КАМЕННОЕ НАСЛЕДСТВО

-Вот ты мне скажи, Фёдорович, чего тебя к камню так тянет? Ведь всё ценное ещё до твоего рождения выбрали! – убеждённо пел Анатолий. Вон, смотри, сколько ям понатыкано! Тебе и тысячной доли за свою жизнь не перелопатить. Чего ищешь-то? Или время деть некуда? А хочешь, я тебя к своему бизнесу определю, сторожем? – тон постепенно скатывался к издевательскому. Всё лучше, чем сосны охранять…
-Эх, Толя.… Совсем тебя город не пожалел.… Всю душу наизнанку вывернул.
Высушенный временем старик с трудом повернулся и удовлетворённо покряхтывая, протянул морщинистые ладони к костру.
-Ты чего думаешь, я ради денег восьмой десяток на ямах корячусь? Не могу я по-другому то….
Да и неправ ты, что знатцев наших, уральских, обижаешь. Они, поди-ка, самое лучшее нам оставили. Вот ямы те, про которые ты говорил давеча – я так смекаю, это проводнички только, к тому, что вкруте спрятано. Ты по ним, как по следочкам верным шагай…. И то глядишь, найдётся наследство стариковское.
-А что за наследство-то, ведро с топазами? – ухмыльнувшись, вставил москвич.
-Тьфу ты, ирод. Ведро вместо башки у тебя - и Фёдорович, смачно выругавшись, ушёл спать.
Началась эта история, когда Анатолий, успешный молодой человек с немалым, даже по меркам Москвы, продуктовым бизнесом поддался на уговоры, побывавшего на Урале в прошлом году компаньона.
-Толян, это надо видеть, там природа – закачаешься! И эта… самобытность из всех щелей прёт! Живые хитники, которые самоцветы роют, отвечаю! Я тебе толкового проводника посоветую. Не кинет и денег возьмёт чуть совсем. Старый, правда, он….
И ещё… - пьяный компаньон заговорщицки подмигнул – смотри….
Он картинно вытянул вперёд руку с перстнем, в центре которого сиял хорошо огранённый аквамарин – я сам нашёл! И снисходительно улыбнулся.
Эта улыбка решила судьбу отпуска, который Анатолий планировал уже три года.
Александр Фёдорович, один из немногих оставшихся коренных жителей села Крутиха, встретил приветливо. На сборы ушёл ровно час и вот – здравствуй, Адуй!
Выматывающий двадцатикилометровый марш до Северного пегматитового поля заставил первый раз задуматься – это не акселератор жать, сделал открытие Анатолий. В прошлом мастер спорта по плаванию, он и представить не мог, что так потерял форму.
Остановились незамысловатым лагерем недалеко от Тощака, на небольшой горке.
Задача была до ужаса простой, даже примитивной – на замеченном ранее месте выбить яму до кармана с камнем. Анатолий стоял на точке и смотрел вниз, представляя себе пустоту в земле, где лежали друг на друге разноцветные минералы, красивые и манящие….
По словам проводника, выходило, что копать придётся метров пять-шесть.
«А всего пару недель биться будем!» – убеждённо говорил Александр Фёдорович. Анатолий снисходительно улыбнулся. Он прекрасно представлял, что даже шесть метров – это работы максимум натрое суток, но вслух, стараясь не обидеть старика, не сказал.
…Первые три дня он помнил смутно. Утро четвёртого встретило наглухо забитыми мышцами, кровавыми мозолями от кайла, иссиня-чёрными синяками на ногах от кувалды и бешеной злостью на весь мир.
Гранит поддавался по миллиметру, в глазах рябило от искр, которые вышибал клин при каждом ударе. Особенно обидно было видеть, что старик работал, как минимум, раз в пять эффективнее. Пока Анатолий с трёхэтажным матом проходил пару сантиметров, Фёдорович без особых усилий углублялся на десять.
Выбивало из колеи и отсутствие сотовой связи. Попытка залезть на высокую сосну результата не принесла. Старик посмеивался, и это напрягало ещё больше.
По вечерам гость пытался наладить общение, но выходило как-то неуклюже: темы про крупные мировые сделки, технологические скачки человечества, простой московский быт вызывали полное неприятие, а когда речь зашла о семье и детях, старик и вовсе замкнулся. Единственное, что заставляло его глаза блестеть – это камень. Истории о нём он мог рассказывать бесконечно, порой забываясь и вскакивая в порыве страсти, отчаянно жестикулируя и грозя кому-то кулаком.
«А Митька, дурная голова, в яму как шасть! Я ему кричу, пласт повело, вылазь окаянный! Да кого там… Он разве что с ума не сошёл, аметисты из глины достаёт и орёт на весь лес – да пусть хоть угроблюсь тут, пока бочаг не выберу, с места не двинусь! И ведь выбрал, варнак.… А пласт над ним так и провисел, он ночью сошёл только, когда вторую уже за Хозяйку оприходовали…»
В такие минуты Анатолий чувствовал холодное дуновение времени в спину и ловил себя на мысли, что непроизвольно оглядывается на поднимающийся с реки густой туман.
На исходе второй недели Фёдорович всё чаще останавливал работу и спускался по наспех сколоченной лестнице в копь. Он подолгу осматривал жилу и хмурился.
-Смотри, Толя, может, ты чего заприметишь.… Глаза-то молодые…. Вишь, сверху глинка идёт жирная и пегматит крупный, с гранями? А вон ниже смотри, мельчает он. И глинка белёсая жир теряет, сухой да коричневой становится. Это, Толь, глинка послезанорная называется.… Ладно, хоть сухаря нет, а то впору повеситься пойти. Четыре с половиной метра уж отмахали.… Куда же ты подевался, окаянный?
Анатолий честно пытался помочь старику, тщетно всматриваясь в пегматит и кварц, но результат выходил такой же, как если бы он был слепым.
Это раздражало всё больше, в душе у Анатолия закипала ненависть ко всему на свете: к отсутствию связи с миром, к матрасу из еловых лап, к опостылевшему проводнику и непонятным для него разговорам о лесной жизни. Больше всего угнетало, что не сможет он продемонстрировать компаньону свой, собственноручно найденный, самоцвет. А ведь и с огранщиком уже договорился, и с золотником…
Неожиданно выпал снег. Холодный и липкий, октябрьский. В лесу разом стало тихо и тоскливо: замолчали птицы, стих ветер, пропал под слоем наледи плеск речных волн Адуя.
В очередное промозглое утро, когда меньше всего хочется вылезать из уютного спальника, Анатолий сквозь сон услышал голос Александра Фёдоровича:
-Эй, молодежь, греби к ямке.
Ну что, паря.… Видать не сладкая судьба наша нонче… Пережим пошёл в жиле, сужение, по-вашему. Теперь или ворот ставить, или бросать копь-то. Лопатой кидать уже смертоубийство будет. Ну, а с воротом недели на две работы ещё…

Продолжение в книге "Живень. Самоцветные байки"

Старик молодец. С душой и крепкий.
В 70 лет за камнями ходить, да так.
А смерть хорошая.
Я бы тоже хотела так...достойно.

Нет проблем.
Последовательность действий понятна:
Яма на 5 метров в граните - набрать топазов из занорыша - сломать спину - тихо и с достоинством умереть.
Но мне кажется, топазами любоваться лучше без последних двух пунктов )
А если честно, этот рассказ один из лучших, на мой взгляд.