ЕГОРКИНА ГОРКА

Слышал я недавно, как один умник на выставке про Камень говорил: мол, чем кристалл прозрачнее, тем он лучше сквозь него тысячные купюры различает, а деньги – единственное мерило, каким можно красоту земную оценивать.
Возможно и так, но хочу рассказать Вам одну историю…
Жил в Шайтанке хитник, Егор звали. Пьяница был беспробудный, но вот странность: везло ему по каменному делу отчаянно. То под выворотнем с аметистами проснётся, то в копь провалится с недобранным занорышем, то ещё какая оказия случится. Денег у него отродясь не водилось: работая при худом лесничестве, он перебивался с хлеба на воду, а заработанные гроши спускал тотчас же. Но была у Егора особенность, дивилась которой вся округа: камни он не продавал. Мог отдать их просто так: за улыбку красивой девушки или на растерзанье деревенской детворе, юродивому у церкви, случайному знакомому…
Он был до странности наивен в своей любви к Хозяйке, и она отвечала ему тем же.
К закату шла уже эпоха самоцветная: знатцев, которые проводник от секущей жилы отличают, на всю Шайтанку с Колташами человек пять к тому времени осталось, да из них уж трое не ходоки были по возрасту, всё больше байки травили, да мелочь по логам намывали.
Горщики те, что камнем промышляли, напротив, трудолюбивые были на редкость, но вот беда – с фартом порознь жили. И получилось у них с Егором некое «кумпанство», как в старину говорили: Егор место находил, верха снимал, а после сдавал его с лёгкостью, за штоф самогона или кристалл из будущей добычи. К слову сказать, никогда не обманывали его горщики: всегда самый лучший образец из занорыша отдавали, не скупились. Да и как скупиться, коли Егор им жизнь обеспечивал? Накопают, продадут, снова накопают…
И вот вышел однажды у хитника казус, про который и поныне ещё в деревнях старики судачат, особенно, ежели кто по самоцветной доле пришёлся.
В конце сентября к Егору тридцать пятый годок в ворота постучался, да некстати совсем.
Парень, к тому времени, один остался: подруга, не выдержав вечной пьянки, сдобренной хомутом каменным, перебралась из деревни в город, забрав с собой сына. Может, и ещё какие мотивы имелись, но это уж на её совести, мне такое не ведомо.
Запил Егор страшно. Второй месяц пошёл, как односельчане не видели его трезвым: то на главной улице песни поёт, то плачет у забора, то в логу спит, возле дудок старых, что на сапфир россыпной били.
В один из дней Егор, приняв заветную утреннюю дозу, пошёл в давно запланированную разведку. С собой взял только бутыль самогона да пару луковиц: уволенный на днях из лесничества, он жил только крохотным огородом, да тем, что поднесут сердобольные старухи, считавшие его не то святым, не то потерявшим верные ориентиры праведником. Глухие, заболоченные места левобережья реки Реж давно манили Егора, особенно после того, как нашёл он там, по ручью ниже Талицы, несколько хороших, ярких пегматитов, с включениями блестящих кристаллов шерла.
Через три часа Егор, завернув на Желтовы ямы, как привыкли называть шайтанские жители Копи Мора, и хорошенько приложившись к фляге, присел отдохнуть. Пели птахи, в отвалах копошились землеройки, пряно и терпко пахли первые осенние листья под ногами….
Наслаждаясь тишиной и самогоном, Егор заставил себя подняться далеко за полдень. В глазах рябило, мысли разбегались подобно юрким ящеркам. Сколько отшагал он в направление Режа, непонятно, но свалился на небольшом пригорке уже в сумерках, так и не дойдя до заветного ключика. Ночи тогда тёплые выдались, гнус по осеннему времени не докучал, поэтому спалось уставшему Егору на прелой хвое отменно. Только с рассветом предательский холодок просочился под куртку, заставив хитника вздрогнуть и разлепить веки.
Земля вокруг старого пенька, корень которого служил Егору подушкой, была изрыта не то мышью, не то кротом, не то ещё какой-то мелкой живностью, не считавшейся с ночным гостем.
Егор смотрел и не мог оторвать взгляд от земли: меж тёмных провалов блестел гранью Самоцвет. Из тех, что находят раз в жизни. Из тех, которые заставляют любого хитника плакать от счастья и боли. Счастья обладания камнем и боли от безвозвратности момента находки…
Дрожащей рукой Егор коснулся кристалла: холодная, упругая грань слегка подалась под его пальцем, вжалась в землю…. Камень словно хотел спрятаться от человека, остаться ненайденным, частью этого безраздельного мира.
Егор поднял его и залюбовался – это был нежно-розовый рубеллит с тёмной, рубинового цвета головкой. Размером камень был с гранёный стакан, идеально прозрачный. Руки тряслись, турмалин прыгал в ладонях, глаза застила пелена: слёзы катились градом, оставляя прозрачные пятна на куртке и рваной кофте…

Продолжение в книге "Живень. Самоцветные байки"

Занятно, интересно!

Ох, Александр, мучаться тебе с изданием книжки А, если серьезно, хорошие рассказы получаются, спасибо за них

Саня......................., ну ты короче сам все понял. Классно!

Спасибо, Gem . От души спасибо!