представителей правительственной власти о совершенной невозможности даже временного закрытия каких-либо мастерских округа.

Между тем анархия на заводах привела к тому, что за пять месяцев с 1 марта и по 1 августа - приплаты общества к производству по кассовой справке составили уже около 7 млн руб. и необходимо еще немедленно израсходовать по срочным платежам около 3 млн. Отчетный убыток будет, по всей вероятности, еще больший.

Ввиду изложенного правление не усматривает возможности вести дело далее без временного, хотя бы частичного закрытия некоторых отделов и коренной его реорганизации, проведенной при содействии твердой правительственной власти на месте, которую представляется необходимым создать без отлагательства и, которая в свою очередь, могла бы опираться на военную силу, каковая, по примеру Донецкого бассейна, могла бы быть размещена и пределах округа.

При наличности этих условий правление предполагает, что удастся сохранить в действии, пользуясь работой местного населения Турьинских рудников и Богословска и 16 тыс. военнопленных, медные рудники, медный завод, каменноугольные и железные рудники, железную дорогу, лесные операции, выплавку чугуна на Надеждинском заводе и Сосьвинский завод, закрыв, таким образом, временно (возможно, что на очень короткое лишь время) остальные цеха Надеждинского завода. Правление совершенно убеждено, что только таким путем удастся восстановить порядок и поднять производительность, и имеет честь доложить, что если правлению не будет дана возможность реорганизовать дело, то оно не будет в состоянии далее вести дело хотя бы из-за отсутствия средств, потому что на заведомо убыточное дело дальнейший кредит правлению предоставлен не будет. Представляя эти соображения на решение Особого совещания по обороне, правление имеет честь просить об осуществлении вышеизложенных мероприятии и условий» (ЦГАОР, Ф.3348, Оп.1, Д.137, Л.84-85).

В частном письме директора правления Богословского горнозаводского об-ва Р.Ф. Цейдлера председателю Особого совещания по обороне П. И. Пальчинскому о необходимости закрытия Богословских заводов и нажима на делегацию рабочих от 3 августа 1917 года, прямо указывалось: «Посылаю Вам на предварительный просмотр и исправления редакцию проекта доклада нашего Особому совещанию с предложением выхода, который мог бы оказаться приемлемым, принимая во внимание желание Временного правительства даже силой, если потребуется, восстановить порядок и производительность. Наши делегаты были еще раз у Маннковского, который опять имел неосторожность заявить им, что такой завод, как Надеждинский, и, в частности, снарядные мастерские никогда закрыты не будут и что на днях выезжает Дроздов, который дело обследует. Конечно, это опять вода на их мельницу и это вводит смуту в их психологию.

Делегаты крайне сконфужены, что они от представителей правительства не могли получить никакого определенного ответа и тем более письменного в виде протокола, хотя бы по образцу, где черным на белом сказано от лица представителя Министерства труда, что секвестр невозможен по условиям государственного хозяйства. Прокопович им в этом отказал, даже в отзыве считает ли он условия правления законными или приемлемыми для рабочих. Они хотят обратиться теперь к Вам как к председательствующему в Особом совещании, может быть, Вы не откажетесь им дать что-либо определенное в письменной форме. Для успеха дела, считаясь с психологией рабочих масс, это было бы весьма полезно. (ЦГАОР. Ф.3318, Оn.1, Д.137, л.83).

На фоне противостояния правления БГЗО с рабочими комитетами и профсоюзами, местное купечество привычно преследовало свои корыстные интересы, накручивая цены на товары, оправдываясь при этом проблемами их доставки в округ, общей инфляцией и негативными последствиями введения хлебной монополии. При этом, купечество открыто высказывало недовольство проникновением в округ еврейских комиссионеров, не только заключавшим с БГЗО подряды на производство строительных работ и доставку китайских рабочих, но и на поставки товаров из Китая, как-то чая, табака, и мануфактуры. Транспортный кризис на железных дорогах и полная монополия БГЗО на речные перевозки каких-либо грузов исключал в 1917 году местное купечество из числа влиятельных игроков на продовольственном рынке, хотя их эгоистическая политика наживать барыши на любом народном горе, конечно же, усугубляла складывающуюся в округе обстановку. За этот период времени отсутствуют свидетельства о действиях в БГЗО каких-либо Благотворительных обществ «вспомоществования бедным», бесплатных столовых для голодающих и т.п., зато пухли от записей долговые книги в торговых лавках, копилась злоба рабочих, не имеющих возможность прокормить свои семьи.

Кроме того, в роли неожиданного союзника дирекции БГЗО выступило зажиточное крестьянство южных волостей Верхотурского уезда, взбудораженное слухами о скором введении хлебной монополии. Крестьянство стало всячески саботировать снабжение продовольствием горные заводы, припомнив, что на слезные просьбы уездного земства выделить ему хоть сколько-нибудь пленных для проведения посевных работ, Богословский горный округ отделался присылкой 279 человек, по состоянию здоровья непригодных ни к каким горнозаводским работам (ГАСО. Ф.45, Оп.1, Д.1102, л.91; Ф.435, Оп.1, Д.2065, л.27,72.об.). На проходившем 16-18 мая 1917 года Верхотурском уездном съезде по продовольствию, несмотря на то, что уезд имел большие избытки хлеба и мяса, было принято решение о недопустимости продажи хлеба и другого продовольствия рабочим районам в связи с тем, что «Верхотурский уезд в целом по хлебу и мясу является потребительским, а не производительным».

Безрезультатной оказалась и поездка в БГЗО уполномоченного Пермской губернской продовольственной управы в июне 1917 года в надежде получить 2-х тыс. вражеских военнопленных для проведения сельхозработ в обмен на поставку в округ продовольствия: «Поездка нашего члена в Богословский горный округ за пленными оказалась безрезультатной. Управляющий округом отказал, хотя все организации Богословска высказывались за возможность отпуска» (ГАПК. Ф.699, Оп.1, Д.10, с.26,68.260). В качестве ответной меры, под предлогом охраны общественного порядка, в Верхотурье и его окрестных поселениях были организованы отдельные мелкие отряды из зажиточных обывателей города и кулачества. Эти отряды несли патрульную службу, подчинявшись Уездному комиссару и начальнику городской милиции (Зырянова Т.И. Верхотурье 100 лет Назад. Материалы региональной научно-практической конференции «1917 год на Урале». Верхотурье 2-3 ноября 2017 г., Екатеринбург. 2017 г.). При этом, крестьянская самоохрана задерживала и выдворяла из своих волостей любых уполномоченных, пытавшихся производить закупку хлеба и фуража для заводов.

Более того, во время 2-го заседания земского собрания Богословского завода, проходившего 20 сентября 1917 года в здании Богословского общественного собрания, во время обсуждения продовольственного вопроса председателем собрания был оглашен текст телеграммы Министра продовольствия, присланной Надеждинской районной Продовольственной управой, в которой указывалось, что до издания Временным правительством соответствующего постановления, продовольственное дело должно вестись на прежних основаниях и частичная передача его по усмотрению отдельных продовольственных Комитетов не должна быть допускаема. По исчерпывании повестки дня председатель собрания огласил отношение Управления Богословского горного округа, которым земское собрание ставилось в известность о следующем: Надеждинская районная управа запретила Управлению округом закупать местное сено для собственных нужд. С прекращением подножного корма потребность сена Управлению равна 4000 пудов в сутки. Срочная немедленная поставка местного сена, безусловно, необходима, иначе лошади округа погибнут и округ встанет. После обсуждения означенного отношения постановили: «просить Надеждинскую районную управу разрешить округу закупку сена на местных сенных рынках лишь при условии возмещения закупленного сена – сеном заготовленным округом из других мест, дабы местное население не оставить без сена, причем цены на сено, доставленное округом взамен купленного не должны быть выше существующих в Богословске и сено качеством должно быть подходящее» (Бессонов М.С. Столетний юбилей депутатского корпуса на Карпинской земле. «Рабочий Волчанск» № 21 от 2 июня 2017 г.).

А когда 26 сентября 1917 года на четвертом земском собрании Богословского завода, проходившем в помещении Союза инженеров, в очередной раз обсуждались вопросы преодоления продовольственного кризиса, в адрес собрания было направлено отношение Управления Богословского горного округа за № 3145 следующего содержания: «У Управления Округом имеется запасов зерна и муки примерно на две недели. Ожидать привоза из Сибири водой вследствие мелководья нельзя. Необходим срочный привоз по железной дороге». Приняв сообщение к сведению, земское собрание, не в силах признать истинные причины продовольственного кризиса и дать оценку его виновникам, постановило «поручить члену волостной управы П.Е. Белошейкину и гласному П.В. Приходько поехать в уездную Верхотурскую Продовольственную управу и если потребуется, то и в губернскую с ходатайством о скорейшей доставке припасов продовольствия для населения Богословского завода» (Там же).

Учитывая, что несмотря на прогрессирующее сокращение посевных площадей и массовую мобилизацию крестьян в августе 1917 года, в целом год выдался для России высокоурожайным (Касимов А.С. Продовольственный кризис в земледельческих губерниях центральной России накануне Февральской революции. Известия Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского. 2007 г. Вып. 8), можно обоснованно утверждать, что продовольственный кризис в Богословском горном округе, как и на других заводах Урала, являлся следствием политической борьбы заводовладельцев против введение рабочего контроля с одной стороны и, некомпетентности новых органов власти, долгие годы уверявших со страниц либеральных газет и трибун Государственной Думы, что порядок в стране возможен только при создании ответственного правительства «народного доверия».

Степень беспомощности этих «представительных» органов отражает содержание доклада председателя Бюро совещания Горнопромышленников Урала В.И. Европеуса об обеспечении Уральских заводов продовольственным фуражом, сделанным в ходе работы V-й сессии Екатеринбургского совещания, проходившей в Екатеринбурге 20-22 сентября (4-5 октября) 1917 года: «Расстройство продовольствия в прошлом своим происхождением было обязано: расстройству транспорта, несовершенству продовольственной организации, созданной старой властью недостаточно продуманно и, как это обычно имело место, без сколько-нибудь основательного значения местных нужд, особенностей и условий и, наконец, низким твердым ценам. Ныне, после переворота, положение это обострилось еще более: отсутствие должного опыта у новых продовольственных организаций и координация в действиях их отдельных ячеек, - с присущей им склонностью к сепаратизму и, наконец, отсутствие у центральной власти реальной возможности подчинить себе действия многочисленных продовольственных органов, окончательно довершили общую продовольственную разруху. И необходимо теперь же ясно и определенно заявить, что надвигающийся голод не есть пустой звук испугавшихся людей, а совершенно определенное заявление, основанное на полной, совершенно ясной оценке создавшегося положения. Общая картина продовольственного обеспечения заводов, особенно по Пермской губернии, представляет из себя глубоко безотрадную картину: продовольственных запасов у заводов нет никаких, за исключением 2-3 заводов, куда удалось подвести хлеб в навигацию, но запасов этих хватит на 1-1 1/2 месяца. Обеспечиваются заводы отдельными поступлениями вагонов зерна (1-5) по нарядам Губпродкома, по мере того как ему удается что-либо выхватить из Сибири или других губерний, так как все эти наряды иногородними Продкомами выполняются крайне слабо. Овес на заводы не поступает почти совершенно. Никакого общего плана снабжения на заводах не имеется. Отношение местных продовольственных органов к нуждам заводов самое разнообразное, в большинстве заведомо враждебное, и факты вроде имевшего место в Верх-Исетском округе в августе месяце, где по распоряжению местного волостного комитета были реквизированы зерновые заводские запасы, предназначенные для продовольствия рабочих, работающих на лесных заготовках, далеко не единичные. Местное население также относится к делу снабжения заводов продовольствием определенно отрицательно; население указывает на чрезмерные заводские заработки, почему всякое снабжение заводов зерном в порядке монополии признается им явно несправедливым. Громадное большинство мукомольных мельниц, как это отмечено было, стоят вследствие отсутствия у них зерновых запасов. Из целого ряда телеграмм, которыми заводоуправления засыпают все продовольственные организации и бюро явствует, что некоторые заводы, раздав последние месячные или даже полумесячные пайки, остаются без фунта муки и зерна; в некоторых же округах заводы вынуждены снять своих лошадей с очередных заводских работ за полным отсутствием фуража».

По итогам обсуждения доклада В.И. Европеуса, Совещанием Горнопромышленников Урала было вынесено несколько постановлений «по вопросам как непосредственно затронутым докладом, так и вытекающим из него» о возбуждении перед Министерствами и Советом Съездов соответствующих ходатайств, назначении и посылки в Омский Краевой Совет уполномоченных, рассылки телеграмм в Пермскую губернскую и Екатеринбургскую Продовольственные Управы (Рабочий класс Урала в годы войны и революции: в документах и материалах. Т.2. - Свердловск, 1927. с.338-341).

Все эти доклады, резолюции и постановления, однако, никак не влияли на стихийное усугубление продовольственного кризиса на горнозаводском Урале, представляя собой политическую говорильню высокообразованных, но совершенно бездарных общественных деятелей, возложившие на себя функции государственного управления.

Управляющий Екатеринбургским отделением крупнейшего на Урале Волжско-Камского банка Владимир Петрович Аничков, в свой автобиографической книге «Екатеринбург - Владивосток (1917-1922)», изданной в эмиграции, по факту требований кредитов на V-й сессии Екатеринбургского совещания горнопромышленников Урала, проходившего 20-22 сентября (3-5 октября) 1917 года, писал: «К этому времени относятся невероятные запросы к банкам со стороны промышленности. Уральские заводы на заседании съезда управляющих, пригласив Банковский комитет, предъявили нам требование о кредите на сумму в сто сорок миллионов рублей для закупки овса, столь необходимого для гужевой перевозки дров, угля, руды и железа… Помню, что на съезде управляющих заводами я на заданный мне вопрос решил отвечать прямо, пренебрегая коммерческой тайной, и обрисовал как мог картину полной беспомощности банков».

Даже телеграмма Совета Съездов от 20 сентября о том, что Министерство Продовольствия принципиально изъявило согласие на разрешение заводам самостоятельно покупать зерно для продовольствия и фуража (при объединяющем руководстве уполномоченного для этой цели Министром Е.Д. Калугина), носила формальный характер, так как входило в противоречие с введенном 30-го апреля 1917 года на территории Пермской губернии законом о хлебной монополии.

Необходимо отметить, что руководство профессиональных союзов и местных Советов до последнего момента пыталось добиться компромисса с Правлением БГЗО и лишь, после решительного отказа председателя правления Р.Ф. Цейдлера в декабре 1917 года продолжать переговоры, А.В. Курлынин и М.А. Андреев решили обратиться в Совет Народных Комиссаров с просьбой о национализации горного округа.

Историография советского периода делала однозначные выводы о причинах продовольственного кризиса 1917 года на Уральских заводах, возлагая вину за его организацию на заводовладельцев и их доверенных лиц. Так Дзюбинский Л.И. и Буранов Ю.А. в своей статье «Деятельность большевистской организации Надеждинска в период подготовки и проведения Октябрьской революции», изданной в Свердловске в 1967 году, писали: «Положение с продовольствием в округе, в связи с отсутствием собственной продовольственной базы, всегда было неустойчивым и зависело целиком от действия правления БГЗО. С начала октяб­ря 1917 года в округе еще более обострился продовольственный и фуражный кризис. В условиях серьезных продовольственных трудностей Надеждин­ская организация РСДРП (б) и Надеждинский Совет предпринимали неоднократные и настойчивые попытки обеспечить население поселка продуктами первой необходимости. Они стремились использовать крупные запасы железа, имевшиеся в заводе, чтобы обменять их на продовольствие и фураж. Но все эти меры встречали открыто враждебное и непреодолимое противодействие со стороны заводоуправле­ния. Заправилы акционерного общества сопротивлялись любым мероприятиям по разрядке продовольственного кризиса, надеясь пода­вить революционные настроения масс костлявой рукой голода».

Однако, игнорируя очевидные факты деструктивного поведения руководства заводоуправлений, как правило, входящих в число акционеров горных округов, направленного на сворачивание производства, прекращения выплаты заработной платы и завоза в округа продовольствия), многие современники происходивших событий пытались переложить вину за свершившуюся социально-экономическую катастрофу 1917 года на пролетариат. Так, член кадетской партии «Народная свобода» Виктор (Генох Меерович) Штейн в статье «Будущее русской промышленности» писал: «Развращенный заманчивыми перспективами социалистического рая, твердо уверовавший в то, что труд есть зловредное буржуазное изобретение, старый русский рабочий стал непригоден к несению промышленной службы… Врачевание этой моральной порчи может растянуться на ряд лет, и только властное вмешательство царя-голода может ускорить естественное течение этого процесса. Во всяком случае, компромисса в этом вопросе быть не может. Если рабочие не сумеют найти в себе нравственных сил для самообуздания, придется создать новые рабочие кадры - быть может, даже ввозить рабочих из-за границы» («Свободная речь» № 215, 1919 г.).

Им вторят многие российские «историки», воспитанные в духе антисоветского дискурса самого дурного толка. Так самый известный южно-уральский грантоед, стипендиат Ганноверского фонда гуманитарных и социальных наук «Volkswagen-Stiftung», фонда Института восточноевропейской истории и страноведения Тюбингенского университета «Alexander von Humboldt-Stiftung», Швейцарского национального научного фонда «Schweizerische Nationalfonds», Американского совета ученых обществ «ACLS», Французского фонда Дома гуманитарных наук «MSH» и фонда Ф. Тиссена, доктор исторических наук Игорь Владимирович Нарский, ныне занимающий должность научного сотрудника Ольденбургского университета в Германии, в статье «Уральская промышленность в 1917–1922 гг.: социалистический эксперимент или консервация «оригинального строя»?, опубликованной в сборнике «Промышленность Урала в XIX–XX веках» в 2002 году, утверждал: «Опьянённые нежданной свободой, уральские рабочие в первые же месяцы после Февральской революции обратились к привычной и на этот раз безнаказанной практике самочинного захвата заводских земель и порубки лесов, отменяя всякие стеснительные юридические нормы пользования землёй и лесом, занятия различными промыслами».

Применительно к Богословскому горному округу, в связи с отсутствием условий для развития продуктивного земледелия, постановка вопроса о самовольных захватах заводских земель в Надеждинской Турьинской и Богословской волостях представляется лишенной оснований. Имеющиеся материалы по деятельности КОБов, земских управ и местных Советов, позволяют судить лишь о рассмотрении прошений местных жителей о выделении им участков под покосы и общественные выгоны для скота и не содержат свидетельств о фактах самовольного захвата земель, характерных, к примеру, для второй половины XIX века, когда рабочие, получившие личную свободу, массово уходили с заводов и самовольно селились где им приглянется, или среди бывших ясачных вогул. К 1917 году фабрично-заводское население уже в значительной мере утратило свои крестьянские корни, сформировалось как самостоятельный экономический класс и, не видя перспектив в смене хозяйственного уклада и не имея других источников доходов, кроме заводских работ, было кровно заинтересовано в нормальной промышленной деятельности «родных» предприятий и всячески препятствовало сворачиванию производства, полной или временной остановке работ.

К тому же, заводское население не имело возможности обеспечивать себя пропитаем земледелием в виду утраты крестьянских навыков и отсутствия земель сельхозназначения. Леса в окрестностях заводских поселков были большей частью вырублены, загажены отвалами горных выработок и плавильного шлака, а реки отравлены золотопромышленниками, массово использовавшими для добычи драгоценных металлов хлорную известь, цианирование и концентрированные кислоты. Развитие подсобных промыслов было ограничено отсутствием рынков сбыта в виду общего экономического кризиса и галопирующей инфляции, вызванной увеличением косвенных налогов, введением казенных монополий, повышением цен на табак, спички, керосин. Если кто-то из рабочих, избежавших массовой мобилизации в армию в августе 1917 года, и занимался подсобными промыслами, то продукты их труда предназначались исключительно для личного пользования или натурального обмена.

Тот же И.В. Нарский, противореча своим собственным утверждениям, признавал, что «Поведение рабочих в 1917 году провоцировалось не столько большевистской пропагандой или социалистической сознательностью, сколько нараставшей неуверенностью в завтрашнем дне и страхом потерять место, что означало бы – особенно в горнозаводском поселке, где не было альтернатив заводским работам и возделыванию принадлежавшей заводу земли – лишение жизненной перспективы».