Что-то ностальгически-лирические настроения какие-то этой осенью, зимой почти что уже. Так вот проснешься однажды утром, доберешься нехотя до санузла, клавиши почистить, глянешь в зеркало, и понимаешь: нити, тянувшиеся от камней, разбросанных некогда по твоей собственной глупости ли, безответственности ли, по детской несмышлености, да боязливости ли беспричинной, с годами оборачиваются тяжелыми якорными цепями. И ведь ходу никакого дальше нет! Надо возвращаться, снимать якоря-то, иначе никак. Откуда было знать тогда, что момент, казалось бы, мимолетный, сыгранный в черновую, на самом деле - неповторим. Другого не будет. Никогда. И решеньица вроде принимались единственно верные для той диспозиции. Проходит двадцать, двадцать пять лет, и вот оно: «Идиот! О чем думал?!». Разворот, снимать якоря, однозначно…

Кошка Луня в ванную припёрлась: трётся о ноги, урчит.
- Скажи, Лунька, тебе со мной поговорить охота, или пол тёплый лапы греет?
- Мяяя…
- Вот видишь…
Однако время «Ч» практически уже, выскакивать пора! Сажусь в машину, еду на работу.

Ну, а коли тема воспоминаний не таких уж далёких лет на повестке, всплывает, помимо прочего, история моего первого посещения неведомого и вожделенного по тем временам Берёзовска. Пригорода нашего, стало быть, никакой экзотики. Дело было в 85-м году, зимой. Название «Берёзовск» мне стало известно благодаря замечательному образцу снегоподобного голубовато-белого халцедона, полученного в подарок от моего дядьки. По слухам, где-то недалеко пункт должен располагаться. Взял я с собой братца меньшого, в ту пору ещё не определившегося со своими пожизненными увлечениями. Сам от горшка два вершка, а тот ещё мельче. Герои-первопроходцы… Как родители-то отпускали? Пришлёпали на вокзал (!), заявляем кассирше, что до Берёзовска вознамерились. Нет, чтоб заранее всё разузнать. До УПИ так до УПИ. Поехали, какие проблемы?
Едем в 66-м уже, зуб на зуб не попадает. Где выходить-то? Окна заморожены, не видать ни черта. Дырочку проковыряли в толстом слое изморози: глядь – на проплывающем мимо автобуса здании «Кристалл» крупными буквами позначено. Не иначе, наша остановка. Какие могут быть сомнения? Мы ж геологи!
Город, никаких халцедонов…
- Тётенька, подскажите, а?
- Чего вам, ходют тут?
- За камнями мы…
- А, док это вам на сорок щетвёртый квАртал надо, вон автобус-то.
Карьер на 44-м, всем известный. Снег, холодные глыбы. Уныло как-то всё и довольно сурово. Безнадежно звучат щелчки сапожных молотков о морозный камень. Надо бы домой, холодрыга, да поесть бы чего… Братик бы не простудился…

Но чудо свершилось. Стали мы с Младшим приглядываться к трещинкам в змеевике и обнаружилось, что, ежели поковыряться поусерднее, то ни что иное, как его величество Халцедон показывается. Какие-то плоские плиточки с линзовидными раздувами, там – кристаллики мелкие, точно снежинки, а сбоку, на сколах – полоски, как у агатов. Убили мы на это часа три, несмотря на сопли, а под завязку еще и солнышки из волокон каких-то нашли. Возможно, антофиллит, сейчас это трудно восстановить, только на объект выбравшись. На обратном пути, уже по сумеркам, вылезли у шахты, что по пути к тому самому «Кристаллу», и в куче глыб образчиков пирита, да хрустальков наковыряли.
Измотанные, промокшие и промёрзшие, с грехом пополам, добрались до дому. Оклемались малость, камешки отмыли под тёплой водой, со щёточкой, и ну сортировать, раскладывать их по коробчошкам с ячейками, из-за которых накануне хлестались не на шутку. Счастье неописуемое! Одно плохо – завтра в школу.

Хорошо. Одно это сравнение чего стоит!

Великолепно, Женя.
Очень проникновенно, за душу цепляет. Коготками скребёт.
Спасибо!

Ну ты даешь!